Смерч

Начало летних каникул у Аленки почти совпало с началом отпуска у ее мамы. Двенадцатилетняя школьница очень обрадовалась известию, что скоро она с мамой поедет в гости к бабушке и дедушке в город Горький. Аленка очень любила там бывать, но такие поездки были не каждый год. Далековато ездить туда из Севастополя, да и затратно — родители девочки были в разводе, и мама очень экономно вела домашнее хозяйство.

Учебный год Аленка закончила на «хорошо» и «отлично», у мамы на работе тоже все сложилось удачно, так что сборам в дорогу ничего не помешало. Чтобы сократить время в пути (на поезде до Горького надо ехать с пересадкой, через Москву, поэтому дорога занимала почти трое суток), мама решила лететь самолетом. Билеты взяла на 9 июня 1984 года, время вылета в 14.00 из Симферополя.

Для Аленки такое путешествие (на самолете) предстояло впервые. Интересно — как это взлететь выше облаков? Она представляла, какой увидит Землю в окошко иллюминатора, и  предполагала, что с такой высоты все дома и дороги покажутся совсем крохотными. Высота ее не пугала (девочка не раз была на экскурсиях в крымских горах) и даже однажды прокатилась с мамой на канатной дороге в Ялте.

В этот изумительный город Южного берега Крыма мама и дочка иногда приезжали в погожие выходные дни. Как же они радовались таким маленьким путешествиям! Ялта… Величественные горы, синее море, необычные старинные дома, извилистые улочки, спускающиеся до восхитительной, полной приятных сюрпризов набережной. Аленка чувствовала себя здесь настоящей туристкой, ведь Ялта очень сильно отличалась от родного Севастополя.

Канатную дорогу почему-то называли смешным словом «фуникулер». Посадка и высадка на этот «фуникулер» оказалась неудобной. Маленькие кабинки, рассчитанные на двух человек, проносились мимо, почти не сбавляя скорости. Пришлось изловчиться, чтобы успеть в них запрыгнуть, не споткнувшись, не подвернув ногу и не разбив коленку. Аленка  увидела, что одной полноватой женщине средних лет это не удалось. Дама промахнулась мимо кабинки и рухнула на колени прямо на асфальт. Конечно, люди, ожидавшие в очереди очередную кабинку, быстро помогли  женщине подняться. Но для Аленки и ее мамы это стало наглядным примером, что не все так легко и просто, и, чтобы им прокатиться на канатной дороге в одной кабинке, необходимо проявить и ловкость, и смекалку.

Мама придумала действовать так: встать на платформе по ходу движения кабинки на расстоянии нескольких метров друг от друга. Первой прыгнула Аленка, а следом — мама. Все получилось отлично! Сразу же, забыв обо  всех своих тревогах, они с огромным интересом смотрели по сторонам, любуясь видами Ялты, склоном горы, над которым они словно летели, и морем, ослепительно сверкающим на солнце.

Пообедав в кафе «Орлиный залет» на вершине горы, путешественницы вернулись обратно без проблем. Имея уже небольшой опыт, они поочередно и грациозно выпорхнули из кабинки на платформу.

Все эти воспоминания в памяти Аленки были яркими и сочными, словно только вчера они  с мамой ездили в Ялту. А сейчас им предстояло еще более увлекательное путешествие. Раннее утро в день вылета выдалось солнечным, но почему-то прохладным. Мама надела в дорогу для тепла, и, конечно, для фасона, свою новую розовую кофту из роскошного импортного мохера. Вязала эту кофту она сама всю зиму и почти всю весну очень простым, но вполне презентабельным узором «путанка», чередуя лицевые и изнаночные петли. Кофта вязалась нелегко. Мама, добиваясь идеальной посадки по фигуре, периодически её примеряла и, если оставалась недовольной, распускала неудачный участок. К маю кофта была готова, но обновить наряд не получалось — май в Севастополе выдался жарким. Так и провисела бы кофта в шкафу до сентября. Но вот  удача — именно утром в день отъезда в Севастополе вдруг стало очень свежо. Аленка тоже надела теплую кофточку поверх легкого летнего платья. Мама и дочка троллейбусом доехали до железнодорожного вокзала, а там сели на электричку до Симферополя.

