Найдёныш эскиз к сценарию

          Жили  были старик со старухой. И было у них три сына. Вот так жили себе поживали, да добра наживали. Но вот пришло время, сыновья выросли. Выросли и объявили старикам, что пора бы им свет посмотреть, да себя показать. Старики, конечно, не в восторге, да делать нечего. Не век же, в самом деле, сыновьям в их глуши то прозябать. «Мы уж как-нибудь не пропадём» - подумали старики. Нам много то и не надобно. Вот и стали сыновья в дорогу собираться. Оседлали коней, что получше были, провизии набрали, чтоб на долгую дорогу хватило.  Старикам то тоскливо с сынами расставаться. Когда ещё повидаться  доведётся. Запрягли они клячу, что оставалась на хозяйстве, в телегу да и поехали сыновей провожать сколько смогут. Вот ехали они так ехали, глядь, перекрёсток и камень у обочины стоит. И написаны на том камне слова заветные. Мол, кто поедет налево, быть ему строителем знатным. Кто поедет направо, быть ему воином великим. Отечества своего от ворогов защитником. А кто прямо поедет, быть тому государственным человеком  знатным. Судьбу страны родной вершить будет. Подумали братья, подумали, да и разъехались каждый в свою сторону. Старики же погрустить  погрустили, да что теперь уж поделаешь. Хоть не зря сыновей растили. Большими людьми ведь станут. Так и отправились они восвояси.  Вот едут они через лес дремучий и тут, что за напасть, вроде плачет кто-то в кустах. Да и плачет вроде дитя малое. Слез старик с телеги, пошарил в кустах и, точно, свёрток лежит и орёт не своим голосом. Старик старуху позвал. Вместе свёрток развернули, точно, мальчонка годовалый. Старик до телеги сходил, холстину чистую взял. Малыша перепеленали. Старуха платочек чистый взяла, мякиш хлебный завернула, молоком  смочила, да и сунула мальчонке в рот. Тот сразу успокоился, зачмокал да и заснул тут же. Старики же давай искать, кто же это малыша то в кустах оставил. Искали они так, искали, и кричать кричали, а никого то и нет. Стали старики думать:» Делать то теперь что?» Оставили бы где нашли, так лес кругом, звери дикие, да и ночь уж не далече. Подумали,  да и решили, хутор то рядом, кому надо сыщут. Забрали они мальчонку да и поехали да хаты. Так и стали они дальше поживать. Дни проходят, недели, а за мальчонкой то никто и не идёт. Ну что теперь делать, пусть дитятко растёт. Силёнки хоть и не большие уж, а малыша, если что, подымем. Так и стали жить дальше. Старик со старухой по хозяйству хлопотали, а мальчишка при них. Старики ему уж и имя придумали. Теперь он стал Найдёном , сыном  Ивановичем. Время  шло, мальчишка подрастал. Любознательным найдёныш оказался. Всё то ему интересно, везде залезть норовит. Старуха, как в лес за ягодой, грибами или травами всякими соберётся, так завсегда его с собой брала. А он всё выспрашивал, что за гриб да, что за травка. Какой гриб есть можно, а какой упаси господи. Какая травка, от какой хвори, помочь может. Старик тоже Найдёна с собой в лес брал. Когда на рыбалку, когда на охоту. Силки да капканы ставить научит. Про зверьё всякое расскажет. Где медведь ходит, где сохатый. А главное Найдён на природе жил, дружить с ней учился, красоту её постигал и сердечком своим впитывал. А как в силу входить стал, так и по хозяйству старикам подсоблять начал. Сначала там поднесёт, сям подсобит. А уж вскоре и по-серъёзному за работу принялся. Хлопец то работящим удался. Коней пару завёл, да коровёнок дюжину. Коз завёл, да птицы всякой разной. Время идёт, хозяйство крепчает. Старики смотрят, да не нарадуются. Иногда, правда, грустили. Когда сынков то своих родных вспоминали. Как им в людях то живётся. Давно уж писем от них не было. А Найдён тем временем вкалывает, как проклятый. Молоко, яйца на базар в посёлок отвозит. Творог и сыр наловчился делать. Хозяйство всё прирастает, крепчает. Вот и подумали старики, что пора бы ему хозяйкой обзавестись.  