Мир, канувший в Лету

Мир, канувший в Лету

1. Дом после Отечественной

      Город N...лежал в руинах. Выжившим после смертоносной войны остался лишь частный сектор: маленькие деревянные избы. Они тянулись вдоль улиц, как братья и сёстры, взявшись за руки, и глядели на мир своими подслеповатыми окнами.

     Чудом сохранился и каменный центр города: длинные одноэтажные здания полукругом, построенные ещё в петровские времена. Они образовывали уютную площадь, в центре которой громоздились руины зверски разгромленного фашистами городского фонтана. Деревья, что окаймляли площадь с правой и левой стороны, были ранены, из их ран сочилась "кровь".

     На окраине разгромленного города возвышался двухэтажный деревянный дом. Он поражал всех своими огромными окнами-глазищами. Дом, по-видимому, предназначался для высокого начальства, потому что в нём были водопровод, ванна и туалет, но они теперь не работали. А сам дом состоял из восьми трех-четырёхкомнатных квартир, с высокими потолками. Так как после войны жилья не хватало, в каждой квартире все комнаты были розданы семьям, и там проживало по три-четыре семьи. Было тесно и неуютно, но люди имели крышу над головой и радовались этому.

     Удобства в виде туалета были на улице в деревянном сарае. А чтобы помыться, нужно было идти в баню. За водой люди ходили с вёдрами на колонку. Контейнеров для мусора тогда не существовало, но зато под окнами, несколько вдалеке была помойка, туда выливали как сухой мусор, так и жидкий. Это было место чрезвычайно неприятное, выгребную яму чистили не часто, и запах миазм в летнее время распространялся в округе.

     Дом отапливался печками. На кухне стояла огромная плита, которую топили дровами и на которой варили себе еду по очереди. Комнаты отапливались круглыми железными печками, установленными в каждой комнате наскоро уже после войны.
 
     Дрова для печек заготавливались заранее до зимы и хранились в дровяных сараях, построенных под одной крышей. Сараи закрывались на щеколду, заткнутую короткой щепкой или палочкой, в редком случае были замки. Кроме дров, хранить там было нечего, нечего и красть. Позже там стали оставлять вёдра или бочки с квашеной капустой, с солёными грибами, брусникой и клюквой.
 
     Холодильников после войны не было, консервы и домашние заготовки хранили в холодных коридорах квартир, где стояли буфеты. Никто чужое не трогал, хотя послевоенные годы были довольно голодными. Ключи от комнаты оставляли в буфете, под какой-нибудь банкой или под ковриком возле дверей комнаты.

     Входная дверь в квартиру ни днём, ни на ночь не закрывалась. Случалось так, что, если появлялся у кого-нибудь гость, он ночевал на кухне. Для этого ставили раскладушку. И никто из жильцов никогда не роптал. Это было бы несправедливо, ведь всем было тесно, и все это понимали.

     Фасадом дом глядел на север и на улицу, до неё были огороды, а возле самой улицы - ещё частные дома. Дом имел заваленки, на которых любили сидеть дети и старики, радоваться солнышку.

     Поскольку дом стоял как бы на окраине, то на соседних холмах часто разбивали табор цыгане, пели волшебные песни, и они ветром доносились до жителей этого дома. Иногда цыгане наведывались в дом, чтобы подзаработать - погадать или что-нибудь украсть, что плохо лежит. Но красть-то было нечего. Жили все трудно. Одежда вся на себе, обувь тоже. Готовили еду перед тем, как её съесть, запасов продуктов не было никаких.

2. Жильцы дома

     В каждом доме проживают старшие люди,  и те, кто помоложе, и дети. В этом доме было много детей. Только в одном подъезде на четыре квартиры их насчитывалось больше двенадцати человек. И ещё в другом подъезде - несколько меньше, но дом был набит детьми под самую крышу. И от детских голосов он буквально гудел, как комариное племя: кто-то плакал, кто-то кричал, кто-то пел, танцевал, смеялся, шептался, вздыхал, ныл. А стариков в доме было немного, намного меньше, чем детей.

     Одна только квартира была занята одной семьёй - семьёй высокого начальника. Он жил с больной матерью. Приехал на работу, по вызову, из Москвы и возглавил Телевидение. Он был крупный мужчина, с крупными чертами лица, крупным носом, мягкими пухлыми губами и добрыми глазами. Он прихрамывал. Кажется, это была военная контузия. Он очень переживал за свою больную мать. А та страдала безмерно от боли в ногах. За домом летом поставили палатку для неё, и из палатки доносились её стоны. Иногда она выглядывала оттуда и просила кого-нибудь из детей сбегать в магазин и купить её жигулёвское пиво. Дети охотно выполняли её просьбу, а она их угощала конфетами.

     А ещё в одной квартире жили две семьи, но они были родственниками - брат, с семьёй - с женой и с тремя детьми, и сестра его, с дочкой. Сестра занимала маленькую комнатёнку, а три остальные комнаты - семья брата. Брат - красивый мужчина, молдаванин, с будёновскими усами, морщинистым лбом. В прошлом служил лихим кавалеристом и участвовал в боях. Звали его Яков. Он любил курить трубку, над ним всегда вился папиросный дым.

     Жена его - Людмила, миниатюрная дама, с красивой стройной фигурой. Она возглавляла Главлит и считалась значительном лицом в литературном мире в те послевоенные годы. Чтобы выжить в это время они держали двух коров, много кроликов, кур. В одном из сараев располагался хлев, в другом содержали кур и кроликов, и был сарай для сена.
 
     Хозяйство брата и сестры было совместным. Все тяготы обременительного домашнего хозяйства легли на плечи сестры, молодой женщины Марии, муж её не вернулся с войны. "Тётя Маруся" - так звали её дети, бесконечно терпеливая и добрая женщина, никогда не роптала на свою тяжкую судьбу. А покорно несла свой тяжёлый крест.

     Дети росли в этой семье в труде. Дочку тети Маруси звали Лелей, разумное существо, всё понимающее и довольно самостоятельное. Её двоюродного братика Алика любили все, потому что он был весёлый и бесшабашный. Самый маленький в семье и потому несколько избалованный. Старшая Галя училась в институте в Ленинграде, она похожа была очень на свою маму - нежная тонкая девушка, умная. Училась на инженера. Больше всех доставалось Светлане, крепкой девушке, с широкой костью. В ней ярко проявилась порода отца, и характер у неё был мужской - мужественная сильная девушка. Эти дети имели много обязанностей: выгоняли коров в общее стадо и пригоняли их обратно, заготавливали траву для кроликов, ездили на сенокосы, работали в огороде возле дома.

     Полная семья была ещё у евреев: муж Владимир работал инженером в проектном бюро. Жена его Зинаида не работала, а воспитывала их троих детей - Рудольфа, Люси и Марка. Дети были красивыми, особенно девочка. У неё развевались пышные волосы, а кожа сияла как будто её натёрли персиками, глаза горели, как чёрные агаты. Роберт играл на кларнете и мечтал стать великим музыкантом. Был страшным чистюлей.

     В этой же квартире в одной маленькой комнате ютилась одинокая женщина, очень полная и больная, но бесконечно добрая. Наверное. пышные дамы все добрые.

     В пятой квартире жили три семьи: одинокая дама Анна, с мужем разведена. У неё росли двое детей: дочка Лиза и сын Альберт. Анна была очень красивой, с мелкими чертами лица, с чуть вздёрнутым носом, но это её не портило, а придавало лицу задорный вид, глаза карие, с золотистым ободком, маленький рот и белые, как жемчуг зубы. Анну отличал весёлый неунывающий характер, у неё был звонкий красивый голос, и она очень любила петь, смеялась она заразительно душевно. Работала Анна бухгалтером, знала безупречно своё дело, и на работе её несомненно ценили.

     Время от времени ей приходилось ездить в командировки. Она нанимала домработниц-старушек, и они оставались с детьми - варили еду, кормили детей, ухаживали за ними. В этой же квартире во второй комнате, восьмиметровой и узкой, как пенал, проживали карелы - старик со старухой. Дед был заядлым рыбаком, и туалет и ванну он занял под свои рыбацкие принадлежности. Старики очень жалели Анну. Время было такое: Сталин работал по ночам, и все должны были работать по вечерам допоздна.  И, когда Анне приходилось долго работать, старики брали к себе маленькую дочку Лизу, если она вечером боялась оставаться одна. И девочка там ожидала маму. А её брат имел много друзей и много времени проводил у них.

     У стариков были взрослые дети. Старшая дочь имела семью и детей, жила отдельно. Сын Вася вернулся с фронта, влюбился в блондинку и женился, свадьбу играли в этой маленькой комнате, в окно заглядывали любопытные дети. Особенно Вася нравился соседке Лизавете, она тайно была в него влюблена, хотя ей было всего шесть лет, и мечтала выйти за него замуж. Поэтому она очень сердилась на Васину избранницу, ненавидела её всеми фибрами своей глупой детской души. Был у стариков ещё младший сын Миша, но он с ними не жил. Хотя часто приходил и ночевал на кухне.

     В этой же квартире, в шестиметровой комнатке, обитала ещё одна семья, с финской фамилией: мать с дочкой. Хелена - женщина невысокого роста, со светлыми волосами и голубыми глазами. Она работала медсестрой. Дочка Мирья не отличалась здоровьем, у неё был скрытый туберкулёз. Девочку много лечили. И однажды она получила бесплатную путёвку в Крым - в пионерский лагерь "Артек".

     В квартире, где жили евреи, в маленькой комнатке жила ещё одна разведёнка Валентина, с дочкой по-имени Нинель. Женщина полноватая, с живыми бегающими глазами. Валентина говорила много и быстро. У них жила домработница, она растила девочку. В доме часто не было хлеба, и Валентина ходила по соседям с паспортом и занимала хлеб в долг. Она обещала долг отдать, но так как хлеб и другие продукты были по карточкам. У неё не было возможности вернуть долг. И очень часто ей отказывали в её просьбе, кроме Анны. Анна делила буханку пополам и отдавала Валентине, не требуя возврата. Просто она её жалела.

     На втором этаже была любопытная семья: бывший прокурор города, теперь он был на пенсии, но работал. Жена его когда-то славилась как первая красавица города. И, действительно, у неё были изумительно тонкие черты лица, небесно-голубые глаза, маленький аккуратный нос и тонкие губы. Но от времени черты лица стёрлись и оплыли жиром. От прежней красоты осталось лишь одно воспоминание. У них были уже взрослые дети, жившие отдельно.

     А Вера, как звали женщину, держала корову и кур и продавала молоко и яйца соседям. Анна покупала у неё по литру молока в каждый день. Денег часто до зарплаты у Анны не хватало, и она покупала молоко в долг. За молоком прибегала дочка Анны Лиза. Она приносила пустую банку, а Вера давала ей уже приготовленную банку с молоком. На стенке у Веры висел листочек, и на нём она чертила вертикальную палочку, в конце месяца их подсчитывала, и Анна рассчитывалась с нею за молоко.

     Однажды Лиза заметила, что Вера разбавляет молоко водой. Она сказала об этом маме, получился маленький скандал. Анна отказалась покупать молоко у Веры. Но в доме было четыре коровы, так что Анна стала покупать коровье молоко у других.

     В этой же квартире, где жил прокурор, в соседней маленькой комнате жили мать с дочкой. Мама Калерия работала экономистом, а дочка Нина училась уже в пятом классе. Калерия болела и часто лежала дома с приступами. У неё была желтуха. Анна и Калерия дружили. Анна жалела Калерию, часто её навещала. Дочка была очень самостоятельной, сама варила суп. Лиза любила приходить к Нине. Нина сочиняла и рассказывала Лизе удивительные сказки, угощала чаем с хлебом и сахарным песком. Когда Лиза не могла решить задачку, она бежала к Нине, и та решала и объясняла ей решение. Девочка была настоящим другом.
     На втором этаже во втором подъезде жил мальчик Боря со своей тётушкой. Он производил впечатление слабенького и изнеженного. К нему вернулся с фронта отец. И все дети завидовали Боре с чудовищной силой. Когда отца Бори не было, вся детвора ввалилась в их комнату и с интересом разглядывала походный рюкзак отца, металлическую кружку и миску. Каждому хотелось до них дотронуться как будто это вливало в них чувство уважения и гордости к Борису. И если на катке, который был на этом дворе, девочки обгоняли Бориса на коньках, он плакал, потому что мальчишки смеялись над ним. С появлением отца мальчик стал меняться на глазах. Он с отцом стал заниматься спортом, окреп, и того прежнего мальчика нельзя было узнать.

3. Карточная система.

     Сразу после войны страна Советский Союз зализывала раны, нанесённые войной. Потери были огромными: более ста тысяч колхозов и совхозов были разорены, в Германию угнано семь миллионов голов рогатого скота, двадцать миллионов свиней и двадцать семь миллионов коз и овец. Поля, вспаханные жестоко взрывами бомб и отсутствием хозяев, нуждались в разминировании, в уходе и заботе. В стране явно были трудности с продовольствием, не хватало хлеба.

     Карточная система была введена ещё в годы войны, сначала в Москве и Ленинграде и их областях, а позже в других городах и по всей стране. Карточки на продукты питания: хлеб, мясо, молоко, колбасы, крупы - распределялись в зависимости от социального положения человека. Если ты был рабочий, то норма была побольше, и хлеба в день полагалось восемьсот граммов, а если служащий - пятьсот, детям, инвалидам, пенсионерам - ещё меньше. На ткани выдавались купоны: рабочим - сто двадцать пять, служащим - сто, другим категориям - восемьдесят. Метр ткани стоил - десять купонов, одна пара обуви - тридцать, полотенце - пять.

     Была ещё одна категория людей, так называемые, - "лимитчики". К ним относились чиновники, партийный актив, журналисты, руководители силовых органов. Они питались в "лимитных столовых", и, кроме горячего, им полагалось хлеба дополнительно двести граммов и других продуктов тоже. Вряд ли это было справедливо. Но высказывать своё мнение люди боялись. Были доносчики, и за недовольство советской властью можно было загреметь на срок в места, столь отдалённые. Поэтому люди молчали. Не принято было жаловаться. С достоинством люди несли свой тяжёлый крест.

     Карточки выдавали на месяц на каждого члена семьи. При их потере, они не восстанавливались. Были такие, кто не получал карточки. Это - неработающие люди. По принципу, кто не работает - тот не ест. Крестьяне тоже не получали их, кроме интеллигенции и эвакуированных людей. Крестьяне имели свой заработок зерном натурой. И выживали они в основном за счёт своих индивидуальных хозяйств.

     В городах за продуктами стояли огромные очереди. Родители работали, в рабочее время купить в магазине товар не представлялось возможности. После работы очереди увеличивались ещё больше. Дети, кто постарше, помогали родителям, стояли днём в очередях. Это было до крайней степени изнурительно. Ослабленные войной и недоеданием люди падали в очередях в обмороки. Частенько возникали скандалы: стоял - не стоял ты в очереди. За десять лет после войны трудоспособное население страны сократилось на десять с половиной миллиона человек. Люди вымирали и выживали.

     Лизе шёл уже восьмой год. Она теперь сама возвращалась домой из детского садика. Большая. Прибежав домой, она увидела, что дома нет воды - вёдра пустые. Схватив вёдра, она побежала на колонку, налила меньше чем по полведра и кое-как дотащила воду до дому. И вдруг почувствовала, как её пронзила острая боль в боку. Девочка легла на кровать и замерла с вопросом: что это было? Ответ на него она получит не скоро. Мама ещё не вернулась с работы. И девочка включила радио. Оттуда донеслись приятные звуки шопеновской музыки. Они были так близко.

     Лиза смотрела на чёрную тарелку радио и пыталась понять, что же такое происходит: музыканты играли волшебно, но где же они? Она заглянула под диван, в шкаф, обшарила все углы комнаты, но никого не нашла. Наконец, стала изучать позади радио маленькую металлическую коробку. Её всё время мучил один вопрос: как они могли поместиться в этой маленькой коробке? В детской головке это не укладывалось. На всякий случай, она выглянула из окна и сбегала на улицу, но там музыкантов не было.

