Глава 89. Где моя дочь?
Другие солдаты, тоже удивляясь, приветствовали сослуживцев, думая, что те вернулись с какого-нибудь опасного задания. Интересоваться такими вещами среди дружинников было не принято. Тем более что опасных заданий становилось больше и больше, а клятву о неразглашении с исполнителей брали чаще и чаще.
И хотя Братство применяло всё более жестокие методы усмирения, то там, то сям вспыхивали мятежи. Конечно, такого открытого бунта, как в Юмэ-Амиго, никто поднимать уже не смел, но недовольство народа звучало громко и отчётливо.
Дружинников часто стали посылать в качестве шпионов и разведчиков. А после этого, если штатгальтеры принимали решение о ликвидации недовольных, – то и в качестве наёмных убийц. Многие солдаты признавали только открытые военные действия, но отказаться выполнить приказ начальства означало подписать себе смертный приговор. Поэтому задания такого рода неукоснительно выполнялись, несмотря на молчаливый протест.
В общем, сослуживцы этой оборванной парочки подозревали, что ребята возвращаются с одного из грязных дел, которые теперь поручались регулярным войскам.
Дружинники шли, затравленно озираясь по сторонам, словно очнувшись от странного долгого сна. Они не могли сообразить, как они снова оказались в Каса-дель-Соль. Своё задание – сопровождать двух девушек в резиденцию Мастера – они помнили прекрасно. Начало своего пути их память тоже сохранила. Воспоминания обрывались на какой-то пустынной дороге в горах. После этого память была пуста, как прохудившийся мешок. Девушек больше с ними не было, отсюда солдаты делали вывод, что задание всё-таки выполнено. Доложить о выполнении входило в их обязанности, поэтому они направлялись прямиком к усадьбе мэра.
По мере приближения к точке назначения они успели перессориться между собой.
– Ты, помнится, был старшим, ты и должен докладывать, – злым шёпотом говорил один.
– Я, как старший, поручаю тебе составить устный отчёт, – заявлял другой.
– Нет, так дело не пойдёт, – горячо возражал первый. – Я не буду…
– Не будешь? – зловеще прошипел старший. – Так я могу рапортовать о твоём неподчинении?
Первый позеленел. События приняли для него наихудший оборот. Кто дёрнул его за язык сказать, что старшим был назначен не он?
В усадьбе лорда Айвори привратник косо посмотрел на двух оборванных и грязных дружинников, однако пропустил их в дом без лишних вопросов. Мэр ждал их с большим нетерпением.
– Ну, что вы молчите? Говорите кто-нибудь!
Тот, который оказался в роли подчинённого, неохотно начал свой рассказ, когда старший весьма нелюбезно пихнул его локтем в бок. Лорд Айвори внимательно и напряжённо слушал его, вертя в руках безобразный чёрный кулон. Под конец своего рассказа (или доклада) дружинник уже не смотрел по сторонам, его взгляд был прикован к этому страшноватому украшению.
– Это всё? – спросил лорд Айвори, когда солдат умолк.
Несчастный кивнул, по-прежнему не отрывая взгляда от кулона.
– И где теперь моя дочь и её горничная?
Оба солдата молчали. Наконец старший тихо произнёс:
– Мы не знаем. Больше мы ничего не помним.
– Тогда скажите, где вы пропадали так долго?
Дружинники пожали плечами. Они и сами хотели бы это знать. Файр был и так зол, а теперь и вовсе едва сдерживал гнев. Он так надеялся, что эти болваны расскажут ему хоть что-нибудь, что у него будет хотя бы ничтожная зацепка, чтобы отыскать его дорогую Долорес! Но нет!
– Бездельники! – зарычал Файр.
Несмотря на его невысокий рост и весьма внушительную комплекцию (а попросту – толстое брюхо), дружинники попятились от него, потому что вид у него стал страшный.
– Уроды! – продолжал выкрикивать мэр, раскачивая кулоном. – Вы ни на что не годны, разве что навоз из конюшен выгребать!
Раздался лёгкий треск. Он исходил от кулона. Дружинники ничего не успели ни заметить, ни сообразить, ни защититься. Нежить, сидевшая в обсидиане, вырвалась на волю и обволокла собою обоих солдат. Их тела оставались хорошо различимы для лорда Айвори, ведь в солнечном свете Соглядатай был невидимым.
Как ни корчились, ни сопротивлялись несчастные, это им не помогло. С омерзительным чавканьем Соглядатай высасывал их жизненные силы. Солдаты понемногу слабели, сопротивление их гасло, тела мягко оседали на пол.
– Интубос, – наконец пробормотал Файр, утирая пот со лба. Даже теперь, когда он освоился с Соглядатаями, момент поглощения казался ему противным.
Скорее всего, он сам боялся быть поглощённым. Однако волшебные слова, которым научил своих штатгальтеров Мастер, всегда срабатывали безотказно. Соглядатай послушно исчез внутри кулона.
Файр подошёл к окну и распахнул его створки, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Стоя у окна, он заметил чёрную точку, которая приближалась к его усадьбе. Через пару минут стало ясно, что это флайлиз. У мэра задрожали руки, и он чуть не выронил кулон. Схватив со стола небольшую подзорную трубу, Айвори всмотрелся, нет ли на шее ящера письма. Нет, письмо отсутствовало.
– Она получила моё послание! – обрадовался Файр. – Хвала богам, она жива!
Свидетельство о публикации №216101900975