Собачья жизнь

Он страдал. Точнее, так: он лежал на диване и страдал. И страдания его были безмерными.

За окном было тепло и в меру солнечно. Проплывающие по небу облака то открывали, то закрывали белесое пятно на полу. Когда выглядывало солнце, в этом пятне были видны пыль и собачья шерсть. От этого Толику становилось еще тоскливее.

Все говорят о ценности человеческой жизни, ее проходящести – а что толку от этих разговоров? Вот он, бедный Толик, вот его жизнь -  пустая и бессмысленная, проходящая в грязи, пыли, скуке и одиночестве…

Хуже всего было то, что сегодня был понедельник – а это значило, что впереди маячило еще пять таких же пустых, скучных дней. 

- Как же мне плохо, Господи, – простонал Толик, – как бессмысленно и  одиноко, как уныло. Помоги, утешь, выведи… - для верности простонав еще раз, Толик перевернулся на другой бок.

И в этот момент его осенило – любое одиночество, любая тоска отступают под натиском дружеского общения. Телефон удачно оказался под боком. Поли став немного телефонную книжку, Толик остановил свой выбор на бывшем однокурснике. Когда-то они были очень дружны, мечтали пойти покорять горы, узнавать мир получше и поближе.

- Привет, Миша! -  жизнерадостно закричал в трубку Толик. – Как жизнь? Говорить можешь?

В трубке что-то скрипнуло, пискнуло, заскрежетало – и послышался голос давнего друга:

- Это ты, Толик?

- Я, я! – радостно подтвердил Толик.

- Рад тебя слышать! – в голосе Миши звучало искреннее чувство. -  Вот только долго говорить сейчас не смогу. Уж извини.

- На работе? – как можно небрежнее спросил Толик.

- Нет, в магазине. Покупаю кое-какое снаряжение. Через десять дней идем с друзьями в горы. Не хочешь с нами, кстати? Помню, тебе когда-то это нравилось.

- Занят я, - буркнул Толик. – Не до шляний мне.

- Жаль, - вздохнул Миша. – Но если планы поменяются – ты звони. Горы – это же такая поэзия, просто не земная красота, после них мир совсем другим видится…

- Я перезвоню, - бросил Толик и отключился.

И без того унылое, настроение испортилось еще больше.

«Вот же скотина это Миша, - подумал Толик, - рабочее время,  а он по магазинам шляется. Начальнику, небось, наврал, что занят-занят, а сам… А мы потом удивляемся, что у нас страна разваливается!»      

Следующим Толик набрал Степана – бывшего коллегу. Они пришли устраиваться на работу в один день, попали на испытательный срок в один отдел и промучились там почти месяц. Толик, решив, что самоуважение и здоровье дороже денег и возможности небрежно цедить «а я в иностранной фирме работаю, нам в долларах платят», оттуда сбежал, а Степан вроде как остался помучаться еще немного.   

- Привет, Степа! – имитируя радость, сказал Толик.

- Привет, дружище! – судя по голосу, Степан был искренне рад звонку. -  Как жизнь?

- Идет, - уклончиво ответил Толик. – А ты как?

- Тоже неплохо, - жизнерадостно сказал Степан. – Укрепился в той фирме, где мы начинали, до начальника отдела дорос уже. Зря ты ушел тогда…

- Мне тут тоже бежать надо, - выдавил из себя Толик. – Созвонимся.

-Да, давай, не пропадай, - согласился Степан.

«Вот скотина продажная, крыса канцелярская, планктон офисный», - подумал Толик. – «Продался за копейки, душу свою бессмертную продал, совесть, стыд…»

- А я сейчас женщине свой любимой позвоню, - громко сказал Толик, обращаясь не то к самому себе, не то к пустой квартире. – Должна же хоть она меня утешить, слово доброе найти…

Словно услышав его слова, телефон запиликал, показывая сообщение от  Жени: «Купи, пжлст, хлеб. Буду поздно».