Ну Найдён и спорить не стал. Сам уже давно подумывал. В дорогу по быстрому собрался, оседлал коня, да отправился в путь. Поехал сначала по ближним хуторам. Везде одно и то же. Кругом разруха. Парни все разбежались по городам за жизнью умной, да богатой. Девчата, что поумней, туда же. А когда молодёжи нет, так и работать не кому. Куда остальным девчатам, что попроще оказались,  деваться? Старики, когда поговоришь с ними, плачут. Говорят, что девчата, которые остались, стали в города уезжать. Да вот только полы там мыть, да за прилавками стоять им за гроши не хочется. Вроде как делами непотребными они там занимаются. Ну Найдён и спрашивает у стариков:»С каких это пор за дела непотребные деньги то большие платить стали?” Ну да, говорят старики. Раньше то как было, все девки по кабакам жили, там же и полы мыли, стирали, готовили, а уж потом мужиков ублажали. А теперь в городе, мол, чиновник какой-то объявился. Взял и объявил их вне закона. Как же?  Нравственность в опасности. А девкам куда деваться? Вне закона, так вне закона. Дороже это вам, кобельки, это будет стоить. Ну и стали цены то накручивать. Ведь за жильё платить тоже надобно. Ну а там, где деньги, там и бандиты. А где бандиты и деньги, да ещё и девчонки на халяву, ну тут конечно и главные, так сказать, недосягаемые бандиты – менты. Ну цены соответственно всё выше и выше. Стали появляться особняки, дорогие машины, шубы, курорты. Вот наши девчонки и устроили массовое переселение девичьего племени. Половина, если повезло, дома. А большая часть , к нашим османским партнёрам туристического бизнеса, по борделям с загадочными славянскими душами . Это получается, что наши бизнесмены  трахали  своих  же девчонок, которых, побитые нами и, ненавидящие нас же османы с удовольствием нещадно эксплуатировали. Кстати чиновник то этот, вроде тебе названным братцем приходится. Найдён послушал всё это, послушал, да и пригорюнился. Где же мне теперь невесту то сыскать. Вот думает братец, дурень, удружил так удружил. Посмотрели старики на беду Найдёна  и говорят, что слышали от бродячих музыкантов, что где-то в дальних лесах живут люди по старинным обычаям. Может до них то наши беды не докатились. Ну делать больше то и нечего. Поехал Найдён искать леса дальние, людей заповедных. Ехать долго пришлось. Всякого пришлось повидать. Но Найдён упрямый был. Своего добился. Ехал он вот так, ехал, глядь, девица у реки бельё стирает. Услыхала она топот коня, разогнулась, повернулась. Тут Найдён и обомлел. Девица ладная оказалась. Высокая, стройная, в общем фея лесная. «Вот тебя то я и искал «- подумал Найдён. Спросил у девицы, как зовут да где она живёт поживает. Она сказала, что зовут её Василисой  и живёт  здесь, недалече, за пригорком ближним, в деревне. Сказала да и дальше стирать принялась. Найдён же поехал деревню ту искать, где красавицы такие живут. Нашёл наконец деревню, стал на постой. Решил вечера ждать. Должны же быть здесь танцы по вечерам. Пришёл Найдён на танцы, с людьми познакомился. Оказалось, что здесь не только девчата нормальные сохранились, а и парней немало осталось. А Василиса, которую он на реке встретил, первая невеста на деревне. Значит за неё пободаться придётся. Наконец пришла на танцы и Василиса. Найдён сразу к ней то и подошёл. Только подошёл, только заговорил, местные хлопцы как из под земли выросли. Понятное дело, миром не разойтись. Василиса поняла, что Найдён не уступит. Возьми да и шепни ему на ухо:» Ты со всеми сразу то не дерись. Ты вон того рыжего вызови. Он меня больше других домогается». Видно Найдён девице тоже приглянулся. Ну Найдён и вызвал рыжего на бойку. Договорился сразу, если победа с ним, то и Василиса с ним, если сама против не будет. Накостылял он тому рыжему. Забрал Василису да и пошёл с ней на речку гулять. Долго резину не тянул, сразу замуж позвал. А Василиса тоже долго не ломалась, возьми да и согласись. Оба поняли, созданы друг для друга. Со свадьбой долго тоже не тянули, тут же и обвенчались. Купил Найдён коня Василисе, да и поехали молодожёны домой. Дорога вдвоём,  кажись, вдвое же корче показалась. Приехали на хутор. Найдён жену со стариками познакомил, благословение получил да и стали жить вместе. Василиса ко двору пришлась. Баба красивая, работящая,  да и здоровьем господь не обидел. Одна, то ли радость, то ли тягость – рожать она стала как не в себя. Да всё по двойне. Сначала пару парней народила, года через два и пару девчонок. Найдён тем временем новую хату поставил, да просторную какую. Не чета старой. Семья то всё растёт. Хозяйство ширится.
