Крестная жена

Тот воскресный день выдался невыносимо душным и жарким. Было градусов сорок в тени. Я лежала на раскаленных бетонных плитах, чувствуя, что сейчас просто поджарюсь. Запах оружейной смазки забивался в нос, смешиваясь с горячим и каким-то
тягучим воздухом. Сверившись, в который раз, с большими часами на крыше торгового
центра, я слегка успокоилось. Ждать оставалось не более четверти часа, в крайнем случае,минут двадцать. От нечего делать, я разглядывала в прицел новенькой СВД крышу соседнего здания, где время от времени, за высоким металлическим парапетом, мелькали головы парней из службы охраны Джордж-тауэр.
Они, наверное, чувствовали себя очень крутыми в форме с нашивками Гайд-пойнт (известной в Чарльстоне охранной фирмы), дорогих солнцезащитных очках и (в такую-то жару!) военных полуботинках. У каждого на поясе болталась ярко начищенная кобура со Смитт-вессоном 9-го калибра и крепление для портативного спутникового передатчика. В обязанности этих парней входило патрулирование крохотной вертолетной площадки, хотя для меня так и осталось тайной, как собственно они планировали хоть кого-нибудь защитить? Крыша, которую я избрала в качестве наблюдательного пункта, находилась двумя этажами выше, и обзор на соседнюю башню открывался отличный.
Разглядывая охранников, я так увлеклась, что едва не упустила нужное время.
Оттоне оказался пунктуальным до тошноты. Он вышел на улицу из своего офиса ровно в три часа пополудни. Минута в минуту. Закурил сигарету, ожидая пока подадут машину, вытирая белым льняным платком пот с широкого лба. Я смотрела на него сквозь прицел, чувствуя, как пульсирует в висках. Сердце билось в бешеном темпе, так что я всем телом ощущала его короткие, болезненные толчки. Ярость, дикая неконтролируемая, накатывала волнами, грозя смести все на своем пути. Руки дрожали, словно в параличе и, не смотря на адскую жару, тело покрылось холодным потом. Я застыла, выравнивая дыхание. «Другого шанса не будет» - шепнул мне внутренний голос. «Еще пара секунд и будет поздно». Собрав в кучу остатки самообладания, я прицелилась и медленно нажала на спусковой крючок…
Пуля попала точно между глаз, почти наверняка оставив на выходе огромную
зияющую дыру. Тщательно отполированную витрину с нарисованным на ней во всю ширь
логотипом компании, принадлежащей Оттоне Рицци и двум его братьям, забрызгало
кровью вперемешку с осколками кости и мозгового вещества. Грузное тело Оттоне
распростерлось на асфальте, подобно старой тряпичной кукле, выброшенной капризным
ребенком. Несколько мгновений я еще наблюдала за происходящим на улице, видела
телохранителей, больше удивленных, нежели испуганных случившимся и последовавшую вслед за выстрелом панику. Люди в страхе перебегали на противоположную сторону улицы, жались к припаркованным автомобилям и чахлым кипарисам, растущим на обочине. Какая-то дамочка в цветном летнем сарафане, визжа, как пароходная сирена и размахивая большой пляжной сумкой, ринулась наперерез едущим автомобилям, от чего мгновенно образовался внушительный затор. Суматоха поднялась знатная.
Для меня это стало сигналом. Наверняка уже кто-нибудь успел позвонить в полицию, а значит, времени, чтобы спокойно уйти, оставалось в обрез. Сложив винтовку,
предусмотрительно обернутую несколькими слоями грубой мешковины, в светлую
спортивную сумку, я бегло осмотрелась вокруг – не оставила ли каких-нибудь следов? И только удостоверившись, что все в порядке, ушла.
Спустившись вниз этажа на три, я спешно пересекла узкий коридор для персонала
и зашла в раздевалку тренажерного зала «Скаренто». Посетителей даже в этот час было много, и найти свободный шкафчик оказалось не так-то легко. Но мне повезло. Закинув сумку на полку, я вышла в зал. Покрутилась, для вида, у велотренажеров, на беговой дорожке и снарядов свободного веса и только после этого направилась к душевым кабинкам. Подставив лицо и шею под упругие струи воды, я чувствовала, как уходит напряжение. Аромат цветочного мыла приятно будоражил воображение. Хотелось стоять вот так и ни о чем больше не думать…
Выезд на проезжую часть улицы был заблокирован полицией. Навесив на лицо безмятежную улыбку, я проехала чуть вперед, поравнявшись с высоким, симпатичным
полицейским с блокнотом в руках.
