Перипетии судьбы представителей высокой моды и не

На одном из складов одной не очень-то и известной отечественной компании, занимающейся переработкой вторсырья, что находится, в опять же, одном из захолустий Подмосковья происходят, на первый взгляд, самые, что ни на есть, обычные для такого рода организаций события. Однако если приложить хоть чуточку терпения и проницательности, то даже в таком «гадюшнике» можно обнаружить прекрасный материал для описания «пенсионной» жизни самых колоритных представителей, некогда блиставших своей гламурностью в мире высокой моды. Речь, конечно же, идет не о людях, а об их гардеробе, пришедшем в негодность для использования по своему прямому и важному назначению. Причем вторая жизнь этих изделий, хоть уже и не столь блистательная, также имеет свои нюансы. Но сейчас речь не о них, а о подслушанной неким «всеслышащим ухом» истории, которая стала известна автору данного повествования. В силу особой деликатности нижеследующего рассказа (участники находились слишком близко к телу некоторых публичных людей) заменим их имена и сразу оговоримся, как это делается в подобных случаях, о том, что все совпадения случайны, если они будут кому-то вдруг казаться очень знакомыми. Приступим к делу….

*****

- Не понимаю, почему мне – трусикам самой Вали Срежневой, причем два года самым любимым, потому что была одета целых семь раз, что вообще неслыханно в ее положении, – нужно сейчас давиться здесь с таким неотесанным хамлом, которое еще и считает себя чем-то ценным?!
- Слышишь, «рюшечка с резиночкой», лично мне твоя истерика не сильно вредит, но лучше остепенись, а то получишь от гегемона по самые «ни хочу», - голос относился к гламурным джинсам, которые, как выяснилось чуть позже, были еще недавно коллекционной вещью некоего болгарина Бирборова, известного своей бисексуальностью с явным креном в брутальную сторону.
- Эй, «песенники», а ведь и впрямь, - хриплый и прокуренный, а может и просто бронхитный, голос имел непосредственное отношение к видавшей виды футболке от Славика из Химок – местного наркомана со стажем, - вы как-то ошибочно стали вдруг считать себя «центровыми».
Начало разговора было положено, и многие представители от легкой промышленности разных стан мира стали пробуждаться от обволакивающего сознание летаргического сна, в который они впали по причине резкого изменения своего статуса. Ведь, как ни крути, а переместится из гардероба даже неаккуратного подроста в кучу утиля, для многих значит если и не смерть, то нечто похожее на сильную депрессию.
- Уважаемая вещь, - джинсы Бирборова попытались придать своему голосу всю брезгливость, на которую только можно было рассчитывать в этих условиях, - как в своей первой жизни, так и сейчас – накануне нашего перевоплощения из одежды в ветошь – я бы ни за что не догадался, что мы можем считать друг друга ровней.
- Если ты свой социально-экономический статус отождествляешь с ценником в бутике во времена своей юности, то можешь засунуть данную систему мер в понятное место, что находится, в твоем случае, между двумя задними карманами. Только вот твой носитель с отверстием в соответствующей части тела бросил тебя горемычного на произвол судьбы, что логично в виду его непостоянного характера, который, по всей видимости, передался и тебе.
Это обращение, как и поднявшийся со всех сторон от центра событий разом гул относился к кому-то из большинства. То есть, основная масса бывшего текстиля в данной куче с вторсырьем имела свое непосредственное отношение к владельцам из низших социальных слоев столичного общества. Здесь и бывшие-то обладатели тряпья из среднего класса воспринимались как зажиточные хозяева жизни, не говоря уже о представителях российского шоу-биза, к которым относились зачинщики разыгравшихся словесных баталий. Но вся правда жизни заключалась в том, что у всех был голос, но отсутствовала способность физического воздействия на противника. То есть, взять и накостылять презренным и изнеженным гламурам брутальный гегемон сейчас никак не мог, что приводило его в ярость и гарантировало более или менее безопасный исход дела для «богатой» элиты.

