Девочка Питера, часть 2, Бомбоубежище

                Часть 2
                Бомбоубежище

No Right to Be One`s Self.

Ступени колодца шахты привели ребят в подземный бункер, которым когда-то, давным-давно, пользовались, как бомбоубежищем. Здесь было тепло и сухо, на удивление чисто. Вдоль стен стояли широкие бетонные скамьи с округлыми боками. Шершавые стены, прохладные на вид, пестрели полукруглыми нишами. Ниши, вероятно, были нужны во время войны для хранения, принесенных с собой, вещей. Еще по дедовским рассказам Степа знал, что санки, палки, чемоданчики с железными уголками сваливались вместе в отведенных для них местах в таких вот катакомбах, а потом хозяева терпеливо искали свои вещи и торопливо уносили их собой. Царапины и вмятины от нехитрого скарба оставались на стенах. А после,  выбитую штукатурку и выглядывающую из-под нее бугристую кирпичную кладку, аккуратно залепили шариками из алебастра, что придало бункеру вид космического отсека межгалактического корабля. Да, и вообще, старое бомбоубежище имело вид слишком фантастический для такого рода сооружения.

Арочные своды небольших коридоров, примыкающих к огромному залу, оживляли его пустоту и создавали атмосферу, в которой застывшее время оживало и двигалось. Казалось, что бункер небольшая часть чего-то целого, какого-то огромного мира, неизведанной территории, бесплотной обители, жизнь которой никогда не станет понятна простому смертному. Почему? Потому что этот мир защищен от глаз обыкновенного человека завесой молчания, окружен тайной и помещен глубоко под землю.

Бункер и, в самом деле, уже давно не напоминал о своем прежнем предназначении. Он довольно долго бездействовал, и за ненужностью ему нашли другое применение, он стал центром невидимой паутины, ее связующим звеном, являясь продолжением длинного тоннеля, состоящего из запутанных лабиринтов в подземных коммуникациях города. Если бы здесь работали машины или на худой конец помещалась лаборатория с пробирками, ретортами и прочими признаками того, что сюда приходят люди, то он бы не выглядел таким безжизненным и нелепым.

Зал, где стояли сейчас ребята, был абсолютно пуст. Определить для чего он нужен на самом деле не представлялось возможным. Зачем тут скамьи, алебастровые шипы и эта оглушительная тишина?  Из-за отсутствия предметов и вещей зал походил на просторный склеп. С той лишь разницей, что в нем не прятались засохшие мумии, не громоздились длинные ряды гробниц.  И все же этот странный бункер заметно отличался от мрачных храмов, хранящих память прошлого. Эта разница чувствовалась особенно остро от того, что здесь горел слишком яркий свет. Стены, пол, высокий потолок, все в зале было, как бы, выставлено напоказ. Ни тени, ни пятнышка темноты…  Этот свет не согревал, не ласкал теплом, как ласкает им солнце, не успокаивал, не дарил уют, как, к примеру, лампа под абажуром или обыкновенный плафон. Он был сумасшественно бесстрастным, ясно высвечивая все, что находится в бункере, безжалостно подчеркивая каждую, даже самую неприметную деталь, и прятаться от этого света было совершенно бесполезно.
   
- Красота… - сказал Степа, озираясь по сторонам.

Он опять открыл рот, и хотел было пошутить… Но у его друзей были такие удрученные лица, что Самэс сразу замолчал, вглядываясь в длинный коридор, продолжение бункера. Не было в нем ничего особенного, тоннель, как тоннель. Степа уже видел такое, когда лет пять назад, играя с друзьями в «Охоту на крыс», лез в канализационный коллектор. Правда, до конца ему спуститься не удалось, мешал пошлый противный запах, но тоннель он видел. А этот… Теперь Степа разглядел, этот разветвляется в самом начале, как бы предлагая выбрать куда пойти, налево или направо.

- Алма-а-аз, - крикнул Костик Кетч.
- Нету, здесь, твоей собаки, - ответил ему Степа.
- И не было? - растягивая слова, спросил Аркаша.
- Эта полка мне подходит, - Митяй растянулся на одной из самых дальних скамеек, положив под голову ноутбук,- здесь я чувствую себя защищенным. Ту-ту-у-у, поехали…

Аркаша подошел к Дине.

- Покажи амулет, - приказал он.

Дина, не снимая с шеи цепь, осторожно взяла амулет обеими руками и протянула ему. Аркаша повертел украшение, пытаясь получше разглядеть его, но ничего нового не увидел, и переключился на Дину.

- В общем, так, пока ты не расскажешь про хозяина БМВ, и, про то, что ему нужно от нашей компании, мы дальше не пойдем. Ни туда, - Аркаша показал на лестницу, ведущую из подземелья наверх, - ни вперед, - он кивнул в сторону тоннеля, - Поняла?

Дина стояла замерев. Кетчу, наблюдавшему все это со стороны, на мгновение показалось, что она перестала дышать. Опущенные уголки плотно сомкнутых губ выглядели, как две круглые скобки. Ему захотелось подойти и убрать их, разгладить, чтобы они никогда больше не появлялись на ее лице.

- Зачем вы полезли в шахту? - спросила Дина.

Степа Самэс двинулся на нее, мимоходом толкнув плечом Костика.

- Ах, ты не в курсе? За его собакой.

У Дины по щекам потекли слезы. Она выглядела такой несчастной. Кетчу стало нестерпимо жалко ее. Он даже подумал: «Ее слезы напоминают ручей. Прохладные ручьи бывают полезны, когда надо остудить голову, отдохнуть и двигаться дальше. Но если она не прекратит плакать, то, в конце концов, затопит этот дурацкий бункер». Он тут же избавился от этих мыслей, и произнес вслух: «Блажь!».

Аркаша продолжил.

- Нет, не блажь! Кто тебя выкинул из машины?
- Если я расскажу все, как есть, вы мне не поверите, - прошептала девушка.
- У тебя нет другого выхода, детка, - пропел над Дининым ухом Степа.
- Не приставайте к ней. Легче найти здесь собаку, – отозвался из ниши Митяй.

Дина вздохнула, вытерла слезы и вновь дотронулась до украшения на груди.

- Вот это объединяет время и пространство.
- Только не корми нас мистикой. Это ужасно невкусно, - Митяй хихикнул, - Магия черная и белая – сметает границы и расстояния.

Аркаша раздраженно хмыкнул. Ему не нравилось здесь все, начиная с безликих ниш и бетонных полок, заканчивая развилкой, с которой начинался длинный коридор. Он задал Дине новый вопрос.

- Ты появилась на дороге случайно?
- Нет, - ответила она.
- Как ты не можешь понять, мы же должны были подойти к ней! – сказал Степа Аркаше.
- Я это понимаю, - спокойно ответил он.

Дина задрожала всем телом.
 
- Нет, не понимаешь! Это – амулет… Он обладает большой силой, своей собственной, он может менять людей в прошлом и будущем – Дина громко вздохнула, а потом продолжила, - и к нему приладили устройство, которое отслеживает передвижение живых объектов, находящихся на небольшом расстоянии. Теперь понятно?

Возникла пауза. Она не хотела их пугать. Теперь Аркаша вышел из себя.

- Что ты несешь?
- Разумное, доброе, вечное… - подсказал Митяй.
- Хватит, дурака валять! – прикрикнул на него Аркаша.
- Это - оберег, понимаешь? – и Дина повторила снова, - и, на нем датчик…
- Ну, ясно. За нами следят, – согласился с ней Кетч, - а где мы? Это что, не бомбоубежище?
- Это часть Экспериментального центра, который работает на Головное Управление Безопасных Афер, - ответила Дина.
- Она знает про ГУБУ? – возмутился Степа.
- Не так, не так, Степа. Это ГУБА знает про нас, - невинно заметил Митяй.
- А что ГУБА делает здесь, под землей? – спросил Степа у Дины.

Он сглотнул слюну и сел на скамью поблизости от нее. Дина тряхнула головой и приготовилась говорить.

- Все началось с двойников, – она зажмурилась, словно вспоминая подробности, - ну, вы знаете, что в сложных ситуациях знаменитостей подменяют другими, похожими людьми. А с похожими людьми возникают всякие недоразумения… ГУБА придумала программу преобразования биологической информации. Смысл ее заключается в том, чтобы создавать на основе ДНК живого человека его копию, которая не является живой. Так у них появилась возможность работать с голограммами. Копия существовала отдельно, и по сути была управляемой машиной. Но, на этом их исследования не прекратились. Теперь программа научилась и самого человека обращать. ГУБА объясняла этот эксперимент особого рода безопасностью. Если, обращенный в голограмму, прыгнет, скажем, в горящее здание, то с ним ничего не случится. Но проблема заключается в том, что человек, погруженный в это состояние, обратно не трансформируется.

Дина взглянула на Костика, он смотрел в глубину тоннеля, своды арки, под которой он находился, делали его маленьким и беззащитным. «Почему он молчит? Было бы гораздо лучше, если бы он говорил», - подумала Дина. Костик словно услышал ее.

