Поднебесная. 7. Спартакиада. jia-you!

Начало здесь: http://www.proza.ru/2016/10/07/872

***

7. Спартакиада. «jia-you!» (тя-ё!) – «Давай! Поднажми!»
…
Институт бизнеса в мае традиционно проводил «спортивный митинг».

В этот день Го Гао был особенно подвижен и возбужден.
- Спорт-митинг! – он бегал по кабинету. – Да-сюе-сиао (институт) и мы выступать, и всем показать, кто «быстрее-выше-сильней»! Ты, - он ткнул пальцем в Веньку, - бросать гранаты в цель! Ты, - жест в сторону Виктора, - кидать этот, штук, который крутить…
- Велосипед? – подсказывает Костик.

Го Гао пристально смотрит на него, пытаясь сообразить: шутит Костик или нет, и, не поняв, машет на него обеими руками.
- Зачем велосипед? Вот так крутить! – хватает со стола пенал Лизы и начинает кружиться, держа пенал на вытянутых руках. Отпускает и чехол с письменными принадлежностями летит в сторону Сашки, который успевает пригнуть голову.
- Круто! – восхищается Слава. – Вроде, молот!
- Да! – приплясывает Гао, - молоток! Не тот, который стучать, а тот, который кидать!

Славик и Костик – «делать спринт и марафон», Саша – «бежать, прыгать и падать в песочек». А потом все дружно будут «делать бег вместе и давать друг другу палочку».

- Одна неделя, – завершает Гао, - тренировка! Чтобы Гао остался с красивый лицо!
- А что, если проиграешь, тренера бить, что ли, положено? – снова восхитился Славик.
Го Гао замер и с опаской покосился на группу:
- Бить нет! – заголосил он. – У меня остаться красивый лицо! Такой, как сегодня!
Видя, что Го Гао начинает выходить из себя от тупости учеников, прояснение темы о «красивый лицо» само собой сошло «на нет». Позже, Лиза выяснила, что Го Гао использовал выражение «красивый лицо», имея в виду «репутацию».

- А я? – подала голос Лиза, - Я тоже хочу участвовать!
Го Гао с сожалением посмотрел на нее:
- Твоя мало. Хотя бы три Лиссы – уже хорошо… А так, только стоять и громко кричать: «Тя-ё! Тя-ё!» Я тебе дудка давать! – оживился Гао, - и белый кепку! Крррасиво!

В отличие от большинства китайцев, Гао уверенно произносил букву «р», особенно раскатисто она звучала в имени «старшего брата» - «Россия». Но, произнеся: «Россия», Гао сразу мрачнел: «Такой брат потеряли! Совсем больной…».
 
Кстати, многие пожилые китайцы, с которыми Лизе довелось пообщаться и которые еще помнили несколько слов на русском языке, ибо изучали его в школе, искренне жалели потерянный СССР, грозили кулаком в сторону «М.С.Г.» и с надеждой смотрели на «В.В.П.».

По-китайски Россия звучит как «Э-луо-сы», Москва – «Мо-си-ка», Санкт-Петербург – «Шен-биде-бао». Сохраняя традиции, жители Поднебесной не копируют звучание иностранных слов, а подбирают наиболее близкие по звучанию и наполненные смыслом иероглифы. Например, Америка – «Мэй-гуо», т.е. «красивая страна», «Россия» состоит из иероглифов обозначающих «внезапность», «многословность» и «благовоспитанность», и это притом, что китайцы могли бы выбрать из множества «сы» любое, но выбрали, почему-то именно это…
То же касается и имен. Каждое имя состоит, в среднем, из трех иероглифов, и каждый иероглиф имеет определенный смысл. Поэтому, прибыв в Поднебесную и получив пропуски, каждый из группы Лизы «автоматически» приобрел китайское имя.

…
Всю неделю в пять часов утра Го Гао выгонял группу на стадион. Лиза не стала исключением, и ее робкая попытка «сачконуть» была безжалостно пресечена на корню. Аргумент казался нерушимым, как Великая Китайская Стена: «Команда – значит, все как один! Как человек: руки, ноги, голова! Если один рука – калека! Все бегать, прыгать, а Лисса еще и кричать!»