– Что-то случилось, офицер? – спросила я, опустив стекло.
Он внимательно и немного насторожено посмотрел на мой золотисто-бежевый Астон-Мартин с болтающимся на зеркале заднего вида ароматическим брелоком в виде бабочки. Потом перевел взгляд на распущенные, все еще влажные после душа волосы,
розовую футболку с девчачьим принтом, короткие шорты, без сомнения заметил
массивные золотые украшения и прикрепленный на специальной подставке мобильный
телефон, щедро усыпанный стразами. Наверное, я показалась ему в достаточной мере
легкомысленной, раз бравый страж правопорядка расплылся в снисходительной улыбке.
– Проезд в сторону Либерти-стрит закрыт, Мэм.
– Кому-нибудь стало плохо от жары? – наугад бросила я.
– Нет, мэм. Перестрелка у Джордж-тауэр. Пожалуйста, развернитесь и поезжайте в
объезд.
– Надеюсь, никто не пострадал? Вы знаете, кто стрелял?
Услышав, дрожь в моем голосе офицер скривился. Видимо мне удалось вполне натурально изобразить испуг и беспокойство.
– Ведется расследование. – Заучено сказал он. – Поезжайте, мэм. Ни к чему такой
красивой девушке забивать голову всякой ерундой.
Я решила, что не стоит дальше искушать судьбу. Номер моей машины офицер и
так запишет. Это обычная практика при делах такого рода, а значит и на допрос в участок вызвать тоже могут. Особенно когда узнают, из какой я семьи. Согласитесь, когда на улице подстрелили человека, ведущего дела с отцом твоего мужа, а ты оказалась рядом, это выглядит подозрительно.
Попрощавшись с офицером, я сдала немного назад и развернулась, наблюдая в
зеркала, как он что-то написал в своем блокноте. Первый сложный этап был пройден. И теперь, если меня не арестуют, дело можно считать сделанным.
Проехав пару кварталов на север, я поняла, что очень хочу курить, хотя рассталась
с пагубной привычкой еще до замужества. Купив в ближайшем придорожном магазине
пачку Laky Strike, я снова села в машину. Дневная жара стала потихоньку спадать,
окрасив небо в золотисто-розовые тона. Подул соленый юго-восточный ветер, принося с собой долгожданную прохладу. Заехав на небольшую площадку, откуда открывался прекрасный вид на залив и часть чарльстонского порта, я заглушила двигатель. Двигаясь медленно, словно во сне, закурила, чувствуя, как терпкий, горячий поток хлынул в легкие. Горло сразу засаднило, глаза наполнились слезами, но я знала это просто с непривычки. Хрупкий дымок сигареты медленно поднимался к потолку, унося меня в далекое прошлое. «Что бы сказал Марко, если бы увидел тебя сейчас?» - спросил внутренний голос, «что бы он сделал, если бы узнал тебя настоящую, увидел не ту милую, наивную девчонку, которая стала его женой?». Мой отец как-то сказал: «Каждому человеку назначена своя судьба. От нее не убежать, не скрыться. Ее не переделать!» раньше я не понимала, насколько он был прав. По молодости, должно быть или по глупости. И я действительно пыталась убежать… но лучше начну с самого начала.
Мое настоящее имя, данное при рождении Карла Антония Полгатти, но девять лет
назад мне пришлось отказаться от него и не по своей воле. Мой отец Нино Полгатти был одним из крупнейших торговцев оружием в Южной Каролине, Филадельфии и Джорджии и главой семейного синдиката, одного из ответвлений сицилийской мафии, здесь в Чарльстоне. Девять лет назад наследник старого дона Гравво (делового партнера моего отца), сам выходец из уважаемой сицилийской семьи Оттоне Рицци задумал прорваться к вершинам власти, устроив настоящую резню. Его головорезы начали охоту за членами моей семьи, жестоко и хладнокровно уничтожая всех, кто мог встать у них на пути, даже так называемое «гражданское население» т. е. женщин и детей. Чувствуя, что не может обеспечить нашу защиту, отец решил обратиться к федералам. Ради спасения близких он нарушил «Omerta» - многовековой закон молчания, и этим подписал себе смертный приговор.