- Что случилось с Алмазом? – тихо спросил он.
- Наверное, его обратили, чтобы проверить точку отсчета в пространстве.
- С ума сойти, - произнес Степа.
- В каком пространстве, Дина? – не выдержав, закричал Аркаша.

Он почти поверил в голограмму, но смириться с тем, что они попали в безвыходную ситуацию, не мог.

- Сейчас. Например, если, на небольшой каменистый остров поставить человека, с таким же ДНК, как у Петра 1, посадить ему на руку птицу, и запустить программу, то можно создать голограмму пространства. Можно воссоздать Петра, даже город построить, и, точкой отсчета этой копии и в пространстве, и во времени, будет птица и Петр на Заячьем острове.

- А как проверяют точку отсчета во времени? – зачем-то спросил Костик.

Дина, всхлипнув, закрыла руками лицо.

- Митяй, включи ноутбук!

Митяй подчинился. Нажав кнопку, он соскочил с полки, сел поудобнее, и вопросительно посмотрел на Дину, не зная, что делать дальше. Экран вместо приветствия выдал непонятную рябь. Дина, вытянув шею, уставилась в монитор. Внезапно рябь исчезла, а на экране появился гипсовый слепок какого-то лица и различить чей он не представлялось возможным. Белая маска покружилась, затем поменяла цвет и постепенно, не совсем ясно, сквозь нее стало проявляться незнакомое лицо. Сначала появились губы, потом глаза, потом рот… 

Дина молчала, она напряженно смотрела на экран. Лицо, обретая форму, вылезало из экрана. Это был мучительный процесс, похожий на рождение ребенка, с той лишь разницей, что его сопровождали не крики матери и детский плач, а протяжный, звенящий в ушах стон. В конце концов, голова вырвалась из компьютерного плена и повисла в воздухе. Звенящие звуки исчезли. Голова открыла рот и незнакомец заговорил.

-  Хранилище Вселенской памяти! Оно вас интересует? Считайте до трех; я исчезаю, - вы оказываетесь внутри программы. Приятной охоты. Ох уж, эта Вселенская память, - голова заметалась по залу, - а, программа-то, программа! Выбраться из нее нельзя, а познакомиться - можно. Пока.

Голова затряслась от хохота и, описав дугу, нырнула в компьютерное окно.

- Кто это? – прошептал Степа.

Митяй сделал движение в желании захлопнуть ноутбук.

- Не трогай! – исступленно закричала Дина.

Митяй отдернул руки. Экран монитора погас. Раздался громкий хлопок. Эхо с чудовищной силой прокатилось по тоннелю.  Яркая разноцветная волна отбросила ребят к самому стволу шахты. Когда все стихло, они открыли глаза и увидели, что и зал, и тоннель изменились, стали другими, непохожими на тот бункер, в который они входили. Длинный коридор светился сине-голубым светом. Стены стали прозрачными, гладкими, от шершавой штукатурки и алебастровых шариков не осталось и следа. Яркий свет исчез, и его сменил приятный полумрак. В нишах появились странные знаки, напоминающие иероглифы или древние письмена, но они не были написаны на чем-то, они свободно висели в воздухе, не касаясь стен и потолка, отбрасывая, тот же сине-голубой отсвет.

- Что это такое происходит? – проворчал Костик, пытаясь подняться с пола, после того, как их отбросило взрывной волной.

Ему, честно говоря, было наплевать на все эти превращения. Он думал только о том, все ли в порядке с ним и его друзьями. И еще, ему слишком сильно хотелось, чтобы с Диной ничего не случилось.

- Только ничего не трогайте! – снова закричала Дина.
- Почему? – спросил Степа, хватаясь за скобу колодца, ведущего из бомбоубежища наверх. Он решил бежать, обратно, назад, вернуться в старый пыльный подвал.

Но как только он схватился за ржавый прут, последовала яркая огненная вспышка, затем короткий электрический разряд и в воздухе запахло жареным мясом. Степа надрывно закричал от боли. Рука его, на глазах до смерти перепуганных подростков, стала прозрачной, и сине-голубой дымок заструился из точной копии,  недавно настоящей, Степиной руки.

- Больно, больно, больно, - скулил Степа.
- Я хочу домой, - Митяй все еще сидел на полу, трясясь от страха, всхлипывая и размазывая грязные слезы по бледному лицу.

Костик встал на ноги.

- Юзер, заткнись, - он сосредоточенно всматривался в длинный коридор тоннеля.

Он тщетно пытался разобраться насколько длинный, сложный путь предстоит им всем проделать, и какие опасности могут подстерегать их посреди этой демонической красоты подземного тоннеля.

- Что там, Кетч? – спросил, глядя исподлобья, Аркаша.
- Там, видны… скамейки… под дубом, - неожиданно рассмеялся Костик.
- Это – голограмма. Имитация… – сказал Степа.
- Они вытащили ее из нашего сознания. Я все время думаю о том, что дуб упал, - объяснил Митяй.

Ребята подошли друг к другу, встали плотно насколько можно и медленно зашагали по тоннелю, они старались держаться в центре коридора, обходя ниши и не касаясь выступов подземного коридора.
 
Митяй сосредоточенно смотрел под ноги, ноутбук он держал двумя руками, на животе. Его била крупная дрожь. У Степы болела рука, она безвольно повисла вдоль тела и напоминала протез. Костик шел впереди, Аркаша сзади. Некоторое время Аркаша двигался спиной, так он мог наблюдать за тем, что творится позади них. Потом он повернулся и ободряюще похлопал Степу по плечу. Тот улыбнулся и кивнул головой, мол, все в порядке. 

Костик Кетч осторожно шел по коридору. Он держал Дину за руку, а когда она не поспевала за ним, настойчиво тянул ее вперед. Тогда ей приходилось догонять его; и выходило так, что она не шла, а бежала.

Кетч резко остановился и повернулся к ней. В его компании Дина сильно походила на пленницу. Заложницу чего-то большого и очень непонятного…

- Дина, нам нужен Алмаз.
- Алмаз? – непонимающе переспросила она.
- Да. Моя собака. Целая и невредимая, - подтвердил он, -  Если мы вернем собаку, значит, мы выйдем отсюда.
- Ты хочешь сказать, - продолжил Аркаша, - что Алмаз мог попасть в Хранилище памяти?
- Да. И только там мы сможем изменить все, что случилось. Пошли.

Ребята продолжали идти вперед. Они почти дошли до развилки. Синева стен играла бликами на лицах, и их одежде. Вдруг над головами со свистом пронеслось нечто, напоминающее облако, или даже не облако, а энергетическую субстанцию. По виду она походила на шаровую молнию, Степа видел такую и много читал про нее, о том, что она залетает в дома, и, о том, что для безопасности при встрече с ней нужно стоять или лежать неподвижно; но они продолжали двигаться по коридору.

- Что это? – визжал от страха Митяй.

Степа хотел было ответить, но промолчал. Он c опаской посмотрел облаку вслед. Митяй, наконец, немного успокоился, втянул голову в плечи и приготовился к самому худшему. Впереди замаячили их любимые скамейки и, старый знакомый, древний дуб.

Дина дернула Костика за руку, он резко остановился. Степа и Митяй поспешили замедлить шаг, Аркаша, протаранив заслон, налетел на Дину и чуть не сбил ее с ног. Она бы и упала, если бы не схватилась за Кетча.
 
- Та, голова, из монитора… - произнес Аркаша, - Кто это?
- Ты, о чем? - сказала Дина.
- Это хозяин ГУБЫ? - спросил Костик.
- Да, - ответила Дина.
- Ты с ним знакома? – снова спросил он.
- Не только я. Один из вас, тоже, хорошо с ним знаком, - она обвела глазами всех присутствующих.
- Это – неправда. – Аркаша улыбнулся, - Ты пытаешься поссорить нас?
- Зачем? – спросила Дина, - ГУБЕ нужно было создать модель ситуации взлома системы, чтобы просчитать ее надежность. Как только ситуация будет просчитана, - исполнителей, то есть вас, не станет.

Она немного помолчала и добавила:

- Всех…

Ребята стояли в немом отупении. Они, молча, глядели в пол, не решаясь поднять глаз, друг на друга. Первым очнулся Аркаша.

- Это неправда, - устало повторил он.
- Правда это или неправда, сейчас не важно. Нам надо выйти отсюда. Всем! – сказал Костик Кетч.
- Хранилище Памяти, - напомнил Митяй.

Аркаша кивнул в ответ. Он повернул Дину лицом к прозрачной стене тоннеля:

- Что здесь написано? – спросил он.

Знаки напоминали надписи старинных манускриптов. Витиеватые иероглифы перемежались детскими рисунками. К стенам коридора прижимались цифровые формы.