     Но вот так случилось, что и их беда стороной не обошла. Поднялись все как-то по утру, а старуха то мёртвая лежит. Умерла видно тихо. Лежит спокойная такая. Только к груди фотографию прижимает. На фотографии той она с дедом, да с сыночками своими кровинушками, перед отъездом их снялись. Погоревали они. Погоревали, да и снесли старуху в подпол. Обложили льдом. Но, как говорится, пришла беда – открывай ворота. Дед, как всё это увидел, так весь будто застыл. Слова вымолвить не может, даже не плачет. Так спать его и уложили. А следующим утром и его нашли холодным. Снесли его к старухе в подпол. Сели думать, как стариков то теперь хоронить. Надо бы братьев названных как-то собрать, а где их теперь сыщешь. Если и писали раньше, так хорошо если раз в год. А последнее время так и вовсе писать перестали. Найдён всё же телеграммы им разослал. Стариков в погребе на лёд уложил. Решил так:» Жду пять дней, не приедут, похороню сам.»
    Всё же приехали. Все трое. Да аж за три дня. Обнялись конечно, облобызались. Они ведь Найдёна первый раз то и увидели. Старика и старуху на погост снесли. Накрыли столы, людей позвали. Выпили, как положено, помянули стариков. Люди разошлись. Василиса прибираться принялась. Ну а братья устроились на лавке, что за баней была. Спрятались как бы. У Василисы, как положено, спёрли штоф медовухи. Василиса, конечно, всё видела, но промолчала. Есть о чём братьям поговорить ведь. Сидят братья, медовуху попивают, курят, да за жизнь гутарят. Братья, конечно, Найдёна благодарят за то, что стариков досмотрел. Хвалят, что дом у него такой большой и светлый, что хозяйство богатое, жена красавица, детишек полная хата. Так чарка за чаркой, пришла пора и за жизнь поговорить. Начал самый младший из родных братьев, тот который в строители подался. Сидит горемыка, развезло его совсем. Он, вроде бы, на архитектора выучился. Поначалу всё вроде хорошо шло. Молодой, перспективный, талантливый, как принято, в таких случаях говорить, подающий надежды. Но, как только стал мастером становится, начались проблемы. Хочешь получить хороший заказ, отстегни тому, от кого это получение зависит. Хочешь архитектурой заниматься, пожалуйста. Только вот архитектура, которой его учили, оказывается неправильной. Правильная архитектура должна нравиться тому, кто, будучи полной бездарностью и вылизав все пригодные задницы на пути к его пониманию вершины, теперь  давал или не давал добро на строительство. А он по природе своей не сдержанным уродился. Там какого-то  зарвавшегося чиновника послал, потом на каком-нибудь совещании бездарей дверьми хлопнул. Не просто хлопнул, а шарахнул так, что стёкла в окнах в испуге зазвенели. Привык всё делать от души. В результате, заказов сначала всё меньше, потом и вовсе не стало. Жена ушла. Квартиру ей оставил. И, в таких случаях как закон, на стакан подсел. Денег, чтобы на похороны приехать, бывшие друзья по архитектуре одолжили, которые ему сочувствовали и, в то же время, завидовали. Им может тоже хотелось бы всех послать, но не смогли.
       Тут дело и до среднего брата дошло. Он тоже выпил, но держался пока. Он вроде решил великим воином стать, чтобы землю родную от ворогов защищать. Закончил он военное  училище. Женился на молодой студентке мединститута. Сын родился. Он на десантника выучился, остриё ножа так сказать. Всё вроде хорошо шло. А тут война. Да не где-нибудь, а в каких-то горах и пустынях. И не на своей земле, а на чужой. Там мол землицу родную обидеть хотят. Ну он, естественно, в первых рядах. Жена врач, хирург по специальности, конечно за ним. Сына временно родители жены приютили. Воевал он честно. Ранило его сильно, руку ампутировали. Жену вообще вместе с госпиталем снарядом накрыло. Все погибли. Его конечно комиссовали. Пенсию начислили. Стал один сына воспитывать. Воспитывал, как будущего воина конечно. Денег стало не хватать. Пошёл в военкомат. Пенсия маловата, у меня ордена, я за отчизну руку отдал, теперь впроголодь жить приходится. А ему там и говорят, что война та не правильная была, и выкручивайся теперь сам. Обиделся он конечно, зубы сжав, сына всё-таки  воспитал. Пришло время сыну долг перед родиной выполнять. Призвали его в амию. И тут, надо же такая напасть, новая война. Сын пошёл по следам отца, то есть воевать. Месяца не прошло, как пришли из военкомата соболезновать, погиб мол смертью храбрых. Как кувалдой по голове. Это какая ж сука додумалась не обстрелянных пацанов в кровавое пекло то посылать. Друзья по службе потом рассказали, что мальчишке какие-то абреки горло перерезали. Хотелось застрелиться. Защитил землицу родную, как же. А тут как раз и телеграмма от Найдёна.
