Генералы

ГЕНЕРАЛ ГРОМОВ

К людям в генеральской форме я всегда испытывала некий пиетет: их высокое звание говорило о годах непростой службы и серьезной ответственности, что уже достойно уважения. Общаться с генералами как-то не приходилось, а вот с их детьми – да. Мы учились в одной школе, моими ровесниками и приятелями были сыновья и дочери четырех генералов, которые тогда несли службу в нашем городе.

С Ирой мы дружили, и я нередко бывала в особняке на «генеральской» улице, который занимала их семья. Там мы вместе готовили трудные задания по математике, физике, астрономии, собирались на вечеринки с мальчиками, потом выбирали институт в Москве, куда втроем с одноклассницей Наташей отправились поступать. А вот Ириного отца-генерала я видела только раз, он куда-то спешил, на ходу застегивая китель и надевая фуражку, но я успела заметить, как они с дочкой похожи: и лицом, и сложением.

Когда мы с Ирой уже учились в Москве, ее отца перебросили служить в Забайкальский военный округ. На его место пришел другой командующий армией Белорусского военного округа, менялись они довольно часто. С апреля 1986-го эту должность год занимал генерал Борис Громов. Он прибыл в наш город из Афганистана, спустя год после трагедии с его женой, погибшей в известной авиакатастрофе, когда столкнулись в небе военный и гражданский самолеты. Не исключено, что расквартировали его в том же особняке, который когда-то занимала семья Иры. Летом к Громову из Саратова приезжали погостить сыновья, которых воспитывали пока дед с бабкой, оставить их у себя отец не видел возможности. Вот что он сам рассказывает об этом в своей книге «Ограниченный контингент»:

«Перед отъездом в Гродно я, естественно, побывал и в Саратове, где жили мои сыновья. Я очень хотел забрать их с собой, но не представлял, как буду справляться с обязанностями и отца, и матери в Белоруссии. Командующий армией, тем более приграничной, должен прежде всего выполнять свои обязанности, а не просто занимать кресло. Работа же предстояла огромная.

Условия для жизни у командующего в Гродно были хорошие. Но о том, чтобы со мной находились 13-летний Максим и 6-летний Андрей, не могло быть и речи. Это же мальчишки, они не могли с утра до ночи быть одни. Кто-то должен был о них заботиться - заниматься с ними, учить, кормить, в конце концов. Со службы я приезжал поздно вечером, когда они уже должны спать. Уходил рано утром… Короче, много было всяких сложностей. Летом … мы вместе прожили около полутора месяцев. Но оставить сыновей в Гродно я еще не мог».

Этот период жизни и службы в Гродно даже не значится в биографии Громова, представленной в Википедии – подумаешь, всего год, тем более что этот вполне мирный год стал как бы передышкой среди его семи боевых лет в Афганистане.
Коротко перескажу, как вспоминал об этом своем неожиданном назначении сам Громов. В начале апреля 1986 года, прилетев из Кабула в Москву, он  пробыл в столице несколько дней. Доложился начальнику Генерального штаба маршалу Ахромееву. Тот поздравил Громова с назначением командующим 28-й армией и разрешил убыть в Минск, в штаб Белорусского военного округа.

28-я армия считалась одним из лучших соединений в Вооруженных Силах СССР, имела богатые боевые традиции со времен Великой Отечественной. В ее состав входили две танковые и две мотострелковые дивизии. Среди них 6-я гвардейская танковая дивизия - это та тысяча танков, которые в 1979–1980 годах Леонид Брежнев вывел из ГДР. Соединение разместилось в военных городках Фолюш и Новая Гожа под Гродно. Все дивизии дислоцировались на границе с Польшей и Литвой. И Громов имел возможность побывать практически во всех приграничных районах.

«Время летело быстро, - пишет в своих мемуарах Громов. - Командовать армией было легко, поскольку это был практически полностью отлаженный механизм. Какие-то проблемы решались быстро, какие-то - с перспективой на будущее. Жизнь шла своим чередом.

Я все чаще замечал, что меня тянет - хочу я того или нет, - опять тянет в Афганистан. …В январе 1987 года у меня состоялся разговор с маршалом Ахромеевым. Я сказал ему о том, что не возражал бы против третьей командировки в Афганистан».
 