     Девочка собиралась уже раздраконить радио, но ей помешал стук в дверь. "Кто там?" - спросила Лиза и, не дождавшись ответа, открыла дверь. На пороге стояла зарёванная Леля, из глаз её струились потоки горьких слёз. "Ты чего?" - испуганно спросила Лиза. "У меня украли карточки на хлеб, - ответила девочка. - Я боюсь идти домой. Мама меня убьёт" - "Никто тебя не убьёт. Тётя Маруся очень хорошая и добрая", - защитила её Лиза. "Слушай, давай сбегаем. Может быть, ты обронила карточки" - "Нет, я помню, что клала их в карман. Я долго стояла в очереди, а когда подошла очередь, в кармане карточек не оказалось" - "Леля, может быть, ты положила их в другой карман, ты не переодевалась?" - "Нет, не переодевалась, но я сняла кофту, потому что было жарко, и оставила её дома" - "Так, посмотри, они наверняка лежат в кармане той кофты".

      Леля приободрилось, слёзы сразу высохли, и она побежала домой. Карточки оказались в кармане кофты. Девочка быстро вернулась и обняла Лизу: "Лиза, спасибо тебе" - "Знаешь, - сказала Лиза, - ты только не держи их в кармане, воры могут украсть" - "Ладно", - крикнула радостно Леля и побежала за хлебом.

     Случаев с кражей карточек было много. Люди часами стояли в очередях, при подходе к прилавку они прижимались друг к другу. Вору ничего не стоило извлечь спрятанные деньги или ещё что-нибудь. Хлеб тогда продавали на вес, всем по-разному, кому сколько. Довешивали хлеб кусочками. И не дай бог! было продавцу ошибиться - могли убить. От этих крохотных граммов часто зависела жизнь человека.

     Вскоре пришла мама и стала варить еду на керосинке. Это было очень долго. Лиза уже спала, когда мама её разбудила, усадила за стол и велела есть рыбу с картошкой. Лиза засыпала над тарелкой, но мама, увидев, что она спит, сама стала её кормить. Брат над сестрой очень смеялся и называл ей "спящей красавицей".

     На следующий день Лиза решила не идти в детский садик, ей хотелось поиграть с любимой подружкой Блюмой во дворе. Было лето, бабочки летали, на пригорке был весёлый зелёный газончик, на котором хорошо было кувыркаться. И Лиза вышла из дома, спряталась за входной дверью и стала ждать, когда выйдет мама и уйдёт на работу. Мама вскоре вышла, достала из сумочки губную помаду, покрасила губы, помаду убрала в сумку и ушла. Лиза выбежала радостная из укрытия и побежала к Блюме. День пролетел мигом. Эта история повторилась на второй и на третий и четвёртый день.
 
     Но всегда хорошее когда-то кончается. Пришёл конец и свободе Лизаветы. Когда мама появилась, Лиза радостная побежала к маме и сказала, что она очень хочет есть. А в детском садике был ужин, поэтому всегда Лиза приходила домой сытая. "Почему ты голодная? - удивилась мама. - Что вам давали на ужин?" Лиза растерялась, она никогда не лгала и не могла ничего придумать, чтобы солгать, поэтому молчала. "Ах, ты не ходила в садик?!" - воскликнула огорчённо мама Лизы и грозно приказала к ней подойти, но Лиза знала горячую руку мамы, поэтому побежала от неё вокруг стала.
 
     Мама хотела её поймать, но Лиза убегала, и тогда в сердцах мама девочки Анна схватила со стола полбуханки черного хлеба и бросила его в дочку. Девочка закричала и заплакала. Хлеб угодил ей прямо в бровь. Вместе с ней заплакала и мама. Из брови струилась кровь, и бровь распухла, пришлось принимать меры и лечить Лизу. После этого мама подобрела, обняла дочку и сказала, что она поступила очень плохо. Потом её накормила и поставила в угол. После этого девочка должна была извиниться за свой плохой поступок.

     На следующий день пришла к ним девочка Лера с запиской от воспитательницы. Но Анна не любила эту девочку и сказала, чтобы она шла в садик, что она всё знает. Лиза облегчённо вздохнула, что всё так кончилось. Больше из садика на волю она не убегала.

     Перед самым Новым годом карточки отменили. То-то было радости у людей, но не на долго. Цены на продукты подскочили вдвое - втрое. Килограмм хлеба стоил один рубль, стал стоить три рубля, мяса вместо четырнадцати - тридцать, сахар вместо пяти рублей пятидесяти копеек - пятнадцать рублей, сливочное масло вместо двадцати восьми - шестьдесят шесть, молоко вместо двух рублей пятидесяти копеек - восемь рублей. Минимальная зарплата у людей составляла триста рублей.

     Люди плакали, особенно большие семьи, которые кормились хлебом. Но надо было жить дальше. А люди быстро приспосабливаются, находят пути, как лучше жить и выживать. Никто не унывал. Праздновали, встречали Новый год. Это была зима. В подъезде в дружной семье Карташовых были огромные санки, и вся детвора с этими санками ринулась на высокую горку города кататься. Снега было много. Ехали под гору куча-мала, повалившись друг на друга. Столько было смеху и радости. Все визжали от восторга.

     Детвора жила счастливой полной мирной жизнью. Во дворе летом играли в казаки-разбойники, в прятки, в лапту, в кислый круг. Правда, иногда мяч бил стёкла в окнах первого этажа, но всё улаживалось миром. Однажды решили врыть столбы и играть в волейбол. Но кто-то ночью срывал столбы, и детям пришлось с этим смириться.

4. Денежная реформа

     Одновременно с отменой карточек произошла и денежная реформа. Люди только и говорили об этом. Они были все озабочены, чтобы обменять свои деньги. Выиграл тот, кто держал деньги в сберкассе на счёте. Так как там три тысячи рублей обмену не подлежали, а те, что были сверх до десяти тысяч, меняли по курсу три к двум (3:2). Для вкладов сверх девятнадцати тысяч - курс был два к одному (2:1). У кого деньги были на руках, курс был драконовский - десять к одному (10:1).

     Время для обмена отводилась всего одна неделя. В сберкассы стояли громаднейшие очереди.

     Реформа была вызвана огромным количеством денег, скопившихся в руках населения. Это произошло из-за низкой покупательской способности. Деньги люди зарабатывали, а купить было нечего. В магазинах они не находили нужного товара. Производство только-только становилось на мирные рельсы. Поэтому реформа носила жестокий конфискационный характер.

     Наслушавшись разговоров про деньги, Лиза, предоставленная сама себе после садика, изменила обычный свой маршрут домой и отправилась в противоположную сторону. Спустилась под гору, и там, прямо напротив школы, стоял двухэтажный деревянный дом. Она бодренько поднялась по ступенькам высокого крыльца на второй этаж и открыла дверь хлебного магазина. Это был смешанный Гортоповский магазин: тут продавали и бакалейные, и хозяйственные товары. А под стеклянной витриной - предметы галантереи, и был маленький кусочек бижутерии. Позднее, такие магазины стали называть "тысяча мелочей".

     Девочка прилипла к стеклу витрины. Она часами могла глазеть на эти разноцветные катушки ниток, мешочки с ярким бисером, кнопочки и булавочки, крючочки и на совершенно замечательные подвески, бусы и брошечки в виде жучка-паучка, изумительно серебряной бабочки и в углу - золотистой пчёлки, с изумрудными глазами и прозрачными крылышками. Она с огромным удовольствием разглядывала эти восхитительные, на её взгляд, вещи.

     Наконец, к ней обратилась продавец: "Ну, что будем покупать?". Лиза оторвала взгляд от витрины и с удивлением взглянула на продавщицу и выскочила из магазина, как ошпаренная, и побежала скорей дома, от греха подальше. Дорогой она думала: "Вот были бы у меня деньги, я бы купила себе что-нибудь". Предприимчивая натура Лизаветы вечно искала приключения на свою голову.

     На следующий день, рано утром, Лиза проснулась, как всегда, раньше всех и хотела пойти на улицу, но на её глаза попалась мамина дамская сумочка. Она её открыла и извлекла  из неё длинную большую денежку. Сколько это было, Лиза не знала, потому что была ещё безграмотной. Она спрятала денежку в карман. Её распирал восторг оттого, что она богатая. Она вышла на улицу, и ей хотелось с кем-нибудь поделиться наполнявшим её чувством.

     Тут Лиза увидела Нину, её подружку со второго этажа. Она позвала её и сказала: "Нина, иди сюда скорее, я тебе что-то покажу" Когда девочка подошла к ней, она вытащила из кармана  пятьдесят рублей и показала их подруге. "Ничего себе, - сказала Нина, - откуда они у тебя?" - "Мама  дала", - ответила Лиза, сказав неправду, и сама удивилась, как ловко она соврала. Нина вернулась и зашла к маме Лизы, постучала в дверь. Анна открыла дверь, и Нина сказала, что у Лизы большие деньги - пятьдесят рублей.

     Вскоре Лиза пришла домой. Мама не стала с ней миндальничать: "Так, верни деньги, которые у меня взяла". Таким натиском мамы Лиза была ошарашена и вытащила деньги из кармана, отдала их маме. "Ты знаешь, как это называется - брать чужое?" - строго спросила её мама. Дочка молчала.

     "Это называется воровством. Ты заработала эти деньги? Отвечай" - "Нет" - "Раз ты их не заработала, значит, они не твои. И ты не имеешь право их брать. В чужие сумки забираться и заглядывать в высшей степени неприлично. Я не думала, что у меня такая лживая дочь растёт". После этих грозно сокрушительных слов из глаз Лизы потекли горючие слёзы. "Не хочу видеть твоих слёз, иди в угол". Девочка целый час стояла в углу.

     Потом мама позвала её к себе и спросила: "Ты всё поняла, Лиза?" Девочка кивнула головой. "Тогда скажи, что ты поняла?" - "Нельзя брать чужое, без спроса" - "Хорошо. А ещё что?" - "Нельзя заглядывать в чужие сумки" -            "Хорошо. Теперь запомни раз и навсегда. Место вора - в тюрьме, Один раз человек ошибётся, а к нему приклеится кличка "вора". Его в приличный дом впускать не будут, потому что он может украсть, дружить с ним тоже опасно, он может подвести. И плохая репутация будет бежать впереди него. Поняла?" - "Да" - "Я не хочу, чтобы в нашей семье были воры. Так что уж постарайся, чтобы больше этого не было. Да, и ещё, я сейчас эти деньги поменяю на новые, а если бы они остались у тебя, то пропали бы, и не на что было бы купить даже хлеба".

     Лиза сгорала от стыда, она и сама едва поняла, как это произошло, но урок она получила хороший и запомнила его на всю жизнь. Детство хорошо тем, что беды быстро проходят, и наступает новый день, с его яркими красками, запахами и ощущениями.
 
     Лиза забыла уже думать о предателе Василии, в кого она была по-детски влюблена, но сердце девочки уже стало тревожно замирать, когда во двор выходил чистюля Рудик, мальчик из еврейской семьи.. Он постоянно стряхивал с себя пылинки, как будто он был ими набит, как коврик, что лежит у дверей. Но он ей определённо нравился. Тем более, что с ним дружил брат. В семье Рудика возникли проблемы в связи с обменом денег.

     Папа Рудика инженер Владимир возвратился с работы домой очень грустный. У него на руках была значительная сумма денег, но обменять её было невозможно из-за длинных очередей в сберкассы. А днём с работы не уйти, выгонят. Он один раз уже отпросился на целый день, простоял в очереди, а очередь так и не дошла. Он махнул рукой - бесполезно, так они и пропали. Выбросил их из окна, злой и расстроенный. Через некоторое время опомнился, пошёл их поднимать, а денег нет. Им уже приделали ноги.
 
     Он спокойный, уравновешенный человек так ругался, кричал и чуть не плакал. Жена Зинаида едва его успокоила. "Да, брось, Володя, не в деньгах счастье. Вон у нас ребята растут, помощники". Жена виду не подала, что расстроилась больше его. Вскоре ввели обязательные займы (заём), и часть зарплаты люди получали в виде бумажек - облигаций. Надо было затягивать пояса. Владимир брал дополнительную работу по проектированию на дом. Работал до ночи, без праздников и выходных. Весь осунулся, похудел. Зинаида переживала за него. Ребят сама обшивала.

     Однажды пришёл сосед из другого подъезда и, когда уже обмен денег закончился, принёс долг - огромную сумму в старых деньгах. "Шлёма, ты чего в своём уме? Я свои старые деньги выбросил, потому что не мог их обменять, а ты мне их зачем принёс, когда это уже пустые бумажки?" - "Но я же должен" - "Вот и отдавай новыми деньгами" - "У меня нет новых денег" - "И у меня нет. Долг я у тебя не принимаю" - "А я считаю, - настаивал Шлёма, - что я отдал долг" - "Если ты так считаешь, то ты бесчестный человек. Жулик. И я не желаю больше с тобой разговаривать" - "А это, пожалуйста" - "Я бы мог тебе набить морду, но не хочу мараться о такое ничтожество".

     Вышла жена Зинаида. Это была красивая дама, с длинными тёмными косами, аккуратно уложенными на голове. Она поддержала мужа: "Шлёма, мы тебя считали порядочным человеком, а ты оказался без чести и без совести. Закрой дверь с другой стороны. Больше мы тебя знать не хотим". И Шлёма ушёл, и после этого инцидента они никогда не общались. Вслед ему они выбросили деньги, что он принёс. Теперь это были пустые бумажки.

     Вскоре люди рассказывали, что кто-то этими деньгами-бумажками оклеил свою комнату вместо обоев.

5. Денежные займы - облигации

     Валентина Андреевна, мать Нинели, вернулась с работы ужасно расстроенная. Она работала секретарём в суде. И всех служащих теперь заставляли подписываться на денежный заём. Это значит, из своих кровных, трудом заработанных денег надо на полтора заработка или больше подписаться на облигации - бумажки. Денег и так на еду не хватало, хлеб она постоянно занимала у соседей. А теперь говорят "надо", обязана помочь стране поднимать народное хозяйство.

     "Если будем голодать, то народное хозяйство некому будет поднимать", - сказала горько она и заплакала. "Мамочка! Ты почему плачешь? - расстроилась Нинель. - Пожалуйста, не плачь, Всё будет хорошо" - "Всё будет хорошо, дочка. Через двадцать лет деньги за облигации вернут. Я что-то мало в это верю".
 
     Валентина Андреевна достала облигации и протянула их дочке: "Играй, возвращения денег нам не дождаться". Девочка взяла плотные, чуть шершавые бумажки и стала с ними играть, как будто бы она ходила в магазин, и давала облигации вместо денег и покупала у кукол разный товар. Потом ей показалось, что денежки очень большие, и она их разорвала на маленькие кусочки, и ей стало играть ещё интереснее.
     Валентина Андреевна затопила печку и начала читать газету, в которой подробно писали про первый денежный заём. В обращении к населению приводили имена  тех, кто подписался на большие суммы, превышающие их заработок. Называли и тех, кто, по мнению авторов призывов, проявил жадность и подписался на третью часть заработка или отказался совсем от займа.

     Валентина Андреевна возмутилась: "Ты смотри, не нравится, что подписался на маленькую сумму, но подписался же. Я только из страха подписалась на полтора заработка, не хватило мужества отказаться. А надо было бы".

     При встрече с Анной Павловной, мамой Лизы, Валентина Андреевна поинтересовалась: "Вы тоже подписались на заём? Как не стыдно, у вас двое детей, и вы совсем одна" - "Валентина Андреевна, что за разговор в наше время?! Насколько просили, настолько и подписалась. Кто-то должен помогать стране. Пусть это буду я" - "Я тоже подписалась на полтора заработка. А вы слышали - кто-то облигациями туалет оклеил?" - "Вот и зря. Деньги нам обязательно вернут" - "Ну уж и не знаю. Откуда у вас такая уверенность?" - "Я просто привыкла доверять власти", - сказала Анна Павловна, попрощалась и ушла.

     И в послевоенные годы государственных денежных займов было одиннадцать, потом их всех объединили в двухпроцентном денежном займе. А облигации тысяча девятьсот тридцать восьмого года обменивали на облигации трёхпроцентного выигрышного займа в соотношении пять к одному (5:1): на пять рублей старого займа давали один рубль займа тысяча девятьсот сорок седьмого года. И устанавливался десятидневный срок для обмена.

     Везде в сберкассах развешены были плакаты, даже со стихами:
 
Взаймы государству деньги даём,
Расцвету хозяйства поможет заём!