На перроне в Симферополе людей было много. Начинался период летних отпусков. Мама решила не спускаться с многолюдной толпой в подземный переход, а перейти рельсы по асфальтированному участку. И вот тут-то их настигла первая дорожная неприятность. Каблук маминой туфли попал в выбоину. Женщина потеряла равновесие и упала, широко раскинув руки. В каждой руке она несла по чемодану, поэтому не успела выставить ладони перед собой. Шикарная розовая кофта в нескольких местах заляпалась черной железнодорожной грязью, но, что самое обидное, она до крови разбила колено, и в ранку попала эта же черная грязь.

Аленка помогла маме подняться, взяла один из чемоданов, нести который оказалось не столько тяжело, сколько неудобно, так как при ее маленьком росте он волочился по земле. С несколькими остановками, теперь уже очень внимательно глядя под ноги, путешественницы добрались до вокзального туалета. Мама успешно ликвидировала пятна грязи с пушистой кофты с помощью мокрого платка. Но вот ранку на колене следовало не только промыть, но и продезинфицировать. И мама с дочкой отправились в медпункт. К счастью, всю необходимую помощь там оказали быстро. Кроме обработки раны и перевязки, маме сделали укол противостолбнячной сыворотки. Отпускное настроение, казалось, испорчено напрочь. Колено побаливало от ушиба. А белоснежный бинт на нем не добавлял молодой женщине шарма. Но раскисать некогда. Требовалось поскорее добираться до аэропорта, где вот-вот начнётся регистрация на рейс.

До аэропорта добрались без приключений. Аленка с  любопытством рассматривала все вокруг, она впервые в жизни увидела самолеты вблизи, а не белыми черточками высоко в небе. Автобус довез их почти до самого трапа. В безоблачном синем крымском небе ярко сияло солнце, снова стало по-летнему жарко, и мама сняла, наконец-то, кофту. Они поднялись по трапу в самолет и сели на свои места. Место у Аленки оказалось, как она и мечтала, у иллюминатора. Ожидание взлета почему-то затянулось, и Аленку стало одолевать беспокойство. Она смотрела в иллюминатор, но видела лишь скучный серый асфальт с белыми полосами разметки, а за ним пожухлую траву газона и длинный бетонный забор.

На душе стало смутно. Уже не радовало предвкушение полета, да и увидеть Землю с высоты почему-то расхотелось. Аленка вдруг вспомнила давний рассказ мамы о том, как та, совсем еще молоденькая, летела на самолете из Горького в Таллинн, и о том, как ее в том самолете укачало. Поддавшись тревожному предчувствию, Аленка, примерная ученица и пионерка, некрещёная, побывавшая в православных храмах лишь во время экскурсий, вдруг мысленно и впервые в жизни помолилась: «Господи Боже, помоги нам с мамой благополучно добраться до места». Тревога стала отступать. Аленка почувствовала себя увереннее, а тут и самолет, наконец-то, включил двигатели и стал набирать скорость на взлётной полосе. Он сначала двигался почти как автобус, немного подпрыгивая на неровностях, но как-то внезапно его скорость резко увеличилась, он понесся вперед стрелой и оторвался от земли. Аленка почувствовала, как ее вдавило в кресло, а сердце подпрыгнуло. Она часто задышала, сглатывая слюну, как научила ее мама, чтобы не закладывало уши.

