Алби-2. Хрупкие грани. Глава XIX

— Ты в каньоне была когда-нибудь? — Дор долго размышлял, куда можно сводить Саю без лишних заморочек. Девушка уже не тряслась при каждом проходящем "красногалстучнике", но вот людных мест упорно избегала. Хотя переезд в маленькую однушку в Институтском квартале подействовал на неё будто глоток свежего воздуха. Она долго не могла поверить, что ей можно здесь жить, и никто её не выгонит. Вещей у неё почти не было, и переезд завершился в считанные часы. Дор скарбом тоже был не обременён, не считая всяких запчастей для мотоцикла, которые он хранил у себя в комнате и периодически ругался из-за этого с соседом, Рисом. Обычно кончалось тем, что Рис, матеря всё на свете, шёл на кухню за аптечкой и прикладывал к челюсти компресс. Один раз он всё-таки вызвал полицию, и результат Риса разочаровал до глубины души. Лысый наймит отделался штрафом за нарушение общественного порядка, а он, Рис, получил в личное дело пометку от полиции "склонен к конфликтам на почве социального неравенства" и две недели общественных работ. Рис знал, что такая несправедливость обусловлена принадлежностью Дора к внештатникам бригады. Этих сволочей ничего не брало, полиция, за немногими исключениями, предпочитала не связываться с агентами "Красного отдела", выписывая мизерные штрафы там, где обывателя поджидал бы участок или несколько недель подметания улиц. Когда Дор Стайн сообщил, что съезжает нахрен с этой конуры, Рис настолько возликовал, что даже помог этому полудурку распихать всё барахло по коробкам и погрузить в машину. Соседи из другой комнаты были также единодушны. Каждый из них удостаивался периодических "приветов" от лаборанта-физиолога с разбитыми костяшками, а опыт Риса подсказывал им, что если и есть справедливость в этом мире, то уж точно не в их квартирке. Так что агрессора провожали дружно, похлопывая по плечу и желая удачно устроиться на новом месте. Желательно насовсем.

— Я видела, как он цветёт. Очень красиво. Жаль, что это бывает раз в году.
— Как он цветёт, все видели. А вниз спускалась когда-нибудь?
— Ты что, с ума сошёл? — Сая округлила жемчужно-серые глаза. — Там двести метров глубины и стены почти отвесные.
— Там же лесенки есть. Узкие, но с перилами. Пойдём, Сая! На реку вблизи посмотришь. Нельзя же постоянно в помещении торчать. Сая! Да не бойся ты, тебя никто не тронет. Не посмеют. Сая, ну пойми ты, ты больше не вагантка, ты работаешь в "Гипносе", у тебя чип и красный пластырь. Тебе ничего не грозит.
— А вдруг...
— Сая, "вдруги" отменяются. Всё, успокойся, всё, что у тебя там в прошлом было, уже не имеет значения. В конце концов, если что, я разберусь.
— В челюсть? — улыбнулась Сая.
— Могу в почки. Мне без разницы. Не делай такие глаза, я не собираюсь ни на что нарываться. Никакого удовольствия мне это не доставляет. Давай, одевайся, пойдём.
— Я высоты боюсь.
— Ты и мотоцикла боялась, и ничего, втянулась как-то. Пойдём, времени не так много.

Сая бродила по краю обрыва, стараясь не смотреть вниз. Из-под её ног земля стремительно уходила куда-то, рыжими скалами в двухсотметровую пропасть. Девушка зажмурилась, пытаясь побороть головокружение. Лесенка, о которой говорил Дор, была такой узкой, что будь Сая немного пополнее, она бы и не пролезла вовсе. Дор сидел, свесив ноги в бездну, чем пугал Саю до липких ладоней. Всё-таки он безбашенный, нормальный человек и близко не подошёл бы к этому обрыву. Но Дор, казалось, страха высоты не испытывал, а только смотрел на Саю и улыбался чему-то своему.
— Я не полезу.
— Да брось ты. Давай, я первый, ты за мной. Главное, вниз не смотри. И не торопись.
Сая глубоко вдохнула. Он просто сумасшедший, и она идёт у него на поводу. Девушка мысленно досчитала до десяти и осторожно поставила ногу на узкую металлическую ступеньку.