Меня, маму и двух моих сестер поместили в программу защиты свидетелей. Нам
сделали новые документы и под охраной федеральных маршалов перевезли из Чарльстона на север страны. Но, как известно, у госслужащих тоже имеются свои семьи и финансовые проблемы. Через полтора года после переезда, кто-то (думаю один из маршалов) продал нас людям Оттоне. Отца, как и двух старших братьев, к тому времени уже не было в живых и в глазах федералов мы потеряли всякую ценность. Маму убили, а сестер забрали с собой. Больше я их никогда не видела. Сама же спаслась по чистой случайности. Устав от гнетущей обстановки и постоянного присутствия в доме чужих людей, я в один прекрасный день просто сбежала от надзора и отправилась развлекаться в соседний городок. Вернуться назад уже не пришлось. Я понимала, что меня буду искать, и сделала все возможное, чтобы исчезнуть навсегда. Так Карла Полгатти, дочь уважаемого некогда человека, крестного отца мафии, «оружейного барона» превратилась в простую девчонку Ареналь Джонсон. Несколько лет я скиталась по стране, нигде не задерживаясь дольше полугода, пока не вернулась обратно в Чарльстон. За это время о семье Полгатти уже успели забыть, и едва ли теперь кто-то мог узнать в симпатичной, двадцатитрехлетней студентке колледжа нескладного подростка с брекетами, пирсингом и выбритыми висками. Тогда я и встретила Марко. Только с ним, впервые за долгое время, я ощутила себя живой. Он стал самым важным человеком в моей жизни, и уже через пару месяцев после знакомства, я твердо знала, что не смогу с ним расстаться. Пойду на все, только чтобы быть рядом, слышать его голос, видеть улыбку на лице…
Мы поженились. А потом грянул гром. Колесо судьбы вновь вернуло меня на то место, которое мне предназначалось. Отец Марко, мой свекор Винченцо Моретти, был компаньоном Оттоне Рицци. Круг замкнулся. И самое ужасное, что я не могла ничего
рассказать об этом Марко, ибо тогда опасность нависла бы и над ним. Узнай Винченцо о моей принадлежности к клану Полгатти и уже к утру мой труп (и хорошо, если только мой) найдут в какой-нибудь канаве. Единственным выходом для меня могла стать смерть Оттоне. И да, проще было нанять киллера, проще, но отнюдь не безопаснее.
Две недели у меня ушло на планирование операции и еще одна, чтобы съездить в Новый Орлеан и достать у торговцев новенькую, незарегистрированную СВД со спиленным номером.
Глядя на розовые закатные облака, вуалью обрамляющие небосвод, я чувствовала,
что теперь все будет хорошо. Словно со смертью Оттоне черная тень, нависшая надо
мной, наконец, рассеялась. Испытывала ли я сожаление, что убила человека? Нет. Я
сожалела только о том, что не сделала этого раньше. Сейчас, даже страх быть пойманной казался нереальным и бесплотным.
Таймер на часах проиграл мелодию, и это вывело меня из состояния глубокой
задумчивости. Пришла пора вернуться домой. К Марко. Винтовка, завернутая в мешковину, все еще лежала на дне спортивной сумки и, прежде чем ехать в особняк,
следовало от нее избавиться. Так, на всякий случай. Вряд ли меня будут подозревать… в семье Моррети к женщинам относятся как к существам бесконечно далеким от грубого, жестокого мира, красивым, не слишком умным и призванным поддерживать огонь в семейном очаге.
Выехав со стоянки, я сделал большой крюк, по привычке, наблюдая – нет ли за
мной «хвоста». Доехав до монумента Симмонса, вышла в стороне от основной дороги и, подойдя вплотную к краю обрыва, забросила разобранную на части винтовку в воду. Теперь ее точно не найдут.
В особняк я приехала немного позже, чем планировала. Охрана на воротах уже
зажгла фонари, и подъездная аллея была залита ровным желтым светом. Оставив, свой
Астон-Мартин на парковке, я вышла, перекинулась парой словечек с садовником,
заканчивающим высадку розовых кустов, кивнула ребятам из службы охраны и вошла в
дом. Мне хотелось поскорее увидеть Марко, услышать его голос, чтобы прогнать
призраков своего прошлого, неотступно следовавших за мной. Конечно, я не собиралась ничего ему рассказывать, лишь ощутить снова его присутствие в моей жизни. Однако сразу подняться наверх, в комнаты, мне не удалось. От дверей кабинета меня окликнул отец Марко: «Ареналь! Девочка, зайди ко мне на минутку».
Что-то в голосе Винченцо заставило меня послушаться. Я не могу сказать, что не
люблю своего свекра, скорее избегаю его. Мне тяжело общаться с ним, потому что он
слишком напоминает мне другого близкого человека, которого я так глупо и так рано
лишилась - моего отца.