В один из дней Го Гао устроил вылазку в этот самый «да-сюе-сиао» - Институт бизнеса. Ребята, уже заимевшие множество знакомых, проходя по территории кампуса, приветственно кивали  и махали руками.
Го Гао отправил команду знакомиться со спортивным комплексом института, напутствовав:
- Поле смотреть! Дорожки бегать и привыкать! Песочек щупать!

На стадионе института человек сто студентов разучивали коллективный танец. Группы, поделенные на десять человек под команду «чар-лидера» самозабвенно шагали, подпрыгивали, поворачивались, крутились, кувыркались и взмахивали руками. Со всех сторон неслось: «И-ар-сан-сы-у-лио-у-лио!» (один-два-три-четыре-пять-шесть-пять-шесть!)
Зрелище было завораживающим и Лиза, никогда не жаловавшаяся на отсутствие воображения, тут же представила, как это будет смотреться во время открытия спартакиады.

На беговых дорожках тренировались марафонцы. Удивило присутствие двух медиков в белых одеждах.
- Хренасе! – не сдержался Слава. – Если они на тренировке так выкладываются, представьте, что будет на соревновании!
Мимо них к финишу неслись три китайца: перекошенные лица, вылезшие из орбит глаза, ноги почти не касаются земли и пятки мелькают у ягодиц с такой скоростью, что зрение не успевает схватить движение. «Люди-птицы! Чесслово!»
- Главное – участие! – мудро изрек Костик и скривился.
- Для наших друзей, похоже, этот девиз неприемлем, - вздохнул Венька, - скорее «победа или смерть!» - это точнее…

…
Почему Гао готовил к спартакиаде именно их группу, для участников так и осталось тайной. А отвечать на этот вопрос улыбающийся куратор категорически отказывался, произнося почти анекдотичное: «Нннада!».

В день соревнований ребят обрядили в белую парадную форму, а Лизе вручили большой и тяжелый фотоаппарат, который забавно «булькал» при спуске затвора.
- Делай память! – дал указание Гао, которому по статусу полагалось находиться на трибуне, рядом с ректором.

Открытие спартакиады началось с шествия участников, студентов и зрителей. Перед каждой группой шла миловидная серьезная девушка с большим транспарантом на вытянутых руках. Похоже, группы делились по факультетам. Отдельной колонной прошла многочисленная толпа иностранных студентов и Лиза, успела распознать несколько флажков, которыми молодежь бодро размахивала: Россия, США, Канада, Япония и Южная Корея.

Группы выстроились на стадионе перед зданием института и трибунами администрации, и Венька, стоящий в первом ряду, не тратя времени понапрасну, пытался привлечь к себе внимание серьезной носительницы их «баннера». Девушка и ухом не повела, продолжая целеустремленно смотреть в «светлое будущее», опустив конец древка на землю и придерживая табличку двумя руками.

Приветственная речь ректора была на удивление короткой, сразу объявили об открытии спортивного праздника.
Традиционный выстрел конфетти из пушки начал отсчет времени и сотни голубей, выпущенных из деревянных клеток, взмыли ввысь, радуясь свободе и щедро делясь этой радостью с теми, кто стоял внизу, запрокинув головы вверх.
Хлопающая крыльями серо-белая стая дружно развернулась в сторону трибуны с администрацией, над которой не менее дружно раскрылись десятки разномастных зонтиков.

- И опыт, сын ошибок трудных…* - изрек Костик.
- За пятитысячную историю, небось, всему успели научиться, - согласился Саша.

После того, как колонны участников торжественно покинули стадион и разошлись по раздевалкам, пришло время коллективного танца.
Сто китайских девушек, различной комплекции, одетых в серо-белую спортивную форму института, мгновенно распределились по всей площади поля и в течение десяти минут под бравурную ностальгическую мелодию спортивного марша, в одном порыве и на одном дыхании изображали нечто среднее между художественной и спортивной гимнастикой.
Опомнившись, Лиза бросилась к зданию института и, взлетев на второй этаж, запечатлела эту «двигательную активность» через раскрытое окно на площадке между этажами.