- Какая-то наскальная живопись, - сказал Степа, рассматривая рисунки.
- Нет, - возразила Дина, - это информационный блок программы. Он возникает с момента запуска. А это символы Памяти. Цифры и буквы, накладываются друг на друга, и получается…
- Что? – всполошился Митяй.
- Шифр, - ответила Дина, - тайная запись. Видишь знак, похожий на букву Т. На самом деле, он означает огонь. А рисунок рядом с ним…
- Что-то неразборчиво, - перебил ее Степа.
- Вместе с буквой способен разбудить другую стихию…
- Ты любишь снег? – Кетч не смотрел на иероглифы, он просто стоял и слушал ее голос.

Дина растерянно посмотрела на него. «Он угадал, - подумала она, - как он мог угадать? И почему он спросил у нее про точку отсчета во времени?». И тут она вспомнила: «Нет, не может быть. Я знаю его. Давно знаю. Я уже встречалась с ним. Но где?». Голос Аркаши вернул ее к действительности.

- И так до бесконечности?
- Нет.  Цикличность оттисков заканчивается четырнадцатым знаком. Дальше цикл возобновляется, – ответила Дина.
- Почему? – поинтересовался Митяй.
- Это связано с древней легендой о боге Осирисе, который был убит огромным питоном. Тело Осириса нашла его жена, она собрала его из четырнадцати частей, а пятнадцатую не нашла. Ей пришлось заменить пятнадцатую часть.
- Так, отсюда подробнее, - оживился Самэс, в надежде найти отгадку для себя в старой легенде.

Он понял так: то, что сейчас происходит, игра. Жестокая, но игра! И рука его, теплая и живая вернется. Раз, это игра, то ее можно вернуть.

- Ты не вернешь руку, Степа, - тихо ответила Дина.
- Как ты познакомилась с хозяином ГУБы? – внезапно спросил Аркаша.
- Мне нужна была помощь - он выручил.

Она опять принялась объяснять знаки.
 
- Вот смотрите цифры: 3, 7, 19. Они спрятаны под слоями информации. В отличие от этого знака, - Дина ткнула пальцем, в висящий над ее головой иероглиф, – цифры могут меняться.
- Значит, точную память, то есть цифры можно изменить: замазать, залепить слоями, а образ, иероглиф, он ассоциативный, и его поменять нельзя. Я тебя правильно понял? – всматриваясь в цифры, произнес Аркаша.
- Не совсем. На ассоциацию воздействовать можно. Память чувства не подвластна модификации, - ответила Дина, - и ее здесь нет.

Вдруг пространство тоннеля, отделяющее подростков от пещеры, где стояли садовые скамейки, стало сжиматься. За несколько секунд длина бесконечного коридора сократилась, он стал таким маленьким, что его можно было преодолеть в три шага. Почти сразу они оказались перед ровной площадкой грота. «Как же похожи эти садовые скамейки на настоящие, и этот раскидистый дуб и, даже, солнечный свет, пробивающийся через резные листья», - подумали они и вздохнули, почти одновременно. Этот вздох взвился и унесся в темнеющую глубину прохода. А солнечный свет манил своими искусственными бликами. Как было жаль, что свет ненастоящий, хотя и воспроизвела его программа памяти подробно. До мелочей подобранный в оттенках и переливах он струился холодным солнечно-желтым потоком, обволакивая ствол дуба, края скамеек и сам грот. На одной из лавочек сидел, развалившись, и как будто дремал прозрачный, фиолетово-желтый Федор. Ребята двинулись к нему.

Никто из них еще не успел переступить порог пещеры, как страшный треск сотряс своды. Дуб, накренясь, медленно падал, накрывая кроной скамейки и Федора, сидящего под ним. Свет мгновенно померк, а из-под бахромы голубовато-прозрачных листьев лениво потекла вязкая зеленая жидкость. От стены отделилась и прямо на подростков поплыла уже знакомая им голова Хозяина ГУБЫ.

- Федор, - закричал Аркаша.

У Митяя из рук выпал ноутбук, удар о влажный цемент и треск лопнувшего пластика подхватило эхо, подбросив этот звук под мерцающие синевой своды грота.

- Этого не может быть, - Костик не мог оторвать взгляд от зеленой лужицы, которая расползалась рядом с кроной упавшего дуба.

Голова захохотала… Смех временами клокочущий, булькающий, вызывал ужас. Голова вертелась кругом, озиралась и прищуривалась, подпрыгивала вверх и со свистом молниеносно опускалась вниз, летела на ребят и отскакивала обратно, но при этом она не переставала смеяться.

- Я сейчас сойду с ума, - сказал Степа и попытался пошевелить своей искусственной рукой.
- Гха-гхо-гха… - гоготала голова.

Немного успокоившись, она открыла рот, собираясь что-то сказать, но потом расхотела и снова закрыла его. Почмокав губами, она елейно улыбнулась и замерла в ожидании.

- Как ты можешь… смеяться?! – еле выговорила Дина.

В ответ на ее слова из глаз Хозяина ГУБЫ потекли крупные слюдяные слезы. Они падали на бетонный пол, разбиваясь на мелкие осколки, искрящиеся в синеве. Наконец плач стих, и голова заговорила.
 
- Ты, права, Дина, смеяться тут не над чем. Митяй, - хозяин ГУБЫ показал глазами на разбитый ноут, - ах, как жаль! Тебе сейчас, не хватает лишь белых одежд в обрамлении стального пояса, - он опять обратился к Дине, - на досуге расскажи ему про жрицу.

Хозяин ГУБы посмотрел вверх, он, казалось, хотел сполна насладиться моментом своего торжества, и с высоты своего величия, он всем видом показывал, стоящим перед ним подросткам, что он победил, и что они для него всего лишь невзрачная толпа, пусть даже в пять человек. Напоследок, он сказал.

- Вам нравится здесь, правда? Я рад. Теперь настало время вашей радости.

Голова исчезла, вместе с ней исчезла и часть парка со скамейками, дубом и Федором. Посреди пещеры стояла статуя. Огромная и величественная, холодная, как лед.

- Я не могу здесь больше… – заорал Митяй и ринулся в пещеру.
- Пожалуйста, только не подходи к жрице, - успела крикнуть ему вслед Дина.
- Какая еще жрица! Я не хочу здесь… – истошно орал Митяй на бегу.
- Прекрати! – попытался образумить его Аркаша.

Митяй выскочил вперед. Стараясь обогнуть статую, он шагнул в  освещенный круг, ему хотелось побыстрее попасть на другой конец грота, по ту сторону громадной фигуры. И тут статуя, стоящая прямо перед ним, раскололась на две половины, обнажив свои внутренности. Перед Митяем открылся механический остов с блестящими железными клешнями. Внутренности статуи полностью повторяли конфигурацию человеческих органов с той лишь разницей, что все они состояли из острых шипов и тонко заточенных лезвий, вправленных в сложный механизм. Статуя напоминала адскую машину пыток из фильмов ужасов, но сейчас это было наяву. Стоящие в тоннеле подростки замерли, одеревенев от страха.

Металлические клешни обхватили Митяя и втащили внутрь.  Специальные приспособления, снабженные острыми пиками и ножами, начали двигаться. Вместе с ними двигалось тело, оно вытягивалось и извивалось с каждым поворотом этого адского механизма. Страшный скрежет, вой, визг стояли в пещере. Неожиданно звуки прекратились, внутренности статуи замерли и приняли свое привычное положение, а то, что было раньше Митяем, упало вниз, сквозь, открывшиеся в полу створки, и плюхнулось в разноцветную воду. Еще мгновение, и облако, напоминающее шаровую молнию, взвилось над головами онемевших подростков. Статуя исчезла, оставив площадку грота абсолютно пустой.

Теперь ребята увидели дверь в конце пещеры, каменную плиту с двумя огромными железными кольцами.

- Не может быть! – казалось, Кетч сейчас задохнется от боли, она заставила его согнуться пополам.
- У тебя болит живот? – не разжимая челюстей, проговорил Аркаша.
 
Степа схватил свою искусственную руку живой рукой и протянул ее Дине.

- На, поздоровайся! Кстати, как твой локоток?

И тут же получил короткий удар под коленку.

- Веди себя прилично, СаМэС, - Аркаша зашел за спину Дины,  - то, что мы не можем выбраться отсюда, вовсе не значит, что мы, как Митяй…
- Она виновата во всем, что произошло. Она и ее чертов талисман, - взвыл СаМеС.
- Амулет. А кто сказал, что мы не можем выбраться отсюда? – переспросил Костик.
- Хозяин ГУБы, - обиделся Степа.
- Для начала надо выяснить, кто из вас с ним знаком, - вставила Дина.
- Вряд ли, нам это поможет. А если мы начнем выяснять отношения, просто перессоримся и вместо того, чтобы искать выход будем подозревать друг друга, и вот тогда, точно увязнем в этой дьявольской программе, - Костик стоял, обхватив голову руками, не отрывая взгляда от двери с той стороны пещеры.
- И потом, это мог быть Митяй, - поддакнул Степа.

