Полковник

-----------------------
- В нашем деле главное селекция и раздельное содержание, - сказал он. - Как только ты начал различать, где пацаны, а где девки, рассаживаешь по разным емкостям. Если пацан до бабы дорвался, шарф у него перестает расти. А без шарфа цена ему рыбьего корма, с шарфом - три рубля штука. У самца видишь, как и у нас член, только в отличии от людей, он может им крутить на 360 градусов и заходит к самке, в куда надо, с любой стороны. Я за такую способность в молодости многое бы отдал. Тебе сколько лет? – спросил он у меня.
- Тридцать.
- Любишь это дело, - он сделал руками неприличный жест.
- Люблю.
- А я уже все. Человек при современной медицине до восьмидесяти лет доживает. До шестидесяти мужик, если не пьет и нормально питается, еба*ь может. При наших нравах, начинает в шестнадцать, ну пусть в двадцать, значит, у него для этого дела отводится сорок лет. А рыбке всей той жизни какой-нибудь год, немного больше, чем бабочке. Поэтому живородящие ебутся весь световой день, пока им не выключишь лампы в аквариуме.
На Сторожевке он сидел особняком. Торговал гуппешками. Самая дешевая торговля. Рыбок гуппи покупают обычно для детей, и эти рыбки обречены. Они погибают в первую же неделю из-за дурного содержания. Но, кроме простых гуппешек, он продавал превосходных шарфовых самцов. Очень дорого. Ценители к нему ходили, потому что его коллекция всегда была самая лучшая. Таких шарфовых, самых необычных расцветок, больше ни у кого не было.
Другие продавцы-аквариумисты его почему-то не любили. Говорили, правда, что специалист он такого уровня, что речную рыбку может заставить икру метать. А это, сами понимаете, высший пилотаж.
Однажды я прочитал в статье по аквариумистике об удивительных рыбах астронотусах и решил завести пару. Без разведения, просто для красоты.
Мне сказали, что хороших астронотусов можно взять только у Полковника. Так его звали. Почему Полковник, никто не знал. Астронотусов, правда он на базар не носил. Меня предупредили, что домой к себе он приглашает далеко не всех.
Я был на своей машине, предложил подвезти его с аквариумами до дома и напросился к нему в гости.
Он жил в хрущевке на Волгоградской. Когда мы свернули с Якуба Коласа и проезжали мимо гастронома, он сказал:
- Выпьем?
- Не пью, я за рулем, - ответил я.
- Я пью, - сказал он.
- Что ты взял? - спросил он, когда я вышел из гастронома и сел в машину.
- Бутылку водки, столичной.
- Молодец, - сказал он, - я боялся, что ты чернила возьмешь.
- А чернила вы не пьете? - спросил я.
- Пью, - сказал он, - я все пью. Но водкой ты высказываешь мне уважение.
Полковник жил один в двухкомнатной квартире. Он сварил картошки в мундирах, открыл банку тресковой печени и срезал пучок зеленых перьев со стоявшего на подоконнике в банке с водой лука. Водку разлил по рюмкам и, когда я пытался протестовать, сказал:
- Пусть будет налито, а пить, можешь сосвсем не пить.
Мы сели за стол, он выпил и спросил:
- Так значит, остронотусов хочешь завести?
- Да, - сказал я.
- А ты знаешь, - сказал он, - что астронотусов завести – это, как взять собаку.
Он выпил еще рюмку, обмакнул в рыбий печеночный жир и съел картофелину и сказал:
- Идем, я тебе что-то покажу.
Это был аквариум типа ширма. Меня поразили размеры. Такого аквариума я еще не встречал.
- Сколько же здесь литров? – спросил я изумленный.
- Тысяча, - сказал он еще до того, как я успел закончить вопрос.
- Как вы его собрали?
- Собрал, - сказал он. Дома собирал. Такой аквариум в квартиру не внесешь и не вынесешь. Одно НИИ помогло.
Я сразу увидел, что все растения у него натуральные – целый подводный сад. Некоторые были довольно редкие и дорогие. Ни какой синтетики, идиотских замков, затонувших кораблей, игрушечных аквалангистов.
- А это что? - спросил я, указывая на небольшую коробку, прикрепленную к стене из которой в аквариум тянулись два шланга из медицинской резины.
- Это генератор течения. Рыба любит в струе играть.
Из растений выплыли два великолепных, больших, размером с мою ладонь, астронотуса.
- Производители? - спросил я.
- И производители и так. Самая умная рыба.
- Из аквариумных, - сказал я.
- Вообще, - сказал он.
Я подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть рыб и они подплыли к стеклу и стали разглядывать меня.
- Вот, - сказал Полковник, сейчас он тебя одним глазом посмотрит, потом другим, и будет стоять и складывать в голове изображение. Никто из рыб этого не умеет делать.
Я заметил, что среди астронотусов совершенно, без всякого страха быть съедеными, плавают самцы шарфовых гуппи. Плавают медленно, важно, как ходят павлины.
- Видишь, сказал Полковник. Это же уроды. Человек отбирает, сохраняет кормит и размножает самых уродливых. Как бог.
- Что бог? – спросил я.
- Да, так ничего, - сказал Полковник.
- Вы сказали бог.
- Ничего подобного я не говорил. Ни какого бога нет, - сказал Полковник. - Ладно пойдем еще выпьем.
- А чем вы их кормите, астронотусов? - спросил я.
- Мотылем, курятиной, надо только промыть и червяками нарезать, весной - головастиками, ну и как деликатес - гуппешками.
- Этими что ли? – спросил я, указав на шарфовых самцов.
- Да нет, - сказал Полковник. - В шарфовых что толку, там одни шарфы, шарфами не наешься. Я их вот чем кормлю.
Мы вернулись опять в аквариумную комнату. Маленьким сачком Полковник выловил из трехлитрвой банки серенькую пузатенькую самку гуппи и бросил в аквариум. Астроностус метнулся в угол, куда Полковник выпустил рыбешку, настиг и проглотил.
- Видишь, как жабрами работает, - сказал Полковник, - это он ее жует. У него зубы глубоко в глотке.  Посмотри на его наглую довольную морду. Нравится. Еще бы, беременная самка – чистый белок.