…
Весь спортивный праздник слился для Лизы в один большой, непрерывающийся ни на мгновение «нон-стоп».
Соревнования по разным видам спорта проходили одновременно: бегуны неслись по дорожкам стадиона, а на поле соревновались метатели молота и гранат, прыгуны в длину и в высоту.

Зрители, вместе с представителями администрации выплеснулись на поле и непрекращающийся гул, сложенный из криков, дудения, завываний, визга и хохота создавал впечатление выпущенных на волю пациентов из дома цвета полуденного солнца. Но над всем этим какофоническим безумием вдруг, внезапно в одном порыве и на одном дыхании прорывалось и не смолкало пару минут зычное «ТЯ-Ё! ТЯ-Ё!».

Лиза, вместе с группой иностранных студентов носилась по полю, то к стартовой черте марафонцев и, срывая горло, кричала в спину Костику: «Костя! Давай! Оле-оле-оле-оле!!!». Бегуны срывались с места и вместе с ними, почти параллельно неслась толпа зрителей.

Через пару минут Лиза уже стояла среди болельщиков метателей молота и Виктор, найдя ее в толпе, довольно улыбался.
И снова: «Виктор! Виктор! Давай!». Рядом с ней примостились несколько узкоглазых японцев и, зараженные азартом Лизы, они через пару мгновений, самозабвенно выкрикивали: «Виктор! Оле-оле-оле-оле! Россия вперед!»
Казалось, что молот брошенный Виктором, уже никогда не вернется на землю, а так и исчезнет в высокой выси, но, крепенький невысокий батыр, словно сошедший со страниц «Улгер» (монгольские народные сказки), пусть и невысоко, но красиво и изящно «перекинул» Витькин молот почти на полметра.

К Венькиным показательным броскам Лиза бежала уже со всей группой иностранных студентов. Два американца, два японца, один канадец и две жительницы Южной Кореи сумели обогнать Лизу, и у черты, отделяющей зону спортсменов от зоны болельщиков, уже самозабвенно верещали понравившееся «Оле!». Три российских студента и четыре девушки, видимо услышав, вырывавшееся из луженых глоток «Россия вперед!» протолкались к Лизе, и, обнявшись, восторженными криками провожали в полет каждую брошенную Венькой гранату.
Что и говорить, Венька был на высоте: спокойный, с легкой усмешкой, прищуренными глазами, гибким сильным телом и бородой, которую он подравнивал половину утра, Венька мгновенно стал любимчиком всей женской половины болельщиков. Даже китаянки, ревностно старающиеся перекричать своим «Тя-ё!» русское «Давай!», восторженно наблюдали за Венькиными подвигами и вскоре, присоединившись, не менее ревностно выкрикивали: «Ве-ня! Ве-ня! Тя-ё! Тя-ё!»

Сашка прыгал в длину на другом конце поля и, поняв, что может пропустить его выступление, Лиза рванула к нему. Из всей толпы, за ней устремились только два верных японца, остальных уже было не оторвать от Веньки.
Увидев, как она несется по полю, Сашка заулыбался, погрозил пальцем и тут же выкинул еще два, давая понять, что идет уже на третью попытку.
Протолкавшись к арбитру, Лиза попыталась через плечо заглянуть к нему в лист с записанными результатами. Молодой симпатичный парень, смерил ее взглядом, перевел взгляд на готовящегося к прыжку Сашку и сунул ей лист к глазам, ткнув ручкой в строчку. Увидев непонимание в ее глазах, он снова ткнул уже пальцем в записанное число и махнул рукой на Сашку, а после этого показал еще два числа, опережающие Сашкины результаты.

Эстафета, в которой традиционно разрешалось принять участие «любительским» командам, была завершающим и самым захватывающим зрелищем всей программы «спорт-митинга».
В команду администрации входил сам ректор и два декана; команда зрителей собралась мгновенно и дело чуть не дошло до «мордобоя», ибо количество желающих принять участие «многажды» превышало количество мест в команде; преподаватели собрали свою группу тихо и быстро, а группе иностранных студентов разрешили собрать собственную команду.