Аркаша вышел на середину пещеры.

- Прекрати! Правильно, Кетч! Значит, мы все с ним не знакомы. Договорились? Теперь, что мы знаем о программе? Во-первых, то, что она циклична и не имеет обратного хода, в лучшем случае все мы должны стать ее частью или голографическими тенями. Во-вторых, в ней заложена схема наказания, за непродуманные поступки, нерациональное поведение и проявление человеческих чувств, тогда каждый из нас окажется на месте Митяя. В-третьих, это то, что она основывается на принципах и традициях с тысячелетним стажем, но при этом мы не знаем, к какой вере и философской концепции она тяготеет. Дина?

Дина, Степа и Костик успели подойти к противоположному краю пещеры и теперь стояли у каменной двери.

- Да? – отозвалась девушка.
- Что это за история про жрицу?
 
Дина рассматривала каменную дверь, она встрепенулась и, повернувшись к Аркаше, застыла в ожидании следующего вопроса. Его не последовало. Тогда Дина заговорила.

- Это случилось давно. На краю земли. По крайней мере, людям казалось, что это самый край. На большой земле тогда шла война, бушевали страшные болезни. Люди умирали от голода. Но они искали выход и нашли его. Недалеко от материка отыскался остров. Вокруг него раскинулись необжитые поля и горные массивы, дремучие леса и озера. Туда бежали те, кто хотел уйти от разрушений и бед, и те, кто порождал войну и смерть. Они остались жить на острове, все вместе. Вновь вспыхнуло адское пламя раздора. Оно пожирало и тех, и других. Тогда, люди, которые хотели мира, а их было больше, установили правила, по которым предстояло жить на этой земле. Первое правило гласило – не прикасайся к чистоте. Поэтому вершителей закона одели в белое. Второе – главным может быть первый. Первой для них всегда была женщина. Поэтому все споры решали жрицы. Они имели право казнить и миловать. Белые одежды жриц скреплялись металлическим поясом - свидетельством девственности. Жрицы должны были свято соблюдать закон целомудрия и приносить в жертву богам только пленников, захваченных на войне или осужденных за тяжкие преступления. Но мир не совершенен. Неограниченная власть развратила жриц, они из целомудренных дев превратились в не знающих пощады фурий, настоящих воительниц ада. Они жгли селения и деревни, предавались разврату и похоти. И все повторилось сначала! Война, болезни, голод… Тогда самые разумные из жриц придумали третье правило - обряд очищения.  Они укрыли таинство обряда за толстыми каменными стенами. На тайны священных замков было наложено табу. Нарушенный запрет влек за собой страшную смерть. Теперь их оргий не видел никто. Когда им начинало казаться, что замок слишком уж нечестив, его разрушали и на его месте строили новый. Чтобы спасти свои белые одежды жрицы создали четвертое правило. Жрица, творящая обряд жертвоприношения, не имела права выронить из рук ни одного ритуального предмета. Когда, все же, такое случалось, на нее набрасывались другие жрицы и раздирали ее в мелкие клочья. Окровавленные части разбрасывали во все стороны…

- Кровавая история… - произнес Степа.
- Это всего лишь сказка, - угрожающе бросил ему Кетч.

Дина будто не слышала их и, продолжая, закончила.

- Но что примечательно, при этом белые одежды жриц всегда оставались белыми…
- Нет, это не сказка. Или не совсем сказка, - осторожно подтвердил Аркаша.

Самэс громко хмыкнул. Все разом повернулись к нему.

- Я про дверь. Как мы преодолеем это препятствие? – надулся Степа, - Я к ней даже прикоснуться боюсь.

Уголки губ Кетча поползли вверх.

- Я знаю, как открыть эту дверь, - сказала Дина, - Только мне нужно помочь, - немного помолчав, добавила она.
- Как? – спросил Кетч.

По каменной поверхности двери снизу вверх временами пробегали голубоватые светящиеся полосы. Два огромных железных кольца находились почти посередине, чуть повыше прямо над кольцами едва заметно проступал рисунок. Простой, как чертеж, две дуги, внутри которых нацарапана окружность – такой обыкновенный, всем известный знак, символ всевидящего ока.

- Кетч, закрой мне глаза. Все равно как: можно просто ладошками… Неважно. Главное, чтобы, пока открывается дверь, они были закрыты.
- Хорошо, - сказал Кетч.
- Что бы ни произошло, ни в коем случае не отрывай ладоней, - Дина впервые за весь день улыбнулась.

Она взяла треугольник, висящий на шее, и поднесла его к рисунку. Кетч встал за спиной на расстоянии вытянутой руки, ладони лежали на Динином лице. За ладонями спрятались не только глаза, в них утонули еще: щеки, нос, и лоб.

- Я хочу дышать, - Дина высвободила из плена кончик носа, и снова занялась дверью.

Она приложила амулет к рисунку, вырезанному на камне. Тотчас пламя костра обожгло руки Кетча. Он чувствовал его жар, да еще дикую боль в ладонях. Его руки сейчас находились в самом центре огненного столба. Огромный камень с железными кольцами заскрипел двумя створами, дверь поползла внутрь, замедляя ход. Огонь сразу же исчез, будто его и не было.

Кетч с сожалением разглядывал свои ладони. Обожженные подушечки саднило, коричневая корка стерла все линии, руки напоминали два хорошо прожаренных бифштекса. Но то, что он увидел за открытой дверью заставило забыть о своих обожженных руках.

Они стояли на пороге пещеры. Яркий перламутровый свет мешал сосредоточиться на чем-то одном, размывая линии и контуры. Предметы выплывали из тумана безликого небытия постепенно; приобретая четкость форм. Наконец, подростки разглядели мозаику пола, и голубой свод с парящим под ним кисейным балдахином. Тонкая ткань пропускала сквозь себя голубоватые лучи, тут же разбегавшиеся в разные стороны. Они подняли головы, и над прозрачным шатром в колеблющемся густом воздухе увидели яркую звезду. Её холодный свет веером расходился по потолку, плясал на стенах пещеры и прятался в тонких нитях кисеи, чтобы опять вырваться наружу. В центре зала на достаточно большом расстоянии друг от друга стояли три свечи. Пламя слегка колыхалось, создавая атмосферу призрачности и какой-то незавершенности. Это парящее безмолвие не имело ни начала, ни конца.

Внутри зала стоял большой каменный куб, из него сочилась густая алая жидкость. Каплями стекая на пол, она разбивалась о цветную поверхность мозаичного пола и поднималась вверх клубами ядовитых испарений. Куб был испещрен рисунками и символами. В центре сечения, слегка повернутого ко входу, была выгравирована роза. Рисунок отражался на противоположной стене и мерцал таинственно, заманчиво, расслабляюще трепетно. Посреди зала прямо перед каменным кубом лежала шкура льва.

Вдруг на глазах изумленных подростков сбоку, рядом с ними появились часы. Старинные, затянутые паутиной. Огромная медная цепь извиваясь змеей, поползла к их ногам. Но вскоре остановилась, продолжая извиваться, будто встретила невидимое препятствие.  Комната начала заполняться вещами, с каждой минутой их становилось все больше. Стол на гнутых ножках, шкаф с резными дверцами, которые хлюпали в такт движущемуся воздуху. С полок таинственного шкафа выглядывали массивные тома в сафьяновых обложках…

Кетч с сожалением посмотрел на свои ладони. Самес презрительно ел глазами Дину, выставив вперед свой протез. А Аркаша не сводил глаз с львиной шкуры.

- Это что? Новое испытание? – спросил Аркаша.
- Митяя уже нет. Кто следующий? – вслед за ним произнес Самес, громко сглотнув, - вот настоящий цветок, вон обманка. Это как в игре, да? Нужно пройти следующий уровень?

Самес кивнул в сторону бегающих по комнате лучей.

- А это – электронная западня?
- Киборг уймись, - Аркаша сложил губы в улыбку, повернув голову в сторону Самеса.
- Твоя беспечность не доведет тебя до добра, - ворчливо буркнул Кетч.
- Моя беспечность?! - возмутился Самес, - Может кто-нибудь остановить эту загрузку?

Кетч еще раз деловито осмотрел ладони. Потом он сказал:

- Все равно это уже не руки.

И медленными осторожными шагами направился к кубу. Когда он поравнялся с тем местом, где лежала львиная шкура, его неожиданно отбросило в сторону. Он упал на спину. Удар был сильным. Таким, что он даже вскрикнул. Он перевернулся, и вспахав животом несколько метров, замер недалеко от каменного куба. Теперь он лежал в маслянистой луже, от которой вверх поднимался пар. Сначала он попытался встать на четвереньки. С большим трудом, но ему удалось это сделать. По подбородку, груди, животу стекала красная дымящаяся жидкость.