— Ну вот. А ты боялась. Смотри, какая тут красота.
Сая сидела на жёстких рыжих камнях и пыталась выровнять дыхание. Полчаса спуска в бездонную пасть каньона дались ей парой-тройкой седых волос, не иначе. Лесенка гулко вибрировала под ногами, перила были скользкими от её пальцев, а ветер так свистел в ушах, что девушка периодически останавливалась и, зажмурившись, тихо молилась про себя. Дор снизу бормотал что-то ободряющее, но на середине спуска в пропасть это не очень-то помогало. Вверх будет легче, говорил он, вверх всегда легче, а лесенка хоть и хлипкая на вид, но прочная, сюда другую не поставили бы. Сая, ты же из технологического, сопромат учила, ты же понимаешь, как точно рассчитывают подобные вещи... Дор успокаивал её весь спуск, пока она не привалилась обессиленно к каменному утёсу. Она сделала это. Спустилась на глубину двести метров по отвесной скале. Она сделала это...
По дну каньона текла широкая прозрачная река с такой чистой водой, что можно было различить мельчайшие камешки на дне. Вода была обжигающе-ледяной, Сая даже ойкнула, когда опустила туда пальцы. Но это была настоящая пресная вода. Неудивительно, что в "Каньоне" такие цены на жильё. Там и опреснители-то, наверно, не нужны...
Дор плеснул в лицо холодной водой и с довольным видом растянулся на камнях.
— Я сюда часто приезжаю. Нравится мне тут. Я даже в реке купался.
— Она же ледяная.
— Зато закаляет хорошо. И чувствуешь себя потом будто заново родился. Там надо-то всего пару раз окунуться. В море совсем не то.
— Вот ты псих. — Сая сняла босоножку и, задержав дыхание, опустила одну ногу в воду. Через секунду она с визгом вытащила её обратно. — Нет, такие штуки не для меня.
Дор ржал в голос, пока Сая, свирепо вытаращившись на него, растирала посиневшие пальцы.
— Да, трепетная ты барышня. Ладно, не геройствуй. — Он подобрал с земли камешек и кинул в реку. — Хочешь, расскажу, как я скатился до жизни такой?
— До бригады? — Сая до сих пор чувствовала себя неуютно при мысли, что Дор сотрудничает с ними добровольно.
— Ну, в конечном счёте и до бригады. Нет, до "Гипноса". Они же этот проект начали ещё в Институте.
— И как тебя в него занесло?
— Меня мой профессор рекомендовал. Курт Хейрс из отделения физиологии. Я у него лаборантом работал. Он прослышал, что мозговеды затеяли какой-то проект, посвящённый сновидениям, и направил им моё личное дело. А Эрвин Вайльд в него сразу вцепился, даже других подопытных не стал смотреть.
— Это почему же?
— Скажем так, идеальные биологические показатели. Стопроцентное здоровье, хотя я пью, курю и выражаюсь. Вайльд аж глазами хлопал. Перепроверил меня чуть ли не трижды. Пульс, давление, реакции на механическое раздражение, аллергические реакции, состав крови... Лёгкие просветил, сказал, что очень хорошо, когда человек не курит. А я с тринадцати лет курю. В общем, нашёл себе подопытного с идеальной физической формой. Хотя нахрен им форма, когда они в мозг влезали.
— Радиация, — покачала головой Сая, — им нужно было, чтобы ты быстро восстанавливался. А для этого нужно лошадиное здоровье. Желательно природное.
— Нет, с изотопом Алби начала работать только в Отделе. В Институте один раз только... да я говорил.
— А потом...
— А потом бригаду заинтересовали эти разработки. Они же за версту чуют, когда дело может выгореть. Ну и... А мне были нужны деньги.
— Да, я понимаю, — тихо сказала Сая, — любой бы понял.
— Не любой, — жёстко отрезал Дор, — моя бывшая девушка, например, и слушать ничего не стала. Я это выражение лица до сих пор помню. Плюнула мне в рожу и хлопнула дверью, потом на другую сторону улицы при виде меня переходила. Нет, Сая, далеко не любой.
— Так странно, — девушка тоже кидала камешки в прозрачную воду, — прямо дежавю. Когда Рис узнал, что меня допрашивали, а затем отчислили, он аж в лице изменился. Такого мне наговорил... Он так боялся за себя, что узнают... ну... что он встречался с девушкой, которую водили в Отдел на допросы...
— Рис? — Дор повернул голову. — Не Рис Такер, случаем?
— Ты его знаешь? — Сая была неподдельно потрясена. — Он же из технологического...
— Вовремя я съехал, — пробормотал Дор, — вот ей-богу, вовремя... Рис Такер был моим соседом по комнате. Не лучшим соседом, надо признать.
— Да... он никогда меня к себе не приглашал. Да, точно. Говорил, что у него невменяемый сосед, какой-то асоциальный тип, которого он терпит... я так и не поняла, почему он его терпит...
— Потому что с наймитами Отдела лучше не ссориться. Хотя он всё равно ссорился. Даже полицию вызывал.
— Полицию?!
— Я же антисоциальный тип. Днище. Я, кажется, оскорблял его картину мира. М-да, смешно вышло. Знай я раньше...
— То что?
— По-другому бы с ним поговорил. И штрафом уже не отделался бы. А он компрессом. Ладно, что ворошить былое. Рассталась ты с ним, и слава богу. Никакому Рису Такеру я тебя больше не отдам. И вообще никому не отдам. Слишком долго я к тебе шёл.