    Ну тут уж дело и до старшего дошло поведать о своих путях дорожках. Он вроде вроде государеву службу выбрал. Рассказал он, что стал большим начальником. Живёт в столице. Квартира большая, машина, дом за городом. Живи, не хочу. Ну Найдён возьми и спроси братца, не он ли проституток вне закона поставил. Тот признался, что его рук дело. Сказал, что правильно  поступил, а если кому-то не нравиться, значит это люди тёмные, не образованные. Посоветовал Найдёну,  почаще в церковь ходить, да книжек умных больше читать. Нравственность, мол ,стержень нашего общества. А Найдён ему и говорит, что девчонок бедных жалко. Ты им сначала работу нормальную обеспечь, а потом моралью своей размахивай. Ведь столько их бедолаг, ни за что целыми косяками по кривой то дорожке пошли. Османов да бедуинов ублажать вынуждены. А старшенький всё одно талдычит, почаще в церковь ходи. Правда к ночи ближе и он расчувствовался. Хотел я, Найдён, детей побольше народить. Вот как у тебя, любо дорого посмотреть. Да вот только незадача вышла. Женился я на дочери своего тогдашнего начальника. Ну любил, не любил, теперь это уже не важно. Любовь это сам понимаешь, дело наживное. Когда ты начальник, сам понимаешь, всегда секретарша под боком есть. А Найдён у него и спрашивает,  про церковь. То есть, с кем он в  церковь ходит, с женой или с секретаршей. Разозлился старшенький. Ты, говорит, говори да не заговаривайся. Помолчал немного и по новой начал. Так вот, говорит, хотел я много детей народить. Да вот жена упёрлась. Я, говорит, не самка и не наседка. Ей, видишь ли, и для себя пожить охота. Только вот, родила она девочку. Избаловала её до невозможности, а та возьми да и подсядь на наркотики. Теперь её по больницам только и возим. Наши не справляются. Осваиваем возможности Швейцарии, Израиля. Жена от безысходности, тоже во все тяжкие пустилась. Да, что теперь уж говорить.
      Ну, короче, поговорили так братья, да и спать пошли укладываться. Тем более медовуха закончилась. А младшенький, тот вообще с лавки свалился да на травке и заснул.

    Тут и пришло время просыпаться. Все проснулись вполне благополучно, только вот, проснулись  каждый у себя дома. Младший у себя в общаге привокзальной, где он грузчиком подрабатывал. Средний у себя в однокомнатной квартире, на окраине города, в полном одиночестве. Старшего вообще телефон разбудил. Звонили из Цюриха. Его дочь опять сбежала из больницы. Каждый из братьев насторожился, уж больно странный сон им приснился. Они решили созвониться. Так и сделали. Выяснилось, что им всем приснился один и тот же сон, в одну и ту же ночь. Это их насторожило, если не сказать напугало. Решили они, что это неспроста. Надо проведать, наконец, родителей, а то нехорошо, в самом деле, получается. Бросили все свои дела, старшенький билеты оплатил. Дорога и в самом деле три дня заняла. Где поездом, где на автобусе, а где и вовсе пешком, но добрались наконец. Приехали, наконец, в деревеньку свою. В самом деле, одни старики. Большая часть хат с окнами заколоченными стоит. Свою хату нашли. Забор развалился весь. Бурьяном всё заросло, в руку толщиной. На лавочке под старой липой сидят два старика. Старик да старуха. Дед в пиджаке и в валенках. Кепка замусоленная. Бабка в ватнике стёганом да платок повязан поверх. Оба худые. Щёки и губы  ввалились. Похоже зубов у обоих уже давно нет. Сидят так чинно, почти торжественно. На траве подле них газетка лежит, чекушка, да пару рюмашек. Две луковицы, кавалок хлеба да шматок сала. Понятно ждут  кого-то. Присмотрелись братья, господи, так это ж батьки наши. Обняли стариков,  покаялись. Слёзы ручьями, у всех. На вопрос, кого они всё таки ждали, ответ был простой, им тоже приснился тот самый сон. Найдён , как ни грустно, тоже был сном.