Войдя в просторный кабинет, освещенный лишь бронзовой настольной лампой, я замерла в нерешительности на пороге. Винченцо между тем не выказывал ни малейшего
смущения или неудовольствия. Скорее наоборот. Сегодня он как-то особенно тепло,
отечески смотрел на меня.
– Думаю, девочка, нам надо с тобой поговорить. – Сказал отец Марко, располагаясь так, за
большим столом, чтобы оставаться в тени, а мое лицо наоборот было освещено.
– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила я. – Что-то с Марко?
Мое живое воображение мгновенно стало рисовать жуткие картины, но ровный, глубокий голос Винченцо меня успокоил.
– Благодаря тебе, с моим сыном все в порядке.
Я вообще перестала что-либо понимать. Видя мою растерянность, Винченцо усмехнулся.
– Для девушки, которая проявляет настоящую безрассудность, ты порой удивительно
наивна, Ареналь? Красивое имя. Только ведь не твое? Карла? Или я ошибаюсь?
– Что вы хотите знать? – спросила я, вдруг почувствовав бесконечную усталость.
В эти мгновения я показалась сама себе загнанной в угол волчицей, усталой но, тем не менее, все еще готовой вцепиться в горло любому, кто рискнет подойти слишком близко. Винченцо продолжал с усмешкой смотреть на меня.
– Неужели ты думала, я позволю своему сыну жениться на девушке, о которой ничего
неизвестно? Перед свадьбой я навел справки и узнал, что ты не та, за кого себя выдаешь.
– Почему же ничего не сказали?
– Мало ли у кого какие грехи имеются в прошлом. – Пожал плечами отец Марко. – Я не имею привычки вмешиваться в жизнь своих сыновей. Марко мужчина и сам способен
разобраться, что именно ему нужно. К тому же ты все это время была ему хорошей женой. Хоть ты и дочь предателя.
– Не смейте так говорить! – вспылила я. – Мой отец не предатель! Он пошел на сделку, чтобы защитить свою семью. Это Оттоне виноват, во всем!
– Иногда я спрашиваю себя, почему женщины при всей своей слабости, бывают так
сильны? Ты многим рискнула сегодня, девочка.
В голосе Винченцо проскользнула нотка отеческой заботы или мне это только показалось, но я почувствовала, что могу рассказать ему все. Словно между нами рухнула какая-то стена.
– Что теперь вы намерены сделать?
– А что я могу? – он пожал плечами.
– Я люблю вашего сына и пойду на все, чтобы его защитить!
– Я это понял, когда прочел вечерние газеты. Оттоне Рицци был плохим человеком. Сама того не зная, ты спасла сегодня не только себя, но и Марко. Это был меткий выстрел. Кто научил тебя? Твой отец?
– Вы удивитесь, но нет. Это был ваш сын, Винченцо. Во время медового месяца. Ирония судьбы.
Винченцо встал и подошел ко мне. Его карие глаза с неподдельной теплотой смотрели на меня.
– Ты хорошая жена моему сыну. И станешь хорошей матерью ваших детей.
– Вы и об этом знаете? – удивилась я. – Откуда? Я никому не говорила, даже Марко.
– Не забывай, дорогая, что я старше тебя и знаю гораздо больше. Но в этот раз об этом мне сказала моя жена.
Я улыбнулась. Мать Марко всегда относилась ко мне как к дочери, и я тоже любила ее. Не удивительно, что она поняла.
– В любом случае, я хочу сказать тебе спасибо. – Винченцо ласково погладил меня по щеке. – Ты заслужила носить фамилию Моретти. И думаю, будет лучше, если мы ничего не расскажем Марко. Теперь твое прошлое больше не угрожает вашей совместной жизни. Кровь Оттоне смысла позор с имени твоего отца.
Я встала и обняла Винченцо. Слезы хлынули из глаз, хоть я и старалась мужественно их удерживать. Но сейчас это были слезы счастья.
Все закончилось, как и должно было. Я снова обрела семью, которую потеряла когда-то. Семью, где меня приняли, где меня всегда поймут и обогреют. Марко, наши дети (много детей), родные и друзья – моя семья! И пока они будут рядом, мне по плечу любые преграды.
Смахнув слезы, я вышла из кабинета. На душе было легко. Я не могла знать, что
принесет нам будущее, но впервые за долгое время смотрела вперед с новой надеждой.
И это уже совсем другая история…