Сая села поближе и положила голову ему на плечо. Всё, о чём рассказывал Дор, было уже так бесконечно далеко, что Сае даже не верилось. Рис... она и лица-то его уже не помнит, и даже эти его слова, которые он выплёвывал, побелев от бешенства, уже не ранили. Как будто это всё было в другой жизни... Сейчас у Саи есть дом, пусть и всего на полдня, есть человек, с которым ей спокойно... наконец-то спокойно... Дора Стайна словно окружала аура абсолютной уверенности в себе, и эта уверенность передалась и Сае. Да... так странно... раньше она бы не села с ним в буфете за один стол, не говоря о чём-то большем. Папа всегда предупреждал её о таких типчиках, всегда очень мягко, но настойчиво остерегал её от всяких безрассудных поступков. Рис Такер, говорил он, вот Рис Такер это хороший выбор. Он сын магистра физики твёрдых тел, отличный мальчик, вежливый, умный, без вредных привычек. Вы такая замечательная пара, говорил он... а потом и папа, и Рис не просто отвернулись от неё... Тед дрожащими от ярости руками кидал её вещи в коробку и буквально в лицо швырнул карточку от двери фургона. Папа слёг с инсультом. Рис даже не попрощался с ней, он стёр все их фото, всё, любое напоминание о Сае, будто её никогда и не было.
— Почему так? — прошептала девушка, покусывая губы. — Почему? Они же даже слушать меня не стали...
— Сая, да забей ты. Не стали, конечно. И меня никто слушать не стал. У этой "голубой крови" в мозгах столько предрассудков, что хватит на все психушки Ойкумены. Это наш премьер может трындеть с экрана о равных возможностях и тому подобной лабуде. Мы-то с тобой знаем, какие тут у нас "равные возможности". Раз даже конгломерат поделён на округа соответствующего уровня. О сателлитах я уж молчу. Нет никаких "равных возможностей". Либо иди на сделку, либо сиди, где сидишь, и не высовывайся. По мне сделка даже честнее. Дашь на дашь. У Алби так же было.
— У госпожи Мирр-Гарт? Ты о чём? Она же жена капитана.
— Ну, до капитана у неё тоже была какая-то жизнь, как ты понимаешь. Я знаю. Я же работал в "Гипносе" ещё тогда. Алби была ассистенткой профессора Вайльда, он её очень ценил. А ещё у него был второй подручный, Кит Тригг. Не спрашивай, что с ним сейчас. Но тогда Кит и Алби встречались, хотели пожениться. Он тоже из профессорской семьи, насколько я помню. Они встречались, он её в "Гипнос" и позвал. А потом приревновал к её успехам в проекте. — Дор посмотрел на Саю в упор. — И сдал "Гипнос" "красногалстучникам" за милую душу. Рифусу Гарту и сдал, он тогда ещё лейтенантом был при Роне Гире. Алби посадили в камеру, у профессора случился инфаркт. Я там был не пришей кобыле хвост, опытов-то не проводилось во время следствия. Кит не сильно шарил в проекте, а я уж тем более. А потом завертелась какая-то суматоха, лейтенант Трей выгнал меня в отпуск, пока они там разбирались, что почём... А потом р-раз! — и Алби уже жена капитана, руководитель "Гипноса" и всё такое. И про меня сразу вспомнили. Как-то так.
Сая слушала, открыв рот.
— Ты хочешь сказать...
— У неё такая же сделка с совестью, как и у нас с тобой. Если не хуже. Хотя, насколько я могу судить, с капитаном у неё всё хорошо. Но её точно так же предавали, а что с ней было, пока шло следствие, я не знаю. Но она очень сильно изменилась. Иногда мне кажется... — Дор осёкся.
— Что? — Сая смотрела круглыми глазами, вцепившись ему в плечо.
— Что она тоже... пережила нечто... ладно, неважно.
— То же, что и я, ты хотел сказать. Ты ведь это имел в виду?
— Да. — Дор кивнул. — Это иногда видно... я видел. Когда говорил с ней, после того, как отправил тебя в лазарет. Это было видно, Сая. Она поэтому так резко со мной говорила. Знаешь, я не великий мозговед, но... Я чуть не ударил её тогда. Еле сдержался. А потом понял, что она такая же жертва, не знаю только, кто её мучил. Вряд ли Дир, она его на порог лаборатории не пустила бы в таком случае. Или вообще заставила капитана посадить его в изолятор. Я не знаю, Сая, кто издевался над Алби и сделал из неё то, что она сейчас из себя представляет. Но по жестокости этот человек ничем не уступает Диру. А таких в бригаде ложкой ешь.
Сая молча смотрела на противоположный берег реки, на уходящие ввысь буро-жёлтые скалистые склоны. Рассказ Дора выудил на поверхность все её так тщательно упрятанные в самые недоступные уголки сознания переживания, и теперь девушка смотрела на каньон сквозь пелену подступающих слёз. Дор взволнованно потеребил её по плечу.
— Вот я дебил. Не надо было мне начинать весь этот... блин. Сая, ну не переживай ты так. Всё, что можно, уже отслучалось. Уже всё. Всё хорошо. А я дебил. Сая, ну...
Она уткнулась головой в мотоциклетную куртку с жёсткими застёжками и всхлипнула.
— Ничего... Спасибо, что рассказал. Это важно, правда. Мне теперь кое-что стало ясно. Мне... я не держу на неё зла, Дор. Если всё, что ты сказал, правда.
— Правда, — Дор сгрёб девушку в охапку, зарывшись носом в густые русые волосы, — вся и печаль, что правда.
— Дор, — она подняла голову и посмотрела ему в глаза, — если ещё и ты меня бросишь, я точно спрыгну в каньон.
— Ты чего? — он вытаращился в изумлении. — Откуда такие мысли? Ты это брось. Ты... не надо так. Я тебя никогда не брошу. Я жить без тебя не могу, а ты тут городишь такое. И думать забудь. Сая, я же люблю тебя, ну не умею я стихами говорить, уж извини. Я тебя никому не отдам. Никогда. И никто тебе ничего больше не сделает. Я же люблю тебя, глупышка, как ты вообще могла подумать... Сая... Знаешь, как я к тебе прикипел? Я знать не знал, что такое бывает. Предположить не мог. Я же когда первый раз тебя увидел, уже тогда всё для себя понял. Знал, что нечего и рассчитывать, ну и что. Даже не надеялся. А сейчас... Сая, я тебя никогда не брошу. Что бы ни случилось. Иди ко мне. Не плачь...
— Нас увидят...
— С двухсот метров? Даже не надейся.
— Дор...
— Я куртку подстелю. Вот так. Иди ко мне... бельчонок мой глазастый...

