Как Аллах мост переименовал

МОСКВА. КРЕМЛЬ.

Ночь. Лишь в одном окне горит свет. Владимир ПУТИН в своём кабинете сидит за компьютером и играет в Battlefield. За американцев. За чернокожего. С конфедератским флагом.

ПУТИН (напевая):
– Oh no, not me
We never lost control
You're face to face
With the man who sold the world! 
Ла ла ла ла ла...

Внезапно пинком раскрываются двери, и входит РАМЗАН Кадыров.

РАМЗАН (улыбаясь):

– Привет Вован! Мне пришла гениальная идея. А давай в знак моей личной верности назовём мост в Питере моим именем?

ПУТИН (не отрываясь от игры):
– Угу, ясно, понятно. Напиши Пескову.

РАМЗАН (извиняющимся тоном, потирая кулак):
– Я ему сначала написал, а  потом прописал, и он обиделся. Он сказал, что больше со мной не разговаривает.

ПУТИНА внезапно убили в игре.

ПУТИН (резко поворачиваясь):
– Чего ты несёшь? Про мост какой-то, про Питер, про имя. Вообще охренеть! Я же тебе всю Чечню отдал, переименовывай всё, что хочешь!

РАМЗАН (смутившись):
– Ну так мы уже... Чечня, она же маленькая, а Россия (показывает на карту на стене) вооон какая большая! Эх, сколько переименовать всего можно!

ПУТИН (с гордостью):
– Ну да! Большая. Пока ещё. (Улыбка медленно сползает с его лица.)

РАМЗАН:
– Вооот! А может стать вооот такой (показывает пальцами) маленькой. Прямо как твой...

ПУТИН (строго):
– Но, Но! Сам ты маленький, и вообще, рано тебе ещё.

РАМЗАН (с жалобным лицом):
– Ну хотя бы именем папки, ну пожалуйста!

ПУТИН:
– А папка твой вообще... несговорчивый был, и знал много.

ПУТИН (в сторону):
– Пришлось меры принять.

РАМЗАН (гневно):
– А, так это ты моего папку?

ПУТИН (оправдываясь):
– Не, ты что, да я, да никогда в жизни!

ПУТИН подходит к РАМЗАНУ, обнимает его за плечо.

ПУТИН (задушевным голосом):
– Это был несчастный случай, понимаешь? У старика сердце было слабое, нервничал он много. Давление внезапно подскочило, и всё, сердце его и не выдержало. Разрыв митрального клапана. Ничего сделать не успели.

РАМЗАН (с надеждой):
– Может всё-таки назовём?

ПУТИН (размышляя):
– Не, Рамзан, пацаны не поймут. У нас же русский мир, всё такое, русские парни там гибли. Не, сорри, никак не могу.

РАМЗАН (с обидой):
– Ну и ладно, а я возьму и устрою в Чечне референдум о независимости, ну, как в этом вашем Крыму. Только у нас будет с деньгами, а не как у вас (пародирует Медведева): денег нет, пасаны, но вы держитесь, пасаны, всего вам хорошего, пасаны... Позовём (оттягивает рукав и читает со шпаргалки по слогам) ме-жду-на-род-ных наб-лю-да-те-лей из О-О-Н и О-Б-С-Е.

ПУТИН (с досадой):
– И где ты таких слов умных набрался?

РАМЗАН (с годостью):
– В Инстаграме, ну и в Коране ещё немного.

ПУТИН (сквозь зубы):
– Воспитал же на свою голову...

ПУТИН (громко, пытаясь устыдить):
Ну чего тебе ещё нужно? Вот сколько вам Аллах денег прислал? Много!

РАМЗАН (улыбаясь):
– Наверное. Я только до десяти считать умею. Миллионов! (смеётся)

ПУТИН (печально):
– Эх, что же мне с тобой делать, горе ты луковое...

Над головой у РАМЗАНА зажигается лампочка.

РАМЗАН (со светящимися глазами):
– Вовчик, глянь, а если Аллах даёт нам деньги, то почему бы ему и мост не переименовать?
Для него это же совсем плёвое дело...

