Режиссер Н. Гибу о кино и... амбарной книге

В негламурном интервью известный молдавский советский режиссер и сценарист Николай Гибу делится воспоминаниями о своей творческой деятельности, мыслями о кино новом и минувшем.

-Считаете ли вы, что у российской школы кино есть приоритет?

Приоритет российского кино базируется на его сострадании к ближнему, тонких психологических характеристиках, чистоте души, условно выражаясь, «как у князя Мышкина». Здесь большую роль играет русская литература: Л. Толстой. И.Бунин, Ф.Достоевский, А.Чехов, И.Тургенев и др. Российские фильмы потрясают не только режиссерской работой, актерской игрой. Они ставят извечные проблемы: человеческих ошибок, бедности и несправедливости, чинопочитания и достоинства, коррупции. То, что актуально и сейчас.
Самая большая, выразительная  технология – это технология души, созданная еще Станиславским. Пудовкин следовал принципам «искусства переживания», сочетая их с задачами кинематографа.

-Мир становится все более зависимым от новых технологий. Как по-вашему это сказывается на кино?

То, что появляются технические новшества, и мир зависит от новых технологий – это нормально. Развитие кинотехники привело к появлению звукового кино, затем стереофонического звука, панорамного и широкоформатного изображения. Появились цифровые технологии, спецэффекты типа «захват движения». Но между живой съемкой актера и анимацией, пусть и в 3-D измерении – большая разница. Никакой метод захвата движения не способен «захватить» тонкие нюансы мимических движений лица. Они получаются ограниченными, скованными.


-Но усиливается визуальный эффект, а значит, погружение человека в изображение, его сопричастность...


Техэффекты завораживают зрелищностью физически, но обкрадывают человека духовно. Вместо символа и метафоры – взрыв бензина или стрельба. Результат печальный, если не катастрофический. Появилось поколение, изуродованное «Аватаром». Зрителя захватывает движение к успеху, победе, пусть даже продиктованное благими целями, но связанное с жестокостью, разрушением, насилием. Сила главного героя основана на стремлении победить, завоевать, сломить. Им движет жажда успеха, но не души порывы.

Современник наш, Глеб Панфилов, создал свои шедевры «Начало», «В огне брода нет» без взрывов и спецэффектов, но в этих фильмах глубокая текстура души. Духовность воспламеняется.
Новые технологии хороши тогда, когда их открывает оператор.Как это сделал Сергей Урусевский в фильме «Летят журавли». С помощью «ручного» управления камерой он буквально раздвигает пространство картины, вводит туда зрителя. Пабло Пикассо сказал, что его потряс даже не сюжет и игра актеров, которые блестящи сами по себе, а облик и состояние экрана. Он признавался, что за последние сто лет ничего подобного не видел.

-Вы снимали фильмы о драматичных периодах 37-го, 49-го годов. А в какой стилистике вы видите нынешний отрезок времени?

Я бы снял черно-белое кино. В контексте времени. Конечно, в эпоху «оттепели» в 60-е были сняты прекрасные, лиричные черно-белые ленты. Но мой фильм был бы в стилистике документального кино.
Время цвета осталось в 70-х. Несмотря на обилие так называемых «цветных революций», мы живем в черно-белую эпоху. Это символично. Эйзенштейн сказал, что от цвета в кино мир не стал "цветистее". Так зачем разукрашивать? Митинги, протесты – это не катарсис, а чувства с лозунгами, флагами, декларациями гражданских прав. Сегодня человек протестует, а завтра придет к власти и будет размышлять о месте, где построить автостоянку или избу-крепость в этнографическом стиле. И не подумает о том, что может быть разрушен фундамент храма или здания исторической архитектуры, может быть разрушена государственность.


-Сейчас, можно сказать, эпоха ремейков. Как Вы относитесь к ремейкам?

Никак. Ремейк или попросту переделка – это узаконенное невежество. Везде «торчат уши» тех персонажей, того сценария, который был изначально в оригинале. Зритель невольно ищет сходство и отличия. Сравнивает. И вряд ли в пользу новоиспеченному ремейку.

Создай свое видение, свою «Чайку» или «Вишневый сад». Создай произведение «по мотивам» какой-либо пьесы, позволив себе какие-то отклонения в сюжетной линии, оставив при этом идею. Как, например, Э.Рязанов в «Жестоком романсе». Но он отталкивался от самой «фактуры» драматургии «Бесприданницы» Островского, а не от ранее созданного одноименного фильма по этой пьесе.