*    *    *

— Как идут дела? — Трей совершал личный обход лабораторий проекта "Танатос". Все силы бригады, все её лучшие умы были брошены на борьбу с чёртовым прионом, но на то он и прион, чтобы не поддаваться жалким людишкам, пусть даже в алых удавках. Конгломерат мог трепетать при виде этих бесстрастных манекенов с почти неограниченными полномочиями, Внешний мир придерживался иного мнения. Какого, Пирс Трей видел лично.
— Рид?
— У меня ум за разум заходит, господин лейтенант. Да и не только у меня. Я уже до энзимов дошёл, всё без толку. Прион определяется с гарантированной точностью, но не реагирует ни на какие воздействия. Не множится, слава богу, не с чего, но ему даже химреактор нипочём.
— Хочешь сказать, ты пасуешь?
— Никак нет, господин лейтенант. Но я в замешательстве. Думаю, другие группы тоже.
— Не сыпь мне сахар... да тьфу на тебя. Нет, быть не может, чтобы не существовало выхода. У Природы всё сбалансировано.
— Выходит, не всё. Я буду пробовать дальше, господин лейтенант, но...
— Отставить нытьё. Вам нужны ещё какие-то реактивы или аппаратура? Что-то, чего вы ещё не пробовали? Финансирование пока позволяет, думайте, Гейл, думайте. Если что, я всегда на связи.
— Так точно, господин лейтенант. — худощавый сержант-микробиолог отрывисто кивнул. — Я постараюсь что-нибудь предпринять новое. Пока не знаю, что.
— Работайте, — вздохнул Трей и прикрыл за собой дверь.