     Суммы государство собирало огромные. А с тысяча девятьсот сорок седьмого года ежегодно стали снижаться цены на продукты, но не на все. Люди радовались, как дети. Хлеб стал стоить на тридцать шесть копеек дешевле, то есть два рубля шестьдесят четыре копейки вместо трёх рублей. Снизились цены на муку - на двенадцать, на крупу и макароны - на десять процентов. Цены на мясо, рыбу, кондитерские изделия, соль, картофель и овощи сохранились прежними. На молоко, яйца, чай, фрукты устанавливались новые цены. Считалось, что они были занижены.

     Очень было трудно и государству, и людям. В этом доме жили предприимчивые люди. Все сразу стали копать землю и устраивать огороды. Анна Павловна первая показала всем пример. Она раскопала возле колодца себе участок, посадила немного картошки, морковку, укроп, съездила в питомник, там работала её знакомая. Там купила кусты крыжовника, чёрной смородины, малины, клубники.
 
     Рядом с её участком разбила огород жена прокурора. Сил у неё было мало, поэтому огород получился небольшой. Рядом с её огородом большую площадь заняли Карташовы. Семья у них большая, обрабатывать огород помогали дети. Валентина Андреевна посмеивалась: "Вот буржуи -помещики. Сразу землю захватили" Но сама палец о палец не стукнула, чтобы к своему столу добавить продуктов земледелия. "Мы люди благородные, - говорила она своей матери, - в земле копаться не будем". И в этом вопросе была принципиальна.

     Зинаиде и Владимиру земли уже не хватило. Карелы дед с бабушкой подсуетились и прихватили большой кусок земли. Им помогали взрослые дети, сделали парники для огурцов. Откуда-то притащили две рамы со стёклами. И старшую дочь Анну люди часто видели в огороде. У неё было уже двое детей, и продукты с огорода оказались для них хорошим подспорьем.

     Нередко возникали споры. Вера Юрьевна, жена прокурора, вдруг обнаружила, что вся морковка выдернута, и след её простыл. А детишки этого двора любили наведываться в её огород в позднее время, потому что на её песочном участке росла крупная морковка. И дети, как воробьи, слетались в её огород и питались сочной сладкой морковкой. Никого Вера Юрьевна не поймала, но претензии предъявила к Карташовым, потому что у них было больше всех детей.

     "Вера Юрьевна, вы несправедливы, - говорила ей тётя Маруся, - вы никого не видели и не поймали, чтобы так огульно обвинять наших детей". На том спор и закончился. Тётя Маруся, те не менее, отругала своих ребят, и набеги на огород прокурорши прекратились.

     Анна Павловна любила выращивать цветы. У неё в огороде на грядках расцветали лилии, аквилегии, пионы, георгины, флоксы. А на столе всегда летом стояли букеты из садовых цветов.
    
6. Личные хозяйства

     Известно всем, что крестьяне – колхозники в советское время денег не получали, с ними государство рассчитывалось зерном. И жили на селе люди очень тяжело, выживали за счёт личных подсобных хозяйств. И кому это не понравилось? Было и так плохо. Налоги душили людей. По плану, им надо было отдавать столько-то мяса, столько-то яиц, столько-то молока, шерсти и т. д. Нет, нечего сдавать, а найди. Разорялись хозяйства. Новая реформа не облегчила участи крестьян, а сделала жизнь ещё тяжелее. Налоги увеличили. Кроме того, предложено было сдавать государству мелкий рогатый скот. Это было ужасно не выгодно для частников. И огромные стада овец и коз пошли под нож. Люди стали продавать своих коров.

     Семья Карташовых из последних сил старалась сохранить своё хозяйство. Четверо детей да трое взрослых, дети растут – им много надо. Людмила Фёдоровна, жена Якова, однажды пришла с работы, позвала сестру брата Марусю и резонно сказала: «Послушай, Мария, одну корову придётся продать. Налоги увеличили, нечем платить». Тётя Маруся громко вздохнула: «Не знаю – не знаю. Какую-то часть молока продаём, есть постоянные покупатели. Из этих денег и налоги уплатим» - «Так, не хватит. К тому же столько молока надо отдать, тут и детям ничего не останется». Тётя Маруся вздохнула ещё тяжелее. «Я думаю, надо повременить».
 
     И всё же в конце концов одну корову решено было продать. Дети бегали к корове Ласке, гладили её, жалели. А когда корову увели со двора, дети плакали. Ласку жалели. Они к ней привязались, кормили её, ухаживали за ней.

     Неожиданно заболела Людмила Фёдоровна, как-то стала чахнуть на глазах, а потом её увезли в больницу, откуда она домой уже больше не вернулась. Трое детей остались сиротами. Дети сильно плакали. Их рыдания слышны были в каждом уголке дома. И соседи всем сердцем разделяли горе, постигшее семью.

     Маленькая Лиза, вернувшись от них домой, вдруг страшно испугалась за свою маму. Она ходила за ней буквально по пятам. Анна Павловна успокоила дочку: «Лиза, не надо бояться. Никуда я не денусь». Но страх так глубоко поселился в душе девочки, что даже ночью она просыпалась, чтобы проверить и убедиться, есть ли мама рядом. Но прошло немного времени, и Лиза совсем успокоилась. Ей было семь лет, шёл восьмой год.

     В мае для тех, кто шёл в школу, устроили праздник. Лиза танцевала вместе с другими девочками. Её огорчило, что у неё не оказалось белых носочков. Воспитательница сказала: «Ну что ж, Лиза, танцуй в своих чёрных чулках и будешь у нас, как черный лебедь». Лиза вздохнула и промолчала в ответ. Их сфотографировали на память, и на фотографии Лиза одна как горький упрёк стоит в чёрных чулочках. Но платьице у неё было в виде крыльев бабочки, как у всех.

     После выступления дети сели на стульчики, а воспитательница попросила ребят, которые идут в школу, встать перед группой. Вышли те ребята, кому исполнилось уже восемь лет. Лиза смотрела на них с нескрываемой завистью. Но вдруг сама, не ведая как, она вскочила и встала в конце ряда. Воспитательница очень удивилась и спросила: «Лиза, разве тебе восемь лет?! – «Нет, мне семь лет, но я хочу идти в школу». Выпускникам вручили подарки: тетрадки, ручки, пеналы. Лизе дали коробку цветных карандашей.

     Так Лиза сама себя выпустила из детского садика и дома маме сказала: «Я иду в школу, меня надо записать туда» - «Хорошо, - ответила мама. – Если тебя возьмут, пойдёшь в школу». В школе просто записали Лизу и сказали, что она будет учиться в первом классе «А», потому что первых классов в школе было три: «А», «Б», «В».
         
     Летом уже в садик Лиза не ходила. Мама давала ей задание покупать на базаре чернику по два стакана. И чернику ели дома с молоком. Лиза решила, что раз она идёт в школу, то пришло время зарабатывать деньги. Рано утром, когда все ещё спали, она взяла пол-литровую банку с черникой, чайную ложку и села на пенёк возле дороги. К ней подошла дама и вежливо спросила: «Девочка, ты продаёшь чернику?» - «Да», - ответила Лиза. «Сколько стоит банка черники?» - «Ложечка стоит пять копеек» - «Спасибо», - ответила дама, засмеялась и ушла. Лизе стало стыдно. Она вернулась домой и маме никогда об этом не рассказывала, только подружке Леле по большому секрету, над чем они потом вместе очень смеялись.

     Леля по секрету рассказала Лизе, что её мама очень переживала из-за Ласки и даже плакала ночью. И что она поссорилась с братом – дядей Яшей. Он хотел жениться и привести в дом какую-то тётю. Тётя Маруся – её мама устроила ему скандал и сказала, что она уедет в свою Молдавию, и пусть он «сам поднимает своих детей». Они очень повздорили, и, может быть, она с мамой скоро уедут в Молдавию. Лиза сказала Леле, что ей жаль, если она уедет.

7. Пожар на улице

     В первом классе Лиза очень боялась своей первой учительницы Зои Ивановны. Это была девушка, только что закончившая ускоренные курсы подготовки учителей начальных классов. Ей было всего восемнадцать лет. Постоянные недоедания расшатали её нервную систему. Её раздражали крики ребят, их шалости. Она буквально шалела, оттого что кто-то её не понимает или ведёт не так, как ей хотелось бы видеть. Поэтому она сильно кричала на ребят, запугав их совсем. Бедная Рита, с большими испуганными глазами, смотрела на неё с выражением беспредельного ужаса, и только за это учительница хватала её за руку, тащила и выталкивала за дверь. На лице Риты на всю жизнь осталось это выражение страха.

     Лиза однажды от страха забралась под парту и просидела там весь урок. Учительница решила, что девочка не развита так же, как и Рита, и её надо перевести в школу для умственно отсталых детей. И она отвела Лизу, Риту и ещё несколько девочек в эту школу. Лиза страшно радовалась, что она больше не увидит эту мегеру – свою учительницу. Но радость была преждевременной и недолгой. Пришли родители и вернули своих нормальных детей в нормальную школу, посоветовав учительнице самой полечиться.

     У Лизы была хорошая память, и училась она с удовольствием, была исключительно старательной. Но оценки, в основном, были «четвёрки». Зоя Ивановна никогда ей не ставила «пятёрок». Лиза обижалась, но вида не подавала. В девочке бурлила энергия. Ей хотелось быть командиром класса или звеньевой. Но учительница назначала на эти «должности» сама своих любимчиков. Председателем отряда всегда учительница выбирала Свету Милованову, симпатичную спокойную девочку. Лиза хорошо с ней дружила, но вдруг девочки поссорились, и Лиза из-за этого переживала. Только в пятом классе Лиза успокоилась и окончательно забыла Свету.

     Был на редкость тёплый май, и это были последние деньки в школе. Девочки уже все были переведены во второй класс. Их школа была женская, после войны мальчики и девочки учились в разных школах: мужских и женских. Результаты такого обучения сказались в последствие на поведении тех и других. Одни сторонились и стеснялись девочек, другие – мальчиков.

     Итак, был май. И дети с нетерпением ожидали летние каникулы. Лиза и другие девочки много разговаривали, шалили. Шёл уже третий урок. Зоя Ивановна никак не могла совладать с ними. Но у ребят было очень весёлое весеннее настроение. Учительница разругалась и, рассердившись, вышла из класса. Через минуту она вернулась в класс бледная, как полотно, губы её дрожали.

     Дети сразу притихли. «Девочки, - сказала учительница, - быстро соберите портфели и скорей бегите домой». Дети, радостные, выскочили из-за парт и выбежали из класса, потом на крыльцо школы. То, что они увидели, повергло их в шок. Это было страшное зрелище. Огонь поднимался до половины неба. Он стоял стеной, преграждая путь на целую улицу, по которой шла в школу Лиза.

     Лиза сообразила, что по этой улице идти домой нельзя, потому что горела вся улица, пламя бушевало, и было страшно. Дети заплакали. В метрах тридцати от школы стояла цепочка людей, взявшись за руки. Они как будто оберегали огонь. А на самом деле, они никого не пускали идти в зону великого бедствия – пожара.
 
     Ветер раздувал огонь, и искры летели от одного деревянного дома к другому. Горький запах дыма щекотал ноздри. Лиза чихнула, вдруг кто-то схватил её за руку и потащил в обратную сторону от пожара. Это была Нина, её подружка со второго этажа. Она училась в пятом классе. Нина Лизе крикнула: «Бежим!», и они помчались
во всю прыть вокруг района, обогнув его с другой стороны.

     Их двухэтажный деревянный дом был ещё цел. Огонь не достиг его, но с правой стороны от дома, за огромным деревянным забором располагался керосино-бензиновый склад. Он стоял ближе к горящей улице и мог в одну минуту взорваться и взлететь на воздух.

     За этим домом были другие деревянные дома, которые тоже могли быстро загореться. Лизина комната находилась на первом этаже, но коридор был забит вещами, и открыть дверь в квартиру было невозможно. Она не видела маму. Она стояла возле дома, вокруг которого бегали, кричали люди, с вещами и без них. Кто-то тащил чемоданы, кто-то узлы, кто-то выгружал мебель. Была ужасная паника.

     А в это время лизина мама Анна Павловна отчитывалась перед начальником, делала доклад. Наконец, вышла из кабинета и направилась в свою бухгалтерию. Её поразила тишина, стоявшая в здании. В бухгалтерии и нигде никого не было. Она встретила уборщицу и спросила: «Где все?» - «Как? Вы не знаете? Все убежали спасать свои вещи. Целая улица горит».

     Анна Павловна в страхе за детей выскочила из здания и побежала в сторону дома. Её догнала машина начальника. «Анна Павловна! – крикнул он. – Садитесь, я тоже только что узнал о пожаре». Через десять минут Анна Павловна была у своего дома, увидела Лизу, обняла её и велела стоять у окна. Она кое-как протиснулась к дверям квартиры, но возле дверей стоял диван прокурорши. Анна Павловна приказала прокурорше убрать свой диван, но та беспомощно разводила руками. Тогда она подняла диван на попа и толкнула его с лестницы. Образовался проход к двери. Она зашла в квартиру и открыла комнату и начала связывать вещи в узлы.
 
     Тут подскочили пионеры девочка и мальчик в красных пионерских галстуках и стали ей помогать, делать то, что она просила. Книги и вещи все были связаны в плотную ткань скатертей. Затем стулья и узлы через окно выгрузили во двор и погрузили на грузовик, в кабину посадили девочек – Лизу и Нинель, и вывезли скарб подальше от пожара в музейный садик. Вещи и узлы выгрузили, девочек оставили всё охранять, и грузовик уехал за другими вещами.

     Девочки дрожали от страха и спрашивали друг друга, что с ними будет, если их дом сгорит. Трудно было представить, что могло произойти. Очень помогли пионеры, Анна Павловна дала им буханку хлеба, поблагодарила, и они побежали помогать другим, кто в их помощи нуждался. Вокруг дома ходила старая женщина и читала молитву. Она была спокойна, никуда не спешила, вещи свои не эвакуировала, а только молилась.

    Но помощь пионеров не все принимали позитивно. Жена прокурора прогнала ребят, назвала их мошенниками. Они засмеялись и убежали. Тётка Бориса тоже подозревала ребят, что они высматривают хорошие вещи, опасны, и тоже прогнала их. А мать большого начальника дала им конфет и поблагодарила за то, что они помогают людям в трудную минуту.
 
     К ночи пожар был потушен, пожарная часть находилась в ста метрах от места пожара, и были задействованы все пожарные расчёты. Кругом стоял стон, люди рыдали и плакали. Погорельцев разместили в школе. Учебный год для Лизы уже закончился. Дом их уцелел, и на том же грузовике вещи привезли к дому. Анна Павловна через открытое окно вернула вещи в комнату.
 
     Она постелила постель и велела Лизе и Алику раздеться и лечь спать. Алик послушался, разделся и быстро уснул. Но Лиза не соглашалась раздеться, так в одежде и заснула. Был страх, что пожар может снова повториться. И Анна Павловна обняла дочку и спала тоже в одежде. Вещи долго не разбирали. Боялись, что вдруг случится нечто подобное. Запах гари продолжительное время стоял в воздухе, постоянно напоминая о трагедии.

     Но постепенно жизнь взяла верх, и всё вернулось на круги своя. Улица выгорела целиком. Через год уже тут построили деревянные двухэтажные дома, и улица приобрела совсем другой вид. Всем погорельцам дали новое жильё и оказали материальную помощь.

 
     8. Первое вольготное лето

     Для Лизы это было первое вольготное лето, без опеки со стороны детского сада, а школе тогда было всё равно, где и как дети проводят свои летние каникулы. Создавались пионерские лагери за пределами городов, и там отдыхали многие дети. Но в самом городе, при школах, ничего такого для детей не придумали ещё. Лиза стала второклассницей и очень этим гордилась. Впрочем, как и её подружки-однолетки: Неля, Леля и Люся. Они выходили во двор и гуляли вместе, где хотели. Иногда они бежали на речку, она протекала в конце соседней улицы, под самой горой.

     Они брали с собой полотенца и расстилали их на зелёной пушистой траве, ложились и загорали на солнышке. Речка была мелкая, но с быстрым течением. Она сверкала на солнце, а вода в ней была очень холодная. Иногда они перебирались на другой топкий берег, где было поглубже, и можно было даже окунуться с головой. Но чаще они плескались у самого берега, пытались друг друга обрызгать, смеялись. Им было весело. Если брали мячик с собой, то играли, перебрасывая его друг другу. Иногда мяч улетал далеко, и надо было за ним бежать. Леля прихрамывала, и ей трудно было. Тогда мчалась за ним Лиза, реже Неля.
 
