И очень тебя люблю. Гу-ба-ми...

+
Ты: Как насчет Жуковского?
Я (сделала умное лицо): Жуковский писал о жуках?
Ты: Угу, Пастернак о пастернаке, Пушкин о пушках, Майков о мае, а Лермонтов...
Я: О лермонте, не иначе?
Ты: "Поет светила возрожденье!"
Я: "С неизменяющей Мечтою"
Ты: "Смущая тишину паденьем..."
Я: "Над усыпленною водою."

Разбегаюсь, прыгаю и накрываю собой твой... штык!

Ты: Угу-угу... Значит, говоришь, заводят тебя летающие мальчики?
Я: Я бы сказала - штык втыкает летающую девочку!
Ты: И Вяземского покроши. Придай, так сказать, "светский стиль" своей окрошке.
Я: "Но ты, созданье тайной бури, игралище глухой войны..."
Ты: "Так, верю: здесь явилась ты, очаровательница мира!"
Я: "Сюда, существенности жертвы!"
Ты: Поосторожней наваливайся, погнешь штык.
Я: "Который жизнь покажет без покрова."
Ты: Что там у нас с посекундной тарификацией?
Я: Разбег в режиме реального времени, полет в прыжке растянем чуть длиннее "лестницы Эйзенштейна".
Ты: На шесть минут?
Я: А на приземлении покажем твое лицо. Крупным планом.
Ты: Тогда уж сразу глаза-деталь!
Я: Вошел и видеть дар утратил. Исчезли звуки, запахи, и кочка, которая скребла по пояснице.
Ты: Так вот зачем я лирику лопатил?
Я: Надеюсь, у тебя здорова почка?
Ты: От неги рожа, *ля, лоснится!
Я: Внимая поэтическим речам, штык подготовлен к упоительным ночам!
Ты: "Не раз я любовался на луну", мечтал: достану и помну...
Я: Пусть в жадных, ненасытных пальцах тает!
Ты: Штык всем твоим желаньям потакает.
Я: Какой сговорчивый! Похоже, здесь ловушка?
Ты: Шепну секрет, подставь-ка ушко!
Я: Беру "на мушку".
Ты: Керосин не лить!
Я: Какой "кружок веселый заплели"!
Ты: Напрасно о пощаде не моли.

Эпилог. Отдышавшись, я с благоговением снимаю с твоей бровинки невидимую пылинку. Повод для прикосновения найден.

Гу-ба-ми...



(в работе)

("Жизнь природы там слышна", Русская лирика 18-19 веков)