Как только новые правила взаимоотношений в данной среде стали всем понятны, так собственно и отпали сама агрессия и социальная несправедливость. Ведь гнев может питаться только возможностью своего применения на практике. А когда становится ясно, что законы мироздания отдыхают на твоей силе, то и кроме смирения с данностью ничего не остается. А потому, после звукового шторма, внезапно разыгравшегося в кипе с тряпьем, также неожиданно наступила и тишина, которую уже на условиях некоего авторитета нарушили знакомые нам джинсы Бирборова.
- Бродяги, вы уже все поняли, что прежние владельцы расстались с нами навсегда, что хоть и разбивает чувствительные сердца, но все-таки освобождает от зависимости….
- Постой! – поношенная рубаха в крупную клетку китайского производства, некогда принадлежавшая рабочему метрополитена, на правах равного партнерства решила также поучаствовать в разговоре, - Ты хочешь сказать, что сейчас у нас начнется независимая жизнь? Эдакая демократия на швабре, например, какой-нибудь бабы Дуси – школьной технички?
- Не горячись, «клеточный», - «почти настоящая одежда» от Срежневой решила показать всем свой уровень интеллекта, - есть вариант, что нас переработают во вторичное волокно, которое смешав с аналогичным первичным материалом будут использовать для производства новых текстильных изделий.
- То есть, я смогу стать чем-то приличным? – правый или левый, что не очень-то и важно, носок с дыркой на пятке от своего бывшего хозяина пролетарского происхождения испытал мало уважения и любви к своей персоне в предшествующей жизни, а потому и был просто в восторге по вполне понятным причинам.
- Сможешь, конечно же! – джинсы Бирборова с неким подобием отвращения даже попытались сморщить лицо. Но вспомнив, что так мог делать только их бывший владелец в минуты, когда видел некрасивую толстую женщину после выступления на сцене, которая имела непреклонное желание поцеловать и потискать его в знак благодарности за вклад в развитие российской поп-музыки, неожиданно замолчали.
- Неужели мой прах могут смешать с останками от носка гегемона?! – в голосе пикантной принадлежности гардероба Срежневой чувствовался ужасный трагизм и смятение.
- Дорогая, не волнуйся, там будет тщательная химическая и термальная обработка, так что за вирусные инфекции можешь не волноваться, - поддержали свою импровизированную подружку болгарские по праву обладания, а не стране-изготовителю, штаны джинсовой наружности.
- Вот за что такое наказание?! – вдруг взорвались прямо-таки шорты от Варвары – продавщицы в теле, как говорится, из продуктового рынка на Бабушкинской, - у всех такое горе по случаю предстоящего перевоплощения, а эти «гады» глумятся над пролетарской честью наших бывших владельцев. У меня, например, кроме некоторых неудобств, связанных с естеством бывшей хозяйки, - повышенный метеоризм и сопряженные с этим малотоксичные газовые отходы – в памяти остались только положительные моменты.
- Фу, какая гадость! – Валькины труселя, как все ее стали здесь наименовать, решительно отвергла воспринимать свою прошлую жизнь через призму человеческого естества, ведь физиологические потребности, как ни крути, а мало чем отличаются у представителей различных социальных слоев общества.
- Ты свои боярские замашки-то оставь, принцесса, - майка от Гоши – уволенного менеджера по продажам одной из небольших московских строительных компаний – решила внести ясность во вновь открывшихся обстоятельствах, - в данном случае имеет важность не производитель и бывший владелец, а именно то, какую часть тела прикрывала бывшая одежда в своей первой жизни. А по всем приметам, твое «жопошное» прошлое не может блистать безупречностью! Так что молчи в тряпочку.
- Хи-хи! – голос был от неизвестного участника разговора, - я тут вспомнил про отсутствие туалетной бумаги и длину майки….

В это время к данной куче с текстильным вторсырьем подъехал погрузчик и принялся укладывать ее в кузов стоявшего на входе в склад грузовика. Все умолкли и стали с ужасом ожидать своей дальнейшей участи.