*    *    *

Алби смотрела на совмещённые визуализации Дора и Саи, мучительно пытаясь обнаружить что-нибудь, что они с Пирсом упустили. Очкастый лейтенант был прав, говоря, что на поверхности прионы что-то сдерживает, не давая пятну расширяться по экспоненте. Пенная дрянь упорно отвоёвывала всё новые и новые территории, губя на своём пути всё живое, но если верить Гейлу, прионы штампуют себе подобных очень быстро, а на деле аномалия хоть и разрасталась, но неторопливо, словно что-то не позволяло ей развернуться в полную силу.
"Ну, что же там?" Алби до рези в глазах всматривалась в чёрную кляксу. Особое внимание она уделяла границам пятна и незаражённой территории. На этом стыке обязано было быть что-то, что поможет найти выход из прионной западни. Алби максимально увеличила картинку и вдруг тихо ахнула, прикрыв рот ладошкой. Решение лежало на поверхности, они с Пирсом сотни раз смотрели и не видели. По щекам девушки заструились слёзы облегчения пополам со стыдом. Так долго не замечать очевидного! Она дрожащими пальцами набрала личный номер капитана.

— Риф... — Слова давались Алби с трудом. — Риф... Пирса сюда... живо...
— Что-то нашла? — Гарт словно воочию видел взволнованное лицо жены.
— Да... Мы всё это время... были просто слепыми... гони сюда Трея...

Через пять минут Пирс Трей влетел в лабораторию. Алби подняла на него заплаканные глаза. Было видно, что она по-настоящему потрясена. Дор и Сая спали как сурки, мерно дыша. Трей скосил глаза и увидел слегка переплетённые пальцы свесившихся рук. Эта странная, противоестественная любовь всегда будоражила воображение лейтенанта, но идиллическая картина завладела его вниманием буквально на пару секунд, после чего он вперился Алби в глаза.
— Что ты обнаружила?
— Пирс, мы всё это время смотрели не туда. Мы смотрели, как прион сводит с ума и губит зверей и штырьков, разъедая им мозг, как угасает растительность... Мы смотрели на живых. А надо было на мёртвых.
— Что? — Пирс поправил очки. Пока что он ничего не понимал, но вид напарницы подсказывал ему, что она обнаружила нечто чрезвычайно важное.
— Мёртвые деревья. Смотри, — она указала на максимально увеличенный кадр двойной визуализации, — видишь эти поваленные брёвна?
Пирс присмотрелся. На границе пятна, а кое-где и внутри него виднелись нагромождения упавших стволов лесных исполинов, покрытых красочными пятнами лишайников.
— На этих деревьях растут лишайники-редуценты. Видишь? Яркие такие, красные. Питаются гнилой трухой, она для них самая лучшая пища. Ты видишь? Прион не затрагивает эти лишайники, обходя их стороной. Он не касается их, хотя всё остальное губит на корню! Они... эти лишайники... они опасны для него, понимаешь! Он их сторонится! А погибших деревьев во Внешнем мире пруд пруди, и практически все стали прибежищем этих сапротрофов. Они и сдерживают натиск этой дряни. Маленькие красные лишайники. 
Алби закашлялась от сбивчивого объяснения и замолчала, восстанавливая дыхание. Пирс Трей, нервно ослабив галстук, снова и снова вглядывался в визуализированный сон. Ошибки быть не могло. Эти красные любители мёртвой древесины действительно были неподвластны свихнувшимся белкам. Пирс медленно осел на стул.
— Как ты... Чёрт! Чёрт, как же мы это проглядели? Ведь это всё было у нас перед глазами с самого первого раза!
— Пирс, ну не казни себя. Я тоже увидела только сейчас, мне и в голову не приходило... Но эти лишайники явно обладают каким-то оружием против прионов. Господи, увидь мы это раньше, Риф ещё тогда приволок бы из Внешнего мира не только образцы белка, но и этих симпатяг... Какие же мы... узколобые.
— Ну вот, теперь ты себя казнишь. Алби, неважно, когда ты это заметила, сейчас или... или через год. Главное, что теперь есть, от чего отталкиваться. Я узнаю, есть ли среди наших алхимиков лихенологи, но это вряд ли, на крайняк сойдут и микологи. А Риф отправит кого-нибудь наружу собрать этого лишайника да побольше. Ты уже отчитывалась ему?
— Только тебя вызвала пока. Да... надо доложить, не откладывая. Сейчас, только в чувство приду немножко... Он не очень-то жалует нервные припадки.
— Я тебя умоляю. В этот раз не грех и понервничать. Мне пойти с тобой?
— Да. — Алби смотрела ему прямо в глаза. — Ты руководитель "Танатоса". Ты обязан знать всё, что я получаю от сновидцев.
— Тогда пошли. Поверить не могу, что мы сдвинулись с мёртвой точки.