Сбоку, в иллюминаторе, убегали вниз дороги. Дома и автомобили становились крошечными, а людей и совсем нельзя было различить. Где-то вдали мелькнула серебристая полоска воды — то ли море, то ли Симферопольское водохранилище — Аленка так и не успела понять. Самолет поднимался все выше. Цвет неба изменился на глубокий фиолет, плавно переходящий книзу в синий и привычный голубой. Земля внизу напомнила Аленке клетчатый плед с самыми разными оттенками зеленого и бежевого. Девочка заворожено смотрела на белые облака, которые тоже остались далеко внизу, на сияющее и словно торжествующее безо всяких преград солнце, но главное — на необыкновенно красивый цвет высокого фиолетового неба, выше которого (она, конечно, знала) только чёрный и загадочный космос.

Время летело быстро. Аленка привыкла к полету, ей все нравилось, никаких неприятных ощущений у нее больше не возникало. Даже уши перестало закладывать. Бортпроводницы  раздали пассажирам обед (бутерброд, джем в маленькой пластиковой упаковке и вкусный горячий чай с лимоном). Аленка решила оставить себе на память маленькие пакетики сахара, соли и черного перца с изображением синего самолетика. Будет угощать подружек, пусть удивляются! А потом в динамиках прозвучало сообщение, что самолет идет на посадку и пассажиров просят пристегнуть ремни.

«Ура! Скоро мы уже приземлимся! И приедем к дедушке и бабушке! Они нас давно ждут, соскучились, наверняка!» — девочка представила, как бабушка прислушивается к каждому шороху на лестничной площадке. А дедушка, наверное, читает газету, или делает вид, что читает, а на самом деле тоже прислушивается, чтобы не пропустить момент, когда приедут дорогие гости.

Внезапно самолет тряхнуло. Он словно провалился в невидимую, огромную яму, и от неожиданности девочка ойкнула. Самолет выровнялся, и тут началось непонятное. Какая-то неведомая сила принялась его раскачивать, словно лодку в бушующем море. Самолет сильно, упорно, но плавно кренился поочередно то на левый, то на правый борт. Свет в салоне почему-то стал тусклым. А за иллюминатором… Аленка смотрела в иллюминатор, но почему-то не видела ни земли, ни облаков, ни солнца. Яркий и солнечный день внезапно, каким-то невероятным образом, превратился в непроглядную ночь. Самолет летел в густой тьме, подобной чёрной туши,  в которой не было ни проблеска звёзд, ни Солнца, ни Луны. Аленка посмотрела в иллюминаторы на противоположной стороне. Везде тьма...

Девочке не испугалась. Она летела на самолете впервые, и ей казалось, что именно так все и происходит при посадке. «Наверное, самолету перед посадкой пришлось подняться повыше, и мы уже в космосе, а он черный, вот поэтому так темно», — рассудила девочка, потому что никакого другого объяснения придумать не могла. Ее удивляло лишь, почему, если они в космосе, не видно никаких звезд? Ее мама сидела молча, молчали и все остальные пассажиры. Периодически самолет дрожал, вибрировал всем корпусом, внезапно снова проваливался куда-то вниз, вновь выравнивался, не переставая сильно раскачиваться.

И вот тут-то Аленку начало мутить. Ее укачало так, как никогда еще в жизни не укачивало. Мама заботливо подставила девочке пакет, и Аленка, наклонившись над ним, почти перестала осознавать происходящее вокруг. Сколько времени тянулась эта тряска и качка девочка не представляла. Ей казалось, что прошло не меньше четверти часа, а может, и больше. Она вспомнила рассказы мамы о том, как та когда-то сильно укачалась в самолете, и мысленно клялась, что больше никогда летать не станет. Ее удивляло, как же летают самолетами другие люди по всему миру, и каково же приходится летчикам и стюардессам, если им приходится терпеть при посадках такие мучения? И как вообще тогда может существовать вся огромная система полетов? Это казалось ей совершенно непостижимым.

