мичман стрелец

МИЧМАН  СТРЕЛЕЦ


Да-да, был такой мичман у нас на военно – морском флоте с такой удивительной и интересной фамилией «СТРЕЛЕЦ!».
Мужик он был строгий, и справедливый. И к нам, молодым матросам, относился серьёзно, но доброжелательно. Нас молодых он вообще называл годками, потому, что ему до пенсии оставалось три года и нам до дембеля оставалось служить тоже три года. Был у него в больших друзьях морской офицер капитан – лейтенант Шпагин. Мы их часто видели вдвоём подвыпившими. Они в таком состоянии прятались от вышестоящих командиров. А то не дай Бог их увидят! И быть тогда большим неприятностям.
Служили мы все в военно – морской школе, что была на берегу Днепра. А на самом Днепре стоял наш учебный корабль, на котором мы учились разным морским наукам.
У капитана – лейтенанта Шпагина в центре города Киева на проспекте Крещатик, была квартира и он приводил нас, молодых матросов,  к себе в гости, показывал, как живёт. Из коридора  был виден зал, и были видны на ковре, который висел над диваном, две перекрещённые сабли.
«Это подарок моему Деду – сказал Шпагин – от самого  Будённого!».
И прозвучала гордость в его словах.  И мы поняли, зачем он приводил  нас в свою квартиру: чтобы рассказать про своего Деда. Но однажды встретился я с капитаном – лейтенантом совсем в другой обстановке, на территории учебной части. Он тогда дыхнул на меня водочным перегаром и приказал:
«Возьми вон те вёсла и отнеси их  вон туда – показал он рукой, куда их следует отнести – и смотри, чтоб никто не видел!».
«А кто их не должен видеть, товарищ капитан – лейтенант?».
«Все, кто со звёздами! Выполняй приказ!».
«Есть, товарищ капитан – лейтенант!».  И я отнёс вёсла туда, где сидел в шлюпке и ждал их мичман Стрелец. 
Служил ещё у нас в учебке  и главный старшина Воронин. С нами, с молодыми матросами, он вёл себя высокомерно,  презрительно, нагло и унижал нас при любом удобном случае.  Во время разговора кривил губы от презрения.  Ну и мы, молодые матросы, отвечали ему так же: презрением. Бывало, и не подчинялись его приказам. Вот и я однажды осмелился не подчиниться его приказу. А вечером,  после вечерней поверке  на палубе судна, ко мне подошёл мичман Стрелец. Долго он на меня смотрел и,  наконец, сказал: «Демагог!». 
После окончания военно – морской школы и после сдачи экзаменов на военно – учётную специальность, нас стали распределять по флотам Советского Союза.  Достойных матросов и отличников учёбы отправляли на передовые, по тем временам, флота: на Балтийский и на Черноморский. А остальных непослушных и хулиганистых, а так – же плохо учившихся,  отправляли на Северный и на Тихоокеанский флота. Вот и мне грозился за непослушание Северный флот. Приехали представители разных флотов и флотилий и стали готовить списки на нас, на молодых, чтобы потом развести нас по разным флотам. А мы,  молодые матросики,  сидели на лавочках, поставленных на территории нашей учебке, и гадали о своей дальнейшей участи.  Первыми вызывали по спискам кандидатов на Тихоокеанский флот. Выстроили их с вещами на палубе корабля и после переклички вывели на берег, где они стали ждать  транспорт для отправки.
Ко мне на лавочку подсел главный старшина Воронин:
«Что ты думаешь о своей дальнейшей судьбе? -  спросил он.
«А что думать – ответил я – люди везде служат. И я буду служить там, где прикажут. Я же вам говорил, что унижать меня не надо. Меня призвали служить Родине, а не вам».
«Почему не выполнил приказ? – спросил он – в военное время за невыполнения приказа расстреливали. Ты сам это должен знать».
Сидевший рядом со мной мой друг Володя Савонькин сказал в мою защиту:
«Но не за выполнения приказа дураков».
«Кто это сказал! Встать!» .
«Я это сказал, товарищ главный старшина, матрос Савонькин».
«Поедете оба служить на Северный флот!» - резко оборвал нас Воронин и быстро ушёл  своей нервной походкой.
Началась перекличка на Северный флот. И нас с Володей Савонькиным поставили в строй Северного флота.  С вещами. И мы потом тоже стояли и ждали транспорт.
Началась перекличка на Балтийский флот. Перекличку производил главный старшина Балтийского флота по фамилии Канаев. Высокий, стройный, красивый моряк, в отлично  сидевшей на нём военно – морской форме. Со значками на груди «За дальний поход» и «За переход экватора». И мы ему страшно завидовали. Неужели и мы будем такими, как он? Скорей – бы уж отправили нас на флот. После построения кандидатов на Балтийский флот, красавец главный старшина сказал:
«Что – то я не вижу в списках матроса Дышлового. Почему его здесь нет?»
«Матрос Дышловой поедет на Северный флот» - ответил Воронин.