Рифус Гарт внимательно рассматривал визуализацию, слушая комментарии Алби. Как и Пирс, он в первый момент опешил, что они все не замечали очевидного. Но командир особой бригады умел держать себя в руках.
— Да, это действительно прорыв. Кто бы мог подумать... Отлично, Алби. И не переживай, что раньше не обращала внимания. Такой финт ушами никому и в голову не мог прийти. Я был там, во Внешнем мире, у самого пятна, и то не увидел. Так что ты молодчина. Подопытных в лазарет и... предоставь им потом небольшие каникулы. Они тоже поучаствовали в открытии и заслужили пару деньков отдыха наедине друг с другом. Возможно, некоторое время нам не понадобятся их сны. Пирс. Всю свою банду сориентируй на изучение этого лишая.
— У меня нет лихенологов...
— У тебя пара сотен светлых голов, уверен, количество перейдёт в качество. Там же кого только нет, и микробиологи, и вирусологи, и эпидемиологи... когда ты предоставишь им материал для исследований, хоть кто-то да докопается до истины, а работа по изучению твоего рехнувшегося белка захватила даже господ вагантов. Это вызов, а учёные спят и видят разгадать все тайны матушки-Природы. Так что прогнозирую волну энтузиазма. Что до меня, я сегодня же пошлю во Внешний мир Сида и Норта. Они модификанты, так что спокойно наберут вам хоть вагон этого лишайника. Значит, он растёт на мёртвых деревьях...
Алби кивнула.
— Его везде полно. Думаю, твоим ребятам необязательно лезть в самую чащу. Бурелома и на границе хватает.
— Тем лучше. Загоним им самые чёткие кадры, чтобы не перепутали, и всего делов. Сколько вам надо этого лишая для исследований?
— Чем больше, тем лучше. Идеально было бы не отдирать лишайник с дерева, а притащить прямо на ветках. Неизвестно, сможет ли он выжить в условиях Ойкумены.
— Значит, притащат вязанку хвороста. Отлично, Алби, отлично. Думаю, послезавтра они уже вернутся, я помню, что поваленных деревьев с этими красными пятнами полно даже около Грани. Им и углубляться-то не придётся. Всё, с этим покончили. Пирс, проведи общее собрание. Алби... Так, подопытных в лазарет, а сама домой, спать. Тебе надо отдохнуть. Сейчас в дело вступят модификанты, а потом консилиум "Танатоса", ты всё, что могла, на данный момент сделала. Отдыхай. — И, совершенно не стесняясь Пирса Трея, капитан подошёл к жене и крепко её обнял. — Вечером выпьем шампанского, — шепнул он, — в кои-то веки повод появился. Завтра на службу не выходи. Всё равно проспишь.
Алби мурлыкнула что-то неразборчивое и отстранилась. Ей было немного неловко. Пирс сосредоточенно протирал очки, не глядя на командира. Своё место лейтенант знал.
— Всё, по местам. Надеюсь, мы наконец-то найдём способ справиться с этой дрянью. Все свободны.

