Паша Фомин

Паша неожиданно заболел. Резкая боль в животе внезапно скрутила его и посадила на край кровати. Он собирался на работу. Эта боль в животе и раньше донимала его. Но она была ноющая, незначительная и он старался не обращать на неё внимания.
«Пройдёт – думал он – мало – ли что у него болело и всегда проходило».
Но тут терпеть уж более не было сил. Паша жил в строительном вагончике, который был приспособлен под общежитие. Работал Паша  на северной, вновь строящейся железнодорожной трассе, помощником машиниста маневрового тепловоза, на малозначительной таёжной железнодорожной станции. Эта станция была, как примыкание к основной трассе. Коллектив на станции был небольшой, как впрочем, на всех маленьких станциях.
Рядом со станцией стоял ещё один вагончик, в котором жила старая и одинокая тунгуска. Бабушка жила совершенно одна. К ней иногда заходили мужички, чтобы приобрести у неё самогоночки. Паша тоже любил к ней забегать за рюмкой – другой самогонки. Пенсия у Тунгуски была маленькая и жила она своим небольшим огородиком, который был тут же, рядом с вагончиком. Со своими соплеменниками бабушка связь почти, что не поддерживала.
Паша, преодолев боль, пошёл к дежурной по станции, а больше и не к кому было идти, и попросил у неё хоть какую – нибудь таблетку. Но дежурная по станции, по характеру своей работы, находившаяся всегда в раздражённом и недовольном состоянии, вдруг проявила к Паше сочувствие, дала ему таблеточку и позвонила по селекторной связи, а другой тогда связи у неё не было, поездному диспетчеру.
«Вызови скорую! – кричала она – Паше Фомину плохо! Помощнику нашему! Вызови, говорю, скорую!»
«Ну куда - же я тебе её вызову? – отвечал диспетчер – 340 километров бездорожья! А по железной дороге тоже очень долго ждать придётся. Не скоро ещё поезд будет в вашу сторону. А другой техники у меня нет. У вас же есть там какие – то аптечки!  Ну, помогите человеку! Пока ещё врач до вас доберётся».
И Паши все станционные женщины помогали, чем могли. А ему всё хуже и хуже. Он уже плакал от боли и совсем не стеснялся своих слёз. Ну вот, наконец – то, с грузовым поездом приехала доктор. И сходу определила, что у Паши прободная язва в желудке. И ему нужна срочная госпитализация. И на другом грузовом поезде встречного направления, отправили Пашу в городскую больницу. Там ему и сделали операцию. После операции он долго болел. У него не было родных и возвращаться ему после больницы было не куда. И тогда он вернулся на свою маленькую станцию. Работать он не мог, был слишком слаб. И тогда старая бабушка – тунгуска, которую все считали пропащим человеком и пьяницей, забрала Пашу к себе и взялась за его лечение. Лечила она его таёжными травами, за которыми уходила далеко в тайгу. Приносила, кроме трав и молоко диких животных. Где она его брала и как брала – ни кто не знал.
И Паша вскоре встал на ноги! Поздоровел, округлился! И вновь попросился на работу на своё прежнее место. Все были ошеломлены таким быстрым выздоровлением Паши. И он, почувствовав себя совершенно здоровым человеком, зажил прежней мужской жизнью и даже позволял себе на праздники иногда выпить пару рюмочек горячительного. А старая тунгуска ему говорила:
«Паша, не наглей! Береги здоровье!».
«Да вы что, баба Аня? У меня всё в порядке. Не переживайте, всё будет хорошо!».
И он благодарен был бабе Анне безмерно. А  вскоре меня перевели  на другую станцию. И как в дальнейшем складывалась жизнь у этих простых в своём общении людей на маленькой станции, я не знал.
А Пашу я потом видел неоднократно среди поездных локомотивных бригад. Он работал помощником машиниста в поездах. Иногда мы с ним перекликались, перемигивались, и он всегда выглядел весёлым и здоровым парнем.
И дай Бог ему здоровья в дальнейшем.