15. Фальк. Картина Булонский лес зимой, 1930

НА СНИМКЕ: Роберт Фальк. Картина «Булонский лес зимой», 1930.


Д.В. Сарабьянов пишет: «Лучшие качества, обретённые художником в двадцатые годы, находят своё развитие и в творчестве следующего десятилетия.

Сначала он «отказывается от прежней живописной сложности, пишет свободно, иногда бездумно. Плененный легкой красотой парижских улиц, бульваров, набережных, мостов, он стремится передать их динамику, подвижность.

В фальковском творчестве происходит некое возрождение импрессионизма. Но вскоре художник отказывается от этих опытов. Он снова становится созерцателем и философом, снова погружается в мучительный акт создания картины, длящийся бесконечно и будто не знающий предела».

В Париже Фальк вёл независимый образ жизни. Он мог ночь напролет просидеть в парижском кафе или на танцах в «Куполе».

«Купол стал модным на Монпарнасе с появлением негритянской музыки. Фальк мирно сидел за столом и разговаривал с соседями о политике и ценах на картины.
На самом деле, это была важная часть его жизни: завязывались знакомства, кое-кто покупал картины, что было немаловажно».


А вообще, Париж конца 20-х - первой половины 30-х годов ХХ века имел особый колорит. Ната Гольдина в статье «Роберт Фальк: «Главная моя беда, что я художник», опубликованной в Глобальном еврейском ON-LINE центре (www. jewish. ru), 25. 07. 2001), пишет:

«Русский Париж в конце 20-х — начале 30-х годов — в эпоху «вольного зарубежья», по выражению В. Набокова, — был столь блестящ, что многие из тех, кому пришлось уехать из России, жили «в вещественной нищете и духовной неге», словно не замечая самих французов.

В столице Франции собирались «сливки» уцелевшей русской культуры — из Москвы, Петербурга, Киева, многих других городов. <…> «вращавшиеся в русском эмигрантском кругу, имели счастье быть знакомыми с русскими философами Н.А. Бердяевым, Б.П. Вышеславцевым, Г.П. Федотовым, постоянно бывать на литературных вечерах поэтов и писателей эмиграции».

И далее:

«Роберт Фальк, живя в самой гуще парижской модернисткой художественной тусовки и не очень-то там преуспевая, — как и все русские, за исключением Шагала, – вывел несколько правил, важных для житейского успеха в чужеродной среде:

«Важно, кто тебя оценивает. <…> Если тебя положительно оценивает французский критик — отлично! Если хорошо отозвался иммигрант из России, давно живущий в Париже — хорошо. А если свой, но неизвестный, «неудачник» — это хорошая здоровая двойка». <…>

Чтобы продвигать себя на арт-рынке, надо <…> не только писать картины, но и сидеть в кафе. То есть не то чтобы сидеть и закусывать, а сидеть и выжидать знакомых собратьев по палитре, заводить знакомства среди критиков и галеристов, приглядывать себе маршана-покровителя. <…>

За редчайшим исключением никогда почти рядом не идут — одарённость чувств (это ведь и есть способности к искусству) и одарённость к практике. Почти правило, что художник, начинающий высказывать способности практического порядка, начинает также опускаться вниз».

Продолжение следует: http://www.proza.ru/2016/10/20/1982