     Неля считала себя очень благородной девочкой, голубых кровей. И, если она шла за мячом, то гордо, как бы делая Леле огромное одолжение. Лиза сердилась на неё за это. «Ну что ты за человек?! – говорила она Неле. – Вечно важничаешь. Не можешь ничего сделать просто, от души» - «А ну вас!» - отвечала Неля, надувала свои тонкие губки и отказывалась продолжать игру. Но хорошо было то, что сердилась Неля недолго и, быстро выпустив пары, снова присоединялась к игре. Девочки это знали, поэтому не обращали на её гнев никакого внимания.

     Лиза любила на травке кувыркаться и делать стойку на руках. Правда, у неё получалось не очень хорошо и красиво. Так, кривая стойка. У Люси она была настоящей, ведь Люся была вся стройная и спортивная, только не очень разговорчивая. Девочки играли в догонялки. Наигравшись, бежали весёлые домой. Нинель дома ждала бабушка. Она кормила внучку. У Люси мама не работала, была домохозяйкой. У Лели мама – тётя Маруся, тоже вела домашнее хозяйство. И в этом смысле, только у Лизы никого дома не было, кроме брата. Лиза ждала маму, та приходила на обед и кормила детей, или они шли в столовую и обедали там.

     Рабочая столовая в обеденное время напоминала муравейник. Здесь было особенно шумно. Рабочий люд тут буквально толпился в обеденное время, все искали свободное местечко. Самообслуживания тогда не было. Надо было сесть за стол, к тебе подходила официантка и брала заказ. Официантки работали быстро. Запахи разной еды: супов, котлет, разнообразной выпечки - щекотали ноздри, возбуждали аппетит у голодных ребят, и им есть хотелось ещё больше. А когда приносили еду, детям казалось, что было всё вкуснее, чем дома.

     Мама Анна Павловна, накормив детей, убегала на работу, а дети шли домой. Алик, уже ученик пятого класса, записался в оркестр Дворца пионеров и учился в кружк играть на трубе. Он приносил трубу домой и изо всех сил дул в неё. Лиза пугалась такого сильного звука и убегала от него на улицу. За стеной их комнаты в свободной квартире расположился какой-то НИИ, там работали научные сотрудники, и игра мальчика их раздражала. Они приходили и умоляли его идти играть на улицу, потому что не могли работать. «Вот ещё», - возмущался мальчик, но уходил на улицу и во дворе разучивал свои несложные этюды.
     Иногда девочки шли играть в музейный садик. «Неля, - позвала Лиза, - пойдём к пушкам». И они бежали в садик, лежали на траве и болтали о разном. «Посмотри, лекарственная ромашка», - сказала Лиза. «Давай будем собирать её и сдавать в аптеку», - предложила Неля. «Мне это не интересно», - ответила Лиза. «А я насобираю», - и она начала рвать ромашку, а Лиза ей помогала. Получилась огромная охапка травы. «Куда же ты теперь всё это положишь?» - спросила её Лиза. «В мою косынку», - сообразила Неля. Они пришли домой.

     У Лизы в комнате у брата Алика был гость, тоже Алик, мальчик жил на втором этаже. Он лежал на диване и спал. Брат попросил Лизу не шуметь. Лиза рассмеялась и спросила: «А чего он?» - «Мы играли, и он вдруг уснул», - сказал Лизе брат.

     В гости к Лизе приходили её одноклассницы и звали гулять. Лиза с удовольствием шла на прогулку с ними. Однажды они гуляли в ямке – там был хороший парк. На здании, что стояло в парке, висела табличка, на которой было написано: «Редакция газеты «Юные ленинцы». «Девочки, давайте зайдём туда. Мы ведь октябрята, значит ленинцы» - «А вдруг нас прогонят?» - сказала Лиза. Мимо них проходила девушка, и она пригласила девочек в редакцию.

     «Девочки, заходите, - мило сказала она, - давайте знакомиться. Меня зовут Наталья, а вас?» Девочки назвали себя. Наталью интересовало, как учатся девочки, что интересного есть в их школьной жизни, как проводят каникулы. Она дала девочкам конверты с адресом редакции и попросила написать им, и заметки прислать по почте. Девочки согласились и ушли. Дорогой они очень смеялись, потому что схитрили и сказали неправду, что никогда не получают «двоек» и «троек», а учатся только на «хорошо». Лиза твёрдо решила, что обязательно напишет в редакцию о своей жизни в школе.

     На следующий день она спросила Нелю: «Неля, ты сдала траву в аптеку?» - «У меня её не приняли. Сказали, что сбор трав не шуточное дело. Надо знать, когда собирать» - «Неля, так ты бы у них и расспросила, когда и как собирать их» - «Да, я спросила, а они сами не знают» - «Как обидно. Такое хорошее дело пропадает».

     Вечером во дворе собралось много ребят. Кто-то предложил играть в «Кислый круг». Ребята нарисовали огромный круг и разделились на две команды. Одна команда бегала внутри круга, а вторая выбивала игроков мячом, и они выходили из круга. Если кто-нибудь внутри круга ловил мяч-«свечку», игрок возвращался в круг. Когда все игроки были выбиты из круга, команды менялись местами. Играли все с большим удовольствием. Иногда приходили играть ребята из соседних дворов и присоединялись к игре.

      После игры садились на завалинки и рассказывали сказки, кто какие знал. Внук прокурорши Эдик знал их много и рассказывал их как писатель живописно. Он был самый старший изо всех ребят. Ему уже исполнилось семнадцать лет. Второклашки считали его взрослым верзилой, но сказки слушать его любили.

     Иногда Лиза сама ходила на речку. Она брала тазик, клала туда своё грязное платье, кусок мыла и шла гордо на речку, как большая, стирать его. Возвращалась и вешала платье на забор просушиться. Ей нравилось чувствовать себя хозяйкой и делать полезное дело.

     Однажды её позвала научная сотрудница: «Девочка, помоги мне. Я купила сливы и хочу сварить из них варенье. Помоги мне их перебрать». Лиза принесла большую миску и помогла старой женщине перебрать сливу. Женщина вымыла банку и переложила в неё перебранную сливу и поблагодарила Лизу. Лиза засмеялась и ушла. Она получила первый урок, узнала, что из слив можно сварить варенье. И, став постарше, всегда на зиму варила сливовое варенье.

     Лето пролетело очень быстро. Осенью девочки пришли в школу и купили там новенькие учебники для второго класса. Учебники пахли краской и были красивыми. Лиза почувствовала, как ей хотелось снова сесть за парту.

9. Дворец пионеров

     Дворец пионеров любили посещать все дети из этого дома. Нинель первая из подруг записалась туда в кружок рисования и важничала перед девочками. А они, глядя на неё, тоже записались туда, только в другие кружки: Леля стала посещать хор, так как умела красиво петь, голос её был изумительно звонким, а Люся записалась в спортивную секцию.

     Нина, что жила на втором этаже, занималась раньше всех в драматическом кружке и однажды позвала Лизу на их спектакль «Недоросль». Лиза смотрела во все глаза, она была ошеломлена игрой ребят, и ей тоже захотелось стать актрисой. Нина привела девочку к руководителю драматического кружка Татьяне Ивановне. «Сколько же тебе лет?» - спросила, улыбаясь, она Лизу. «Я уже второклассница. Большая. Мне в марте исполнится девять лет» - «Да, ты уже совсем взрослая. Я тебя возьму в кружок художественного слова. Будешь ходить?» - «А что это такое?» - спросила Лиза. «Будешь учиться читать стихи» - «Хорошо, - согласилась девочка. - - А когда занятия?»

     И Лиза ходила аккуратно в кружок. Однажды она сказала своей учительнице, что хочет позаниматься с девочками из своего звена. «Чем же ты будешь заниматься с ними?» - с любопытством и насмешкой в голосе спросила Зоя Ивановна. Это не смутило Лизу, и она сказала, что будет работать с девочками над их речью. Учительница засмеялась, а после уроков девочкам, сидящим в первом ряду, велела ненадолго задержаться. Она просто сказала: «Лиза хочет сообщить вам что-то очень важное».

     Лиза при этих словах учительницы раскраснелась, встала перед девочками и произнесла: «Девочки, чтобы хорошо читать стихи, надо широко открывать рот». Зоя Ивановна чуть не расхохоталась вслух, она отвернулась и делала вид, что её совершенно не интересует, что говорит Лиза.
     А Лиза продолжала: «Часто люди говорят, не открывая рта, словно цедят слова сквозь зубы, и поэтому их речь трудно услышать и понять. Давайте научимся широко открывать рот». Она сама открыла рот, и девочки последовали её примеру. Она похвалила их: «Вы молодцы. У вас хорошо это получается. Спасибо. Вера, ты потренируйся дома обязательно». Через минуту она продолжила: «Теперь поучимся говорить скороговорку «Купи кипу пик». Сначала медленно, потом быстрее».

     Варя вдруг спросила: «А что значит слово «кипа»?» - «Это куча» - «А пика?» - «Я не знаю». «Девочки», - сказала учительница, - это такое оружие как копьё, узкое и длинное» - «Спасибо, Зоя Ивановна», - сказала Лиза, - теперь давайте вместе все скажем: «купи кипу пик». Девочки стали хором повторять скороговорку. У кого-то получалось: «купы кипу пык». Они сбивались и смеялись. Лиза была строгой и просила девочек дома потренироваться.
   
       Занятия в классе были редкими, в основном, девочки учились говорить скороговорки: сшит колпак не по-колпаковски, надо колпак переколпаковать, перевыколпаковать; Клара у Карла украла кораллы, а Карл у Клары украл кларнет; на дворе трава, на траве дрова. Девочки спотыкались, перевирали слова и смеялись. Тогда Лиза попросила каждого отдельно говорить скороговорки по несколько раз и быстро. Стало ещё веселее, и все неудержимо смеялись над чужими ошибками. Лиза рассердилась и сказала: «Вы смеётесь сами над собой. Каково будет вам, когда будут смеяться над вами чужие люди? Так что идите домой и отнеситесь к заданию серьёзно, иначе у вас никогда не выйдет. И будете общим посмешищем». Дети притихли и также тихо после этих грозных слов разошлись. В кружке Лиза научилась хорошо читать стихи и выступала на школьных концертах.

     Потом она записалась в танцевальный кружок и начала мечтать стать балериной. Но Лиза любила поговорить, и хореограф часто на неё сердилась. Девочка старалась делать разные па, разучила первую, вторую и третью позиции для ног. И дома тоже тренировалась. Однажды хореограф явилась на занятие в плохом настроении, а Лиза, наоборот, была в прекрасном расположении духа и болтала без умолку. «Ну вот что, Лизавета, хватит, чтобы больше я тебя здесь не видела. Сама не работаешь, как следует, и девочек отвлекаешь от работы». Лиза буквально остолбенела от такой наглости. Она хотела сказать, что это несправедливо по отношению к ней. Но педагог уже отвернулась.

     Лиза, опустив голову, медленно вышла из репетиционного класса. Она была огорчена тем, что так неожиданно и бесславно закончилась её танцевальная карьера. Она посидела немного, для вида пустила слезу. Но её бурная кипучая натура победила. Она схватила свои вещи и побежала домой. Утром она уже даже не вспомнила, что в её жизни была страница, связанная с танцами.

     Люся тоже ходила во Дворец пионеров в гимнастическую секцию, и успехи её были очень заметны. В школе на уроке физкультуры её ставили всем в пример. А на соревнованиях Люся показывала высокие результаты и занимала разные ступеньки пьедестала. В школе она стала спортивным светилом. Девочки радовались Люсиным успехам, но, став постарше, завидовали ей, потому что она постоянно ездила на разные соревнования по всему Советскому Союзу.

     Неля бросила кружок рисования. Ей показалось скучным срисовывать чашки и кубы. Она интересовалась цветами, растениями, жучками – паучками. Она ловила каких-то жучков, мух или бабочек, сажала в банку и наблюдала за ними. «Отпусти их, - говорили ей девочки. – Зачем их мучаешь?» Но девочка никого не слушала. «Посмотри, какие у бабочки усики», - с восторгом она говорила Лизе. «Если тебе это нравится, иди на станцию юннатов. Там есть живой уголок, будешь ухаживать за животными» - «Я не люблю ухаживать, мне нравится наблюдать за ними» - «Что ты за человек, Неля? Никакой пользы от тебя другим» - «Лизка, ты мне надоела», - сказала Неля и убежала от Лизы. «Совершенно не выносит никакой критики», - заключила девочка и пошла домой.

     Девочки любили ходить во Дворец пионеров. Там читали вслух сказки по маленьким главам. В основном это были сказки датского сказочника Ганса Христиана Андерсона: «Снежная королева», «Огниво», «Фата Моргана».  Иногда русские народные сказки или Шарля Перо «Золушку». Лиза больше всего любила слушать сказку «Гуси-лебеди», как дети спасались от злой ведьмы. Обычно читки проходили в уютном холле, с мягкой мебелью. Дети слушали про удивительные чудеса и представляли, как будто это происходит с ними. Лиза радовалась, будто она сама убежала от гусей-лебедей и спасла своего братца Иванушку.

     Леля пела в хоре и часто вместе с хором выступала на сцене. Она мечтала стать солисткой, но её не замечали, потому что там были солистки лучше её, так ей казалось, и она продолжала быть хористкой. «Ты не расстраивайся», - говорили ей девочки. – Обязательно придёт и твой час, когда тебя заметят». «А почему ты не солируешь в школе?» - однажды спросила её Лиза. ««Так, я боюсь петь одна» - «Приехали, - произнесла Лиза. – Что за глупости ты говоришь? Ну-ка, давай сейчас спой мне песенку про «Чибисов»» - «Пожалуйста», - отозвалась Леля и запела, да так звонко, что Лиза не удержалась и запела вместе с нею.

     «Сейчас же ты не боялась», - сказала ей Лиза. «Чего мне тебя бояться?» - «А на сцене кого ты боишься?» - «Всех» - «А ты представь, что поёшь только для меня, и не бойся» - «Надо попробовать» - «Леля, не станешь певицей, пока себя не преодолеешь. Надо выходить на сцену и смело петь» - «Ладно. Я подумаю», - ответила Леля. «Ты пойми, это большое счастье иметь такой красивый голос, и ты не должна его прятать от людей. Не все же умеют так красиво петь» - «А мне кажется, что все так поют» - «Леля, а ты подойди к руководителю хора и скажи, что хочешь стать солисткой» - «Ой, что ты, он сразу меня выгонит из хора» - «Не выгонит, если таких, как ты будет выгонять, с кем останется. А ты не бойся, после твоих слов он, наоборот, присмотрится к тебе» - «У меня смелости не хватит просить его об этом» - «Да ты не просишь, а говоришь только о своём желании» - «Мало ли кто чего хочет. Все ребята хотят стать солистами» - «Откуда ты знаешь? Они же не говорят об этом. А ты скажи. Скажешь – станешь певицей. А будешь молчать – ничего не будет» - «Не знаю, я, наверное, не осмелюсь» - «Ну что ты заладила – не могу да не могу. Ну и сиди в вечных хористках», - сказала сердито Лиза и ушла.

10. Снижение цен

      В каждый год после тысяча девятьсот сорок седьмого года в Советской стране снижались цены на продукты. Это был чрезвычайно положительный момент в жизни общества. Он вселял в советского человека надежду, что с каждым годом жизнь будет лучше. Люди испытывали некоторую гордость за себя, что они пережили кошмарные дни войны, и чувствовали всеми фибрами души, что из нашей жизни ушли горе и страдание, связанные с голодом и гибелью родных и близких. И, наконец, это была благодарность правительству за то, что оно понимает, как трудно жить и выживать большим семьям, где много детей. А, в сущности, цены снижались, потому что они были чрезмерно завышены по отношению к себестоимости товара. Поэтому государство не терпело ущерб, а напротив, выигрывало баллы у населения в свою пользу.
 
     Особенно радовалась тётя Маруся, хлеб стал дешевым, и она покупала жмых для коровы, а ржаной хлеб с остатками еды, очистками использовался для скармливания поросёнка.