Кетч удивленно смотрел на свои руки. Он поднес их близко-близко к лицу, пытаясь разглядеть, в чем подвох. По кистям стекала и капала на мозаичный орнамент пола густая темная краска. Вот теперь он разглядел. Нет, это была не краска, а кровь. Настоящая, теплая, пахнущая кровью. А, ладони?.. Ладони, снова, стали прежними – мягкими и крепкими, с розоватыми прожилками линий. А, одежда? Одежда, пропитавшаяся кровью, быстро поменяла цвет.

Время шло…  Звезда над шатром заметно потускнела и перестала двигаться. Все четче становились контуры пламени трех свечей. В пляшущих отсветах искажались онемевшие лица ребят. Эти лица то вытягивались, рельефно выделяясь на фоне таинственных теней, то вновь обретали свои пропорции, становясь плоскими и белыми,
как не исписанный лист бумаги. У Дины в глазах застыл ужас, без того длинный нос стал еще длиннее, и напоминал клюв мифической птицы, миндалевидные глаза стали круглыми и глядели на пляшущие языки, впитывая в себя впечатление от их магического танца. Кетч испугался:

- Что, Дина? Что?

Она показала на стрелки часов.

- Скоро десять. Как только часы пробьют, нас не станет!

Комната продолжала заполняться предметами. Слева от них возник тронный помост. Подлокотники кресел мрачно поблескивали резной позолотой.

Степа от долгого молчания, царившего в комнате, от адской пляски теней совсем потерял голову. Он рванул к каменному кубу. Его отбросило к стене с нарисованной розой…

Аркаша присел на корточки, и уткнулся головой в колени. Дина закрыла лицо руками, чтобы не закричать. Кетч поднял голову вверх к гаснущей звезде. Степу словно примагнитило к стене. Огромная роза ожила, длинные колючки вонзились в тело Самеса и пронзив его, поползли в самый центр шатра, зацепившись в конце концов за кисейную ткань. Из Степиного рта со свистом выходил воздух и с таким же свистом возвращался обратно.

Кетч не выдержал. Он вскочил на ноги и бросился к свечам. Он с трудом поднял свечу, одну из трех, которая оказалась рядом с ним, и бросил в купол шатра. Шатер вспыхнул мгновенно, шипы розы искрили, как бикфордов шнур. Потрескивающие красноватые угольки разлетались, ударяясь о стену у которой стоял распятый Степа Самес.
 
Горящее полотно шатра развевалось во все стороны. Роза, охваченная огнем, растрескалась, а куски стебля и лепестков с громким стуком падали на мозаичный пол, превращаясь в пыль…

Степа все еще стоял у стены. Ни розы, ни шатра, ни звезды в пещере больше не было. Когда облако пыли улеглось, Кетч приблизился к Степе.
      
- Самес, что с тобой? – Кетч пытался не смотреть Степе в глаза.
- За что?! – хриплый голос Степы вырвался, наконец, наружу, - Я хочу знать, кто нас во все это втянул? Ты… ты… или… Митяй!
- Нам надо уходить отсюда! – не выдержала Дина, - Здесь все очень похоже…   
- На что? - тихо, но внятно проговорил Аркаша, все еще сидя на полу.
- На место, где произошло убийство, – повернулась к нему Дина, -
Хирам, - Дина заговорила, быстро-быстро, будто боялась, что ее  перебьют, - он придумал комнату, в которой могут появляться и исчезать вещи.
- Это его убили? – перебил ее Кетч.

Дина поперхнулась, перевела дыхание и продолжила.

- Да, - она опустила глаза, но через мгновение вновь подняла их на Кетча, - их было трое, и они убили его.
- За что? – спросил Кетч.

Дина скрипнула зубами, сжала челюсти, а потом сухо ответила.

- За ошибку.

Кетч не останавливался.

- За какую ошибку, Дина?
- Они были его учениками. Хирам лишил их степени Мастера. Они убили его из зависти.
- Кто эти трое?
- Сириец - каменщик Фанор, финикийский плотник Амру и рудокоп.

На стенах пещеры будто заполыхали тени.

- Как звали рудокопа?
- Мафусаил, - Дина замолчала и уставилась на шкуру льва.

Степа еле держался на ногах.

- Надоело! – заорал он, - я хочу знать, кто затащил нас сюда?

Дина пошла по комнате, переходя от предмета к предмету и остановилась рядом с горящей свечой справа.

- Убийцы встали так, - рассказывая, она как будто восстанавливала картину из прошлого, которую видела наяву.

Тени на стенах заметались по пещере, в точности повторяя то, что рассказывала Дина.

 - Они преграждали выходы из комнат. Хирам вошел в комнату… Вот оттуда… Прошел в центр, сбоку слева на него выскочил Фанор, он полоснул его тесаком по горлу. Рана была глубокой, но Хирам пережал ладонями порез и повернул к другой двери, там его встретил Амру, он повторил то, что сделал Фанор. Хирам, истекая кровью, пополз к последней двери, - Дина подошла к дальней свече, - где его ждал Мафусаил. Удар молотком пришелся по темени. Когда все было кончено, его завернули в шкуру и вынесли из комнаты.

Дина повернулась к гладкой стене против входа в пещеру, как будто там раньше была дверь. Свеча мгновенно погасла.

- Там нет двери, - произнес Аркаша, наблюдая за ней.
- Сколько голова из ноутбука заплатила тебе, - едва переставляя ноги, Самес приблизился к Аркаше.

Аркаша даже не обратил на него внимания. Дина встала рядом со львиной шкурой.

- Значит, дверь здесь. Под ней.

Кетч подошел к голове льва.
 
- Можно ли к ней прикасаться?

- У нас совсем нет времени, - Дина указала на часы.

Аркаша обогнул место, где стоял Степа, и направился к львиной шкуре. Он удачно преодолел все препятствия и очутился прямо напротив Кетча. Намереваясь убрать накидку с того места, на котором она лежала до сих пор, Аркаша наклонился и протянул руку.

- Не трогай! – прозвучал голос Кетча.

Аркаша отпрянул от шкуры. Голос Кетча прозвучал, как гром. И… это был не голос Кетча.

Степа за это время успел доковылять до стоящей слева свечи, которая все еще продолжала гореть. Он приблизился к ней, обхватил толстый ствол обеими руками и поволок к шкуре, попеременно толкая и двигая ее перед собой. Он упал бы на львиную шкуру вместе с этой несчастной свечой, если бы не Кетч, который схватил его за ворот футболки и вернул на место. Свеча плашмя упала на шкуру. Пламя быстро охватило старый, изъеденный молью мех, и вскоре от шкуры осталась лишь воздушная бахрома пепла. Да и та, прямо на глазах осела на пол, а часть ее разлетелась по сторонам.
 
В мозаичном полу ребята увидели люк, на котором был отлит мальтийский орден - восьмиконечный крест.
 
- Мамочки, мои! – выдохнул Степа.
- Быстрее! – Дина встала на колени, пытаясь отодрать крышку от пола.
 
Часовая стрелка достигла нужной отметки. Механизм сработал и послышался мелодичный звон.
 
- Скорее, - сказала она.

Теперь над крышкой люка колдовали Аркаша и Кетч. Степа стоял над ними, замерев в ожидании.

- Ну, пожалуйста, быстрее! –  Дина.

Кетчу, наконец, удалось приподнять чугунный край. Из небольшого отверстия показалась знакомая голова Хозяина ГУБЫ.
 
- Быстрее, быстрее, быстрее… Когда часы пробьют десять, пещера будет стерта. Уничтожена!
 
Изрядно проржавевшая на стыках крышка люка слегка подвинулась и медленно поехала в сторону.

- Здесь ничего не будет. Ничего! - шептала им голова.
- Отвали, - хором ответили подростки, склонившись над люком.
- Фу-у, - протяжно запела голова, - как некрасиво… Лучше буду слушать бой часов!

Часы спокойно пробили пять.

- Слышите? Слышите? – обеспокоился Хозяин ГУБЫ.

- Убейся, лох! – они отодвинули крышку в сторону.

Из люка вылетела голова.

- Ла-ла-ла-ла. Шесть…. Семь… – произнесла голова.

- Вперед! – крикнул Кетч, и прыгнул в зияющий черный цилиндр.

- Ой! – сказала Дина, готовясь прыгнуть вниз.

Аркаша схватил Дину за руку, они оттолкнулись от мозаичного пола и нырнули следом за Кетчем. Падая Дина успела схватить за штанину, стоящего неподвижно Степу, и он, покорно свалился в темную пропасть люка.

- Десять! – возвестила голова и нырнула за ними.

Прозвучал последний, бархатный звук – часы пробили десятый раз. Раздался громкий скрежет. Люк закрылся. Огненная красно-желтая волна заполнила пещеру, поглощая на своем пути все предметы, находящиеся в ней. Рисунки и символы, выгравированные на поверхности куба, полыхнули огнем и куб исчез.

Аркаша приземлился в узком и душном тоннеле на четверть заполненном ржавой тухлой водой. Он нелепо плюхнулся в эту грязную воду, поднимая вокруг себя фонтаны брызг. Дина упала следом за ним и больно стукнулась носом о его спину.

