Окурок, банка и луна

Былинка.

"Утверждать, что Луна - мертвое светило только потому, что она не похожа на
Землю, мог бы лишь ограниченный ум, воображающий, что он все знает, и осме-
ливающийся претендовать на то, что наука сказала свое последнее слово".
К.Фламмарион.
Банка. Обычная, пустая, мятая банка из под газированной воды, лениво вращя-
ясь вокруг своей оси, непринужденно бороздила просторы космоса. Более того, у нее
был пассажир, в целом такой же обычный, как и сама банка, хотя и с фильтром. Воз-
можно вы уже догадались, что это сигарета, точнее когда-то это была сигарета, но,
прожив короткую и огненно-яркую жизнь, она обернулась окурком. Если верить ос-
таткам, некогда красивой надписи у самого фильтра, окурок принадлежал к гордому
племени сигарет «Danhil», а вот банке, в этом смысле, немного не повезло. Она носи-
ла простое на слух, в некотором роде даже деревенское имя – «cola». Банка жут-
ко стеснялась своего имени, комплексовала по этому поводу и во время немого диа-
лога, представилась окурку, как напиток под именем «Водкак». Еще когда она была
совсем маленькая, не откупоренная, ну еще на складе, банка видела красивые, хрус-
тальные бутылки с VIP этикетками, на которых было написано -- «Водкак», так ей
показалось. Вот она и решила, что это загадочное имя, ей, ну очень подходит.
1
Окурок «Danhil», ни чего не ответил на немое представление банки и продолжал
кувыркаться на отведенной ему жилплощади. Изредка он поглядывал в отверстие
выхода из алюминиевой консервы и ни как не мог понять – стоит ему выбираться
наружу или нет. Слишком там было темно и пусто. Правда, мелькали некие искорки, не то
огоньки сигарет, не то огоньки каких-то… иных огоньков?.. Кроме этого, иногда
вспыхивала, заливая бледным светом всю внутренность банки, белая лампа. В лю-
бом случае, все эти неясности и кувыркания, здорово беспокоили окурок, но он
держался и не подавал виду – нельзя было раскисать перед не известно какой бан-
кой.
Окурок думал о своей жизни, о том, как много он успел повидать и ощутить. Он
вспомнил, как родился и впервые увидел свет в просторной зале на конвейере, как
его пеленали, как упаковывали вместе с собратьями в тесную коробку, как они то-
мились в ней долгие часы. Он вспомнил миг своего триумфа, когда его освободили,
взяли в руки и зажгли…. Тогда он был великолепной сигареткой! Он-она с удово-
льствием оглядывал небольшую комнату, заполненную приборами, трубами, ме-
ханизмами, шлангами и еще бог знает чем, и дымил-дымил, горел-горел, лукаво
поглядывая на пальцы человека и его губы. Постепенно сигаретка превращалась в
окурок, она сияла-светила изо всех своих силенок, наслаждаясь свободой и продук-
том распада горения; во имя чего?.. -- не важно. Почему-то казалось, что так будет
теперь всегда, но старость, дряхлая старуха старость с кривой клюкой, приперлась и
дала ему по башке. Вначале его тыкали мордой в блюдце, а затем бросили в пустую
банку. Короче он потух, несмотря на все свои старания разгореться вновь. Там где
он очутился, было сыро и пахло какой-то дрянью, названия которой он не смог
придумать, но жизнь на этом не заканчивалась, она продолжалась; и окурком можно
не плохо устроиться. Кто знает, возможно, придет то время, когда он вновь станет кому-то нужен, когда его способности и возможности вновь востребуются? Да, тогда
его достанут из банки и …. Вот поэтому лучше оставаться на месте и ни куда не
уходить.
Так, или примерно так думал окурок, совершенствуя нехитрые кульбиты во вра-
щающейся банке из под колы.
А вот банку занимали совершенно иные мысли. Первый и единственный вопрос,
который у нее возник, когда она ощутила простор небытия это – «Куда я попала?»...
Сколько консерва не вглядывалась в черноту космоса, в сияние звезд, в слепящий
свет золотого диска или ровное, белесое свечение огромной неоновой лампы, почему-
то с синим горбом, банка, ну ни как не могла понять – « Куда же она попала?», но то,
что попала, это было ясно.
