Шаги

Почему шаги? Это потому, что, как в песне: «Топ-топ, топает малыш…» Зачем пишу? Зачем?..  Не знаю. Знаю одно. Это вроде самостоятельной работы, которую сдаю на проверку Учителю.

Кавказ и «К*** (Не привлекай меня красой). Оба говорят о видении особого взгляда:

Там видел я пару божественных глаз;

Мой дух погас и состарелся.
Ах! много лет как взгляд другой
В уме моем запечатлелся!..
Я для него забыл весь мир,

Тут следует обратить внимание на «много лет». Если автору 17, то о каких «многих годах» идёт речь? Конечно, многими годами можно считать период от 9 до 17. Вундеркинд!

Н.Ф.И---вой. Уединения с младых лет, и это смущает окружающих.
Но не друзья, не поцелуи (поцелуи?.. это у аскетичного, злого и болезненного 17-летнего юноши?.. поцелуи?..) не дороги автору так, как чёрные (которые сам мало понимал) думы. Он захотел выразить это в стихах, чтобы как-то быть понятным людям, но ОНА назвала это болезнью ума. Тогда поэт обратился весь в себя и увидел, что стремление к непознанному, к звёздному небу, к обещанному богом, к бездне не случайно. По его мнению, всё это может быть познано с годами. Не зря там /где-то в предыдущих/ приводит, что ни одна фантазия не в состоянии ТАК влиять на думы, душу и судьбу человека. Но вместе с тем боится, что пылкий нрав и испытанное зло не позволят сердцу увидеть той цели, к которой оно так устремляется.

Весна. Стихотворение очень интересное для юного поэта. В нём он говорит о том, как подступает к душе соблазн, он описывает образно, то есть так же как наступает весна: ломается лёд, оголяется земля, молодеет природа, и даже румянец появляется... Но душа, испытавшая ТАКИЕ страдания не откликнется на эти призывы весны, не полюбит их, и спокойно со щёк уйдёт румянец.


Ночь 1. Сказано, что написано под влиянием стихов Байрона «Сон» и «Тьма». Что же мы встречаем у Байрона? В стихе «Сон» - описание особых состояний человека, напоминающих сон, в которых он или блаженствует или мучается. И Байрон приводит пример одного из этих снов. В этом примере хорошо описаны типы взаимодействия людей. А именно путём общения земного  и путём общения небесного. Эти типы общения не сочетаются друг с другом. Духовное общение может «заселять планеты созданьями светлее всех живущих и дать им образ долговечной плоти». Так юноша, влюблённый в дух девушки, и девушка, влюблённая в дух юноши, могут не чувствовать того же чувства к реальному объекту своей любви. И, как бы ни складывались их судьбы, любовь друг к другу в духе рано или поздно себя проявит. Так и случилось. Они оба ощутили, как предстали перед алтарём, внезапно, как бы не по их воле. Это привело девушку, уже женщину, жену и мать к безумию, а юношу, уже к тому времени немолодого мужчину, к способности беседовать с всемирным духом и открывать тайны. В «Тьме» Байрон вновь описывает такого рода состояния, вновь называя их снами. Вновь двое спасаются от всесметающего пожара, так же оказываются перед алтарём и весь мир меркнет для них, превращаясь в полный мрак. Это Байрон.
А что же Лермонтов. У него тоже описание подобного рода состояний, их он тоже называет сны. Но на этом ровным счётом заканчивается схожесть с Байроном. Лермонтов видит в своем сне совсем другое. Вместо прекрасных картин, которые могут окружать счастливую пару, пусть даже потерявшую связь с миром, Лермонтов видит смрад разлагающегося трупа и костей. Почему? Что он - другой природы, чем Байрон? Или дух его более мрачен оттого, что он много испытал душевных ран? Да нет! Просто система ценностей в европейской душе и в русской душе различны. И тому и другому в этих снах является одно и то же. Но то, что для европейской католической души является высшей мерой блаженства, то для русской души является искушением и глубочайшим ощущением греха. Русская душа стыдлива. Поэтому так разнятся отношения к увиденному Лермонтовым и Байроном. Рассматривая всё это, приходишь к единому убеждению, что Лермонтов не заимствовал у Байрона и не навевал ему Байрон мысли. Конечно, он знал Байрона и понимал то, о чём он писал. Но каждый раз видишь, что Лермонтов в вопросах духа углубляется глубже. И, по всей вероятности, цивилизация (а лучше сказать открытое, доступное, стирающее грани таинственности /стыдливости/ общение) не расширяет, а наоборот сужает духовное взаимодействие людей. Русский дух, а вместе с этим и произведения русского классика духовно несравнимо богаче.


Смерть.
Опять ТОТ ЖЕ сон.

И лишь едва чувствительная тягость
В моем полете мне напоминала
Мое земное, краткое изгнанье.

И к счастию людей увижу средства,
И невозможно будет научить их.

В этих двух цитатах сказано всё, и добавить нечего. Кстати, концовка у «Смерти» - слово в слово из «Ночи 1».


Могила. И вновь о СНЕ, последнем сне среди «зелёного дерна»… (хорошо ещё – не дерьма). Причём, спящий спит уже ДАВНО (и это всё опять же на фоне 17-ти лет). Кудри, смешанные с землёй… уста, скованные хладом… один среди вражьих рядов… червь, ползающий через чело, (да пожалуй и не один, а множество, да вместе с тараканами…),  лёгкое сожаление о том, что всё это лишь для ПУСТЫННЫХ ОРЛОВ…  Всё это, как дважды-два. Суть-то в чём? А в том, что «песнь – всё песнь; а жизнь – всё жизнь».