«Я не понял – сказал главный старшина и обратился к нашему замполиту – товарищ капитан второго ранга, у меня есть письмо, подписанное нашим замполитом и командиром корабля, такое – же письмо должно быть и у вас, о том, что матрос Дышловой  отправляется служить на Балтийский флот. Так, как у нас  служит его старший брат».
«У меня есть такое письмо, товарищ главный старшина и наши командиры в курсе – ответил замполит – почему матрос Дышловой не в строю Балтийского флота?» - строго спросил замполит, глядя на Воронина. Воронин молчал.
«Матрос Дышловой!»
«Я!»
«Встать в строй Балтийского флота!»
«Есть встать в строй Балтийского флота!».
«Вот так будет правильно – сказал замполит – продолжайте».
И Воронин, опустив голову, ушёл. А я с вещами быстро перебежал в строй Балтийского флота. Попрощался наскоро с друзьями.  Понимал, что больше никогда их не увижу. И повезли нас потом через Украину, через Белоруссию на Балтийский флот.  Об одном я долго жалел, что не попрощался  с мичманом по фамилии Стрелец,  и с капитаном – лейтенантом Шпагиным. Не было их на том построении. А, ведь, мы были почти друзьями. Во всяком случаи, я так считал.  Настоящие  мужики были. 
 Мичман Стрелец  руководил в нашей учебной части хозяйством и заодно командовал военным оркестром.  Одно время долго его не было на службе. Говорили, что уехал в отпуск. Вместе со своей бабкой. Но, через некоторое время отпуск у Стрельца закончился, и он снова появился на службе.  И вот однажды вечером, когда мы ожидали вечерней поверке, подходит ко мне дневальный и говорит:
«Слава, там мичман Стрелец появился. Сидит у себя в музыкальной комнате. Тебя вызывает».
«Зачем? Что я такого сделал?».
«Не знаю. Иди, он сказал срочно».
«Понятно» - обречённо вздохнул я и постучался аккуратно в дверь.
«Заходи, заходи» - послышался голос мичмана.  Голос был приятный, с добрыми отцовскими нотками.
«Проходи, садись, сынок» -  Я был поражён. Чего это он вдруг  так, думаю.
«Садись, сынок, садись – продолжал Стрелец – сейчас мы с тобой чайку наладим. Так откуда ты родом, говоришь?.
«Из Междуреченска, Кемеровской области» - отвечаю с удивлением.
«Так вот – говорит Стрелец – был я в отпуске в твоём родном Междуреченске. Там у меня родня живёт. Гуляли мы в одной компании.  И в этой компании была твоя мама. Передавала тебе привет и вот небольшая посылочка. Там конфеты, сгущёнка. В общем,  разберёшься».
Берёт он музыкальную духовую трубу, кладёт её в футляр и говорит:
«Сейчас иди, переоденься в форму три и быстро ко мне. Пойдём с тобой трубу чистить. Воронина я предупрежу».
Я был потрясён настолько, что не мог и слова сказать. Дождавшись, когда я переоденусь в форму три, мичман Стрелец вручил мне футляр с трубой и сказал:
«Сейчас мы с тобой пойдём трубу чистить». 
Прошли мы первое КПП, мичман показал пропуск и сказал, показывая на меня:
«Этот матрос со мной. Мы идём трубу чистить».
Прошли второе КПП,  то же самое он  там сказал дежурному офицеру.  И только после этого мы беспрепятственно вышли в город.  А потом пошли к нему домой.  Жил он с бабкой в частном доме на берегу Днепра. Бабушка встретила нас очень приветливо.  И Стрелец ей сказал:
«Встречай Райкиного сына! Привёл, как и обещал».
И Бабушка от радости не знала, куда меня посадить и чем угостить. И хлопотала вокруг меня, и говорила ласковые слова, и рассказывала мне про мою маму: и как она выглядит, и что она говорит.  А я себя чувствовал очень не ловко. Но потом потихоньку привык, обтёрся. Словом, накормили они меня и напоили горилкой досыта.  А потом уже,  поздно вечером , пошли мы с этой трубой в свою часть. На КПП спрашивали:
«Ну что, товарищ мичман, почистили трубу?».
«Так точно, почистили!».
А Воронину Стрелец приказал:
«Этого пацана завтра не трогать. Пусть отсыпается. И никому ни слова».
А потом начались обыкновенные военные будни. И о дружбе с мичманом вскоре пришлось забыть. Как будто ничего и не было.  Потом я уехал на Балтийский флот для продолжения службы,  а с мичманом так и не попрощался.  Вот такая была у меня интересная история на военной - морской службе.
Много позже, я узнал, что у мичмана Стрельца погибла дочь. Старшая.  Гребла она на шлюпке через Днепр и, каким – то образом , попала под  теплоход на подводных крыльях. Как это случилось – я не  знаю. Мне никто не сказал. Было это давно.   Очень  давно.
Вот такая у меня была удивительная встреча с хорошим человеком,  с интересной фамилией – «Стрелец!».