Пни, блуждающие в темноте, и случайные люди

Два врача – Бубукин и Сахарников – смотрели внутрь палаты сквозь зарешеченную дверь. Увидев два лица в решётке, сидящий на кровати мятый человек оживился и заговорил:

«А мы вчера опять гидролизного спирта на лесопилке украли. Всё прошло без сучка и без задоринки. Напились в дрова! А жена у меня хорошая: не пилит и в постели не бревно. И детям кол на голове тесать не нужно. Да, такие мы: сами себя рубим, сами себя пускаем на дрова, сами собой топим печи. Зато зимой не холодно. Нам же самим. Одна беда – нас теперь пересчитывают попённо. Лес рубят – щепки летят, что поделаешь. И последние гвозди, опять-таки, сами в себя, как в крышку гроба, получается, забиваем. Очень редкая мутация, даже для наших мест.»

Покончив с монологом, человек взялся обеими руками за воображаемые рукояти двуручной пилы, которая, как ему казалась, торчит в его голове, и начал дальше пилить свой верхний пень.

«Интересно у вас тут, коллега», заметил Сахарников.

«В соседней палате интереснее будет», ответил ему Бубукин.

В соседней палате на привинченной к полу табуретке восседал ещё один экземпляр.

«Я мент!» представился он.

И тут же сам себя поправил другим голосом:

«Я уркаган!»

И сам себе возразил голосом мента:

«Я мент! Я отдал уркагану свою форму. А уркаган отдал мне свою телогрейку. Но никто ничего не заметил. Ведь правда же, никто не заметил? Да нам и без разницы, в какой одежде блуждать по темноте!»

Мент-уркаган взял себя левой рукой за правую, сам себя поднял с табурета, и повёл кружить по тесному помещению.

А Бубукин повёл Сахарникова в дальний конец коридора.

«Там у нас находятся практически отмаявшиеся», пояснил он «Целая палата».

Из тёмной части коридора доносилось невнятное хоровое пение. Сахарников глянул через решётку, и даже успел мельком разглядеть нескольких людей, что, обнявшись, тянули заунывную композицию. Через секунду, в зарешеченном оконце появилась слюноточивая бородатая морда. Заслонив собою вокалистов, морда выступила с декларацией принципов.
 
«Я, безусловно, человек. Но всё человеческое мне чуждо!» изрекла философствующая морда. «Я всё понял: мы случайно, по ошибке родились людьми. Мы – случайные люди. Пока мы ещё люди. Пока ещё сами. С усами. Но у нас появился уникальнейший, поистине исторический шанс исправить данное недоразумение…»

Песня в глубине палаты плавно перешла в гавканье и вой. Проповедник новых ценностей упал на четыре конечности и резво побежал к своим. Те его обнюхали и приняли в стаю.

«И только мы, как дураки, живём!» подытожил Бубукин.