Тропа

 
Снова иду по тропе. Лицом  ощущаю прохладный октябрьский воздух, хотя ветра почти нет.  Под ногами березовые листья, уже пожухлые.  Густо насыпано сосновой хвои.  Тропа изгибается утоптанной своей частью,  как хребет отощавшей бездомной собаки.
 Четыре километра по лесу до Городища, старинного села на берегу Рыбинского водохранилища. Теперь это известная в городе «тропа здоровья» - дыши хвойным воздухом и любуйся лесными пейзажами.  А раньше была просто лесная дорога до города, вернее, до речной переправы в город. Кое-где еще остались участки каменки. Это наши предки заботливо укладывали камушки под ноги, мостя себе дорогу, надежней которой в то время не было: ни дождями, ни паводком не размоет. Для меня это, действительно, предки, потому что моя мама родилась в Городище.  Оба рода: и деда, и бабки – оттуда. Идешь по тропе и думаешь, а сколько раз они здесь проходили? Или проезжали на лошади? И все это видели, как вижу я.
 Лесок под городом молодой, а вот где-то на третьем километре поднимаются высокие ели с удивительными, вертикально висящими веточками, и тонкие березы, делающие это место воздушно-прозрачным и светлым.  Пестрит в глазах  от белых стволов и желтых листьев. Тощий клен прислонился к елке, упирается широкими своими листьями в густые нижние еловые лапы. Не выжить тебе здесь, посланец южных лесов! А может, наоборот, прикроют его от зимних холодов разлапистые ели.
Ближе к Городищу  попадаю в картину Шишкина «Утро в сосновом лесу». На просвет между деревьями видно далеко – подлеска почти нет.  С обеих сторон вырванные с корнем и  поваленные ветром деревья.  Насыщенный темно-зеленый цвет   хвои, травы, мха на земле и на стволах переходит в тревожно-черный - в глубине леса. Только по-весеннему ярко зеленеют ветки брусники без ягод.  Впрочем, какие-то красные ягодки  висят на тонком вертикальном стебле. Наверно, несъедобные, иначе не уцелели бы до октября.
Дятел стучит, старается. Сидит на засохшей ветке большой сосны - вопреки нашим наивным представлениям о том, что он лечит зараженные жуком деревья. Чего уж тут лечить? Ветка давно умерла, да и дерево, сразу видно, постепенно засыхает. Маленькие птички  резво выскакивают прямо под ноги. Проскачут несколько прыжков и взлетают на ветку. И так - не раз, причем, в одном и том же месте. Узнала синичку. А птичку с серо-черными полосками на спинке определить не смогла.
А вот и лесная поляна. Деревья расступились. Светло. Береза стоит с краю, вся такая ровненькая, сразу видно, что хорошо здесь ей расти, раскинув ветки по сторонам. Среди еще нетронутой морозом травы желтеет одуванчик. Этому я уже не удивляюсь, потому что заранее знаю, что обязательно встречу осенью хотя  бы один цветок  одуванчика, которому полагалось отцвести еще в июне. Почему так случается? Все  цветущее отцвело в свое время. А он таился все лето и вот  успел-таки  до снега.
О вековой сосне, растущей где-то около тропы, мне рассказали прохожие. Две женщины искали большое дерево, у которого  загадывают  желания. Я такого не знала. Но однажды зимой на подходе к Городищу проследила взглядом справа узенькую тропочку между деревьев и увидела мощный ствол среди нетолстых сосен и елок. Это была она, та самая огромная сосна – в три моих обхвата. Ствол голый, кора шершавая,  крупно изрытая бороздами, в которые проваливаются пальцы. Ветки курчавятся только на вершине, смотреть на которую можно, лишь сильно запрокинув голову назад. Ощущение непередаваемое! Да ведь это дерево старше всего леса!
Огляделась внимательно вокруг. Вижу: почти такая же большая сосна растет и с другой стороны тропы и примерно на таком же расстоянии, как и первая. Что бы это значило? Их специально посадили здесь или они одни выжили с тех дальних времен? Кто даст ответ.  И снова подумалось  о своих родных, давно ушедших в мир иной, не передавших нам ни дома, ни сада, а часто - и своих могил: а ведь эти сосны росли в их время…
А на тропе сейчас время наше. Влюбленные катят на одном велосипеде. Из наушников молодого мужчины доносится бодрый рэп, под который удобно бежать. Стучат  палками любители скандинавской ходьбы.  В проезжающих колясках спят дети.  Собака, туго натянув  поводок, тянется обнюхать пенек. Остановись, мгновение!