*    *    *

Сид Кайт и Норт Ледс внимательно слушали командира, глядя на монитор с пейзажами Внешнего мира. Оба модификанта следили за лазерной указкой, которая тыкала в красные пятнышки на поваленных деревьях.
— Ваша задача привезти как можно больше этого лишайника, желательно с кусками древесины, к которой он крепится. Если возникнет необходимость, распиливайте стволы. Забейте машину доверху, возьмёте "Орф", он самый вместительный. Этой дряни полно даже на подступах к Грани, так что вам нет смысла углубляться в дебри. Каждому из вас будет выдан планшет с изображением лишайника. Не думаю, что его можно спутать с чем-то другим, но всё же. Эта штука растёт исключительно на мёртвых деревьях. Я отметил вам на карте самые обширные буреломы около границы. Двух дней вам должно хватить, чтобы запастись лишайником по самые гланды. Оборудование получите на складе, вам понадобятся, помимо стандартного набора, лазерные резаки и пила. Вопросы есть?
— Никак нет, господин капитан. Выдвинуться во Внешний мир, не углубляясь в него, собрать максимальное количество красного лишайника с древесиной. По прибытии сдать лишайник в проект "Танатос". — Лейтенант Сид Кайт оттарабанил это всё с непроницаемым выражением лица. После Рифуса Гарта это был самый опытный модификант, посещавший Внешний мир десятки раз. Капитан знал, кому поручить столь важную задачу.
— Свободны.
Двое смуглых темноволосых мужчин с неподвижными глазами синхронно развернулись и вышли из кабинета командира особой бригады.

*    *    *

Пирс Трей уже в который раз обводил взглядом громадный конференц-зал. На этот раз в нём не было вооружённых конвоиров с пистолетами в руках. Работа над проектом "Танатос" действительно в какой-то степени сплотила учёных из разных кругов, и конфронтаций стало на порядок меньше. Общая угроза действовала отрезвляюще, и даже ваганты перестали бурчать, что их притесняют "красногалстучники" и сотрудники Института. Пирс втайне порадовался этому факту. Любая грызня чрезвычайно усложняет работу, уж это он знал хорошо. И теперь руководитель "Танатоса" должен был поведать своим подчинённым о новом витке истории с прионами.
— Я собрал вас всех здесь, чтобы поделиться важной информацией о наших с вами исследованиях. Но прежде, есть ли в зале лихенологи?
Учёные завертели головами. Наконец поднял руку один пожилой профессор.
— Я не лихенолог, я занимаюсь фитопатологиями, но кое-что о лишайниках знаю. В контексте своих исследований, безусловно.
— Очень хорошо. Возможно, мы наконец нащупали у наших сверхживучих пептидов уязвимое место. Оно вас удивит, господа. Включите монитор.
Огромный экран мигнул, и взглядам сотен научных сотрудников открылся Внешний мир во всём своём великолепии. Пирс нашёл кадр с границей пятна и здоровой территории и поставил максимальное увеличение. Учёные взволнованно зашептались.
— Перед тем, как приступить к изложению информации, полученной от моих коллег, хочу спросить: возможно, кто-то из вас самостоятельно придёт к правильным выводам, глядя на эту визуализацию?
Профессор фитопатологии вместе со всеми вглядывался в изображение, но он был точно так же зашорен, как и его коллеги, не обращавшие внимания на поваленные стволы.
— Присмотритесь к этим брёвнам, господа. Да-да, вот к этим, которые расположены внутри прионного пятна и около его границ. Вы видите эти красные лишайники? А теперь присмотритесь повнимательнее, возможно, мне удастся обойтись без подсказок.
— Да эта шваль на них не действует! — потрясённо выдохнул Рид Гейл. Сержант-микробиолог, первым установивший природу патогена, был неподдельно взволнован. Зал зашуршал, учёные вглядывались в красные пятна, покрывшие мёртвые деревья, и каждый теперь видел, что лишайники не просто спокойно переносят присутствие приона, но, казалось, сам прион не хочет касаться жёсткой бугристой ярко-красной накипи на гнилых стволах. По залу пронёсся общий вздох.
— Мы видим, что этот лишайник успешно противостоит инфекционному агенту. В местах большого скопления поваленных деревьев прион почти не распространяется, ища пути обхода. Этот весёленький редуцент с такой красивой окраской либо инактивирует прион, либо его полностью денатурирует. В любом случае, лишайник обладает резистентностью к воздействию приона и сам его успешно разлагает, насколько я могу судить по картинке. Возможно, ключ к разгадке кроется именно в этом дивном симбионте. Капитан Гарт уже направил во Внешний мир двоих оперативников-модификантов для сбора образцов лишайника, завтра, в крайнем случае послезавтра у нас будет материал для исследований. Капитан обещал, что оперативники притащат столько образцов, сколько влезет во внедорожник, так что хватить должно всем. И я искренне надеюсь, что мы найдём способ победить нашу патологию. Господин... э-э-э... — Пирс обращался к фитопатологу, понятия не имея, как того зовут.
— Виктор Брант, господин лейтенант. Профессор Виктор Брант.
— Э-э-э... м-да. Очень приятно, господин профессор. У вас есть какие-либо соображения о сущности сдерживающего агента?
Профессор фитопатологии задумался.
— Если исходить из белковой природы приона, то его инактивация должна проходить с разрывом водородных связей, возможно, лишайник содержит некую эндопептидазу...
— Да уже какими только протеазами его не утюжили, этот чёртов прион, — сообщил со своего места сержант Гейл, — всё без толку. Там бета-слои так скручены, что никакой энзим не берёт. Я вам больше скажу, профессор: при нагревании в автоклаве до 1000 градусов по Цельсию в течение 15 минут фибриллярные структуры, обуглившись, превращаются в углеродные наноструктуры с исходной пространственной организацией, способной служить матрицей для образования патогенного белка. Он, мать его в третичную конфигурацию, даже в таких обстоятельствах ухитряется восстановиться. А вы мне про протеазу...
— Коллега, — профессор покачал головой, — прошу вас, не забывайте, что этот лишайник из Внешнего мира. Как и прион. В составе лишайника может быть протеаза, доселе нам неизвестная. А, возможно, дело и не в протеазе вовсе, а в каком-то другом воздействии. Необходимо дождаться образцов.
"Чтобы институтский профессор "красногалстучника" коллегой назвал... Да мой "Танатос" сделал для Ойкумены больше, чем все правительственные фанаберии и инициативы... Эдак мы и ко всеобщему равенству и братству придём, храни нас господь от этого". Пирс Трей с любопытством наблюдал за развивающейся дискуссией. Брант и Гейл худо-бедно порешили, что во Внешнем мире возможно всякое, в том числе и неизвестная науке протеаза, дробящая прион. Гипотеза ничем не хуже прочих.