     Семья Карташовых жила трудно. Общий климат был напряжённым. Яков больше молчал, он совсем ушёл в себя. О том, чтобы жениться, не заикался, но сердит был на сестру безмерно. Он понимал, что из женитьбы мог получится цирк – какая женщина примет чужих детей, трёх сразу?! Но одному ему – холостяку было тоскливо, и плоть требовала своего. Он начал похаживать к одной вдове, приходил домой поздно, иногда навеселе. В эти минуты он был чрезмерно добр и был готов говорить с сестрой всю ночь откровенно и на любые самые острые темы. Но тётя Маруся уходила от него, не желая ничего слышать и категорически не разделяя его «вылазок». Но постепенно и она к этому привыкла. И когда он возвращался поздно, уже не смотрела на него строго, а только тихо говорила: «Иди-иди, Яша, спать».

     Дети росли, учились хорошо, в школе на них не жаловались. Самая старшая Галя поступила в политехнический институт в Ленинграде, уехала учиться, жила в общежитии на стипендию. Отец помогал иногда деньгами. Он очень любил её, так как она больше всех детей была похожа на свою маму: такая же голубоглазая и светловолосая, приветливая и щедрая на улыбку. Когда Галя улыбалась, казалось, что солнце светит ещё ярче. Трудности, которые испытывала семья, закалили детей: они все были жизнестойкими, как молодые сильные дубки.

     Трудности испытывала и другая семья, еврейская, в которой было трое детей. Но жена инженера Зинаида Исааковна с лёгкостью несла свой тяжёлый крест. Она доброжелательно относилась ко всем, и её никогда не видели, чтобы она раздражалась, кричала на детей. Говорила с ними она, как со взрослыми людьми, и дети понимали её с полуслова. Один раз только её увидели огорчённой и взбунтовавшейся, когда сын пришёл и сказал, что Костя из соседнего дома назвал его «жидом». «И ты стерпел?» - повысила голос она на сына, но тому показалось, что она кричала на всю улицу. «Только ты сам можешь поставить его на место». И сын понял. Когда в следующий раз он встретил длинноногого Костю, то схватил дубину и с криком кинулся на него. Тот от него бежал, как угорелый, и кричал: «Ты чего с ума сошёл?» Так Рудольф повзрослел, больше никогда никто не произносил это оскорбительное слово.

     Чтобы жене облегчить жизнь, Владимир Иосифович согласился взять в дом домработницу, девушку из деревни. Матрёна отличалась чистоплотностью, но была ужасно неловкой и нерасторопной. Всё делала медленно, как на замедленной плёнке. Однажды Лиза была у них в гостях и подвернулась ей под руку. А Матрёна держала чайник и налила кипятку девочке на грудь. Лиза закричала от боли, отдёрнула одежду от груди, но ожог всё равно получился сильный. «Мотя, какая ты неловкая», - упрекнула её хозяйка.

     Лиза лежала дома и плакала. Наконец, пришла мама и повела её к врачу. Врач-мужчина покачал головой, медсестра сделала повязку с мазью Вишневского. От мази стало приятно и не больно, но она ужасно пахла. Грудь стала потихоньку заживать. А Лиза с тех пор забыла дорогу в дом Люси, хотя ей нравился Люси старший брат Рудик, и она даже тайком вздыхала о нём.

     «Какой красивый брат у тебя!» - сказала она как-то Люсе. «Рудька?» - удивилась Люся. «Не знаю, мне кажется, он обыкновенный» - «Как же обыкновенный, когда он стройный, чернобровый, с чёрными, как агат, глазами. Играет на кларнете», - настаивала на своём Лиза. «Я бы хотела с ним дружить» - «Он ни с кем не дружит. Он волк-одиночка. Так он говорит про себя» - «Досадно это слышать, потому что я волков не люблю. Какое горькое разочарование. Придётся мне его разлюбить» - «Лиза, хочешь, я с ним поговорю» - «Зачем? Мне кажется, что я его уже разлюбила» -
«Как быстро у тебя это получается?» - «Не быстро, а трагично» - «Что-то не вижу следов большой трагедии» - «Потому что ты не психолог. А-то бы увидела рубцы от ран на моём сердце» - «Я всё-таки скажу ему, что ты в него влюбилась» - «Не забудь заодно сообщить, что всё уже в прошлом».

    Однажды Рудик и Лиза столкнулись в коридоре: лоб в лоб. Рудольф оглядел её с ног до головы и произнёс: «Елизавета, как ты выросла» - «Не подлизывайся, потому что я тебя уже не люблю» - «Кажется, я много потерял от этого» - «Ты мальчик, может быть, неплохой, но в тебе нет харизмы» - «Чего?» - переспросил Рудольф. «Харизмы», - повторила Лиза и огорчённо вздохнула. «Ну ты и выдумщица», - сказал мальчик. «Я не выдумщица, а реалист и трезво смотрю на вещи. Вот ты, что такое? Чем отличился?» - «Во-первых, я не что такое, а кто такой? Я человек, с характером и волей. Во-вторых, я ещё ничем не отличился, но, проявляя волю, осваиваю игру на музыкальном инструменте» - «Ах, да. Я совсем забыла, что ты у нас музыкант. Но всё равно ты мне не интересен» - «А ты, кто такая, чтобы меня осуждать?» - «Я девочка с косичками. Видишь, какие у меня косы?» - «Да, косы у тебя длинные, но только тонкие, как плети. Я бы не хвастался ими, а спрятал их куда подальше» - «Ах, ты ещё и в женской красоте абсолютно не разбираешься. Я разочаровалась в тебе полностью» - «Лиза, ладно, оставим этот разговор. Я тороплюсь на репетицию». Лиза тоскливо посмотрела ему вслед: «Музыкант. Потерянный человек».

     Дома Лизу ждала мама. Она купила дочке новые красивые красные ленточки, новую скакалку и мячик. Девочка обрадовалась покупкам. «Мама, - спросила она. – На это тоже снижены цены?» Анна Павловна рассмеялась, обняла и поцеловала дочку.
 
 11. Радио сразу после войны

     Радио в жизни людей в послевоенные годы было чудом. Они получали из него важную информацию, особенно всех интересовали разные события и погода. К сообщениям о погоде люди относились трепетно. И если шли сообщения о ней, всех тут же заставляли замолчать. С помощью радио люди отдыхали душой и сердцем, слушая спектакли, концерты, выступления известных актёров. Они приобщались к высокому искусству, упиваясь классической музыкой величайших композиторов таких как Моцарт, Бетховен, Бах, Чайковский, Римский-Корсаков и других. Классическая музыка часто звучала по радио. Можно было даже заказать любое произведение и послушать его по радио. Много было песен о войне: "В землянке", "Тальянка", "Катюша". Часто звучали песни в исполнении Клавдии Шульженко ("Синий платочек" и др.) и Марка Бернеса. По радио передавали комплексы упражнений, и любой день человек мог начать с оздоровительной гимнастики.

     Люди много общались друг с другом, ходили в гости, приглашали к себе гостей. И радио слушали тоже вместе, особенно праздничные концерты.

     Лиза с братом и мамой все праздники проводили у бабушки и дедушки, у родителей их мамы Анны Павловны. Они жили отдельно от них. У них был свой дом. В одной половине дома жили бабушка и дедушка, а во второй – сестра Лизиной мамы, её тётя Мира – Мира Павловна. У тёти Миры росли двое мальчиков: Стасик и Лёва. Станислав был на год моложе Лизы, а Лёва родился через несколько лет после войны. Был совсем маленьким. Родители ждали девочку, а родился сын, поэтому Лёвушке долго не стригли волосы. Они были длинные у него, как у девочки. Лиза любила с ним играть и его нянчить. Он был розовощёкий и очень потешный.

     В канун Нового Года Анна Павловна уложила детей спать, и сама собиралась лечь пораньше и хорошенько выспаться. Но вдруг в дверь кто-то постучал. Анна Павловна открыла дверь, перед ней стояла её мать Мария Ивановна. «Мама, что случилось?» - спросила встревоженно она. «Ничего, кроме того, что через несколько часов наступит Новый Год. Забирай детей и пойдём к нам встречать Новый Год» - «Что ты говоришь, мама. Дети уже спят. Какой Новый год?!» - «И слышать не хочу. Собирайтесь и пойдём» - «Ну, мама! Спят же дети» - «Разбуди и идём к нам. Никаких возражений» - «Ну не знаю», - настаивала на своём Анна Павловна. «Не придёте – обижусь», - сказала Мария Ивановна, ушла и стукнула дверью.

     Анна Павловна посидела в раздумье, обижать стариков она не хотела, поэтому стала будить детей. Лиза проснулась сразу, и полусонная начала одеваться. Алик немного покапризничал, и они в конце концов отправились в гости. До Нового Года оставался час с небольшим.
 
     У бабушки с дедушкой за столом собралась вся семья. Все уже покушали, взрослые все были весёлыми и с восторгом и радостью встретили новых гостей. За одним столом сидели и взрослые, и дети. Дети пили лимонад, а взрослые – горячительные напитки. После войны это, к сожалению, вошло в моду. Многие настолько приобщались к выпивкам, что становились рабами алкоголя. Но бабушка и дедушка вообще вино и водку не пили, а только лимонад. Но на столе для гостей стояли разные напитки.
     Хотя время было тяжёлое, но стол был по-настоящему праздничным. Холодец бабушка всегда варила на праздник. На столе было большое блюдо с заливным судаком. Тут же стояли разные салатники с мясным и рыбным салатами. Особо Лизу привлекали бабушкины пироги с капустой. Они были пышные и таяли во рту. На горячее подавали домашние пельмени.

     Ребята уже совсем проснулись и с удовольствием ели жареного гуся с яблоками, пироги с колбасой, палтус, селёдку – всё подряд. Взрослые обсуждали последние новости про черную кошку. Одна женщина на ночь отпускала своего кота погулять. Вдруг под окном кот замяукал. Женщина открыла форточку. И через окно просунулась рука, открыла шпингалеты, распахнула окно, и в комнату ворвалась шайка бандитов, обчистила квартиру, женщину убили, оставили рисунок чёрной кошки на стене.

     Лиза слушала и была в ужасе от этого рассказа. Впрочем, как и другие дети. Но жуткое впечатление от рассказа быстро исчезло, когда по радио стали слушать все вместе концерт эстрадных артистов Менакера и Мироновой. Все очень смеялись, когда Миронова коверкала слова, не понимая их смысла. Потом было поздравление всесоюзного старосты Калинина Михаила Ивановича. Его знали и любили все, ведь он был соратник самого Виссариона Иосифовича Сталина. К вождю относились в семье с огромным уважением. Он выиграл войну, сам был исключительно скромным человеком. Так все говорили о нём. Он был немногословен, но держал слово, данное народу. За это его тоже очень уважали.

     Дети с самого раннего возраста уже знали соратников вождя: они были бывшие революционеры - Ворошилов, Будённый, Молотов. Они сохранили советскую власть. И дети считали себя счастливыми, что родились и жили в такой замечательной свободной стране. По радио часто передавали песни Поля Робсона, негра из Америки, который был искренним другом Советской страны. Много звучало патриотических песен о родине, написанных Исааком Дунаевским. «Широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек. Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек».

     Эти песни знал весь народ, их пели за столом все вместе. Они объединяли людей. За столом звучали и другие русские песни: «Из-за острова Настрежень на простор родной реки выплывали расписные Стеньки Разина челны». И по радио тоже в исполнении Шаляпина звучали эти песни так, что дух захватывало от его мощного голоса. Эту песню за столом исполнял муж Миры Павловны Николай Степанович. Его голос был широкий и густой, и слушать его было одно удовольствие.

     Когда всё было выпито и съедено, на стол принесли сладкие пироги с брусникой и творогом и большой торт. Ещё бабушка испекла по случаю встречи Нового Года огромный наполеон. Его разрезали на маленькие куски, и все с удовольствием его уплетали. И Лиза, и Алик уписывали всё сладкое за обе щеки. Все нахваливали бабушкино искусство творить такие чудесные пироги. Конфет на столе никогда не было. Но иногда появлялись зефир и пастила. Бабушка покупала их в столовой большого завода, где она работала секретарём у начальника.

     Новый Год встретили на ура! Подарков дарить было не принято. Но в первый раз дома у Лизы стояла настоящая ёлка. Алик пошёл с ребятами в лес и принёс её оттуда маленькую, но густую и свежую. Дети сходили в магазин, расположенный далеко от дома, и купили там флажки, ёлочные игрушки тогда не продавали. Дома дети флажки склеили и повесили их. А Анна Павловна где-то купила двух ватных зайчиков, облитых белым блестящим клеем, их тоже водрузили на ёлочку. Из фантиков и скорлупы от грецких орехов сделали шары. Ёлка не была красивой и яркой, но ей дети радовались безмерно. В школе тогда стояла красавица-ель, высокая, но не украшенная ничем.

     У Анны Павловны с радио были особые отношения: она абсолютно не выносила, когда передавали скрипичные концерты. Это чаще всего были вариации для отработки отдельных пассажей, так ей казалось. Если бы это был Паганини, с его виртуозностью и красотой игры?! И вопросов и проблем бы не возникало. Скрипка была похожа на скрипучую телегу, издающую протяжные и писклявые звуки, словно они вытягивали нервы и накручивали их на ось телеги, надтреснутый скрип завершал впечатление. О несчастная! Анна Павловна не выдерживала и кричала Лизе: "Да выключи скорей эту дрянь, на нервах играет. Ужас какой-то!" И она сама подбегала к радио и выдёргивала нервно шнур из розетки. Вместе с этим концертом любовь к скрипке была навсегда похоронена в душе женщины.

     Когда много лет спустя, первый Лизин поклонник, учащийся музыкального училища, пригласит Лизу и её маму на скрипичный концерт, то в ответ услышит их дружный искренний смех. Он решит, как глубоко заблуждался, считая эту семью утончённой и понимающей музыку. Он будет неприятно разочарован. И не последнюю роль в этой истории сыграло радио.
 
   
     Подружки гуляли во дворе, а Неля им рассказывала анекдот: один дядя просил по радио играть часто симфонии. И там людям стало интересно, почему он так любит симфонии. И спросили его: "Почему вы так часто заказываете симфонии? Вы их так любите слушать?" - "Нет, - отвечал дяденька. - Просто, когда вы включаете симфонию, мой сосед выключает радио. А иначе никак. Радио играет целый день". Девочки посмеялись. Они-то понимали это лучше всех.

     Дело в том, что в коммунальных квартирах жило столько семей, сколько было комнат, и в каждой семье было радио. Поэтому часто люди просыпались в доме все одновременно, потому что в шесть часов утра внук стариков-карелов Борис собирался идти на работу и вставал рано вместе с началом работы радио, вместе с торжественными звуками гимна Советского Союза. Радио включалось в одной комнате, а её слышали во всём доме, в самом отдалённом уголке.

     Иногда возникали на этой почве трения, Валентина Андреевна, мать Нели, просила Зинаиду Исааковну, мать Люси, выключать радио в восемь часов вечера, потому что в это время она укладывала Нелю спать. А Соседка в это время слушала новости, а потом спектакли. Будучи тугоухой, совсем тихо радио сделать она не могла, как бы ни старалась. То, что было для неё тихо, не устраивало Валентину Андреевну. "Я же вас просила, а вы назло делаете", - упрекала она соседку. "До двадцати трёх часов имею право. Почитайте жилищный кодекс".

     И соседки дулись друг на друга, перестали разговаривать. Мама Нели запретила ей общаться с Люсей. И Неля теперь боялась в присутствии мамы смотреть в сторону подруги и проходила мимо, задрав вверх голову. Люся наблюдала за Нелей с насмешкой. И девочки больше не общались.

     Лиза решила новость обсудить с Лелей. "Послушай, - сказала она Леле. - Надо что-то с этим делать. Что скажешь?" - "Ничего не скажу. Не наше это дело. Пусть сами разбираются" - "До чего же ты равнодушная особа", - сказала ей Лиза. "Тебе всё все равно. Как так можно жить?!" - "А тебе до всего есть дело" - "Послушай, Леля, это же наши подруги. Давай придумаем что-нибудь, чтобы помочь им" - "Я не знаю, как им помочь, если взрослые ссорятся" - "Может быть, мне с мамой Нелли поговорить?" - "Уж этого я тебе не советую. Это такая гражданка, она тебя в порошок сотрёт" - "А я её не боюсь" - "А я думаю, что ты ещё больше навредишь" - "Посмотрим".

