о том, как двое бойцов коммунизм сдавали научно

О Зёме, Тоше, госе и Черноног (или Чернонок) или о том, как двое бойцов коммунизм сдавали научно…

Ознакомил тут давеча с курсачем своим-Петиным ребят одних,  - знакомых друзей-товарищей – и такие вот были сделаны замечания: один с сожалением высказался, что жил при папе-маме и многого из аналогичного в своей студенческо-домашней жизни не вкусил… Другой спросил: – А, у вас нормальным что-ли считалось такое состояние душевное при сдачах?
- Конечно нет, - ответил я… - До нормы нашей (для нас которая была нормой) – было там (при сдаче Петиной) далековато… - Для норм же принятых ОБЩЕ (общеПринятых) – скорее тоже было не нормально, но случалось… А случалось и не такое…
И еще раз напоминаю – жизнь студента не красна лишь краснотой его оценок.. Красна она (для тех кто не знает) краснотой его носа и душевности его настроя горячего;  При том скорей все же оценок его лишь синевой она таки тогда красна… Хотя для кого-то (ботанов и рубанков)*  и той, оценочной лишь красноты вполне было достаточно, однако в этом случае - кроме самих знаний припомнить пожалуй бывает нечего… Зато всяческие неординарные, экстраординарные и совершенно из ряда вон выходящие случаи, коими пестрит жизнь анти-ботаническая – украшают эту… такую красную жизнь и с улыбкой вспоминаются потом… или даже иногда ходят по студенческому миру в виде легенд и самостоятельно живущих  историй….

Сразу же в этой связи припомнился мне аналогичный случай сдачи, но не курсача уже, а государственного экзамена, что в рейтинге сдаваемости много выше завсегда котировался.
Было это уже под конец пятого курса. Экзамен был не то –  по научному коммунизму, не то – по марксистско-ленинской философии, что в принципе ни редьки, ни хрена не слаще, хотя полезности много меньше…, но тогда это усиленно замалчивалось…
Двое Бойцов* – Зёма и Тоша неспокойно и долго готовились к этому, торжественному в их многострадальной жизни, делу… А жили мы тогда (ближе к окончанию обучения) преимущественно вперемешку, т.е. не по принадлежности к своей группе номинальной, а по принадлежности скорее к группе по интересам; И жили в этих группах по интересам достаточно По… по отношению к учебе… В остальном же - достаточно дружно, т.е. весело – поэтому сильно, конечно, им помогали готовиться  товарищи из других групп, дисциплину эту уже сдавшие (сдавшиеся…. т.е. сей предмет откинувшие)… Откинувшиеся эти товарищи, тоесть Бойцы, «откид» этот свой усиленно справляли, а Тоша и Зёма от радости за их всепоглощающую радость и обостренный собственный интерес к ликероводочной продукции – искренне радовались вместе с ними…Сначала-то они не так интенсивно поздравлялись, но все-таки друзья откинулись и символически-символически… , а потом уже  и совсем не символически шли они навстречу своему испытанию на предмет зрелости в этой нелегкой, но столь необходимой каждому инженеру-технарю, дисциплине… Ибо какой ты мог быть инженер, и тем более - Электрик без полноценности марксистско-ленинского ощущения своей зрелости?, сопричастности к всеобщему делу развития, построения, достижения… - свершений, одним словом, поставленных великой и могучей партией с демонстративно-правильными взглядами, задач и планов…. (сверхзадач и сверхпланов)

В двух словах об этих Бойцах:
Оба они были не очень-то большого роста и были оба они настоящими Бойцами, со всеми отсюда вытекающими наклонностями и пристрастиями; В остальной части описания больше, пожалуй, будет отличий: Тоша был компактным шатеном,  удивительно хорошо играл в футбол;  Не столь удивительно, но тоже вполне хорошо «писал пулю»* и был спокойнейшим, по-узбекски невозмутимым флегматом, родом из Ростова-папы… Конечно не был он никаким флегматом, и уж тем более узбекским, однако никто и никогда не видел его не в себе, т.е. - выведенным  или хоть не на много вышедшим из себя, или скорее – из своего устойчивого и всеохватывающего равновесия.  Многие, кстати, знающие его «гражданские» (не бойцы которые) аж до самого выпуска так и не знали его настоящего имени, ошибочно предполагая, что это Толик или Гоша или нечто подобное, среднее, промежуточное… Имя же его было Михаил, а подобные незнания обходились таким небойцам в традиционную для любого спора величину – пузырь…