- Где мы? – Дина с отвращением быстро вскочила на ноги.
- Не знаю, - Аркаша улыбнулся, но улыбка тотчас слетела с его лица, и оно стало по-прежнему спокойным и непроницаемым.
- Ну и запах! – Дина часто дышала, пытаясь избавиться от подступающей тошноты.
- Похоже, мы попали в коллектор для сточных вод. Обратно нельзя, вперед идти не хочется, но придется.
- А где, остальные? – Дина огляделась вокруг.

Она поежилась, от проникающей промозглой влажности вонючего тоннеля заныли руки и ноги. Сырая прохлада, как клещ забиралась под кожу и пробирала до костей.

- Холодно… – сказала она.
- Пока не очень. Будет хуже, - подтвердил он.
- Надо двигаться. Здесь запросто можно замерзнуть, потом ни о чем другом думать будет невозможно, от этого даже с ума сходят.
- Мне не страшно, - спокойно ответил он.
 
Дина остановилась, вцепившись обеими руками в Аркашино плечо. Звук равномерно падающих капель прервал далекий стон.

- Ты, слышал?

Аркаша повернул голову в ту сторону откуда донесся звук. Он поднял надменно брови и скосив глаза на Дину, сказал:

- И, правда, сорока?
- Ты слышал? – повторила Дина.

За стеной послышался приглушенный звук, он стал более отчетливым и теперь был похожим на плач. Писклявый тоненький голос протяжно ныл, прерываясь, и после короткой передышки, завывал с удвоенной силой, потом опять исчезал, чтобы появиться вновь.
Аркаша подошел к стене. Он хотел понять, о чем говорит человек там, за стеной?

- Нет, – крикнула Дина, - не подходи!

Она сняла с ноги кроссовок и с размаху бросила его в стену. Кроссовок ударился о камень и рикошетом упал в лужу. Тут же во все стороны полетели искры. Электрический разряд сотряс своды тоннеля. Плач за стеной стих.

- Ничего себе, - придя в себя, выдохнул Аркаша.
- Нам не выбраться отсюда никогда, - тихо сказала Дина, надевая вымокший кроссовок.
- Это Степа, - Аркаша ходил у стены, не зная, что предпринять.
 
Мимо пролетел голубой полупрозрачный сгусток.

- Это может быть, кто угодно, - Дина проводила облако глазами.
- Там за стеной Степа, я чувствую!
 
Плач возобновился.

- Крысы, – в ужасе прошептала Дина.

Аркаша вздрогнул. Действительно, теперь их повсюду окружали юркие маленькие твари с горящими глазками и блестящей шерсткой, но что-то в этих гадких созданиях было не то. Они двигались то вперед, то назад, крутились вокруг себя, будто исполняя какой-то ритуальный танец.

- Они не настоящие! – воскликнула Дина.

Аркаша швырнул сандалию в пляшущую массу. Синее зарево осветило тоннель. Он снял вторую и снова крысиный танец закончился загадочной вспышкой.

- Снимай обувь, - Аркаша бросился к Дине.
- Я только надела, - нерешительно ответила девушка, снимая их вновь, - дно скользкое.

Аркаша вырвал у Дины из рук кроссовки и бросился ловить крысу.
Наконец, он поймал одну.

- Степа!!! – крикнул Аркаша, подбежав к стене.

Он крепко стиснул тушку крысы подошвами кроссовок. Прозвучал оглушительный хлопок. Крыса взорвалась в Аркашиных руках. Плач за стеной мгновенно прекратился, и сразу же начался вновь.

- Не может быть! – Аркаша растерянно стоял у стены, - он бы услышал, он бы ответил.

- Там за стеной никого нет. Это ловушка, - ответила Дина, -
Бежим…

Дина на ходу подхватила сандалии Аркаши и скрылась в темноте.

Вода в тоннеле начала подниматься. Она доходила уже до щиколоток. Бежать становилось все трудней…

Дина упала в тухлую воду.

- На надень, кроссовки! – над ней стоял Аркаша.
- Это тебе, - Дина протянула ему сандалии.

Потом она откашлялась, поднялась и стала натягивать мокрую обувь, вытирая ступни о грязные штаны.

- Вода прибывает. Что будем делать? – спросила Дина, не поднимая глаз.
- Идти вперед, - сказал Аркаша.

Они, осторожно переставляя ноги, пошли по мерзкой гнилой жиже, которая доставала уже до колен, так что приходилось помогать руками.

- Посмотри, что это?.. Вон там, – Дина хотела показать, куда надо смотреть, нелепо взмахнула рукой, потеряла равновесие, и тут же окунулась в зловонную массу до подбородка.

Аркаша помог ей встать на ноги.

- Я устала, - пробормотала она.

Он взял ее за подмышки и, как следует, встряхнул ставшее, почти тряпичным тело. Он изо всех сил старался, пытался придать ему надлежащее положение. У него это получилось, но не сразу. Пока он помогал девушке, он не заметил, как вдали далеко-далеко от них замелькал голубоватый свет. Когда свет стал ярче и порвал глубокую тьму тоннеля, ребята удивленно раскрыли глаза.

Что-то неясное приближалось к ним. Они сначала увидели контуры тела. Это был человек. Да, конечно, это был человек. И они узнали его. И они обрадовались! Но радость их была недолгой.

Федор, быстро бежал по воде, по направлению к ним, но чем короче становилось расстояние между ними, тем понятнее было то, что он не бежит по воде, а то что он уходит под воду.

Федор поравнялся с ребятами, над смрадной поверхностью оскалилась в вымученной неживой улыбке голова. Она уже находилась совсем близко, в шаге от них, так что Дина с Аркашей могли разглядеть все до мелочей.

О, ужас! Они увидели, как голова стала разлагаться прямо на их глазах: сначала вылезли волосы и оголился череп, щеки и подбородок лишились растительности, кожа покрылась крупными волдырями, и лохмотьями слезла с костей. Череп сделал фуэте в воздухе, ударился о потолок тоннеля и осыпался мелкими алмазными осколками, оставляя круги на воде.

Немой крик застыл на губах девушки.

Теперь вода в гиблом тоннеле доставала подросткам до подбородка. Аркаша схватил Дину за плечо, немного приподнял и поволок вперед.

- Подними голову вверх, вытяни шею, ну… - командовал сухо Аркаша, - коридор уже скоро должен кончится, он не может, не кончится.

Он уговаривал сам себя, упрямо переставляя ноги в гнилой воде. Девушка уже ни на что не реагировала.

- Не глотай воду, только не глотай эту воду, - зачем-то вновь и вновь повторял он.
- Отпусти меня, - прохрипела Дина и исчезла под тухлой вязкой пленкой гнили.

Аркаша остановился, одной рукой он удерживал себя на плаву, второй схватил Дину за волосы и вытянул наверх. Дина беспомощно схватила ртом воздух, быстро моргая, она вытаращила глаза, немного отдышалась, и взгляд ее застыл в отчаянии, пустой и бездонный.

- В этом тоннеле нет выхода, - унесло эхо вдаль, и она скрылась под водой, чтобы вынырнуть вновь. 
   
Перед ними в грязной воде маячило изваяние огромной птицы с поднятыми крыльями и приоткрытым клювом. Дина сняла с шеи амулет и протянула Аркаше.

- Треугольник… клюв птицы… острием внутрь…

Тотчас зловонная жидкость заполнила тоннель целиком. Аркаша проплыл коричнево-зеленый смрад, поравнялся с головой птицы, поднес треугольник острием к открытому клюву. Амулет сам принял нужное положение. Как только уголок треугольника вошел в клюв птицы, стены стали похожими на огромное сито. В миллионы маленьких отверстий убегала вода, оставляя вязкую, липкую грязь на выступах, рельефах, трещинах полукруглых сводов тоннеля.

- Дина, - шепотом позвал Аркаша.

Девушка лежала без движения в этой вязкой грязи. Он подполз к ней и положил руку на посиневшие губы и тут же отдернул ее от безжизненного лица.

- Она мертва, - сказал он сам себе.

Что он чувствовал в эту минуту? Ему так хотелось плакать… Потом, он понял, что он ничего не чувствовал! Сейчас им двигало только одно желание, вернуть девушке жизнь. Во что бы то ни стало!

Почти механически он перевернул Дину со спины на живот, поместил тело себе на коленку, и с силой надавил на спину.  Ничего не получилось. Жизнь не возвращалась! Он повторил все снова, движение за движением: колено, живот, резкий толчок в спину. Никакого результата. Она умерла!

Аркаша положил Дину в скользкую грязь и сел рядом на корточки, в бессилии свесив руки…

Он равнодушно уставился на птицу, рука его скользнула по холодному животу девушки и он подумал, а потом произнес, как-то бесцветно и медленно.

- Господи, если ты есть, сделай что-нибудь. Это так несправедливо!