А уже в апреле Громов узнал, что его кандидатура для отправки в Афган рассматривается, причем на должность «с большим объемом работы». Скоро ему предоставили отпуск. Несколько дней Громов пробыл в Москве и две недели провел с детьми в Саратове. Перед майскими праздниками вернулся в Гродно. Здесь в День Победы узнал, что ему присвоено звание генерал-лейтенант. Он понял, что новое звание сулит ему и серьезную ответственность. Спустя неделю министр обороны СССР утвердил кандидатуру Бориса Громова на должность командующего 40-й армией Ограниченного контингента Советских войск в Афганистане.

В Москве замминистра Язов прямо спросил у него:

- Ты чего третий раз едешь в Афганистан? У тебя, как ни у кого другого, есть все возможности отказаться. Во-первых, ты уже дважды там был. Во-вторых, у тебя дети без матери.

Он, конечно, думал о сыновьях: одному 14, другому 7. Но даже если он останется здесь, всё равно не сможет уделять им должного внимания, а жениться в ближайшем времени он не планировал. То есть по-прежнему заботиться о детях будет некому, кроме стариков-родителей. Значит, надо ехать!..

После беготни по столичным кабинетам он специально не полетел в Гродно самолетом, а купил билет на поезд. Впервые проехал на поезде от Москвы до самой западной границы. В Гродно Громов узнал, что его заместителя полковника Васенина тоже переводят в Афганистан - начальником тыла 40-й армии. Тот первым уехал в Кабул, по очень длинному маршруту - через Москву и Ташкент. Спустя неделю, распрощавшись с сослуживцами, отправился туда и Громов. Все его вещи уместились в один чемодан.

А еще через год начался поэтапный вывод советских солдат и офицеров из Афганистана, продолжавшийся 9 месяцев. Более ста тысяч бойцов вернулись домой живыми. 15 февраля 1989 Громов на своем бэтээре последним пересекал мост между Афганом и СССР. Встречал его на родном берегу старший сын Максим, он просто повис на отце, и тот его долго не отпускал – уткнувшись в плечо сына, прятал побежавшие по щекам слезы. За успешную операцию по выводу войск генералу Громову присвоено звание Героя Советского Союза.

ГЕНЕРАЛ НИКИТИН

Нет, мы не родственники ни в одном из родословных колен, просто однофамильцы. С генерал-майором Анатолием Никитиным мы впервые общались во время военных учений. В момент передышки между стрельбами, в брезентовой армейской палатке, куда командиров учений и наблюдателей пригласили на обед, который состоял, сами понимаете, не только из солдатской каши, он охотно философствовал на темы, далекие от войны… О жизни, которая так коротка, о женщинах и о том, как было бы здорово, чтобы они не старели, трогательно рассказывал о четырехлетней внучке, которая, встречая деда, прикладывает ладошку к виску и рапортует, что за время его отсутствия никаких происшествий не было...

Я еще пометку у себя в блокноте сделала: хорошо бы взять у него интервью.  Когда Никитина перевели в Гродно, на должность командира 28-го армейского корпуса, того самого, которым когда-то командовал Борис Громов, повод для беседы представился сам собой.

В старинном здании штаба армии (здесь накануне Великой Отечественной войны работал генерал Дмитрий Карбышев) находится и кабинет комкора. В 1992 году, командуя танковой дивизией, Никитин выводил ее из Дрездена в Слоним. Дивизию переформировали в механизированную бригаду, она считается одной из лучших в Вооруженных Силах Беларуси. Потом командовал армейским корпусом в Борисове.

- Ваше новое назначние - это передвижение по горизонтали или все-таки по вертикали?

- Это передвижение по степени ответственности. Должности и оклады фактически одни и те же. Но 28-й армейский корпус - наиболее ответственный, так как, чего скрывать, стоит вдоль западной границы, к которой вплотную приблизилось НАТО, не являющееся, скажем так, нашим союзником. И гродненский корпус вдвое крупнее борисовского. Поэтому объем работы возрос. Мне предложили переместиться, и я как человек военный ответил "Есть!".

