ИКРА

ИКРА

Такая вот занимательная история приключилась со мною в годы юности моей.
Было мне тогда 17 лет от роду. Работал на швейной фабрике, располагавшейся в то время при  въезде в п. Юг на пригорке перед одноименной речкой. Весна достигла средины, снег стаял, большая вода уже ушла, но в речке вода была ещё мутная. В ямах и низинах (бочажины) в долине речки оставшаяся вода уже посветлела.
Утром, как всегда, вприпрыжку, быстро шел на работу. В одной из таких бочажин увидел небольшую щуку. Если отбросить рыбацкое преувеличение, то длина её была не более 30 см. По берегам этого озерка прыгали лягушки. В траве, покрытой водой, была отложена икра, зеленого и коричневого цветов. Коричневая - ясно, что лягушачья, а вот зеленая, видимо, щучья. Даже одинаково крупный размер икринок меня не смутил.
Путь мой лежал в мастерскую, где работал я токарем. Там были уже наши слесари: Картушин Алексей и Сударенко Виктор. У первого было прозвище Блин, у второго - Якуня Маня.
 Блин, потому, что Алексей через слово вставлял «блин», а Виктор был почти интеллигент – раньше работал чертежником в сельсовете, умело применял геометрию в работе жестянщика и поэтому матом не ругался. А при необходимости выругаться произносил «якуня маня». В его устах это было грозное ругательство.
«Мужики, сказал я им, там щука икру наметала». «Да?», удивились они. Немного подумав и загадочно переглянувшись дали мне в руки котелок и «Сгоняй ко, салага, и набери эту самую икру в котелок. Да не забудь  сюда доставить!».
Нехотя сходил к бочажине, быстро набрал зеленой икры и вернулся в мастерскую. Там меня уже ждали с пачкою соли коллеги по работе. Засолили икру и поставили котелок в теплое место, ушли. Включив свой токарный станок начал работать. Через некоторое время вернулись с бутылочкой винца наши слесари. Оказывается, они сходили в ближайший магазинчик. Забрав котелок, ушли в котельную – там был стол и стулья, и там можно было душевно посидеть за стаканчиком винца, не опасаясь визита какого нибудь начальничка. Мне не приходилось ещё видеть, как поедают эту самую икру, и я, выключив станок, тоже пошел в котельную. Картина, достойная кисти художника: на столе, накрытом вчерашнею газетой, стоял котелок с икрой. Из котелка торчала единственная ложка. В центре красовалась бутылка дешевого вина, типа «Портвейн», и стояли две, не очень чистые, армейские алюминиевые кружки. Натуральный натюрморт. Разлив вино по кружкам, работнички начали пир. Отпив вина, закусили икрой. При этом хвалили её вкус.
В это время в котельную заглянул сварщик Гена Воеводкин. Это был замечательный человек – активный строитель коммунизма. Он мотал срок на комсомольских стройках Прикамья, где и приобрел специальность сварщика. На спиртное у него было особое чутье – и поэтому ни одна пьянка на рабочих местах, без его участия не проходила. Даже если его и не приглашали.
Достали ещё одну, такую же немытую кружку, налили и ему. Выпив, он удивленно смотрел в котелок. На вопрос «что это и где взяли» сказали правду.
Молча взял котелок, и, выйдя на улицу, вылил содержимое котелка в бак с водою. Воды в том баке было 2-3 кубометра. И, резюмировав сделанное, сказал мне: «вот что из этой икры вылупится – то и заставим тебя жрать».
Поскольку перспектива пообедать головастиками меня не устраивала, я стал приходить на работу пораньше, и  пока никого не было, откачивал воду из емкости ежедневно по паре-тройке ведер. Через две недели емкость была пуста, и никаких головастиков там и в помине не было. Когда вспомнили про икру – было уже поздно.
Вот так я лишился славного обеда.