Тут, казалось, не существует ни времени, ни чего-либо вообще. Банка физически
ощущала, как она уже целую вечность плывет не известно где и все бестолку. Иногда
она подумывала – « Да, ну и попала же я…», а иногда – «Попала, ну и чо, чего уж те-
перь…». И все же, ее все больше тревожило отсутствие чего-то реального, конкрет-
ного в этом просторе, уж больно кругом пусто. Лишь один раз, мимо нее пролетело
нечто, чему и названия дать нельзя – так, черти что и с боку бантик. Банка внутрен-
не посмеивалась, глядя в след удаляющейся фиговине.
Периодически консерва таки вспоминала о своем содержимом - о пассажире, и тог-
да заводила с ним молчаливую беседу: «А как Вы сюда попали? А Вы кто? Ну и как
Вам то, что мы сюда попали? И куда же это мы попали?.. Нет Вы посмотрите – КАК
МЫ ПОПАЛИ!!!.. Думаю это здорово, что мы так попали. А Вы как думаете? Да вы
кто такой собственно,вы умеете думать?», и т.д. и т.п.
2
Окурок мужественно помалкивал, углубленный в свои, не менее животрепещущие
размышления. Да и что он мог ответить этой банке, красноречивую тираду которой,
совершенно невозможно было понять.
А банка, устав, от одолевающих ее вопросов снова погружалась в созерцание свер-
кающего вакуума до следующего раза, пока ей опять не захочется повопрошать.
Время тянулось, как бесконечная жвачка  и банку все более одолевали тре-
воги и сомнения, они нарастали, как снежный ком -- главный вопрос момента так и
не был разрешен. Она уже начинала успокаивать саму себя – дескать, ну попала и
что, пройдет когда-нибудь, рассосется, улетучится, как пузырьки газа. Но что будет
после, когда она узнает, куда попала? Этот вопрос, банка старалась гнать от себя, не
хватало ей еще и этой головной боли.
Вот так, мятая банка из под колы и окурок данхил, став, на какое-то время, самы-
ми близкими друг другу существами, практически чудесным образом попав в про-
странство космоса, неспешно пролетали километр за километром, оседлав собствен-
ную орбиту на подступах к Луне. Сколько бы еще продолжались их мытарства и
молчаливые, страстные диалоги, не известно, если бы не одно обстоятельство.
Песчинка. Мельчайшая часть -- физически ощущаемая частичка вселенского ми-
розданья. В подобных ей заключены взлеты и падения миров и цивилизаций, сама
природа, в общем, извечная всесветная суета. Окурок и банка также являются час-
тью этого мира, возможно не лучшей, но неотъемлемой. Разница между ними и пес-
чинкой космоса огромна, и все же они родственники. Только песчинка дитя приро-
ды, а банка и окурок принадлежат разуму. Но, к сожалению, не все, что касается ра-
зума, разумно.Песчинка неслась к своей цели. Когда-то и она составляла часть чего-то колоссаль-
но большого, а за долгую, насчитывающую миллиарды лет жизнь, кем она только не
была, всех и не упомнишь,  практически вся таблица химических элементов,
представлена в ее биографии довольно полно. На нынешнем этапе своей жизни, пес-
чинка, должна была вскоре упасть на эту, отливающую мертвенно бледным светом,
планету, но оказавшийся на ее пути продукт разума, несколько отсрочил это собы-
тие.
Банка, получив чувствительный толчок по касательной к своему мятому боку, из-
менила траекторию полета и скорость вращения. Более того, у нее появились две,
сквозных, малюсеньких дырочки. Что это было, консерва не поняла, но у нее хва-
тило ума понять, что в нее кто попал. Вопрос «И кто это в меня попал?», на время
полностью захватил ее алюминевое существо, а остальные проблемы отошли на
задний план.
Окурок долго не мог уяснить, в чем дело. Он вдруг стал кувыркаться в иную сто-
рону и угрожающе близко продвинулся к отверстию выхода. Теперь, свет белой лам-
пы мелькал чаще. Наконец до него дошло – что-то изменилось и продолжало меня-
ться, он это ощущал по тому, как неуклонно продвигается его невесомое тело, к
зияющей черноте выхода. Настал момент, и окурок ткнулся в стенку, где находилась
щель. Лампу он больше не видел, она пропала из поля зрения, и лишь всполохи бело-
го света, говорили о том, что ее еще не выключили. Бывшую сигарету, от всего это-
го, почему-то охватила досада. Долгое время окурок мерился с новым положением,
но все же, оно ему наскучило и ,проявив недюжинную ловкость и упорство, он смог
его изменить. Задев внутренний край вмятины консервы, окурок получил легкий
толчок и плавно направился точно в отверстие выхода. Еще до конца не осознавая,
последствия своего поступка, он не знал – радоваться этому или нет.
