Письмо Людям

   Здравствуйте, это я, Хадиша, и я снова пишу письмо. Пишу, потому что не знаю, выживу я, или нет, так как очень многое произошло.
   В квартале, где мы сейчас живём в палатках, начали чаще стрелять. В небе стало появляться больше самолётов, теперь все прячутся и боятся, и мальчишки сейчас за ними не бегают, как раньше, потому что несколько дней назад с одного из них была сброшена бомба, совсем рядом от нашего лагеря.
   Теперь днём, во время налётов, все прячутся по подвалам. На всякий случай. И мы с мамой, с сестрой и братом тоже убегаем, чтобы там на время переждать.   
   А вчера произошло несчастье: две мины упали возле школы, которая находится в двух кварталах от нас. Мама не разрешает мне в неё ходить, потому что далеко, да я и сама не хочу сейчас - страшно.
   Мой брат, Амер, всё видел. Он был там, когда стали стрелять. Он побежал, впереди него бежал мальчик по имени Виссан, я его тоже знала – мы вместе с ним ходили на яму купаться. Амер рассказывает, что был позади, когда неожиданно рядом взорвался снаряд, который посёк его осколками. Виссан упал, а Амер забежал за здание и не стал к нему подходить, побоявшись, потому что стрельба не прекращалась. Он не говорил об этом маме, чтобы она не волновалась, а мне рассказал – у меня до сих пор по коже мурашки...
   Первый снаряд угодил в угол дома, где прятались дети, когда начали обстреливать школу. Их всех разорвало. А второй – прямо в здание, там тоже погибли люди.
   Я потом видела отца одного из умерших мальчиков – на нём лица нет.
 
   Мариам, моя младшая сестрёнка, теперь больше плачет и почти не отходит от мамы.
   Ночью не бомбят. Но очень часто стреляют.
   Сейчас я уже по звуку могу различить, что летит – истребитель, бомбардировщик или вертолёт. Я пытаюсь заглушить звуки - затыкаю уши и накрываю чем-нибудь голову, но не всегда помогает…
   Ах, когда же приедет папа...

...

   Я не могу писать, у меня постоянно текут слёзы... А, мой папа!
   Его не было больше двух недель, обычно он так не задерживался, и мама начала волноваться. Сегодня приходил какой-то человек. Он подошёл к ней, что-то сказал, а потом - она закричала! Амер был рядом. Человек ушёл, а мама продолжала кричать, присев на корточки и обхватив голову руками. Потом заплакала Мариам и подбежала я.
   Он сказал, что папы больше нет, что его убили – за то, что он не захотел брать в руки автомат. Но он же пекарь! А, мой папа!

   Я почти не могу спать. Постоянно думаю. Шум выстрелов тоже не даёт уснуть.
   И ещё у нас теперь нет хлеба, который привозил папа, а еды сейчас совсем мало; а которую привозят, сразу разбирают. Теперь Амер практически не отходит от нас, не убегает вместе с другими мальчишками; говорит, что теперь он будет нас защищать, как и обещал.

...

   Сегодня наступило небольшое затишье, приехал гумконвой, он привёз воды и еду. Стало немного полегче, а то у меня постоянно болела голова от недоедания и недосыпания. Мариам улыбалась, когда сотрудник дала ей конфету, а до этого я давно не видела на её лице улыбку. И мама чуть отошла, теперь у неё не такое серое лицо, хотя она постоянно думает о нас и о папе. И плачет, как я.
   Я не знаю к кому попадёт это письмо, но если я буду жива, если мы все будем живы, я прошу, сделайте так, чтобы этот кошмар закончился! Потому что я так больше не могу, а Бог не слышит меня.
       
   vk.com/dmitri.korolev