Иван Степанович или гауптвахта

ИВАН СТЕПАНОВИЧ ИЛИ ГАУПТВАХТА



В одном приморском городе, на берегу Балтики, находилась военно – морская база и там же находилась военно – морская школа для учёбы молодых матросов, в которой были и учебные классы, и учебные корабли, и даже учебные подводные лодки.  Много в этих учебных классах было и хитроумной радиотехники. И всё это молодым матросам надо было изучать и хорошо знать.  В  этом же городе находилось  училище для молодых моряков торгового флота. Ребята были все молодые, как военные, так и гражданские. Многие из них дружили между собой, делились впечатлениями о службе, об учёбе. В этом – же городе много было различных школ, училищ, институтов. И в них, конечно – же , училось много девчат. И был в городе огромный морской клуб, под названием «АКВАРИУМ!». Сделанный из стекла и бетона. Вечером со стороны улицы хорошо было видно в освещённом изнутри клубе молодых танцующих девчонок и прижимающихся к ним морячкам. Внутри клуба гремела музыка и все находящиеся снаружи завидовали всем находящимся внутри. Но из - за девчонок между моряками частенько затевались драки. А между военными и гражданскими моряками – особенно. Дрались, конечно, не очень, чтоб уж всерьёз. Ведь, как – бы там ни было, ребята были все знакомые, все свои и все служили одному общему делу. Но как только затевалась драка, ребята снимали ремни и лупили  друг – друга пряжками с якорями. Это был особый коронный приём дерущихся морячков, и, конечно, больше для показухи, для девчонок. И девчонки тут – же с визгом разбегались.  Но, откуда ни возьмись, появлялся военный патруль. Некоторые из военных морячков успевали смыться, а некоторых хватал патруль и отправлял тут – же на гауптвахту. А  на гауптвахте, или как говорят, на губе, сидели арестантами не только матросы, но и солдаты. Сидели и офицеры,  но у них там были отдельные кабинеты, то есть, отдельные камеры с небольшим набором благоустройства.  Не то, что у нас, у рядовых. Гауптвахта была старая, очень старая. Говорили, что в этой тюрьме сидела ещё немецкая революционерка Клара Цеткин. В общем, сколько лет флоту, столько лет и этой гауптвахте.
А комендантом губы был знаменитый на весь флот в звании майора, Иван Степанович, или как моряки его звали: полтора Ивана. Был он высокий, худой, жилистый. Силён и суров чрезмерно. Любил он воспитывать матросов с улыбочкой и с ехидцей. Но и морячки ему отвечали такой – же ехидной нелюбовью. И всё это кончалось взаимными обидами и смехом. Ну что тут поделаешь? Губа есть губа!
Голос у Ивана Степановича был гнусавый и противный до невозможности.  Каждое утро он будил гауптвахту пронзительным школьным звонком, и толпа арестантов всей массой выбегала на улицу, на утреннюю физзарядку. Первому бегущему и последнему он всегда давал ДП, то – есть, дополнительные сутки ареста. Обычно он давал по два ДП.  Привычка у него такая была.
«Два ДП!» - говорил он обычно своим гнусавым голосом. И ни у кого не было ни каких возражений. Поэтому становиться понятным, почему никто не хотел бежать первым и последним, и потому была страшная давка в толпе бегущих матросов.
Выстроит он, бывало, всех арестантов на плацу для наряда на работы и прогнусавит:
«Ну что, тунеядцы? Масло съели, работать не хотите? Я научу вас, тунеядцев, работать».
Или он ещё так говорил, когда выстраивал матросов шеренгой: «Я научу вас, тунеядцев, ползать по пластунски. Бегом, марш!» - гнусавым голосом орал он. И когда матросы бежали, он вдруг командовал: «Ложись!». И все падали на землю. Но одному парню, был такой случай, попалась коровья лепёха.  Но он – же не будет на неё падать! И тогда он упал рядом с ней, чтобы потом, по пластунски ползти. Но Иван Степанович заметил и прогнусавил: «Отставить, тунеядец!». И подойдя к матросику, поставил его рядом с лепёхой и опять скомандовал: «Ложись!». И парень шлёпнулся прямо на эту лепёху!  И только брызги полетели в разные стороны. Хохот стоял невыобразимый!
Суров был Иван Степанович, ох и суров! Но и юмора ему было не занимать. Он даже сына своего, морского офицера, посадил на гауптвахту за неправильное поведение во время празднования Дня Военно – Морского Флота. Говорили, что его сын, немного подвыпивший,  схватил за грудки отца, тряс его и орал:
«Ты почему не любишь военно - морской флот!?».
 За это от отца он получил по морде,  и отправился на родную гауптвахту.
На территории гауптвахты была солдатская столовая. И арестантов водили туда строем подкрепиться. Ребята рассказывали, что на Новый Год, когда они заходили в столовую на праздничный  ужин, их у входа встречала Новогодняя ёлка, увешанная вместо игрушек скрученными бумажками. И каждый арестант, заходя в столовую, срывал одну бумажку, раскручивал её, а там было написано,  сколько суток ДП тебе ещё предстоит отсидеть на губе. Вот такой был Новогодний подарок от Ивана Степановича.
В один, действительно прекрасный день, забирали с губы последних арестантов, и гауптвахта должна была опустеть.  Иван Степанович выстроил всех, чтобы попрощаться и прогнусавил:
«Ну, что, тунеядцы, без работы хотите оставить Ивана Степановича? Всем по двое суток ДП! Разойдись!»
Суров был Иван Степанович, ох и суров!
Но однажды на губе затеяли ремонт и тогда потребовались арестанты со строительными специальностями. И поэтому, чтобы попасть на губу, надо было иметь большой блат у Ивана Степановича. Потому что он не принимал под арест морячков, если у них не было с собой красок, гвоздей и досок, ну и другой аммуниции.
Да-а-а!  Суров был Иван Степанович, очень суров!
С тех пор прошло около 50-ти лет. Наверняка, нет среди живых Ивана Степановича. Он тогда уже был далеко не молодым человеком. А был бы жив, то обязательно прочитал бы мои записи и рассердился – бы тогда очень. А потом – бы рассмеялся и дал бы мне два ДП, или  заставил бы ползать по  пластунски.