Зёма был напротив более импульсивен, более коренаст, но зато менее организован в своем футбольном развитии – не так он был юрок и пронырлив как Тоша в этом футбольном плане. Любовь к преферансу тоже не была его сильной стороной… Волос его был более светел и толст,  и от того торчал во все стороны, и без определенной старательности своего хозяина приклоняться к его голове обычно не желал… Для информации скажу – Зёму звали Слава, но и это для многих небойцов тоже было неизвестно; Да и бойцы, собственно, Славой его никогда не называли… «Зёма» ему как нельзя кстати соответствовало, как соответствовало Балаганову - Шура, а не например какой нибудь Степан Макарыч или Зинатулла  Дата Туташкиевич.…
Так, проникшиеся радостью за сдачу товарищей, оба наши товарища практически до утра перед  сдачей своей, продолжали усиленно и целенаправленно к ней готовиться… Подготовка эта неизменно закончилась традиционно – ластами*, когда дальнейшее поглощение «знаний», как и восприятие общей окружающей действительности, сделались сначала затруднительными, и совсем чуть позднее – невозможными вовсе. Расклеить ласты удалось им скорее не одновременно, поскольку известно точно –  когда Зёма "с бреющего" заходил на экзамен, Тоша на нем уже достаточно долго восседал… - готовился… Он же впоследствии и поведал о торжественности этого, Зёминого захода…
Толи они даже еще и размялись где-то в буфете, (авансом... по пятьдесят за "сбитый") освежились (возможно сами откликнувшись  подскажут), только и без всякой разминки выглядели они вполне подобающе, т.е.  размявшимися…, хотя еще точней, - лишь чрезвычайно размягченными.
Госы… - это было якобы серьезное испытание… - по крайней мере - последнее перед выходом на  диплом, и во многом (как уверяли организаторы этих самых Госов.) на этот выход влияющее…
По мере своего появления на этом госе. каждый адепт обязан был произвести доклад… т.е. доложить, т.е. – уподобиться военному и тем самым публично обнаружить свои зрелость, собранность, дисциплинированность, сознательность и многие другие присущие истым военным качества (т.е. как наиболее организованным этого общества слоям). Доклад выглядел примерно так: зашедший в строгой форменной одежде (а мы носили таковую… летчискую… - если забыл кто, или не помнил) – должен был встать прямо, снять (скорее таки снять) картуз и молодцевато так и четко доложить:
- Студент такой-то (здесь собственные ФИО, номер группы, факультет...) для сдачи государственного экзамена по такому-то (здесь название дисциплины предполагается) прибыл. - Разрешите войти. (здесь предполагалось – войти и приступить)… Но все так подчеркнуто строго, по военному деловито (тоесть – аж чрезмерно, т.е. как в слоях..., т.е. как в армии).
Итак, когда Тоша старательно и мучительно пытался обнаружить недостающие для ответов  на билетные вопросы знания, в аудиторию с шумом ввалился Зёма….
Вышедшие сдавшие и ждущие своих не сдавших еще товарищей студенты, кучковались недалеко от аудитории, решая как бы это дело получше бы отметить… Появление не твердого Зёмы восприняли они как уже давно решившего столь серьезный вопрос и пришедшего лишь поделиться об этом опыте  своими авторитетными соображениями…  Когда же выяснилось, что тот не «когда-то – уже давно...», а только что пришёл «сдаваться» – делать это кучкующиеся товарищи ему категорически не посоветовали… ибо от желаемого состояния этого в тот момент были они еще весьма далеки.
Но, настрой его был настолько более чем бодрым, что он этим советам, по понятным соображениям, не внял…-  Он таки плотненько так восседал в склеенных вполне прилично собственных ластах, а при таких обстоятельствах, советы, как и прочие окружающие факторы, на этакую «шайбу» обычно уже не воздействуют. Возможно звуковые волны не так волнообразно распространяются в этой «склеено-ластной» среде, а то и вовсе отказываются в неё проникать... Сказать по честному – законы гравитации и те действие свое по отношению к «ластам» совершенно изменяют...