Когда самолет, наконец, коснулся земли и побежал по посадочной полосе, в салоне по-прежнему был слышен только шум двигателей. Пассажиры молчали, словно разучились говорить. Никаких объявлений в динамиках тоже не прозвучало. Потом шум двигателей стих. И, наконец, динамики ожили и пассажирам объявили, что самолет совершил посадку в аэропорту города Горький. Аленке стало получше. Она боялась лишь нового приступа тошноты, но та постепенно отступала. Мама и девочка с остальными пассажирами спустились по трапу. Аленка внимательно смотрела под ноги и удивилась тому, что вся полоса было залита водой почти по щиколотку. Такие огромные лужи Аленка видела только время самых сильных ливней. А тут все пространство вокруг самолета и вдаль, куда хватало взгляда, напоминало озеро. Ярко, но как-то не в полную силу, светило солнце, и девочка поняла почему. Одна половина небосвода была совершенно безоблачна, привычной голубизны, а вот вторая половина — сплошные темно-серые, кучевые дождевые облака, которые, клубясь, под порывами ветра быстро уносились к горизонту.
Девочка глотала живительный, свежий, влажный воздух и никак не могла надышаться. Ее ноги все еще были немного ватными. И она совершенно не обратила внимания на то, что к  пассажирам у трапа спустился и сам командир экипажа. Зато мама это сразу увидела. Она замерла, заметив, что белоснежная рубашка пилота была мокрая насквозь, как будто облитая водой. Под глазами мужчины залегли глубокие тени, а его губы крепко сжаты, без малейшего подобия улыбки. Он постоял несколько секунд, словно готовя себя к какому-то важному разговору. Но, видимо, ничего сказать не мог. Внезапно, сделав над собой новое усилие, он громко, чтобы всем было слышно, произнес: «Мы все в рубашке родились». И, больше ничего не добавив, ушел.

Автобус от аэропорта ехал по знакомым улицам, но Аленка их не узнавала. «Ну и гроза здесь была недавно!» — удивлялась девочка. На каждом углу, через каждые десять, пятнадцать метров, повсюду лежали огромные поваленные деревья, то вывороченные с корнем, то сломанные пополам. Груды толстых веток валялись тут и там. Автобус шел медленно, периодически останавливался, ждал, пока дорожные службы расчистят дорогу. «Даже в Севастополе, где бывают шторма, я такой грозы не помню!» — не переставала поражаться Аленка. А дальше…

А дальше была радость встречи с бабушкой и дедушкой, звонкий лай их верной собачки, пушистой белой болонки Тинки, замечательный обед  с вкусными, только что испеченными бабушкой пирожками. А потом наступили прекрасные летние деньки, катание на велосипеде, прогулки по старому Автозаводскому парку, откуда еще очень  много дней коммунальные службы продолжали вывозить поваленные деревья. О той страшной грозе, которая бушевала в городе в день их прилета, никто и не вспоминал. Лишь однажды мама произнесла: «Это был смерч». Но в программе «Время» и других телевизионных новостных выпусках об этом ничего так и не рассказали. Из Горького мама с дочкой вернулись в Севастополь уже поездом.

Спустя три года девочка снова летела самолетом. Вместе с папой, которому дали санаторную путевку в далекий сибирский Дарасун. На этот раз ощущения от полета были совсем иными. Самолет не качало, а темнота за бортом была вполне естественная — полет  завершился поздним вечером по местному времени.

А потом в жизни Алены наступили волнующие перемены. Замужество, рождение ребенка, переезд в далекий заполярный поселок, к месту службы мужа. Молодая женщина всегда покупала наиболее удобные и доступные по цене билеты, и для нее вопрос выбора — лететь самолетом или ехать поездом — никогда особо не стоял. Вот только мама всегда уговаривала ее выбрать поезд. А в целом число авиа-перелетов, которые совершила Алена, уже давно перевалило за два десятка.