Н.Михалков в картине «Двенадцать» перенес на российскую почву пьесу американского драматурга Роуза «12 разгневанных мужчин», где по сюжету мальчик-пуэрториканец, выросший в трущобах, убивает своего отца. У Михалкова 12 присяжных решают судьбу чеченского подростка, убившего приемного отца, что, как выяснилось, не соответствует факту. В основе – великолепная драматургия. Идея – право одного человека обвинять в грехе другого. Через весь фильм - размышление о том, что есть сострадание, свобода, право обвинять и способность понять человека, быть неравнодушным к его судьбе. Эту картину можно назвать ремейком условно.


- Кто вам особенно запомнился (актеры, операторы и т.д.) при работе над вашими фильмами?


За 50 лет работы в кино запомнились все. В процессе работы человек раскрывается полностью. Когда я снимал «Корень жизни», мне запомнился молодой паренек в киногруппе, бутафор Саша Баширов. Сейчас он не только известный актер, но и режиссер. В моем фильме он работал художником-декоратором. Делал великолепные эскизы декораций к фильму. Ведь хорошая декорация вливается в фильм как физическое окружение, создает настроение, передает дух времени, места.
 
Я открыл актера Бориса Бекета. Он снялся в четырех моих фильмах. Помню работу с оператором Юрием Михайлишиным. Он снимал фильмы «Виновата ли я», «Игра в смерть или посторонний». Работал с К.Тырцэу, М. Волонтиром, К.Лучко. О.Янковским, С.Крючковой, А. Мягковым, А. Солоницыным, В.Дворжецким, Е.Дога, М. Дунаевским. И.Алдя-Теодоровичем, В.Купча  и многими другими. О каждом можно вести отдельный разговор.

Запомнился мой соотечественник, талантливый оператор Виталий Калашников. Великолепные «Лаутары» Эмиля Лотяну - вдохновенная, лиричная, трогательная  песня о древнем искусстве молдавских музыкантов, где сливаются и музыка, и драматургия, и актерская игра...Но блестящий изобразительный ряд создал Виталий Калашников. Он был сорежиссером фильма «Дмитрий Кантемир». К сожалению, безвременно ушел из жизни. В 1995 его убили.

В марте этого года Калашникову исполнилось бы 80 лет. О его юбилее я не нашел ни строчки, ни упоминания в прессе. А этот человек внес яркую лепту в историю молдавского кинематографа. К сожалению, нет «амбарной книги» в моем Отечестве, в летопись которой вошли бы имена знаковых людей.

- Кто на ваш взгляд, знаковый режиссер в сегодняшнем российском/зарубежном кино?
Для меня знаковые скорее не появились, а остались. Перешли из той эпохи и вписались в эту. Определить знаковость может только время.

Это А. Тарковский, Г. Панфилов, Н.Михалков, А. Герман-старший, П.Тодоровский, Карен Шахназаров.
Из зарубежных – Фрэнсис Коппола, братья Бертолуччи. Мне очень близок по эстетике и культуре  балканский художник –Эмир  Кустурица.
Из более молодого поколения: А.Учитель, А.Эшпай, Ф. Янковский, В. Тодоровский, В.Пичул, Н. Лебедев, А.Звягинцев.

Что касается престижных наград, пальмовых ветвей и т.д. – это не всегда показатель знаковости. Оскаровские «гонки» политизированы, начиная с «политкорректного» подбора актеров.

- Над чем Вы сейчас работаете?

Работы очень много. Работаю над «Энциклопедией Придунавья». Это историческая летопись Бессарабии. Первый том практически готов.Остались дополнения и можно публиковать.
Основное время уделяю сценарию «СМЕРШ». Это большое полотно, посвященное Великой Отечественной войне. Охватывает весь военный период, начиная с Прута, 22 –го июня, затем Сталинградская битва, Ясско-Кишиневская операция и освобождение.

Это крупный проект. Вбирает в свою плоть целую плеяду исторических личностей: Сталин, Берия, Антонеску, Чуйков.
 «СМЕРШ» расшифровывается как «смерть шпионам». Задача будущего фильма показать войну изнутри, взглядом разведки, борьбу со шпионажем в военные годы, рассказать о людях и контрразведке.
Сценарий - о патриотизме, непафосном героизме, великой истории. Возвеличивать себя – грех. Помнить о великой истории своей Родины – благо. А утрата, забвение – это нищенство духа и духовная смерть.



С режиссером беседовала Людмила Куликова.

Интервью опубликовано в сокращенном варианте.
Полная версия - в газете "Панорама" - май, 2016