Сначала на семи дорожках по длине всего стадиона разместились участники «профессиональных» команд. Наконец, был дан старт и первым из их группы  эстафетную палочку, очень похожую на жезл гаишника, полетел доставлять тяжеловатый Виктор. Одновременно большая часть болельщиков, уже привычно рванула следом за толпой бегунов, успевая на бегу дудеть, кричать, визжать и подбрасывать вверх свои головные уборы. Остальная часть болельщиков, в которую вошла и Лиза, благоразумно «мелкой рысцой» направилась к группе участников, стоявших на последнем отрезке эстафеты.
 
Китайцы, как позже выяснилось, студенты факультета международной торговли, были вне конкуренции и, несмотря на то, что почти на финише один из бегунов чуть не выронил эстафетную палочку, далеко обогнали все остальные группы. Ребята пришли третьими, оставив позади факультеты гостиничного бизнеса, информатики, иностранных языков и финансов.

А потом началось самое интересное!
После того, как участники «любительских команд» распределились по всей длине дорожек, выяснилось, что ректор будет бежать последним, а два его заместителя открывают эстафету.
Команда зрителей в большинстве своем состояла из студентов, и надо было видеть, как на последнем отрезке эстафеты, преподаватель и студенты в вежливом поклоне пробегали мимо ожидающего своей «палочки» ректора. Запыхавшийся представитель администрации, наконец-то вручил своему боссу переходящее «знамя» и тот, взревев, с неожиданной для своего возраста скоростью, бросился догонять участников других команд. Вслед за ним, уже по беговым дорожкам, устремились все оставшиеся зрители и вернувшиеся участники эстафеты. Каждое многоголосое «ТЯ-Ё!» подхлестывало ректора, словно невидимый «стимулос», и, как разъяренный бык, руководитель высшего учебного заведения, несся к финишу.

Преподаватель, семенивший впереди, обернулся через плечо и, внезапно захромав, чуть сбавил темп. Толпа возмущенно заголосила.
Пролетевший мимо него ректор бросился догонять двух последних претендентов на победу – студентов: американца и китайца. К чести и ректора, и студентов, ни один из них не сдал своих позиций и к финишу они прибежали ровной цепочкой: китайский студент, американец, ректор и прихрамывающий преподаватель, как выяснилось позже, вырезного рисунка.

Горн возвестил об окончании соревнований и, взглянув на часы, Лиза удивилась тому, что все действо заняло три часа.
После того, как команды, снова выстроившиеся на поле, получили награды, памятные подарки и грамоты, причем команда Лизы по итогам всех соревнований заняла третье место, митинг был объявлен закрытым и участников команд, а также и зрителей пригласили в столовую на праздничный обед.

И вот тут к ним, наконец-то, явился Гао. Обмахиваясь уже знакомым платочком, он, пряча в глазах усмешку, объявил:
- Гао получать премия, Гао угощать всех!

Не дав ребятам переодеться, он, не терпящим возражения голосом, заставил загрузиться команду в родной «ЛАЗ», что-то шепнул водителю на ухо, и, устроившись рядом с водительским сидением, всю дорогу загадочно рассматривал своих подопечных.
И только вырулив на улицу, по которой Лиза не так давно гуляла, разметая душевную смуту, она сообразила о цели их поездки и радостно улыбнулась Гао. Тот, заметив ее улыбку, приложил палец к губам: «молчи!».

Русская улица. С единственным русским рестораном в городе. С настоящей русской кухней. И с ценами, которые мог себе позволить редкий счастливчик. Лиза в их число не входила.

Надо ли говорить, что после родного борща со сметанкой, котлеток по-киевски, гурьевской каши, соленых груздей, квашенной капусты, блинов, водочки для мужичков и запеканки для Лизы, ребята несли Го Гао до автобуса на руках, время от времени подбрасывая.
Го Гао голосил и пытался вырваться, а слегка хмельной Славик обещал «навесить люлей» каждому, кто попытается «испортить неземную красоту лица любимого куратора»…
…

Продолжение: http://www.proza.ru/2016/10/26/1980