По телу девушки пробежала волна судороги, голова повернулась в сторону, изо рта хлынула вязкая темная смесь и Дина открыла воспаленные глаза, из них тоненькими ручейками потекли слезы, оставляя светлые бороздки на щеках.

Аркаша с сожалением смотрел на нее, он не мог понять этих слез. Почему она плакала? Она ведь жива?! Что же еще надо?

Аркаша сидел не шевелясь. Для него время остановилось. Он не помнил, что было с ним до и чего он хотел, чтобы было после. Запах… Скверный запах тоннеля пронизывал все его существо и сейчас он определял его жизнь прошлую и будущую. Его заставил очнуться громкий стук. Он вздрогнул и повернулся.  Кулон… Динин кулон с цепочкой валялся на полу. Скульптура большой каменной птицы потихоньку растворялась в воздухе, как призрачный мираж. Вместе с ней в небытие уходили страх и боль, но запах оставался. Глухая стена, преградившая им путь, подернулась голубоватой пеленой, изредка высвечивая искры и значки, начертанных на ней иероглифов.

- Ну, что? – спросил он Дину и улыбнулся.

Теперь было ясно, стена исчезнет. Это только вопрос времени и надо просто немного подождать.

- Птицу зовут Хад-Хад! – сказала Дина и глубоко вздохнула.
- Что? – бесстрастно отозвался Аркаша.

Он нехотя отвел взгляд от стены, поднялся с пола и подобрал амулет. И тут, он удивился. Искренне и по-детски. Он пристально вглядывался в украшение. На нем не было ни царапины, ни пятнышка грязи, оно было сухим, как будто все время лежало на полке древних музейных реликвий, - тяжелое золото тускло блестело и приятно холодило ладонь. Кен понюхал его и чистый запах металла обрадовал Кена. Амулет вновь поразил его строгостью линий. В треугольнике не было ничего лишнего. Просто и красиво. Любое вкрапление, дополнение сразу бы сделало его пошлым и дешевым.

В нем был непонятный, волнующий и неповторимый объем: чувственный и зримый. Его придавал отнюдь не материал, из которого был сделан треугольник, нет, его творила форма амулета. Филигранная отделка внутренней пластины ребра, вдавленная в плоскость, она обладала заостренными краями, которые дугой переходили в довольно глубокую, но хорошо видную со всех сторон площадь сечения, без лишних углублений, с совершенной линией изгиба. Изгиб был плавным и глубоким, он начинался без всякого перехода, сразу, с острой линии края треугольника. Пожалуй, эта линия являлась средоточием мастерски исполненной вещи, ее секретом. Это было настоящее произведение искусства.

Дина кашлянула, пытаясь напомнить о себе, но Аркаша не отозвался. Он все вертел и вертел в руках Динин талисман, пока не заметил странные линии тонкие, похожие на трещины выжженной земли в безжизненной пустыне. Поверхность ребра лишь на первый взгляд казалась абсолютно гладкой. Оказывается, что стоило немного поднять треугольник вершиной вверх, достигнуть определенного градуса поворота, как начинали появляться буквы. Они, то, появлялись, то, исчезали вновь. И он никак не мог прочитать, чего же там написано.

«Что это?» - подумал Аркаша, - хорошо сотканный орнамент, изящная тонкая вязь, выполненная умелой рукой ювелира или тайный шифр?».

Но разглядеть надпись никак не удавалось. Аркаша сам себя поймал на мысли, что начинает злиться.
 
Наконец, как будто издалека, до него донесся голос Дины:

- На самом деле, Хад, очень маленькая птичка…

Аркаше совсем не хотелось разговаривать о какой-то там птичке. «Да, это очень дорогая вещь», - подумал он.

- Что? – переспросил Аркаша.

Дина неслышно подошла к нему и встала совсем близко, ее дыхание обжигало плечо. Там у стены от скульптуры Хад-Хад оставалась лишь невесомая воздушная дымка.

- Я говорю, Хад-Хад маленькая, но сильная… Она может переносить амулет на большие расстояния и не уставать. Она никогда не устает. Иногда мне кажется, что она… это не она, а кто-то другой.

- Бред какой-то! – сухо процедил Аркаша.

Дина пропустила замечание мимо ушей.

- Знаешь, она очень смешно садится на кисть руки. Вот сюда.

Дина поднесла руку к лицу Аркаши, чтобы он мог разглядеть место, куда опускается Хад-Хад, она будто пыталась ему доказать, насколько маленькая площадка нужна для приземления птицы.
   
- Здесь слишком нежная кожа для ее когтей – не поверил Аркаша.

Дина обиделась. «Он обратил внимание не на то, он ее не понял», - подумала девушка. И все-таки снова попыталась объяснить.

- Она садится на руку и кладет свою голову на ладонь. Вот сюда.
- Зачем?
- У нее так устроен клюв. Украшение тяжелое. Она не может разжать клюв под тяжестью амулета.

Она даже задрожала от возмущения. Он ее не понимает!
Ладонь Дины была в нескольких сантиметрах от подбородка Аркаши… Ему захотелось поцеловать эту ладонь. «Для этого даже не придется сильно наклонять голову», - подумал он.

- Вот сюда? – его губы прикоснулись к нежной ладошке.

Дину била крупная дрожь. В глазах застыл ужас. Неужели все повторяется вновь? Нет, это не должно повториться. Она сделает все, чтобы не повторилось.

Стена исчезла.

- Птицу зовут Хад-Хад… Кто дерзнет назвать дитя его настоящим именем? – проговорила Дина, глядя, не мигая на светлый затылок.
- Ты в порядке? – Аркаша поднял голову и улыбнулся ей.
- Хад-Хад – появилась на свет, чтобы охранять амулет.

Взгляд. Яркий свет… Вздох. Дрожащая тень… Улыбка. Вспышка молнии… Они не успели сообразить, что произошло с ними в следующую секунду. Их тянула в разные стороны неведомая недюжинная сила.

Невидимый тяжелый молот сплющивал, как на наковальне отрезок тоннеля, в котором находились Аркаша и Дина. Он заколачивал тоннель с обеих сторон, превращая его в пещеру, в которой нет ни входа, ни выхода.

Прямо из-под ног вырастали огромные сталагмиты, а сталактиты зависали над головами, выступая на поверхность причудливой спиралью. Спирали двигались, как гигантские кривые ножи. Они, то уменьшались в размере, то становились неимоверно огромными. И их движение не прекращалось ни на секунду.

В центре стоял большой сундук. Он был закрыт на замок в виде небольшой палицы. Стальные шипы ее напоминали щупальца диковинного осьминога, которые угрожающе извивались, когда кто-нибудь подходил к сундуку.

На крышке сундука лежал ноутбук Митяя, с треснутой крышкой…

Дина и Аркаша переглянулись. Они поравнялись с сундуком, и присели рядом с ним на корточки, чтобы уберечь себя от назойливых сталактитов. Треснутая крышка открылась. И тотчас из ноутбука выплыла уже хорошо знакомая им голова Хозяина ГУБЫ. Она благополучно обогнула два сталактита, подплыла к ним, пристроилась рядом, и произнесла сладким голосом:

- Как дела?
- Какие дела? – сквозь зубы процедил Аркаша.
- Сердечные, конечно, - игриво пропела голова, - ах, как хочется вас обнять! Но, увы, нет рук, - сказала голова, почмокивая.

 Хозяин ГУБЫ явно издевался.

- Кстати, - голова оттолкнулась от плеча Аркаши и угодливо наклонилась к уху Дины, - не хотите ли узнать, где Костик?
- Хотим. А еще хотим знать, где Степа. Он болен, у него болит рука, – четко выговаривая каждое слово, ответила Дина.
- Нет проблем, - протарахтела голова и спряталась за сундук, показывая глазами на ноутбук.

Аркаша потянулся к крышке сундука.

- Не трогай, - картинно приподняв брови, вскрикнула голова, передразнивая Дину, потом рассмеялась и приятельски добавила, - я, пошутил… трогай…
- Я тебя сейчас прихлопну, - не выдержал Аркаша и громко стукнул, по крышке сундука.
- Ой! – вскрикнула голова.
- Хватит, - возмутилась Дина.
- Почему? Пусть продолжает, - засмеялась голова.

Аркаша поправил экран ноута.

- Что дальше?.. – спросил он.
- А дальше? – голова врезалась в только что выросший сталактит, - дальше вы увидите то, что хотите увидеть!

Лицо хозяина ГУБЫ стало непроницаемым. Он бросил на экран бесстрастно-холодный взгляд, перелетел через ноутбук и растаял вместе со всеми сталактитами и сталагмитами.

Ребята не отрываясь смотрели на экран. Монитор излучал ровный голубой свет. Прошла минута и на экране появился Степа.
- Степа! – еле слышно позвал его Аркаша.

На Самеса было больно смотреть. Тело его, невероятно распухло и походило на закачанную воздухом камеру для шины. Он с большим трудом переваливался с ноги на ногу, лицо было покрыто красно-фиолетовой сеткой и ничего не выражало.
 
