Тайга у дома. Ксения Блаженная

      Авдотья умирала. Она уже не вставала. За ней ухаживала внучка.

      Барсуков косился на медицину. Эти умные медики  пропагандируют, для укрепления здоровья, свежий воздух, чистую воду, экологическую пищу. Всего этого добра у колхозных старух было и есть с избытком, а умирают они почему-то раньше городских старух, которые лишены  всех этих прелестей.

      Врут наверное медики.  Конечно врут. Им наш народ  уже совсем не верит.  Даже петербуржцы. Лечатся по компьютеру и народными средствами, ну, а если совсем припрёт, то к Ксении Блаженной на Смоленское кладбище едут.  Говорят помогает.

      Помогает, не помогает, а народ к часовне, в которой похоронена святая, валом валит.  Два автобуса курсируют между метро и  кладбищем.  И везде деньги нужно оставить. Во, попам-то навар.  Но часовни им мало. Ещё и церковь возвели на Лахтинской в честь Ксении Блаженной.

     Попы Барсукову не нравились. Здоровые, нормальные мужики занимаются каким-то шаманством, охмурёжем. Он думал: « И отчего наши попы,  в отличии от католических священников, почти все толстобрюхие и волосатые и в неуклюжих одеяниях, ну прям аборигены с дальних островов. Наверное потому. что в таком обличии легче людей охмурять". 

     Днём прибежала в избу к Барсукову внучка Авдотьи:

     -- Алексей Георгиевич, вас бабушка зовёт.

     -- Чего ей нужно?

     -- Не знаю.

     Барсуков отложил в сторону важную работу (он готовил к сушке очередную партию грибов, нанизывая их на ивовые прутики,) и отправился к умирающей соседке. 


      В Шугозере, В 10 километрах от Самар, построили деревянную церковку. Во имя иконы Казанской божьей матери  Очень симпатичную и даже кокетливую. 

      Церковь-то построили, а своим священником не обзавелись.  То ли бедный приход, то ли прихожан мало. Обслуживал (окармливал) шугозерцев  тихвинский поп, который раз в неделю, в субботу,  приезжал на своей машине в Шугозеро. Вот и попросила Авдотья, чтобы Георгич съездил в Шугозеро и пригласил батюшку к ней.  Авдотье перед смертью захотелось причаститься.

     -- Георгич, скажи батюшке, что я ему заплачу. У меня деньги есть.

     -- Хорошо, Авдотья Петровна, завтра суббота, вот я и поеду, -- согласился Барсуков, а про себя подумал: «Напрасные хлопоты. Ну да ладно: заодно и по магазинам пройдусь».

       Следующим утром Барсуков засунул в рюкзак резиновые сапоги для попа,  вышел к шоссе и на совхозном автобусе, который возил доярок из Шугозера на ферму и обратно, отправился за батюшкой.  Сапоги Барсуков захватил не зря.  Машине по камарской  дороге не проехать, а пешком идти попу по лужам и грязище в ботинках – это неприемлемо. 

      Барсуков сапоги захватить-то захватил, но был абсолютно уверен, что они не пригодятся, что тихвинский священнослужитель в Самары не поедет. Каково же  было его удивление, когда священник, довольно молодой мужчина, легко согласился на вояж в деревню.

        Завершив обедню и выполнив несколько треб, отец Пётр влез в машину, посадил Барсукова рядом с собой  и погнал свой форд в сторону Самар. Переехав мост через Черную речку, машина свернула на самарский просёлок, а затем по накатанной дорожке углубилась в лес, где и остановилась на симпатичной полянке. Самарцы называли её «зеленым гаражом». Они здесь оставляли свои машины, так как расквашенная самарская дорога была для легковушек непроезжей.

       Отец Пётр переобулся в предложенные ему резиновые сапоги, взял с собой небольшую сумку и в сопровождении Барсукова пошел месить грязь по камарскому просёлку. По всему было видно, что такой дикой, якобы, дороги, батюшка никогда ещё на видывал.
     Священник довольно долго был в избе у Авдотьи. Когда он вышел на крыльцо, то к нему присоединился Барсуков  и они вместе потопали в «зеленый гараж».  Завязался разговор.

     -- Как дела у моей соседки? – спросил Барсуков.

     -- Я не врач, но по всему видно,  что скоро отойдёт.

     -- Ваш визит как-либо поможет ей?

     -- Причастие и соборование духовно помогут, а телесно – всё в Божией воле.

      -- Хорошая женщина. Жалко если умрет.

     -- Для душевного укрепления я благословил страдалицу образом Ксении Блаженной. Но Ксения не только душу укрепляет, но  недуг может победить.

     -- Батюшка, вы искренне верите в силу Блаженной?

     -- Не просто верю, а уверен и знаю, что святая Ксения помогает страждущим.

     В «зеленом гараже» Барсуков забрал свои резиновые сапоги, распрощался с отцом Петром и отправился восвояси.

     По дороге он размышлял: «И чего это у церкви существует страсть прославлять людей темных, невежественных, обуянных странным несимпатичным поведением. Например, человек живет в уединении и питается насекомыми, разными там акридами. И уже всё -– ах, святой! Или стоит на столбе чудак и мажет себя какашками. Тоже --  святой! Вот и Ксения. После смерти любимого мужа помрачился ум у женщины. Она раздала всё свое состояние, приняла имя мужа, оделась в его одежды и стала слоняться по улицам Петербурга, бормоча что-то себе под нос.  Явный клиент психлечебницы.

        Попы-то утверждают, что она юродствовала, то есть, специально прикидывалась безумной, совершая сознательно свой божественный подвиг. Так она юродствовала около 45 лет.  Вот за это всё и канонизировали Ксению в прошлом веке. А, наверное, ещё и потому, что из всего перечня блаженных, Ксения в Петербурге была самой почитаемой».

        Рассуждая таким образом, Барсуков никак не мог уразуметь в чем же заключалась святость Ксении: « Попы, они такие. Фокусники. То у них икона чудесно явится на озере, то иконы заплачут, то на Богородице кровь появится.  Их только слушай. Они такого наговорят!»

     Рано утром следующего дня Барсуков, взглянув в окошко, увидел  внучку Авдотьи, которая с выпученными глазами спешила к избе Барусукова.

     «Ну, все ! – подумал Барсуков. – Преставилась раба божья».

     «Алексей Георгиевич! -- вскричала девочка, вбежав в избу, -- Бабушка встала. Она ходит!»

     Авдотья начала медленно поправляться, а дней через десять она уже копалась на огороде, а ближе к осени  зачастила в лес по волнушки.

     Всё это заметно впечатлило Барсукова. Когда у него начались проблемы с простатой, то в его голове мелькнула мвсль: «Не обратиться ли к Блаженной?»  Но он эту странную мысль тут же отогнал. Во-первых, обращаться к женщине с интимным вопросом неприлично, а во-вторых, Ксения помогает только верующим, а такому атеисту как Барсуков она помогать не станет.

      Он обратился к немецким специалистам, которые быстро и грамотно решили барсуковские проблемы.  А может быть Ксения поспособствовала.
 «Ага! Как раз! -- отрезала жена. – Десять тысяч евро поспособствовали».