Спустя много лет Алене Владимировне на работе предложили поехать в интереснейшую командировку в Варшаву, на симпозиум. Вот только прямых рейсов ни железнодорожных, ни авиа до Варшавы из Симферополя не было. Кроме того, если ехать железной дорогой, то такое международное путешествие заняло бы несколько дней, и на симпозиум она и её коллеги приехали бы совершенно вымотанными. Руководство решило проблему и приобрело билеты на самолет в Варшаву с пересадкой в Стамбуле.

В «Боинге» турецких авиалиний оказалось очень комфортно. Алена с интересом смотрела в иллюминатор, мечтая, как в детстве, увидеть с высоты море и родной город. И у нее это получилось! Вот знакомые очертания севастопольской бухты, белый штрих Константиновского равелина. У ее коллеги по работе, психолога по образованию, место оказалось рядом. Она летела самолетом первый раз в жизни и не переставала донимать Алену Владимировну разговорами, и вопросами об ощущениях в полёте. А у Алены, как и всегда, когда она находилась в самолете, не возникало желание много разговаривать. После набора высоты ей хотелось закрыть глаза и постараться уснуть. Но коллега, профессиональным чутьем уловив некоторую напряженность Алены, не преминула поставить ей безапелляционный диагноз: «аэрофобия». На что Алена спокойно заметила, что у нее есть веские причины вести себя в самолете именно так, а не иначе. Но рассказывать об этом она не будет ни сейчас, в полете, ни потом, на земле, вплоть до самого окончания их поездки.

Обратно, после окончания симпозиума, коллеги совершали перелет сначала из Варшавы в Стамбул, а затем из Стамбула в Симферополь. Сгорающая от любопытства соседка по салону снова поинтересовалась причиной настороженности Алёны. Та улыбнулась и сказала: «Посмотри в иллюминатор. Ты видишь голубое небо! Так вот это нормальный цвет! И еще посмотри на потолок нашего пассажирского салона. Ты видишь, мы летим ровно. И это тоже нормально! А вот об остальном я расскажу тебе, когда мы уже будем ехать на машине в Севастополь».

Как только женщины сели в машину, коллега тут же приготовилась слушать. Рассказ Алены не занял много времени. Минут пять, не больше. Обычно словоохотливая, коллега не задала ей больше ни одного вопроса.

Через пару лет Алена ради интереса набрала в поисковой строке Яндекса дату памятного авиарейса: 9 июня 1984 года и с интересом прочла о давних событиях следующее: «8 июня 1984 года, после длительного периода высокого атмосферного давления, результатом которого стала сухая и жаркая погода, над центральной европейской частью СССР произошло столкновение двух атмосферных фронтов, один из которых двигался с юго-запада, а другой с севера. В результате столкновения воздушных масс 9 июня образовались не менее трёх воронок смерча высокой разрушительной силы. Смерчи двигались на север-северо-восток, через Московскую, Калининскую, Ивановскую, Ярославскую и Костромскую области. Сильные шквальные ветры в этот день отмечались также в Горьковской, Рязанской, Кировской, Саратовской областях, Мордовской, Чувашской и Марийской АССР. В те времена об этом событии писали весьма скупо, количество жертв, если и указывалось, то это были очень скромные, далекие от действительности цифры. А ведь в одной только Ивановской области смерч унес жизни более восьмисот человек. Впрочем, даже эта цифра приблизительная, поскольку и до сей поры настоящие масштабы трагедии не разглашаются. Особенно много погибших было в дачном посёлке Беляницы вблизи города Иваново. Были случаи, когда гибли целые семьи. В 1987 году на территории Ивановской области режиссёром Николаем Губенко (он же автор сценария) был снят художественный фильм "Запретная зона", посвящённый событиям июня 1984. Ивановский смерч также упоминается в романе Василия Белова "Всё впереди", вышедшем в 1986 году. В 2008 году вышли повести Виталия Бердышева «По следу смерча» и «В объятьях торнадо», посвященные событиям 9 июня 1984 года в Иванове».