3
«По-моему, я ее теряю…» -- думал окурок, вылетая из банки наружу.
« Ва-у! – думала банка, -- он из меня вылетает!».
Какое-то время они летели рядом. Видя друг друга во всей, не прикрытой красе,
бывшие союзники по неволе, хранили упорное молчание и каждый думал о своем.
«Да это простая газировка, была …. », -- думал окурок.
«Фи, какой маленький! А молчал, молчал – ну прям, как большой!» -- думала банка.
С этими мыслями они и разлетались, навсегда теряя, связующую их нить. Окурок
еще долго с возмущением вспоминал, что ему пришлось делить кров с обыкновенной
газводой, а банка негодовала от того, что ее попутчик оказался таким – плюгавень-
ким. Больше они не встретились.
Однако продолжали лететь рядом, расстояние между ними, незначительно, но, все
же увеличивалось. Потеряв, физический контакт, бывшие «союзники» в упор не за-
мечали друг друга, будто их и не существовало. Зато гигантское, неоновое свечение,
разлилось во все стороны, обрело четкие контуры пыльно-каменистой поверхности
и, казалось, совершенно недалеко, проплывало под ними. Такую массу, поделившую
пространство на -- верх и низ, пустоту и твердь, просто не возможно было не заме-
тить. И окурок, и банка, видя поступательное увеличение каменистой terra incognita
готовились ее встретить, каждый по-своему. То, что они упадут на эту неприветли-
вую землю, у них не оставалось сомнений.
Банку теперь волновало, как она будет выглядеть среди обломков темно-серой
породы, на фоне ярко освещенного грунта, пепельного цвета. Достаточно ли изящно и
красочно? Не будет ли ее загораживать, чья-то тень? Не попадет ли она, на какую-
ни-будь помойку, где неучи, не смогут по достоинству оценить ее формы и масть?А окурок, совершая осторожные вращательные движения, высматривал – нет ли
кого, кому он смог бы составить теплую кампанию. Пусть это даже будут, самые про-
стенькие окурки или еще какие полуфабрикаты. Почему полуфабрикаты? Окурок и
сам себе объяснить не мог…. Ему думалось, что в этом понятии, заключается некая
надежда на будущее, эдакая нерастраченность. Во всяком случае, что-то о помойках
и полуфабрикатах он слышал еще тогда, когда дымил-горел; поэтому встреча с чем-
то подобным, вселяла веру и надежду на лучшее, чем одинокое прозябание в пустоте
полета.
Ни кто не знает, сколько прошло времени, но банка и окурок, в конце концов, не
слышно опустились на безжизненную почву Луны. Возможно миновало несколько
часов, как они выпали из мусороприемника орбитального корабля, может быть па-
ра дней, а то и целый год. Важно лишь то, что они достигли, хотя бы и этой цели.
Прилунились «земляне», по обе стороны от небольшего скального обломка, угольно-
серого цвета. С банкой, это произошло чуть раньше, чем с окурком. Она деформиро-
валась самую малость при ударе о поверхность и стала еще больше походить на гар-
мошку. Вокруг себя, банка подняла легкое облачко серой пыли, которая медленно,
радиальными кругами, разлеталась в стороны. Место посадки банке понравилось.
Консерва выгодно прорисовывалась на темном фоне камня, приковывая к себе все
возможные взгляды, которые только могли возникнуть в округе. Ни чего подобного
ей -- красочного, в пределах видимости банки, не наблюдалось. Несколько посетовав
на то, что сократилась в размере, она успокоилась и изредка покрикивала в пустоту,
призывая обратить на себя чье бы то ни было внимание – «Ва-у! Посмотрите сюда!
Кто к вам попал! … Ва-у! Это я – Водкак!».
4
А окурок, опустившись в пыль в метре от банки, по другую сторону валуна, обречен-
но замер. Он лежал и принюхивался, и прислушивался к окружающему миру и по-
нимал – надеждам его, в ближайшее время, не суждено будет сбыться. Он одинок, хо-
тя и укутан заботливо-толстым слоем пылинок. Ни чего более не оставалось, как об-
ратить свой взор к черному небу, испещренному искорками огоньков, и ждать, когда
они потухнут и осыпятся веселым дождем окурков рядом с ним. «Теоретически, на
это можно потратить целую вечность…» -- подумал окурок и настроился на беско-
нечное созерцание, сверкающей пустоты.
