Летающий кабан и сушка

70-е, МВТУ (теперь МГТУ), общежитие. «А кто в общаге не живал, тот и студентом не бывал».

      Отважных студенток в Бауманском было мало.  Никаких экономик и психологий тогда и в помине не было в техническом вузе. Исключение составляла лишь специальность «Материаловедение», в простонародье – «Тряпки». Там парней было – раз-два и обчёлся. Студентки принимали их за подружек и, не стесняясь, обсуждали при них свои сокровенные дела.

О женской малочисленности существовали такие, например сальные анекдоты…

«Одна … приходится на полтора метра …».

«Фонтан в скверике перед входом в училище забьёт тогда, когда мимо пройдёт хоть одна девушка».

Тем не менее, в студенческом общежитии нашего факультета в Измайлове сумели наскрести один женский этаж, предпоследний.

Далее речь пойдёт о посылке с салом, которую прислали естественному беляку с бесцветными волосами и бровями, с неподходящей фамилией – Сабитов. Он только что принёс заветный ящичек с почты.

Так как лифт в этот день почему-то не работал, пришлось ему, поднимаясь, запыхаться. Дело, к тому же было в июне. Сел он отдышаться на подоконник у открытого окна. «Кабанчика» пришлось поставить на покатый карниз: места у открытой створки было недостаточно для обоих. Обнимая крепко «свинюшку», завёл разговор о распределении ролей среди облизывающихся голодных тварей, оказавшихся в этот час в полном составе в небольшой комнатке на четверых. Кто бухло добывает, кто хлеб, кто лук с картошкой и т.д. О чём-то резко заспорили, Юра Сабитов неожиданно взмахнул руками и «кабанчик», почувствовав свободу, радостно хрюкнув, соскользнул вниз.

- Бегите быстрее за ним,- крикнул в ужасе, ещё не оправившийся от долгого пешего подъёма, Сабитов. Но никто и с места не сдвинулся. «Сам принесёт, куда он денется!».
- Ну, блин, фиг с маслом вы что получите! – на ходу, выбегая, заорал он. 

И накаркал.  «Поросёнок» сбежал в неизвестном направлении. В ярости, забыв про усталость, Сабитов махом преодолел все лестничные пролёты, рывком распахнул дверь и, уставившись в пол красными бычьими глазами, крикнул:
- Что, суки, сало ждёте? А … не хотите? – и показал известным способом до какой величины вырос этот самый ...

А этаж-то женский!

И снова о посылке. Мне она пришла с компотной сушкой от бабушки из Майкопа. Каждое лето, будучи там, эту сушку я заготавливал сам. Она состояла из яблок и жерделы (дикий абрикос, растущий у неё на подворье).  Яблоки перед сушкой резались слоями перпендикулярно оси; жердела разламывалась по ложбинке пополам, косточка вынималась. Всё это укладывалось на фанерные листы и перемещалось на чердак одноэтажного дома. Сладкий аромат будущей сушки быстро улавливали пчёлы, осы и мухи. Важно было следить, чтобы эти насекомые не залетели в рот.

И вот всей комнатой мы жуём желанную от голода сушку, не помышляя даже сварить из неё компот. Тут заходит к нам сосед через стенку – Шура Шифрин. Маленький, похожий на ёжика, с подслеповатыми щёлочками глаз, математически одарённый, гитарист вузовского ВИА «Капля росы». В народе – «Капля в трусы». Часто после комсомольских и профсоюзных собраний мы лихо отплясывали в преддверии актового зала под идеологически чуждую музыку, исполняемую «Каплей». Например, под арию Иуды из рок-оперы «Иисус Христос – суперзвезда». Шура учился на «Тряпках», и иногда встречался с одной из «тряпочек» - тонкой и потрёпанной, оповещая нас об этом стуками в стенку, скрипами кровати, криками, сопением и визгами. Он будет вскоре отчислен за неуспеваемость.

Его гнусавый голос спрашивает: - Чего вы тут жуёте? О, компот! Дайте мне.

Слава Фетисов (с его именем прославится знаменитый хоккеист), выходец из шахтёрского Коркино, знающий наизусть «Мастера и Маргариту», тут же кричит: - Стой, где стоял! Лови ртом! Кидает  ему в рот сушку.

Здесь небольшое отступление. Как-то со Славой мы решили провести такой незамысловатый опыт. Сможем ли мы общаться между собой и с некоторыми друзьями всего лишь с помощью двух слов, придавая им различную смысловую нагрузку? Эти слова были матерными. Опыт блестяще удался, но однажды на улице он был прекращён коренной (значит не менее, чем в третьем поколении) пожилой москвичкой, выразившей нам своё кипящее возмущение.

Итак, Слава кидает. Шура на удивление ловко ловит сушку, как тюлень – рыбу, мгновенно разжёвывает и проглатывает её. – Давай ещё, - требует Шура. Следующая пошла! Алле, оп! И так несколько раз. Наконец, Слава исполняет то, что он задумал. Вместо сушки в рот летит грязная стирательная резинка. Причём не белая импортная и мягкая, а что ни на есть наша - красная, твёрдая, шершавая. Шура заглатывает её, машинально прожёвывает несколько раз, и резко выплёвывает.

 – Ещё надо?
 – Хватит, наелся досыта.