- А вы могли ответить по-другому:  возразить, не согласиться?

- Вы знаете, кадровая политика сейчас очень осложнена из-за жилья. Перемещение офицеров даже на вышестоящую должность проблематично, поскольку все держатся за квартиры. Посоветуются с женой и отказываются. В принципе точно так же мог поступить и я, но у меня уже такой возраст и положение, когда чувство ответственности подавляет меркантильные интересы в виде квартиры, дачи и тому подобного. Просто приходится исполнять свой долг.

- Но разве в молодости офицеры не более романтичны?

- Романтика молодости безоглядна, помню, мы  в свое время были уверены в том, что всё у нас будет - и квартира, и карьера. Куда бы ни посылали, без разговоров брали под козырек: в пески - так в пески, в Африку - так в Африку!.. А в зрелости уже думаешь не только о своей карьере, но и о государстве.

После обретения республикой суверенитета Вооруженные Силы на ее территории стали компактнее. А отечество, которое мы защищаем, перестало быть абстрактным понятием - это земля, где я вырос, где могилы родителей, где живут мои дети и внуки. Всё, что у меня есть, находится на территории Беларуси. Мне есть кого защищать. Если честно, не понимаю людей, которые на словах ратуют за отечество, а дачи, дома и вклады у них за границей...

- Ваша семья уже переехала к новому месту службы?

- Да, жена, как и положено, живет со мной в офицерской гостинице. А обе дочери уже вышли замуж, живут самостоятельно, наградили нас внучкой и внуком. Своих детей мне мало пришлось нянчить, по молодости служба очень много времени поглощала, а с годами понимаешь, как это здорово отдавать тепло души маленькому человечку, общаться с ним. Пока старшая дочь училась в институте, все заботы о первой внучке легли на нас с женой. Это как последняя любовь... Малышка росла среди военных, по выходным я брал ее с собой на объезд частей, и там она (не то, что дома) за обе щеки уплетала солдатскую кашу...

- Главное, на мой взгляд, для военного человека - здоровье, не только физическое, но и моральное. Как с этим у ваших солдат и офицеров?

- Моральный дух офицеров я оцениваю как вполне удовлетворительный. Ведь смотрите, в какой еще стране может быть такое - зарплата скромная, квартир не хватает, а люди служат? Значит, они во что-то верят? Ну а моральное состояние солдат и сержантов зависит от коллектива, в который они попадают, и от командира, который их воспитывает. Если он обеспечивает своих бойцов всем, чем положено, нормально кормит, если в подразделении строгий порядок, контроль и пресекается дедовщина, то и дух у людей будет здоровым. А неуставные отношения возникают тогда, когда командир нетребовательный.

Беседуя с новобранцами, приходится слышать, мол, служба в армии - загубленное время... Нет, возражаю, вы приобретете здесь, как минимум, две вещи: укрепите здоровье и найдете настоящих друзей на всю оставшуюся жизнь. Это я вам гарантирую. А захотите, еще и иностранный язык сможете выучить, и лишнюю профессию получить.

- Анатолий Алексеевич, знакомый парень, вернувшись из армии, рассказывал, что БМП, к которому он был приписан, видел только снаружи, а орудие, наводчиком которого считался, изучал только теоретически. Насколько типична такая ситуация?

- Это ненормальная ситуация. Хотя помимо частей, находящихся в постоянной готовности, где идет боевая подготовка, у нас есть и базы хранения техники и вооружения. Возможно, он служил как раз на такой базе. Но из стрелкового оружия любой солдат должен стрелять не менее раза в месяц, будь он даже механиком-водителем. А если это наводчик орудия, обязан был окончить учебный центр. Артиллеристы дважды в год проводят стрельбы на полигоне. Не исключено, что ваш знакомый лукавил или бравировал...

- У вас есть адъютант?

- Не адъютант, а порученец. Это офицерская должность, ее занимает прапорщик, который встречал вас в моей приемной.

- Он обязан повсюду сопровождать вас?

- Нет, он отвечает за выполнение моих поручений и приказаний.

- А в царской армии ещё и денщик полагался генералу?

- И денщик, и адъютант, и офицер по поручениям, сразу трое. Ну а мы, покуда здоровы, сами всё делаем: чистим, утюжим, гладим.