Зёма, как пущенный не очень точно бильярдный шар, сделал в дверях небольшой дребезг (такой ды-дын – ды-дын – ды-дын) и по бильярдной же аналогии - застрял в лузе… Но, не упал…
Он слегка растерялся… и даже немного смутился  - перед ним восседала не преподавательница по фамилии Черноног, - молоденькая и симпатичная женщина, а целая приемная комиссия зрелых в политическом плане мужей, пристально и не без удивления рассматривавшая его… Пытаясь собраться с мыслями Зёма, стойко преодолевая смущение, принялся в свою очередь рассматривать их…Рассматривал долго, внимательно, как бы вдумчиво...  Пауза отведенная для первого впечатления затягивалась… Первое ощущение, причем обоюдное, было тревожным … Зема переставал смущаться, но что следовало делать дальше забыл напрочь… Было видно – мыслительный процесс в нем запустился и пошёл, причем шёл уже довольно бурно и вполне успешно, но мысли отсутствовали…, тоесть совсем…
Он постепенно перевел взгляд вниз, на ботинки, и стал переминаться с ноги на ногу…,  медленно стащил  фуражку и к радости комиссии обнаружил свою пышную незнайкинскую прическу... – соломенные его волосы сразу заняли своё излюбленное хаотическое положение и выдали в  представленном новом образце явившегося (явившего себя) «Незнайку на луне», а скорее даже – с неё только что, прямо сюда упавшего – героя детской сказки….  Пауза заметно скрасилась, но все же  начинала уставать….
Черноног, зная таки кто и зачем это здесь… т.е. имеет место быть, решив как-то продолжить затеянное действо, наводяще спросила:   Кто мол таков, и зачем пожаловал?
С небольшим опозданием слова её долетели до глубины сознания Зёмы и хоть и частично, но все-же в нем усвоились…  Тогда он оторвал от своих ботинок гордый и открытый Незнайкин взгляд, невозмутимо перевел его неопределенно не то вперед, а не то и немного вбок,  и громким голосом моряка представился: – Колбаскин!, 
Заметив легкое недоумение Чернонка, с еще большей гордостью продолжил чеканить:  Дедушка Русской Авиации!
После этих слов застенчивая и скромная, молодая женщина и преподавательница гуманитарных наук Черноног, ударилась головой о собственные руки, лежащие на столе и принялась, как можно более сдержанно и менее судорожно смеяться…. 
(а заметить надо – Зёма никогда никаким Колбаскиным отродясь не был… преимущественно все бойцы как-то да назывались между собой – Лис, Боцман, Кот, Человек, Прип, Демис, Фофан, я вот Кольцовым был и лишь иногда Хольгером Циглером… Зёма же был всегда Зёмой и только…, и ни о каком Колбаскине даже мы, его товарищи и бойцы, никогда ничего не слышали…)
- Так-так-так, - подхватил кто-то из приемной комиссии, видимо полагая, что это и фамилия и натуральный титул героя… - И что?...
- Дак, вот… - это вот!…. гордо продолжил Зема, делая размашистые жесты руками, начиная догадываться чего от него хотят эти многочисленные товарищи - Экзамен вот пришел сдавать…
- Какой такой экзамен? – продолжал подкалывать член комиссии… (подкалывающий член)
- Какой!? (удивился Зёма, вспоминая – а какой же собственно это экзамен-то… название предмета…? Но, таки вспомнил... и достаточно быстро)     – А, гасудар-р-сэ-твен-нный! О…
Черноног судорожно сотрясалась; Те кто готовился обнаруживать знания – ржали не сдерживаясь, т.е. – в полный рост, комиссия разделившись примерно пополам частично недоумевала, частично-же воссоединялась в судорогах радости с Чернонком и в полный рост «готовящимися»…  Наконец кто-то из повышенно находчивых спешно подошел к гордому и не понимающему причину недоумения и смеха, Зёме и настоятельно посоветовал ему зайти как нибудь в другой раз. Зема немного для солидности поупирался, но все-же поддался уговорам и вышел… - поджидать друга Тошу…
Тоша за время подготовки искомых, для удовлетворительности комиссии, познаний так и не обнаружил, не явил он их и в процессе беседы… Зато едва начав разговор преподнес он к всеобщей дегустации, стойкой твердости аромат букета, явно напоминавшего собой недавно «завернутого» Зёму… Заметить надо – Тоша на то время носил во рту своем брекеты… или возможно не брекеты, но какие-то железные прутья-проволоки, - приспособления такие для фиксации челюсти, которая была у него тогда сломана и рот его, от того, открывался лишь на самый такой небольшой чуть-чуть…. И уже достаточно продолжительное время, питался он, в этой связи, преимущественно киселеобразной пищей, - преимущественно кашками и яйцами – коих как уверял тогда, наелся на всю оставшуюся…..  Зубов, по той же простой причине он не чистил, и даже без паров алкоголя, дыхание его свежестью в глаза не бросалось, с парами же - совсем делалось «скучным» и  практически невыносимо ядовитым…
Первое чем могла и соответственно не преминула поинтересоваться Черноног: – Что же это собственно происходит-то???