     И Лиза отправилась в гости только ни к Нелиной маме, а к тёте Зине. "Тётя Зина, - сказала девочка, - я хочу с вами поговорить. Вы очень умная женщина и поможете решить нам нашу проблему. Тётя Валя хорошо к вам относится, только она очень беспокоится за Нелю, у неё слабое сердце. Вставать в школу рано, надо, чтобы она хорошо выспалась. Можно хотя бы на пятнадцать минут выключать радио, а потом снова его включить. Или унести радио в другую комнату" - "Розетка только в этой комнате" - "Разве нельзя её переставить?" - "Наверное, можно. Я поговорю с мужем" - "Спасибо Вам" - "А что за проблема-то у вас?" - "Теперь уже никакой", - и девочка убежала.

     Затем Лиза отправилась к Валентине Андреевне. "Тётя Валя, - обратилась она к Нелиной маме. "Лиза, как тебе не стыдно, ты уже учишься в школе, а всё обращаешься к старшим людям, как маленькая. У меня есть имя и отчество" - "Ой, извините меня, Валентина Андреевна" - "Что ты хотела сказать?" - "Я хотела сказать, что вы очень умная женщина, иногда поступаете неверно" - "Ты, малолетка, пришла меня учить, как надо поступать", - решительно ответила дама. Но Лиза была не робкого десятка. "Мы вас уважаем и очень хорошо относимся, тётя Зина сказала, что вы самая умная женщина в доме" - "Она так сказала?" - удивилась дама. "Да, и они переставят радио в другую комнату" - "Это хорошо. А ты чего пришла? Я хочу вас просить разрешить Неле общаться с Люсей. Мы все подружки. И нам плохо без вашей дочки" - "Ну ладно, пусть играет и общается с вами. Ну, Лизавета, всех обошла". Лиза засмеялась и убежала. И девочки снова стали встречаться и дружить.

     По радио часто транслировали передачи на финском и карельском языках. Вечером за ужином Лиза сказала: "А я умею говорить по-карельски" - "Да ты что?!" - удивился брат. "Ну давай, мы послушаем, скажи что-нибудь". Лиза, словно набрала  воздуху в лёгкие и выпалила, ставя ударение на первом слоге во всех словах: "Слушайте перетачу на карельском ясыке, - потом она перевела дух и продолжила, - социалистические обясательства выполнены". Мама и её брат покатились со смеху, смеялись до слёз. А брат сказал: "Теперь тебя я буду звать "карелкой" - "Я не карелка, а русская. Запомни это раз и навсегда".

12. Первое кино

     Когда-то всё человек проходит в первый раз. И первое ощущение навсегда остаётся в жизни человека как нечто подлинно настоящее, не искусственное. Было радио, были самолёты, поезда, пароходы. Это стало уже настолько привычным и обыденным, что не будоражило воображение. И вдруг в маленькую семилетнюю школу, куда ходили учиться девочки из этого деревянного дома, привезли киноустановку. Девочки учились во вторую смену. После уроков им сказали принести из дома по десять копеек, и им всем покажут кинофильм.

     Лиза, раскрасневшись, прибежала домой, бросила портфель и попросила у мамы десять копеек. Зажав их в ладошке, девочка выскочила на тёмную улицу, мигом пробежала, без страха, тёмный участок мимо огородов, выбежала на проспект, где тускло светил фонарь, пробежав сто метров, она повернула налево и ненадолго остановилась. Сердце громко стучало в груди. Немного передохнув, девочка спохватилась и помчалась в гору, на которой стояла школа.
 
     В спортивном зале старшие ребята сидели на скамейках. Свободных мест уже не было. И вся малышня устроилась на полу. Рядом с ними плюхнулась Лиза. Вдруг кто-то её позвал: «Лиза, иди сюда!» Она увидела Нину, та потеснилась и усадила рядом с собой Лизу. И вот затрещал киноаппарат, свет сразу погас, и в кромешной тьме на экране побежали тёмные полосы. Многообещающее начало. Лиза замерла, не дыша: что будет дальше? Появились титры, с крупным шрифтом. Дети на всё смотрели с неподдельным интересом. Часто оборачивались, разглядывая киноаппарат, откуда вырывался мощный яркий луч прожектора прямо на белую стену зала.

     Лиза сама прочитала название фильма. Фильм был об Александре Невском. Воины предстали в железных кольчугах, в боевых шлемах, с мечами в руках. Их мужественные лица внушали почтение. Когда начался показ ледового побоища, девочки кричали, смеялись, хлопали в ладоши, охали, ахали. Зал пришёл в такое возбуждение, что, случись это на уроке, учитель бы сошёл с ума. А здесь было это позволительно.

     Фильм был чёрно-белый, и по всему было видно, что плёнка уже старая, видавшая виды, потому что некоторые кадры были слабыми, как бы стёртыми. Но дети этого не замечали. Им было новое кино в диковинку, как первый ландыш, первый вкус мёда, первый запах жасмина. Дети смотрели во все глаза и наслаждались каждым кадром. А когда фильм закончился, исчезло волшебство, наступила тишина.

     Но каждый это явление – кино – переживал по-своему. Молчаливая Люся была возбуждена и всю дорогу много говорила. Лиза была ошеломлена и молчала. Неля и Леля спорили. Девочки отстаивали каждая свою точку зрения. Неле не понравилось, что гибли шведы. «Они же люди, - говорила она, - а их топили, убивали» - «Смешная ты, - сказала Леля. - Мы что звали их к себе? Нет. Кто к нам с мечом придёт, от меча и погибнет» - «Как ты не понимаешь, Леля, раньше они так жили за счёт разбоя» - «И что это их оправдывает?» - «Нет. Они делали плохо. Но они так жили, иначе не умели» - «Вот ты вырастила хлеб, к примеру, - говорит Леля. - А разбойник придёт и отнимет его у тебя. Ему ведь тоже есть хочется. Возьми и отдай. А не отдашь – он тебя убьёт» - «Я же не говорю, что они хорошие» - «А раз плохие, несут зло, значит, и получили по заслугам».

     Тут девочки всполошились, увидев, что Лиза молчит, а говорит одна Люся. Они спросили: «Лиза, тебе понравился фильм?» - «Очень, - ответила Лиза. – Какой глубокий, девочки, фильм! Ведь сколько людей погибло, чтоб защитить нашу родину, чтобы наша страна была». Лизу поддержала Люся: «А мне понравилась игра актёров, как будто бы это происходит на самом деле. Было страшно, когда показывали саму битву. Сколько людей гибло и сколько было героев. А ещё покажут нам фильм?» - «Конечно, покажут».

     Фильм показали и в другой школе мужской, где учились одни мальчики. На следующий день все ребята во дворе держали в руках мечи-палки и сражались отважно друг с другом. Им подражали девочки. Летом часто играли дети в казаки-разбойники. А это была зима, снежная и морозная. Во дворе залили каток, дети бегали с вёдрами домой за водой. Вода быстро замёрзла, и дети катались на коньках-снегурках, привязывали их верёвками прямо к валенкам и закрепляли палочками.
 
     А после фильма ездили на коньках и сражались друг с другом. Утром выпал снег, дети пришли почистили каток, снова залили его водой и снова катались и устраивали ледовое побоище понарошку.

13. Каток

     В ямке, где красовался чудесный парк, рядом с ним, слева от реки, расположился стадион, небольшой, но с трибунами по склону горы. К футбольному полю примыкали два здания: в одном находились раздевалки для спортсменов и администрация, в другом – буфет, гардероб и две раздевалки для посетителей.

     Летом дети бывали на стадионе, когда там тренировались футбольные команды. С правой стороны примыкала баскетбольная площадка, с трибунами. Иногда дети прибегали сюда смотреть баскетбольные бои. Вход на стадион почти всегда был открыт. Днём можно было увидеть любую игру. А вечером дети дальше своего двора не ходили. И что делается по вечерам на стадионе, не знали.

     Однажды зимой – это было в какой-то праздник – Лиза с мамой возвращались с маминого дежурства на работе и шли по улице, что примыкала к ямке. И вдруг перед ними открылась панорама вечернего празднично освещённого стадиона. Это было удивительно красивое зрелище. Футбольное поле было превращено в большой каток, и на нём катались люди на коньках. Играла красивая музыка. И весёлая нарядная толпа в спортивных костюмах двигалась в одном направлении, словно плыли в одну сторону. Сбоку кружились несколько фигуристок. Зрелище было прекрасно неожиданным. Оно захватило Лизу.

     «Что это?» - спросила Лиза маму. «Это городской каток. Здесь можно кататься». Лиза ещё не знала, что нужно покупать билет на каток. Девочкам она сразу же рассказала об увиденном чуде-катке. «Тебе хорошо, - позавидовали ей девочки, - у тебя есть коньки» - «А там, наверное, можно просто погулять и покататься в валенках на ногах. Алик говорит, что коньки там можно взять на прокат. Но, наверное, за деньги». Девочкам не очень понравилась эта затея. Они же не видели самого катка и даже не представляли, какое это замечательное место.

     Старшие ребята засобирались на каток и позвали Лизу. Они сказали, что знают, как попасть туда без билета – надо пройти по замёрзшей речке. И Лиза увязалась за старшими ребятами. Все взяли коньки и пошли. У самого моста они спустились по склону, подошли к речке и миновали забор. Прикрутили к валенкам коньки и стали кататься. Лиза была счастлива. Играла волшебная музыка, и конькобежцы старались кататься, отталкиваясь в такт с музыкой. Получалось красивое синхронное катание.
     Девочка заметила, что на коньках-снегурках катались только они, у остальных катающихся были коньки с ботинками. Ей нравилось, что девушки и юноши катаются парами. В толпу ехать она не решалась, каталась сбоку. В самом центре катка ребята играли в догонялки. Это были мальчишки. Они катались быстро по-разному: могли легко ехать назад спиной и вперёд, виртуозно исполняли виражи. Недалеко от Лизы, наверное, на фигурных коньках кружилась изумительная девушка в белом шерстяном свитере, белой шапочке и варежках, отороченных кисточками. С шапки свисала шерстяная косичка с помпоном на конце.

     Лиза остановилась, чтобы полюбоваться ею, но вдруг кто-то сбил её с ног. Лиза упала и потеряла сознание. Она не помнила, как очутилась дома. Ребята, с которыми она пришла, засобирались домой и заметили, что Лизы нет. Они стали её искать и увидели, что она беспомощная лежит на снегу. Они подняли её на руки и принесли домой. «Что с нею?» - спросил брат. «Да какой-то дурак сбил её с ног. Ты её не трогай. Пусть отлежится».

     Утром у Лизы ужасно болела голова. У девочки было жуткое сотрясение мозга. Но о происшествии она умолчала. И мама не знала, что с ней произошло. В школе Лиза пошла в медицинский кабинет к врачу с головной болью, та дала ей таблетку. Так Лиза стала постоянным посетителем медицинского кабинета. Головные боли мучили ребёнка. Но мама не знала об этом. Анна Павловна перешла на другую работу, связанную с командировками. Ребята оставались с нянями. Как правило, это были старушки, добрые и покладистые. Но девочка предпочитала никому не жаловаться на свой недуг.

     Учебный год уже заканчивался. Однажды в их класс вошла школьный врач и провела беседу о гигиене школьника. Дети узнали, что на одежде много пыли, и её обязательно в каждый день нужно трясти. Врач рассказала о пользе утренней гимнастики и водных процедурах. И девочка начала выполнять все предписания школьного врача. По утрам делала гимнастику и обтирала тело водой комнатной температуры. Она заметила, что у неё стало появляться больше сил и бодрости.

     А через месяц к ним в класс заглянула школьный врач и спросила Лизу: «Лиза, что-то ты давно у меня не была. Болит голова?» - «Нет, - ответила Лиза. – Я теперь делаю зарядку и обливаюсь» - «Молодец, Лиза», - похвалила её врач.

     Уже в четвёртом классе Лизе подарили коньки с ботинками, и она замечательно каталась на том же катке, где случилась с нею-малышкой беда. Неля и Люся тоже научились кататься на коньках, только Леля из-за больной ноги не каталась. Но на каток она шла вместе с подругами, и они или за ней становились в цепочку и её толкали, или Леля становилась последней за их цепочкой, и девочки её катали. Чаще катались втроём, взявшись за руки крест-накрест. Уже теперь никто не посмел бы их сбить.
   
     Неля, правда, по-прежнему задавалась. Она первой научилась кататься назад спиной и это с удовольствием демонстрировала. Люся тоже научилась так кататься. Но у Лизы, как она ни старалась, не получалось ехать назад, ноги её разъезжались в разные стороны и не слушались её. «Ну и ладно», - говорила, успокаивая себя, Лиза. – Не всем быть спортсменками» - «У тебя нет терпения», - сказала Неля. «Не терпения, а желания нет».

     Вскоре Неле мама купила фигурные коньки, и она начала ходить в кружок фигуристов. Туда записалась и Лиза. Они учились делать прыжки на ковре. Но пришло время выходить на лёд. Сказали прийти с коньками. Лиза решила, что нужно иметь фигурные коньки, поэтому на занятия не пришла, а секцию бросила. Потом она узнала, что нужно было принести свои хоккейные коньки, а фигурные коньки в секции всем выдали.
   
     Все занятия в кружках и секциях были бесплатными. Дети могли заниматься любым видом спорта бесплатно. Вот почему такие высокие достижения были в Советском спорте. Спорт носил тогда массовый характер, и он был доступен всем ребятам. Позднее хоккейные коробки сооружались во всех дворах, устраивались спортивные школы олимпийского резерва, и всё было бесплатно, за счёт государства.


14. Сласти

     Под словом «сласти» имеются в виду «кондитерские изделия, сладкие кушанья, лакомства». Слово «сладости», кроме значения, названного во множественном числе, имеет и другое, а именно как «ощущение, доставляющее удовольствие, удовлетворение».

     Мы будем говорить о конфетах. Сразу после войны конфеты продавали, но на шоколадные конфеты цена была так завышена, что простому люду, живущему на зарплату, шоколадные конфеты были непозволительной роскошью. Валентина Андреевна покупала конфеты только для дочки и тогда, когда получала деньги, брала всего две-три конфетки. Она торжественно приносила их домой и говорила: «Нинель, за то, что ты стараешься и хорошо учишься, вот тебе шоколадная конфетка. Постарайся подольше ею наслаждаться. Остальные получишь завтра и послезавтра».

     Неля пила чай с конфеткой, откусывая маленькие кусочки и растягивая удовольствие. Ей не приходила в голову мысль поделиться с мамой. Она думала, что мама не любит и не хочет конфет, раз отдаёт их ей. Однажды Неля встретила Лизу, и у них зашёл разговор о конфетах. «Я сегодня пила чай с подушечками. Я совершенно не знаю, как с ними пить чай» - «А я знаю, - ответила Неля. – Если конфет много, то на чашку уйдёт несколько штук, а если их мало, то с одной конфеткой пьёшь целую чашку. От конфетки кусай понемногу, чтобы хватило на всю чашку» - «У меня не получается. Если конфета попала в рот, то я жую всю и тут же проглатываю, а остальной чай пить уже не интересно» - «Так, ты попробуй откусывать» - «Подушечка такая маленькая и твёрдая, как же от неё ещё откусывать?» - «Моя мама покупает мягкие подушечки, потому что твёрдые уже старые» - «Какие есть в продаже, такие и покупаем».

     Подушечки стоили недорого, внутри конфет было варенье. Их в народе называли «Дунькиной радостью». Эти карамельные конфеты были для людей радостью. Иногда дети опускали их в чай, и чай становился ароматным и душистым. Все карамели стоили значительно дешевле шоколадных конфет. И названия их были простыми: «Фруктово-ягодный букет», «Лимонная», «Яблоко», «Вишенка», «Земляника в сливках». Часто покупали кавказские конфеты. Потом появились конфеты-помадки: «Коровка», «Му-му». Девочки очень их любили, иногда угощали друг друга.

     Лиза была сластёной и любила пить сладкий чай и ещё с конфетой. Дома чай пили из гранёных и тонких стаканов. Лиза бросала в стакан два куска сахара и скорей размешивала чайной ложечкой. Ей не хватало терпения дождаться, пока сахар раствориться. Она давила остатки сахара о стенку стакана, и нередко продавливала стекло, и проливала чай. Мама не успевала покупать стаканы, но дочку не ругала. В доме, кроме сахарного песка, всегда был пиленный сахар кусочками. Сахар в сахарнице обязательно ставился на стол. Кто хотел, колол кусочки щипчиками. В каждом доме были щипчики для сахара. Кусочки по одному клали в рот. Так сахара уходило меньше.

     В магазинах можно было купить сахар крупными кусками. Его так и называли «кусковой сахар». Он был ещё слаще обычного. От большого куска отщипывали куски поменьше и пили с ними чай. Когда-то в давние времена продавали такой сахар «головами», весом в несколько пудов, его пилили на более мелкие части.