ПУТИН:
– Хм, почему бы и нет (расплывается в ехидной улыбке). Молодец, Рамзан, вижу, не только овец считать умеешь. Далеко пойдёшь! (хлопает его по плечу) Сейчас всё будет!

ПУТИН набирает номер на старом дисковом телефоне.

ПЕТЕРБУРГ. КВАРТИРА ПОЛТАВЧЕНКО.

Белая ночь. Среди тишины раздаётся резкий, как зима в январе, телефонный звонок. ПОЛТАВЧЕНКО вскакивает, задыхаясь, хватает дрожащими руками телефонную трубку, она выскакивает из его рук, он снова её хватает, словно жонглируя огнём. Наконец, прижимает её к уху.

ПОЛТАВЧЕНКО (хриплым голосом):
– Алло!

МОСКВА. КРЕМЛЬ.

ПУТИН:
– Добрый день! Это Вован, я смотрю ты тоже не спишь, мой друг?

ПЕТЕРБУРГ. КВАРТИРА ПОЛТАВЧЕНКО.

ПОЛТАВЧЕНКО:
– Вован, что случилось? Майдан? Революция? Народ прозрел? Сваливаем?

МОСКВА. КРЕМЛЬ.

ПУТИН:
– Шутишь что-ли? Не, так мелочи. Тут, кхм... (подмигивает Рамзану) Аллах внезапно решил мост через Баден... Дуден... Дудер... гофский канал переименовать. В честь нашего старого друга Ахмата Кадырова. Ничего сделать не могу. А ты можешь?

ПЕТЕРБУРГ. КВАРТИРА ПОЛТАВЧЕНКО.

Трубка сползает с уха ПОЛТАВЧЕНКО вниз. На его лице отражается глубокое размышление. Лоб наморщивается, а в глазах застывает лёгкая тоска и недоумение. Наконец, он приходит в себя.

ПОЛТАВЧЕНКО:
– Не, Вован, я тоже ничего не могу сделать, раз Аллах решил...

МОСКВА. КРЕМЛЬ.

ПУТИН:
– Ну вот и славно! Готовь приказ, утром переименуем (кладёт трубку).

ПЕТЕРБУРГ. КВАРТИРА ПОЛТАВЧЕНКО.

ПОЛТАВЧЕНКО:
– Эээ...

Но в трубке лишь гудки. ПОЛТАВЧЕНКО кладёт трубку.

МОСКВА. КРЕМЛЬ.

ПУТИН (с улыбкой):
– Видишь, как всё легко? Пацан сказал – пацан сделал!

РАМЗАН:
– Эээ, это была моя идея!

ПУТИН:
– Ладно, всё, гуляй! У меня государственной важности дела запланированы! Видишь, ночами не сплю.

РАМЗАН (у самых дверей):
– Вован, а можно вопрос?

ПУТИН (строго):
– Ну чего ещё?

РАМЗАН (с надеждой):
– А может и моим именем также назовём? Ну, Аллах, туда-сюда, а..?

ПУТИН (уверено):
– Конечно, назовём! Обязательно назовём! Когда станешь таким как папка (поднимает глаза кверху), сразу же и назовём! Но можем и на кануне назвать, заранее.

РАМЗАН (меняясь в лице):
– Не, спасибо, не надо заранее! Я уж как-нибудь пока обойдусь.

РАМЗАН уходит, а ПУТИН возвращается к игре.

ПЕТЕРБУРГ. КВАРТИРА ПОЛТАВЧЕНКО.

ПОЛТАВЧЕНКО сидит на кровати и смотрит на стену. Со стены на него укоризненно смотрят чёрно-белые портреты его отца и матери. ПОЛТАВЧЕНКО стыдливо отводит глаза. По его впалой щеке медленно, цепляясь за каждую щетинку, сползает скупая слеза.

ПОЛТАВЧЕНКО (печально):
– Спасибо тебе, Аллах, что бы мы без тебя делали.