- Но и жене, наверное, приходится?

- Да уж конечно, потому и забрал ее сразу, чтобы быт налаживать.

- В экзотических краях вам доводилось служить?

- Был в Африке полтора года, в Алжире - как специалист по боевому применению БМП. Даже четыре месяца пришлось поучаствовать в войне между Марокко и Алжиром в 1976 году. Когда служил в Сибирском округе, часто бывал в Монголии, там проходили совместные учения, очень своеобразная страна… Был в командировке во Вьетнаме.

- Что самое тяжелое для вас в военной службе?

- Самое тяжелое - когда ощущаешь, что ты не нужен.

- Бывали такие моменты?

- Когда распался Советский Союз... Станислав Шушкевич, бывший тогда первым лицом республики, сразу заявил: "Нам гэтае войска не патрэбна!". А каких трудов стоило тогда вывести из Германии дивизию с техникой! Ведь танки - это большие деньги. Сколько их тогда порезали! Современные МИГи резали под Барановичами! Когда можно было хотя бы продать. Ну а нас, советских офицеров, просто выпроваживали отсюда на все четыре стороны. Вместо того чтобы сказать спасибо. Так обидно было и больно за свою профессию! Военный человек оказался не нужным своему государству.

- Хоть стреляйся?!..

- А на этой почве тогда и суицидов было много. Ведь военный - особый человек. Выбирая эту профессию, он целиком отдает себя государству. И существует, возможно, ради одной той минуты, когда придется отдать жизнь за Отечество. Ему прикажут: "Иди умри!" И он пойдет.

- Но, может быть, лучше не умирать, а, совершенствуя военное мастерство, побеждать и жить?

- Белорусская армия не нацелена никого завоёвывать и побеждать, наше дело -  защищать страну. Хотя каждый военный, безусловно, стремится к тому, чтобы его профессия не была реализована на деле. Ради этого мы совершенствуем свое военное искусство, обучаем молодых. Республике достаточно компактной, мобильной армии, вооруженной современной техникой, способной дать достойный отпор противнику, остановить его и выгнать.

- Что лично для вас привлекательно в военной службе?

- Мужчина по природе сильнее женщины, ему на роду написано быть защитником. И нигде так нельзя проявить мужские качества, как в армии. С молодых лет я склонен к жизни строгой и скромной. Военный коллектив - это вообще уникальная структура. Нигде больше не может быть такой дисциплины, послушания и единоначалия. Только здесь можно увидеть результат своего управления через считанные часы или сутки.

- Существует ли другая форма ответа на приказ кроме слова "Есть!"? Можно ли ответить "Никак нет!"?..

- Нет, военный обязан выполнить приказ, не обсуждая. А уже потом вправе обжаловать его письменно или устно. "Никак нет" - это возражение, позволительное лишь в беседе.
---------------------
На фото слева генерал Анатолий Никитин.
Гродно, декабрь 2007 г.
Фото автора.


Рецензии
Приветствую Вас, Татьяна!
Тепло, просто, интересно рассказали Вы о генералах, с которыми удалось познакомиться. Лично я ни с одним не знаком. Даже живьем не видел ни разу.
Служил в армии спустя десять лет после войны в войсках связи на Дальнем Востоке. Командовал нами генерал Малофеев, но до учебного полка он не "опускался". Самым большим чином, командовавшим нами, был подполковник. И когда он с нами здоровался, я кричал в общем приветствии: "Здравия желаю, товарищ поплавок!" Он был такой кругленький, пузатенький!
Спасибо за хороший текст.
Творческих Вам радостей!
Василий.

Василий Храмцов   25.12.2021 08:06     Заявить о нарушении
А у нас в гарнизоне одного генералюгу прозвали Харя за мордообразное лицо.

Алексей Аксельрод   25.12.2021 09:56   Заявить о нарушении
Спасибо, Василий, за чтение, отклик и ваши забавные воспоминания. Нынешним генералам не позавидуешь, а рядовым - тем более. И вам - удовлетворения от творчества. И безоблачного новогоднего праздника!
С наступающим!

Татьяна Никитина 7   26.12.2021 14:19   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.