     В каждом доме водилось варенье. Оно часто заменяло конфеты. Люди ходили летом в лес за морошкой, черникой, голубикой, брусникой и клюквой и из этих ягод варили душистое варенье, заготавливали его на зиму. В магазинах стали появляться в продаже конфитюры и повидла в маленьких пол-литровых стеклянных банках. И их раскупали на ура! Девочки любили яблочные и клубничные конфитюры, их намазывали на булку, ели и пили чай. Позже стали появляться в продаже сливы, и Лиза попросила маму сварить сливовое варенье. Анна Павловна купила слив и сварила очень вкусное варенье. Лизе не терпелось скорей его попробовать. Тогда мама дала ей блюдце с пенками. И Лиза первая лакомилась душистым вареньем.

     Люсе очень нравились фантики от конфет, ей жалко было их выбрасывать, и она начала их копить. Она долго от девочек скрывала своё сокровище, но однажды проговорилась. Неля похвастала, что она ела конфету, которая называется «Белочка», и в подтверждение факта показала фантик. «Ой, какой красивый!», - сказала Лиза. «Дай мне», - попросила Люся. «Зачем тебе?» - поинтересовалась Неля. «Да так», - уклончиво ответила Люся. Неля видела, что Люся что-то скрывает от них. «Да я выброшу или отдам школьной подружке. Она их собирает» - «Я тоже собираю», - проговорилась Люся. «Я отдам тебе фантик, если ты покажешь нам свои фантики» - «Конечно, покажу», - и Люся побежала за своими фантиками.

     Фантики были все одинаковые: «Фруктово-ягодный букет» штук десять, «Земляника в сливках» - штук пять, «Ласточка» - одна. «У тебя не интересная коллекция», - сказала Неля. «Возьми, с этим фантиком будет интереснее». «Девочки, давайте собирать фантики вместе», - предложила Леля. «Нет, - сказала Люся, - я не хочу вместе» - «Хорошо, тогда будем собирать каждый отдельно и соревноваться, у кого больше». Неле показалось это занятие скучным. А Лиза поддержала её, но сказала, что будет помогать собирать фантики Леле. Неля согласилась отдавать фантики Люсе. Соревнование объявили, и в каждый день считали, у кого сколько. Пока лидировала Люся. Но старшие девочки, жившие на втором этаже, узнали о соревновании и стали помогать Леле. И у Лели сразу стало больше.
     Однажды Ада и Нина сказали девочкам, что в фантики можно играть, и научили их. Тогда фантики захотели собирать Неля и Лиза. Леля поделила все свои фантики между тремя девочками, а Люся не хотела отдавать ни одного фантика. Она так дорожила своим сокровищем. «Леля, - сказала Неля, - зачем тебе много одинаковых, отдай по одному всем девочкам» - «Ладно», - кое-как согласилась Люся. «Видишь, какая ты молодец», - похвалили её девочки. Люсю редко кто хвалил, и она стала добрее, отдала девочкам ещё по одному фантику. Потом подумала и вернула все фантики, которые давала ей Неля, обратно ей. Но Неля была принципиальной: «Нет, уж раз я тебе их подарила, то не возьму назад». Но Люся особо и не возражала. «Ну, ладно, - сказала она. – Раз не хочешь, пусть будут у меня».

      Девочки играли в фантики, складывали их по длине втрое, потом концы вдевали друг в друга и получался квадрат, щёлкали пальцами по фантику, и он летел и садился на другой фантик. И второй фантик попадал в плен к первому игроку. Девочки сначала считали очки, кто больше выбил фантиков. А потом решили через игру пополнять свою коллекцию. Самой успешной в этой игре всегда была Люся. У неё это получалось ловко. Но самая красивая коллекция фантиков была у Нели. Там были и «Красный мак», «Южная ночь», «Кара-Кум». Девочки стали меняться между собой фантиками, и в общем все были довольны своими коллекциями.

     Игра в фантики заменяла детям игрушки. У Нели их было много, особенно кукол. А у других девочек мало. Куклы все были тряпичные и быстро пачкались, лица их стирались, и кукла становилась не пригодной для игры. У Лизы был пупс, он ей быстро надоел, и она сунула его в печку, он тут же сгорел, и осталась от него одна пластиковая лепёшка.

     К Анне Павловне в гости приходила тётя Тася – Таисия Васильевна, чрезвычайно разговорчивая и весёлая дама. Она работала вместе с её мамой в одном учреждении. Муж дамы был профессором. Лиза никогда не видела его. Она думала, что, раз он профессор, значит, непременно должен быть старым и толстым дядькой. Однажды тётя Тася принесла им показать фотографию, на которой возле пальмы стояла она с мужем. И, действительно, муж оказался толстым и маленьким, но довольно молодым. Он Лизе абсолютно был не симпатичен, так как был ещё и жадным, по рассказам его жены. Тётя Тася поведала Анне Павловне (а между ними всегда сидела Лиза), что они в каждую зарплату покупают по пятьдесят граммов разных шоколадных конфет и снимают пробу с них.

     Лиза слушала и думала, что, когда она вырастет, тоже будет так делать. Только она будет покупать не по пятьдесят, а по сто граммов конфет. Лизе нравился вкус кавказских конфет, ведь шоколадных конфет она никогда не ела. А однажды, когда ей дедушка принёс пакет с горьким шоколадом, она наотрез отказалась его есть. Он показался девочке отвратительным. Но мама и её брат съели его с удовольствием. Неля к шоколаду относилась по-иному. Она хорошо знала его вкус. Люся и Неля были не избалованы, как и Лиза. Трудности жизни закалили их: они были не требовательными к условиям жизни, и трудности переносили достаточно легко. Даже мороженое, которое стали продавать в кинотеатрах, было для них превосходным лакомством, хотя сделано оно было больше из воды, чем из сливок.

     Мёд в магазинах тогда не продавали, а только на базарах. Купить его можно было у частников. Много позже появился в продаже искусственный мёд Он по цене был доступным, а по вкусу – сладким, и изголодавшиеся люди с удовольствием покупали его. Но, по мере того, как поднимался жизненный уровень людей, они больше стали придавать значения качеству своей жизни. Натуральный мёд появился на полках магазинов. Он был недешёвый, но люди предпочитали его искусственному.



15. Кукольный спектакль

     История с фантиками имела своё продолжение. Девочки соревновались, у кого их больше. В победителях всегда была Неля. Леля и Люся решили проявить активность и стали искать фантики везде: на дороге, возле магазинов, столовых. Они приносили их домой: Леля их мыла и сушила, а Люся отглаживала горячим железным утюгом на углях. Этот утюг состоял из двух половинок: нижняя часть имела углубление для горячих углей, а верхняя часть закрывалась плотно и на задвижку.
 
     Зинаида Исааковна была чистюлей, часто стирала вещи и гладила их, утюг всегда был в работе. И Люся тщательно отглаживала свои где попало найденные фантики. Леля тоже гладила высохшие фантики только утюгом, сплошь железным, который она нагревала на кухонной плите. У её мамы плита топилась целый день, на которой она готовила еду то для семьи очень большой, то для скотины.

     Однажды Зинаида Исааковна заметила Лелю и свою дочь возле помойки, из мусора девочки выуживали фантики. Она была возмущена и расстроена и срочно позвала Люсю домой. Люся, ни о чём не подозревая, быстро прибежала, пряча за спиной в руках добытые фантики. «Что ты прячешь?» - спросила мама у дочки. Люся молчала, она догадалась, в чём дело, и была в ужасе от того, что мама это знает. «Покажи», - приказала мама. Девочка стояла, опустив голову и боялась показать грязные фантики. Тогда мама потянула девочку за рукав, и из её рук выпали фантики. «Мы в самые тяжёлые голодные годы не ходили по помойкам. Как ты могла дойти до такого позора?!» - спросила она строго дочку. Люся молчала. «Ты знаешь, что на них миллиарды микробов, от которых можешь сама заболеть и нас заразить?» Девочка покачала головой, и из глаз её полились горькие слёзы.

     Ей жалко было расставаться с фантиками, и она всем сердцем не хотела навредить себе и семье. «Я надеюсь, ты сама знаешь, что с ними делать. Ты хорошая, разумная девочка и поступишь правильно». Люся пошла, взяла свою коллекцию и выбросила все фантики в ведро для мусора. «Молодец, Люся!» - похвалила её мама, погладила по голове и поцеловала.

     Зинаида Исааковна рассказала маме Лели о том, как девочки рылись в мусоре и искали там фантики. Мама Лели Мария вернулась домой и увидела, что Леля сушит мокрые фантики. Разбираться с этим и объяснять дочке, что это плохо, она не считала нужным. Она была в гневе, схватила фантики дочки и бросила их в печку. «Если ты не сожжёшь остальное, пойдёшь жить на помойке вместе с фантиками», - угрожающе произнесла она. Леля, испугавшись, побежала за фантиками и бросила их тоже в огонь. И со слезами на глазах наблюдала, как быстро они превратились в пепел.
     Девочки сидели грустные на завалинке возле дома. К ним подошла Нина: «Девочки! Почему вы такие грустные?» - «Так», - ответили они. Им не хотелось рассказывать о бесславном конце их коллекций. «Хотите, я вам почитаю сказку «Финист Ясный Сокол»?» Девочки обрадовались, и Нина стала им читать сказку. Стояло тёплое лето. Девочки перешли в четвёртый класс, уже заметно подросли. Самой высокой по росту среди них была Лиза, а самой маленькой – Неля. Леля и Люся были одинакового роста, но ниже Лизы.

     Нина изумительно, с выражением прочитала им сказку, а потом спросила: «Вам понравилась сказка?» - «Очень» - «Девочки! Мы могли бы сделать кукольный спектакль по этой сказке. У вас есть куклы?» Лиза сразу ответила, что не любит играть в куклы, поэтому их у неё нет. У Нели было несколько кукол, у Люси, вместо кукол, был бравый офицер с ружьём. А у Лели – самодельная кукла, сшитая из тряпок её сёстрами. «Я предлагаю вам сделать кукольный спектакль под моим руководством и с моим участием» - «А у нас получится?» - неуверенно спросила Лиза. «Как будете стараться. Для начала принесите своих кукол».

     Неля принесла двух кукол, а Леля и Люся – по одной. «Каких кукол нам не хватит, - сказала Нина, - сделаем сами». Конечно, девочки с удовольствием согласились. Только разборчивая Неля заявила: «Только я не фигляр и играть не буду. Это не достойно хорошей девочки» - «А что достойно хорошей девочки?», - с иронией переспросила её Нина. ««Я буду помогать вам шить и делать всякие декорации, рисовать – деревья, дома, всё, что нужно» - «Хорошо, - сказала Нина, - спасибо тебе. Ты действительно хорошая девочка, раз нам будешь помогать. Девочки, а вы согласны быть артистами?» Леля, Люся и Лиза единодушно дали своё согласие.

     И работа закипела. К августу девочки подготовили кукольный спектакль. Для него подошла большая двадцатиметровая комната Елизаветы. Диван повернули задней спинкой к зрителям, завесили его красивой плюшевой скатертью с кистями синего цвета. Это была сцена. Сидя на диване, девочки играли спектакль, двигали куклами. С другой стороны сцены к скатерти булавками прикрепляли разные декорации, которые красиво нарисовала Неля. За декорации она и отвечала.

     Перед самым спектаклем Неля сказала, что нужно сделать билеты для входа, настригла бумажки, написала название спектакля. «А сколько будет стоить билет?» - спросила она девочек. Лиза сказала: «Пять копеек». Неля не согласилась с ней: «Нет, не пять, а двадцать пять». При входе в комнату Неля продавала билеты. Из соседнего подъезда пришла сестра большого начальника Таисия, со своим трёхлетним малышом. Она отдала при входе целый рубль. Потом пришли старушки, но с них брать деньги девочки постеснялись и перестали продавать билеты. В комнату набилось много ребят, прибежали даже из соседних дворов. Всем хотелось посмотреть на спектакль.

     Нина читала текст, называла героев, и девочки показывали кукол и за них говорили, особенно смешно было, когда сёстры ссорились. Дети смеялись от души каждой шутке. Иногда артистки забывали текст, Нина им подсовывала книгу, и они читали текст прямо из книги. Один раз Леля до чего увлеклась чтением за героя, что начала читать за Нину авторский текст. Та хлопнула ей по спине. Леля остановилась и покатилась со смеху. Её смех перекинулся в зал, и там тоже дети засмеялись.

     Когда кончился спектакль, зрители громко хлопали в ладоши. «Здорово!» - сказал один мальчишка, он был из хулиганов. Потом девочки узнали, что Венька записался во Дворце пионеров в кукольный кружок и сам играл во многих спектаклях. Таисия благодарила девочек за спектакль, улыбалась, а старушки позвали к себе в гости девочек пить чай. Пока девочки разбирали декорации и ставили мебель на место, Неля сбегала в магазин и купила всем по порции мороженого. Как раз ровно на это хватило денег. И девочки ели мороженое и вспоминали, кто где ошибся, и весело смеялись.

     После спектакля Неля очень жалела, что отказалась играть роль. «Получился замечательный спектакль. Как искренне и горячо реагировали на всё зрители! Они даже не заметили, какие страшные были куклы и какие примитивные декорации. Теперь я считаю, что быть артистом - это великое дело! В следующий раз мы могли бы позвать играть мужские роли даже мальчиков». Нина обняла благодарно Нелю. Девочки благодарили Нину за спектакль. Если бы не она, спектакля бы никогда не было. К большому сожалению, других кукольных спектаклей больше не случилось.

    
16. Касса взаимопомощи
       
          В учреждениях, на предприятиях, даже в учебных заведениях большой популярностью в советское время пользовались кассы взаимопомощи. Они создавались, начиная с февраля тысяча девятьсот пятьдесят девятого года, по решению профсоюзного комитета. Было одно условие, членов профсоюза в организации должно было быть не меньше пятнадцати человек. Касса взаимопомощи регистрировалась в вышестоящем органе профсоюзов: совете профсоюзов или в городском (районном, областном, республиканском) комитете.

     Высшим органом кассы взаимопомощи было собрание членов кассы. Выбиралось правление кассы взаимопомощи сроком на один год до следующего собрания. В правление входили председатель и казначей. Избиралась также ревизионная комиссия на год. Она проводила ревизии два раза в году и при смене председателя или казначея. Могли быть внеплановые проверки. Ежемесячно проверяла наличие кассы.

     Вступить в члены кассы мог каждый член профсоюза. При вступлении в неё он уплачивал вступительный взнос в размере половины процента от заработка. Эту сумму он ежемесячно уплачивал как членский взнос. Тот, кто заплатил пятьдесят взносов, освобождался, по желанию, от уплаты членских взносов и имел право первоочередного получения ссуд. Если член кассы решил выйти из его членов, ему возвращались все уплаченные им членские взносы.

     Суть кассы взаимопомощи состояла в том, чтобы помочь человеку преодолеть денежные трудности. Ссуды выдавались краткосрочные и долгосрочные. Если человек не возвращал выданные деньги в срок, то платил проценты, или пени. За каждый просроченный день набегала сумма. Поэтому лучше было быть аккуратным и гасить ссуду в срок.

     Валентина Андреевна видела, что дочка выросла, и ей нужно купить новую зимнюю одежду. Она насмотрела искусственную белую шубку для неё, но денег не хватало. В кассе взаимопомощи денег не оказалось, велели немного подождать. Через неделю ей выдали сумму, которую она просила. Вместе с дочкой она направилась в магазин и купила ей шубку. Правда, она была на два размера больше, но никто не огорчился. Шубка была на вырост. Неле она очень понравилась. А продавщица сказала, что девочка за лето подрастёт, и шубка её будет впору. Тут же в магазине купили ей белые сапожки, но шапку меховую не нашли. Мама успокоила дочку: «К зиме бабушка свяжет тебе из белой шерсти шапочку, рукавички и носочки. И ты будешь у нас, как Снегурочка». Неля была блондинкой, со светлыми глазами.

     Свою ссуду Валентина Андреевна решила выплачивать в несколько приёмов, но всё же, в каком-то месяце денег на еду не хватило, и ссуду она не выплатила, как хотела. Побежали пени. Но в следующем месяце она долг свой погасила. Но брать в долг ссуду ей понравилось, и выдавали ей охотно, потому что видели, что человек старается вовремя погасить долг.