Толику на секунду показалось, что солнце зашло за вечную тучу, и мир почернел. Вот и поговорили. Вот и поутшелись. Мда… Чуткая ему досталась женщина, понимающая. Ничего не скажешь…

- Умываться, одеваться, спускаться на лифте, идти почти квартал… И все ради чего? Ради хлеба? Люди могут годами не кушать хлеб – и ничего. У нас и так холодильник ломится, обойдемся. Если бы еще собака гулять захотела – другой разговор, тут бы точно пришлось…

Услышав знакомое слово, из  соседней комнаты, весело подгавкивая, прискакал жизнерадостный Тобик.

- Иди себе, – махнул на него рукой Толик, – сначала надо кота покормить.

На слово, косвенно связанное с едой, в комнату заглянул Егор.

- Только после того, как почищу аквариум, – горестно сказал Толик, накрывая голову подушкой.

Рыбки выслушали известие  о скорой уборке молча и с присущей им флегматичностью.

***

Женя пришла домой намного раньше, чем  рассчитывала – почти в семь вечера.  Выгуляла собаку, сбегала за хлебом, покормила всю домашнюю живность, приготовила ужин, почистила аквариум, убрала в квартире, помыла посуду.

- Дорогая, – сказал ей Толик, когда она без сил плюхнулась рядом на кровать. Днем, обосновав внутреннюю невозможность вылазки за хлебом, Толик понял, что может помочь ему улучшить свою жизнь. 

- У, – ответила Женя.

- Нам надо серьезно поговорить.

- О чем? – с трудом подавив зевок, спросила Женя.

- Тебе не кажется, что нас начал заедать быт? Наши отношения сильно изменились, в худшую сторону.

- Чего ты хочешь? – зевнув, поинтересовалась Женя.

- А ты? – осторожно уточнил Толик.

- Сначала ты, – сквозь зевок с трудом сказала Женя. Она хотела только одного – спать, но что-то ей подсказывало, что это будет неправильным ответом.

- Я думаю, нам надо попробовать что-то новенькое в сексе и в отношениях, – мягко намекнул Толик.

- Конкретнее, – попросила Женя. Она хотела добавить «я засыпаю», но решила поберечь силы.

- Ну, например, я бы мог купить специальные штуки и нарядить тебя собачкой.

- Зачем? Ты и так с Тобиком ни гулять, ни играть не хочешь, – удивилась Женя.

- Это не для меня, это для тебя, – проникновенно сказал Толик, – чтобы ты почувствовала себя бессловесным  животным.

- У меня три работы,  Толик, – зло ответила Женя, – я там устаю, как скотина последняя. Думаешь, я после них человеком себя чувствую?

- Можем еще, например, купить тебе ошейник, будешь называть меня хозяином, а я буду тебя унижать.

- Мне работы хватает, Толик, думаешь, меня там мало унижают? И общественного транспорта.  И больницы. И…

- Ладно-ладно, – быстро сказал Толик, – я могу купить колодки и цепи, будешь типа моя рабыня.

- А так я тебе кто, а? – зло спросила Женя. – Ты носки по квартире разбросаешь, у дивана накрошишь, а я за тобой собираю-убираю. Ты почему на ковер сегодня кофе разлил и не вытер даже - я не говорю, чтобы пятно вывести?

- А еще я мог бы тебя связать и выпороть, – поделился самым последним Толик.

- Ах ты ж… – возмутилась Женя и  взашей вытолкала его из кровати.

«Вот же дура, а», – бурчал Толик, устраиваясь поудобнее на диванчике в кухне, – «ни воображения у человека, ни воспитания. Я – активный, прекрасный мужчина, я открыт новому, экспериментам… А эта курица – просто зашоренный, синий чулок, без внутренней сексуальности, без либидо…. И на кого я трачу свои лучшие годы? Ни достойных друзей, ни равной любимой женщины… Как можно так жить? Как не сойти с ума? Как выдержать? Как не поддаться и не стать таким как все?»

В ответ на тяжкие, скорбные мысли хозяина где-то в глубине квартиры заскулил Тобик – ему, видимо, приснилось что-то неприятное или грустное.

«Собачья у меня жизнь, да, собачья», - подумал Толик и провалился в сон.