- Степа! – Аркаша, пристально вглядывался в картинку на мониторе.

Степа поднял голову и посмотрел, заплывшими глазами, на Аркашу.

- Степа!!! Ты меня слышишь? – обратился к нему Аркаша.
- Я тебя вижу… и слышу. Кен, мне плохо… Подожди… Ну, помогите же мне…
- Как?! Степа!
- Я вокруг слышу голоса. Сначала один, потом несколько, обрывки фраз, разговоры, - люди плачут, поют, дают советы, радуются, меня ругают… Они разговаривают со мной, Кен.
- Где ты находишься, Степа?
- Я не знаю, Кен. Здесь всё – сплошной экран. Кен, я умру, да?!

Дина закрыла лицо руками.

Над распухшим до неузнаваемости лицом Степы навис рой мелкой мошки. Экран из голубого стал бурым, и сразу было не разобрать, что за насекомые кружатся над Самесом. Это могли быть, кто угодно. Осы, пчелы, комары, мухи, кто угодно. Было понятно одно, что насекомые агрессивны по отношению к Степе.
 
- Я не выдержу этого, Кен, - сказал Степа.
- Что это за твари, Степа? – у Аркаши запершило в горле от собственного бессилия.
- Это пчелы, Кен. Пчелы! А-а-а-а!

Рой пчел облепил Степину голову, руки, тело. Смотреть на это не было сил. Аркаша захлопнул крышку ноутбука.  «Чем я могу помочь Степе? Ничем… Я презираю себя за это? Да! Хотел бы я быть на месте Самеса? Нет…». И тут в памяти всплыла последняя фраза Хозяина ГУБЫ…

Аркаша в два прыжка подскочил к девушке, Дина, так и стояла, не отнимая рук от лица.

- Дина, - крикнул он, отдергивая ее руки - то, что происходит с Самэсом, связано с нашим состоянием. Помнишь, что сказал, Хозяин ГУБы? Мы видим то, что хотим видеть.
- Ты хочешь сказать, что нам надо успокоиться и думать о хорошем?
- Да! Давай попробуем переключиться. Самое беспечное… Ну…
- Не получается!
- Например, считалочка… Знаешь? Царь – царица, клоп-мокрица… Нет, нет, нет… Что-нибудь нейтральное. Например, раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять…

Дина настороженно, глядя ему прямо в лицо, подхватила.
 
- Раз, два, три, четыре, делим-делим на четыре, умножаем на четыре, получается четыре.

И тут же замолчала. Аркаша удивленно уставился на девушку.

- Ты, о чем?
- О тебе, - ответила Дина.
- Так, ты успокоилась! Это хорошо, - повеселел Аркаша и потянулся к ноутбуку.

Но только он прикоснулся к ноуту, руки его задрожали и перестали слушаться.

- Я не успокоилась, - сказала Дина.

Она подошла близко-близко и сказала:

- Поцелуй меня.
- Какое благое деяние! Ты пытаешься меня подбодрить?
- Не шути, - настойчиво повторила девушка.

Аркаша наклонился к ее лицу, посмотрел в глаза и прикоснулся губами к ее губам. Нос, щеки, глаза были совсем рядом. «Странное дело, - вдруг подумал он, - очень странное дело! У нее всего один глаз».

Аркаша отстранился от нее и сказал:
- Ты циклоп!
- Теперь я спокойна. Открывай компьютер!

Дина скрестила руки на груди, задрала нос и отошла в сторону. И только теперь она заметила Федора, стоявшего недалеко от них.

Его полупрозрачное тело, мерно покачивалось взад-вперед. Он укоризненно посмотрел на девушку и грустно улыбнулся.

- Дина, ты, ни капли не изменилась… Я, насчет, Самеса…
- Что?! – воскликнул Аркаша и в два прыжка оказался у сундука.
- Что, насчет, Самеса? – бросила Дина через плечо и побежала вслед за Аркашей.
- Servus – закричал Федор.

Аркашина рука дернулась и замерла на крышке ноутбука. Ребята обернулись.
 
На груди Федора светилась дрожащим серебристым светом звезда. Аркаша и Дина, как завороженные, смотрели на фосфорические треугольники знака.

- Звезда Давида… – растягивая гласные, протянул Аркаша.

Федор поджал губы и саркастически усмехнулся.

- Нет, - сказал он.
- Это печать, - едва сдерживая гнев, ответила Дина, - слишком древнего общества. Его печать.
- Так уж и моя?! А это что, Дина? – Федор вытащил руку из кармана штанов и повернул ладонью вверх.

На ладони лежала короткая золотая стрела.

- Наследие Робин Гуда? – недоумевая, спросил Аркаша.

Федор покачал головой.

- Нет, до этого стрелки бы не додумались.

Федор положил правую руку на грудь и подхватил нижний треугольник светящейся звезды, а пальцами второй рукой  подцепил  верхний треугольник. Он растянул звезду сначала по вертикали, потом немного по горизонтали и звезда превратилась в песочные часы. Сверху вниз по этим искрящимся часам стекали мелкие алмазные капельки.

Федор поднял голову вверх и крикнул протяжно и гулко:

- Время, остановись!

Эхо подхватило его голос:

- «Servus servorum»!

Федор подбросил вверх стрелу, та, взлетев под своды пещеры,   отрикошетила обратно и, вернувшись к Федору вонзилась ему в грудь. Прямо туда, где находились искрящиеся часы. На пол посыпались алмазные капельки. Капли со звоном разбивались, и осколки взмывали вверх пчелиным роем. Рой распадался на красные, оранжевые, желтые, зеленые, синие и фиолетовые полосы. Вскоре свод окрасился всеми цветами радуги.

Голос Федора гремел, заполняя пещеру:

- «In toto!»

- In toto! – подхватило эхо.

Потом все исчезло, и пчелы, и стрела в груди, и искрящиеся часы. Лишь прозрачное лицо Федора мерцало в полумраке. Печальные глаза с грустью смотрели на ребят.

- Безысходность порождает безумие, - тихо сказал Федор и растворился в темноте.


Ребята бросились к крышке сундука и открыли ноутбук. С экрана на них смотрел Степа.

- Кен, пчел больше нет, - прохрипел он, - но теперь я вижу крыс. Они большие, их много, и они очень близко, я не слажу с ними, Кен.

Аркаша взвыл от ярости.

- Я хочу знать, кто виноват… - голос Степы сорвался на крик и затем смолк.

Изображение исчезло с экрана ноута.

- Я ненавижу эту чертову ГУБУ! - заорал Аркаша.

И сразу же за своей спиной он услышал дикий хохот. Это хохотала Голова Хозяина ГУБЫ, - заикаясь, хлюпая носом, захлебываясь и вновь покатываясь со смеху. Аркаша молча смотрел на нее.

- Ты исчадие Ада, - сказал Аркаша, - ты не можешь быть вечно. Тебя раздавит твой мир.

Хозяин ГУБЫ перестал смеяться и ответил, также спокойно и бесстрастно:

- Тут ты не прав. Мой мир не здесь. Здесь находится то, что даст свободу моему миру.

Он с презрением дунул в сторону ноутбука, лежащего на сундуке, и растворился в воздухе. Ноутбук с грохотом слетел с крышки сундука, ударился о палицу со стальными щупальцами и рассыпался на мелкие осколки. Крышка сундука отворилась, и Дина с Аркашей увидели литую медную пластину, на которой была выгравирована надпись:

«Желание ничто, но Ключ все. Если ты можешь понять эти вещи, ты знаешь достаточно. И правда победит. Под печатью Соломона».

Вверх взметнулось пламя. Едва ребята успели отскочить от сундука в сторону, как огонь побежал по буквам. Он, то вспыхивал, то угасал, не прекращая своей огненной пляски.

Воздух в пещере стал теплым и осязаемым. Дина ноздрями втянула его в себя и закашлялась.

Из оголовья палицы сочилась кровь, она кипела и бурлила внутри магического шара.

- Каменщики всегда любили огонь. Но рядом с ним почему-то всегда появлялась кровь.

Дина пристально вглядывалась в шар с острыми шипами.

- Масоны? Ты говоришь о масонах?! – обеспокоенно спросил Аркаша.
- Я ничего не знаю о масонах. Я знаю Хирама и Соломона.

Палица росла на глазах. Она почти заполнила всю пещеру. Шар у ее основания скрипел и скрежетал, закидывая пространство своими железными щупальцами. Извиваясь, они впивались в своды пещеры, крошили и рушили стены.

Дине с трудом, но все-таки, удалось разглядеть дыру между шипами.

- Нам надо попасть внутрь шара, иначе через несколько минут он раздавит нас в этой пещере, как клопов. Скорее всего рукоятка, которая отходит от него, - какой-то коридор. Если мы проникнем в палицу через эту дыру, мы спасены. Прыгай! - скомандовала Дина и нырнула в основание палицы.

Аркаша последовал за ней.