Того, кто приблизился к окурку и банке, нельзя было назвать тенью или облаком,
порывом ветра или лучом незримого света. Это было существо иной стихии, иной
материи, другого мировосприятия, но все же существо природы этой вселенной. Не
видимые и неслышимые для людей и других белковых обитателей Земли, они, одна-
ко, имели возможность наблюдать все, что происходит и на этой планете, и вокруг
нее, и на Луне. И нужно сказать, что многое из того, что они видели в социуме су-
ществ, называющих себя человек-разумный, им не нравилось. Особенно то, что про-
исходило в течение последнего века, когда деятельность людей значительно усили-
лась и повлекла за собой нарастание негативных факторов и для самой Земли и для
Луны. Планета людей явно переживала не лучшие времена, нарывы боли и негодо-
вания, то и дело прорывались у нее спазмами буйства природных стихий. Так она
реагировала на грубое вторжение и насильственное изменение сути и порядка есте-
ственных явлений, на засоренность пространства отрицательной информацией.
Земле приходилось прилагать все большие усилия, чтобы хоть как-то очищать свою
энергетику. И тут возникал парадокс – люди, являясь частью организма планеты,
очищались вместе с ней так же, как и она, через боль и страдание. Но часто боль порождала злобу, а та, в свою очередь, новую боль и так без конца; и человек-разум-
ный никак не мог остановиться в этом изнуряющем марафоне.
Невидимки, долгое время не вникали в людскую жизнь, так как не было общих то-
чек соприкосновения, но человек все упорнее коптил небо, травил и «жарил» землю,
и в итоге выпустил на волю ядерного джина; поэтому настал момент и незримые су-
щества покинули Землю и полностью переселились на Луну. Но еще задолго до этого
очень давно,  предки невидимок пришли на Землю с Луны. В
те времена, бледный спутник, все более превращался в безжизненную пустыню, а
Земля, наоборот, оживала и хорошела. От одной из ветвей этих существ, тогда и
пошло развитие человека-умелого. Это было большим шагом и смелостью со сторо-
ны невидимых, обрекающих себя и своих потомков на тяготы и тернии физического
единения с миром реальной природы; предвидеть последствия этого шага было не
возможно.
Невидимый застыл над валуном, рядом с которым появились очередные следы
жизнедеятельности человека. Поняв, что они относятся к разряду отходов, существо
тяжело «вздохнуло» и полетело прочь в направлении скалистой горы, которой люди
дали красивое имя – Пик Ампера. По пути ему попадались пластиковые и металичес-
кие контейнеры, куски проводов, разнообразные обертки и прочий мусор, недостой-
ный и того, чтобы о нем упоминали. С некоторых пор, подобных точек сброса люд-
ского «балласта» становилось все больше. Человек семимильными шагами осваи-
вал Луну и околоземное пространство, но то, как это осуществлялось, неведимкам не
нравилось. Невидимый приблизился к пику и начал подъем вверх. Там, на высоте,
уже собрались все его сородичи, селениты ждали только его.
5
Совсем скоро, Пик Ампера замерцал в ореоле слабого фиолетового свечения. В нес-
колько секунд оно усилилось, сконцентрировалось в горящий золотой шар, сорва-
лось с Пика и, лучом света, устремилось в бездну космоса. Незримые неслись к
сияющей красноватой звездочке – Марс был на пути невидимок.
Возглас восхищения так и не вырвался с «уст» банки, когда она наблюдала за све-
чением на скалистых выступах сверкающей горы. «Подумаешь! Сверкает… -- про-
бубнила она. – А теперь все смотрим на меня, на ко-ку…, в смысле на Водкаку!»- не-
слышно вопила пустая мятая консерва, словно стремилась сорвать с места сам ва-
куум.
Окурок, видя над собой яркую вспышку встрепенулся. Ему подумалось, что и его
скоро зажгут. Он возбужденно поглядывал по сторонам сквозь тонкий слой лунной
пыли и удрученно вопрошал: «Ну? Ну, где же вы? Я здесь, посмотрите! Я тут один
такой! Неужели меня не видно!?». Окурок, разумеется, ошибался, он здесь был не
единственный, но это не имело ни малейшего значения для осиротевшей Луны. Глу-
хо поворчав в глубине своей утробы, она затихла и приготовилась ждать – что даль-
ше? За долгую жизнь планета накопила огромный запас терпения, ее покой наруша-
ли только метеориты всех мастей, но теперь селениты ушли окончательно, пришел
человек…, так что же будет дальше???