На что Тоша дал вполне развернутый и обстоятельный ответ…
- Тут такое,  дело… - пребывая в своем обычном невозмутимом спокойствии пояснил он,    - Челюсть вот поломалась…. - И заболела… - Сильно заболела… - И пришлось к крайним мерам прибегнуть - прополаскивать… спиртом… - Неприятно, конечно, не вкусно, и самому-то противно, но надо… - Такая беда... - Так врач советовал!... - и хотя отчасти это и соответствовало действительности, многим (если не всем) в глаза тоже бросилось, что полоскание таки предполагает некое выплевывание ополаскивающего раствора… чего по Тошиному виду, и тем более состоянию,  сказать было ну никак нельзя…. Тоша с скорбью в глазах, ссылаясь на невыносимые приступы боли, пошел воссоединять свои титанические усилия в борьбе с борьбой между разрушением марксистско-ленинских незнаний и созиданием праздника жизни с Зёмой и иже с им, дабы преодолеть одно и усилить другое…
И то и другое им обоим,  но уже чуть позже, благополучно удалось… Позже или раньше все мы стали таки и командирами производства и инженерами гражданской авиации, еще точней – специалистами по авиационному и радиоэлектронному оборудованию, а это всяк всегда приятно вспомнить. Отдельное спасибо за то тем кто делал нас, терпел нас, учил нас... в общем – любви...


*ботаны и рубанки – зубодробильщики, из контекста, что граниты знаний тверды... науку как-то да но надо грызть.... Так вот – вышеупомянутые –  это лица делающие сие с особенным усердием..
*писать пулю – играть в преферанс.
*ласты – завершающая стадия особенного психофизиологического состояния, характеризующая человека неуемного, стойкого, настойчивого и к обильному возлиянию предрасположенного, как цели собственной достигнувшего. Ласты склеить, примерить, обуть, надеть, привязать – войти в стадию «шайба», с характерными для этого предмета (как спортивного снаряда) свойствами.
В конетксте милицейского радиообмена: «....шайба возле остановочного комплекса...»,  «две шайбы возле третьего подъезда дома №... по улице Гагарина» - означает наличие лица (лиц) примеривших (склеивших и т.п.) ласты в указанном месте.


П.С.  Дабы не подумалось кому, что пропагандирую я образ жизни совершенно безбашенный, разгильдяйско-отвратительный, скажу: А ведь это не так.... Жизнь должна быть веселой и доставляющей радость своему обладателю. А если при этом радуются и окружающие его, то чем количество таковых больше, тем и сильнее оправдывается явление на свет Божий источающего таковое счастье. Множество людей ни в трезвом, ни тем более в нетрезвом виде цели подобной не соответствуют, и об этом горько и всегда я сожалею. Мы же, бойцы некогда, стояли в те (описываемые) времена на позициях веселья или веселья буйного...
Теперь же (с высоты высот собственных возрастных и мудрых) полагаю я, что чрезмерное, как и простое даже увлечение «синькой» - дело тухлое и вредное. Ибо таки вредно это для здоровья и всяк советую я начинающим на этом поприще изыскивать стараться другие возможности для разогрева собственной чувствительности по отношению к празднику жизни, который есть всегда и везде....
Что же до «синьки» мое теперешнее отношение, так оно в основном совпадает с позицией тов. Фахриева Владимира Анваровича, с коей советую ознакомиться и быть от этого как минимум, с этого времени уже ознакомленным.
Я же всегда лишь с пожеланьем радостей, исполненный вседружеских поклонов, всем людям добрым и хорошим желаю быть... Всем прочим – стараться примыкать к числу названных и пользоваться уже в их числе указанным пожеланием.