*    *    *

Алби проследила, как Дора и Саю поместили в лазарет, сделала копию визуализации, отключила все приборы и опечатала лабораторию. На сегодня всё. У неё до сих пор ухало в висках, стоило только вспомнить это невероятное чувство озарения, инсайта, когда она наконец нашла, увидела путь, выводящий из лабиринта. Теперь шестерёнки "Красного отдела" завертелись с умопомрачительной скоростью. Рифус отправил Сида и Норта за образцами лишайника, Пирс провёл общее совещание по возможному пути выхода из тупика, парочку её испытуемых уже вовсю накачивают "радиант-плюсом" и стабилизаторами... Алби словно находилась в оке урагана, который бушевал вокруг, оставляя её саму в вакууме безмолвия. Теперь от неё уже мало что зависит, теперь дело за оперативниками Рифа и учёными из "Танатоса". Девушка вышла из здания и задумчиво побрела по правительственному кварталу, отказавшись от машины с водителем. Сейчас ей просто хотелось идти, никуда не торопясь, за пару часов она дойдёт до "Каньона", а там возьмёт катер и выйдет в море, будет кататься по бухте до заката, подставляя лицо солёным брызгам. Очередная глава проекта "Гипнос" подошла к концу, и Алби было странно и удивительно думать о том, что завтра можно не идти на службу, что больше не придётся до рези в глазах всматриваться в визуализированные сны, мучительно отыскивая хоть какую-то зацепку, что не надо будет вкатывать подопытным лошадиные дозы, чтобы погрузить их во Внешний мир, а потом, кусая губы, ждать окончания реабилитационного периода... И от этого всего внутри девушки разливался мертвенный дымящийся холод, словно вместо сердца ей засунули кусок сухого льда. Она очень сильно, безумно устала, но осознание завершения работы не давало ей покоя. "Ну высплюсь я завтра, до обеда посплю. Покормлю чаек. Пройдусь по магазинам, куплю себе в награду какую-нибудь симпатичную шмотку... А дальше что? Рифу с Пирсом не до меня, бедная Дина, скорее всего, ещё долго не вернётся в конгломерат, Дор и Сая получат неделю выходных после лазарета и им уж наверняка не будет ни до кого дела... днём уж точно... Надо же... Столько времени жить на одном нерве, постоянно изучать эти сны до кругов перед глазами, ночами не спать, ища выход, а когда он нашёлся... Нет, Алби, ты не умеешь предаваться праздности. Ты хочешь быть в эпицентре событий, особенно когда происходят такие дела... Или это просто бушует адреналин от сегодняшних событий... Так, всё. Сейчас катер, море и чайки. И спать".



Продолжение: http://www.proza.ru/2016/10/29/1130