     Кассой взаимопомощи пользовалась и Анна Павловна, и другие работники. Но Анна Павловна предпочитала пользоваться чёрной кассой. Определённое количество работников, допустим, пятеро, договорившись, вносили в каждый месяц в кассу определённую сумму, к примеру, пятьдесят рублей. Собиралась определённая сумма, в нашем примере – двести пятьдесят рублей (50 руб. Х 5 чел. = 250 руб.). И в течение пяти месяцев эту сумму получал каждый член чёрной кассы по очереди. Очередность определялась жребием (из шапки вытягивали номер).

     На эти деньги Анна Павловна купила велосипед сыну Алику: то-то было радости! Ребята со всего двора катались на его велосипеде по очереди. В другой раз Анна Павловна купила патефон и пластинки. И подружки Лизы приходили к ней домой слушать музыку. Много было пластинок с песнями, которые исполнял Леонид Утёсов («Чёрное море», «Сердце», про кобылу и другие) и Клавдия Шульженко. Лизе нравилась песня со словами: «Под маской леди, страшнее меди, торчали рыжие усы», «Счастье моё» и оркестры Глена Миллера и Луи Армстронга.

     Были люди, которые без кассы взаимопомощи просто пропали бы. Они брали ссуду в долг до зарплаты, затем, получив зарплату, тут же отдавали в кассу – гасили долг. И снова брали ссуду на житьё до зарплаты.

     Люди жили трудно, но интересно, посещали кинотеатры один раз в неделю непременно, потому что в каждую неделю показывали новый фильм. Ходили и в театр на спектакли и на оперетту.

     Лиза ходила в школу во вторую смену, только пришла из школы домой, увидела мамину записку, чтобы шла в кинотеатр. Девочка обрадовалась и побежала смотреть кино. Её пропустили без билета. До четырнадцати лет контролёры впускали её без билета. Шёл фильм «Кубанские казаки»: это был первый цветной фильм, который появился на экране, с красивой музыкой и с красивыми актёрами: Кларой Лучко и Мариной Ладыниной. Лизе не понравилась Ладынина, в её произношении она находила раздражающий её дефект. Но сам фильм, музыкальный и весёлый, произвёл на девочку сильное впечатление. Она полюбила этот фильм на всю жизнь.

     Потом они смотрели с мамой все фильмы с Любовью Орловой: «Весна», «Сердца четырёх», «Весёлые ребята» и «Волга-Волга». В фойе была небольшая сцена и стояли стулья в несколько рядов для слушателей. За полчаса до начала каждого фильма в фойе устраивались концерты: исполнялась классическая музыка Дворжака, Вивальди, Рахманинова – оркестрами в составе скрипки и рояля или скрипки, рояля и контрабаса. Иногда выступали певицы. Однажды они слушали саму Лидию Русланову. Потом появились пластинки с её песнями «Валенки» и другими. Голос у артистки был изумительно красивый. А вскоре стали говорить, что её посадили, но толком никто не знал, за что.

     Дома не принято было говорить на эти темы. Мама не разрешала Лизе рассказывать и слушать неприличные анекдоты и категорически запрещала анекдоты на политические темы. Из того времени Лиза только один раз услышала политический анекдот. И она его никогда нигде никому не рассказывала.

     После концерта все входили в зрительный зал, там обычно играла музыка, и через десять минут гас свет и вспыхивал большой экран. Сначала показывали документальный киножурнал, в котором рассказывалось, как живёт страна, о трудовых буднях и успехах, о том, как выполняется пятилетний план, а также о других новостях из области науки и культуры. Много позже вместо концерта стали демонстрировать в фойе документальные научно-популярные фильмы на разные темы. Они длились двадцать минут. А киножурнал перед самим фильмом уже в зрительном зале продолжался не больше десяти минут. Потом включался свет, двери зала открывались и в зал входили опоздавшие и занимали свои места.

     Лиза любила ходить в кино с мамой. Обычно мама покупала ей мороженое, иногда – два, а один раз – даже три. У девочки чуть не заболело от этого горло. Но ничего, всё обошлось наилучшим образом.


17. Керосиновые лампы и керосинки


      После войны с электричеством были сплошные проблемы: то выбивало пробки, то где-то происходило замыкание, и вырубали свет во всём квартале, то птицы садились на провода, и возникали новые осложнения. Именно поэтому в каждой семье на случай отключения света существовали керосиновые лампы. Устройство их было чрезвычайно простым: металлический резервуар для керосина с отверстием, через которое наливался керосин, и с крышкой. С резервуаром соединялась металлическая головка, в прорези которой вставлялся хлопчатобумажный или асбестовый фитиль, один конец которого опускался в керосин, а второй выводился наружу и регулировался рычажком. Фитиль зажигали, он загорался, регулировали пламя и в прорези по окружности головки вставляли стекло.

     Лампа равномерно освещала комнату. Керосиновые лампы выпускались настольные, подвесные с крючком и настенные, с задней металлической пластинкой для защиты стены от нагревания и крючком. Это было удобно. Лампа висела на своём постоянном месте. И если свет гас, то легко было её найти в темноте и зажечь.

     Анна Павловна керосиновую лампу и спички убирала на полку. Лизе не разрешалось пользоваться спичками, только Алику. Он был на четыре года старше Лизы и учился в седьмом классе. Всё свободное время он или занимался музыкой в музыкальном кружке, или находился в квартире Карташовых. Он хорошо лояльно общался с ними, и его искренне полюбили как брата девочки и их брат. Со Светой он был одного возраста и очень ей нравился. А он дружил с её братом, а Свету считал хорошим другом. Там он учил уроки, потом много времени они беседовали о музыке. В семье очень любили музыку. Света хорошо пела. И часто играли в карты просто так – в «дурака», в «подкидного», в «пьяницу», в «Акулину» и в другие.
 
     Лиза часто оставалась дома одна. Алику с ней было не интересно. Леля и Люся пришли к ней делать домашние задания по русскому языку. Все девочки сидели за квадратным дубовым столом, выполняли задания, советовались друг с другом, как написать правильно. Оставалось совсем немного сделать, как вдруг погас свет. Девочки замерли от неожиданности, сидеть в темноте было неприятно и страшно. «Лиза, зажги лампу», - попросили они подругу. «Не могу, - ответила Лиза, - мама не разрешает мне прикасаться к спичкам» - «Так, мы так и будем сидеть в темноте?» - спросила Леля. Она встала и подошла к окну, откинула занавеску, за окном стояла кромешная тьма. «Значит, во всём квартале отключили свет», - заключила она.

     Вдруг девочки в темноте услышали, как скребётся мышь. «Ой!» - закричала Лиза и вскочила на Лелин стул. Люся прыснула со смеху: «Да я пошутила». «Я, пожалуй, пойду домой, в темноте не охота сидеть», - засобиралась Леля. «Ладно, я вас провожу. Втроём не так страшно» - «А ты посиди у нас, пока мама не придёт» - «Нет, я подожду маму дома». Девочки взяли тетрадки и ушли домой. Лиза их проводила. Только вернулась домой, и пришла мама и тотчас же, не раздеваясь, зажгла лампу. «Вот теперь сразу стало веселее. Как ты тут одна в темноте?» - «У меня девочки были, делали вместе уроки» - «Это хорошо», - сказала Анна Павловна и стала раздеваться. И тут зажегся свет.

     Леля дома обнаружила, что взяла тетрадку Лизы и побежала к ней за своей. Лиза увидела, что у неё тетрадка Люси, побежала к Люсе. Леля прибежала к Лизе, но её не застала, поговорила с Анной Павловной, что взяла по ошибке в темноте её тетрадку. Пока она разговаривала с Анной Павловной, вернулась Лиза, а Люся в это время побежала наверх к Леле относить её тетрадку. Люся вышла в коридор, и свет погас опять, она стала спускаться вниз по лестнице, а Леля в это время поднималась вверх, и вдруг девочки в темноте столкнулись лбами, посыпались из глаз искры, от страха и боли они закричали. Потом узнали друг друга и засмеялись. «Леля, твоя тетрадка у тебя дома, я отнесла, по ошибке захватила в темноте» - «Хорошо, спасибо. Я тоже по ошибке Лизину тетрадку взяла. Пока», - и девочки разбежались. Домашнее задание девочки дописывали при свете керосиновых ламп. А Света и Алик вместе решали какие-то трудные примеры по алгебре. У Карташовых в каждой комнате горела керосиновая лампа. Много было народу.
    
     Анна Павловна разделась и пошла на кухню. На плите стояла керосинка, а рядом соседский керогаз Марии Хюппи. Женщина сняла верхнюю часть керосинки – корпус с конфоркой - и зажгла два широких фитиля, отрегулировала рычажками пламя и поставила корпус на место. Корпус был из металла, а по центру, с одной стороны корпуса, на нём было вырезано окошечко, залепленное мусковитом – слюдой. Через слюду мерцало пламя. 

    Керосинка напоминала по устройству керосиновую лампу. Только фитилей было два, и они были широкие, и корпус был широкий и высокий. Анна Павловна поджарила варёную картошку с луком на сливочном масле и на растительном масле – три кусочка лосося. Тогда он продавался в нарезке на вес. Лиза выполнила все домашние задания и убрала тетрадь и учебники в школьную сумку. Мама накрыла на стол и велела Лизе позвать Алика.

     Он быстро прибежал домой есть. «Помой руки», - сказала ему мама. «Они у меня чистые», - ответил Алик. «Не чистые, а грязные», - заметила Лиза. «А тебя никто не спрашивает, пигалица» - «Я не пигалица, а девочка» - «Вечно лезешь не в своё дело», - раздражённо ответил Алик. «Руки помыл?» - переспросила мама. «Сейчас», - сказал Алик, встал и показал язык сестре. И пошёл мыть руки, ворча: «Целый день только и мой их, зачем? Ведь и так чистые» - «Он не любит мыть руки», - сказала Лиза. «Зато ты любишь молоть языком лишнее» - «Я сказала только правду» - «В твоей правде никто не нуждается» - «Видишь, как приятно сидеть за столом с чистыми руками» - «Да, уймёшься ты наконец? Дай спокойно поесть. Прилипла, как банный лист» - «Почему ты вечно обижаешься на меня?» Алик показал ей под столом увесистый кулак. «Мама, Алик показал мне кулак. Он собирается меня бить», - закричала Лиза.

     «Ребята, перестаньте ссориться. Лиза, Алик – твой старший брат, ты должна слушаться его» - «Так, он собирается бить меня» - «Алик, перестань Лизу пугать. Ты же брат. Она меньше тебя, и ты должен её защищать» - «От кого? От неё самой? От её вредности? Пусть не вредничает» - «Я не вредничаю, - не согласилась с ним Лиза, - Я только говорю правду. А она тебе не нравится» - «Твоя правда никому не нужна» - «Ребята, перестаньте пререкаться! Лиза!» - строго сказала Анна Павловна. «А что он?», - ответила Лиза.
   
     Опять погас свет. «Алик, зажги лампу и проверь у Лизы таблицу умножения.» - «А что у неё проверять, она не может выучить, сколько будет дважды пять» - «Ничего подобного. Десять. Вот» - «Надо же, знает. Зато она не помнит, сколько будет пятью два». Лиза задумалась, а Алик засмеялся. «Что ты смеёшься? – спросила Лиза. – Задаёшь глупые вопросы для первоклашки и ждёшь, чтобы я на них отвечала» - «Ладно, проверим твои глубокие знания»,-  сказал примирительно Алик и начал гонять её по всей таблице умножения. Лиза отвечала правильно и уверенно, только один раз ошиблась: семью четыре - у неё получилось – двадцать четыре. Алик хохотал и издевался над ней. В заключение он вынес свой неутешительный вердикт: «Удовлетворительно. На пятёрку не тянешь» - «Я ошиблась всего один раз» - «Всего один раз, - передразнил её Алик, - Представь себе, что ты идёшь через пропасть, и один раз поставишь неправильно ногу, и всё – нет тебя, улетела в пропасть – погибла» - «А я ошиблась и не погибла, назло тебе».

     В это время на кухне зашумел керогаз соседки Марии Хюппи. Иметь керогаз тогда считалось делом престижным. Он стоил в три раза дороже керосинки, и эффективность его была намного выше: четыре литра воды он нагревал за тридцать – тридцать пять минут. А на керосинке можно было вскипятить не больше двух литров воды. Работал керогаз на жидком топливе: спирте, керосине или бензине. В нём тоже был фитиль, но по всей окружности керогаза.

     Сам керогаз состоял из резервуара с поддоном, питательной трубки с горелкой и газосмесителем, на котором и сгорали пары керосина. Вмещалось в резервуар семьсот пятьдесят миллилитров жидкости. Расход керосина был экономным: около двухсот граммов в час. В использовании керогаза были свои минусы. Ребята видели, как соседка долго его разжигает. Сам процесс зажигания требовал большой осторожности и терпения. Сначала Мария снимала конфорку и газосмеситель, затем зажигала фитиль. Пламя она регулировала поворотом фитиля, потом ставила конфорку и газосмеситель на место и шла мыть руки. Она их мыла тщательно и вытирала каждый пальчик, потому что, при зажигании руки покрывались копотью и пахли керосином, и если их не вымыть, то вся еда приобретала запах керосина. Десять минут как раз уходили на то, чтобы прогрелся газосмеситель. Тогда только она ставила кастрюлю, сковородку или чайник на конфорку.

     Мария и её дочь Хелена гордились своим керогазом, потому что он был признаком достатка и благополучия семьи. Он не так пах, как керосинка, готовил еду быстро, но не стал для людей излюбленной принадлежностью и быстро вышел из моды. Мария восхваляла свой керогаз: какой он удобный, какой экономный. Но когда он вовсю шумел на кухне, на лицах соседок она ловила выражение иронии. Но это не смущало женщину, она была переполнена чувством огромной собственной важности. «Керогазы могут позволить себе только министры и мы», - говорила с гордостью она дочке Хелене. И это бахвальство объединяло дочку и маму в их низменном чувстве самодовольства. «Знаешь, - как-то сказала Хелена Лизе, - мама мне скоро купит дамский велосипед» - «Дашь покататься?» - «Конечно» - «А пока можешь покататься на нашем, он мужской» - «Я лучше подожду, когда мне купят собственный велосипед» - «Собственный, конечно, лучше», - согласилась Лиза.

     В некоторых семьях использовали для приготовления еды примусы. Примус – это бесфитилевый нагревательный прибор. Старики-карелы пользовались им. Они ели много рыбы, так как старик был знатным рыбаком. Примус работал по принципу паяльной лампы, нагревался на бензине или керосине. Но пламя через рассекатель направлялось вверх и вспыхивало на выходе из форсунки, при воспламенении паров жидкости горючего с воздухом.

     По-латински слово «примус» означает «первый», «лучший». На нём три – четыре литра воды нагревались за три – четыре минуты, мясо было готово через пять минут. В час примус расходовал всего семьдесят граммов горючего. И всё-таки, из всей гроссе-тройки самой популярной оказалась керосинка, хотя её презрительно называли «вонючей консервной банкой». Электричество было не дешёвым, хотя уже появились электрические плитки, и люди предпочитали керосинку всем нагревательным приборам.

     В пятом классе мама разрешила Лизе пользоваться спичкам. И она научилась зажигать керосиновую лампу и керосинку, даже умела наливать аккуратно керосин в их резервуары. Анна Павловна часто уезжала в командировку, дети оставались с нянями-старушками. В последний раз они остались со знакомой старушкой. Все её звали «Андреевна». Милая мудрая женщина невысокого роста, с маленьким сморщенным, как яблоко, лицом. Она была карелкой и говорила русские слова с ударением на первый слог. К её речи надо было привыкнуть. Ей шёл уже восьмой десяток лет, и многие болезни не обошли её стороной. Она частенько прихварывала.

     В первые дни пребывания в доме ребят она имела довольно деловой вид, готовила еду, ходила в магазин, покупала продукты, кормила ребят. Но постепенно боевой дух старушки иссяк, и она стала предаваться унынию. Частенько лежала на своём топчане и охала. Лиза жалела её. И старушка догадалась привлечь Лизу к исполнению своих обязанностей.

     «Лизонька, - произнесла она ласково, - ты можешь мне помочь?» - «Конечно», - согласилась тут же Лиза. «Возьми кусок мяса, на столе лежит, помой его и положи в кастрюльку, налей воды и поставь на керосинку. Пусть покипит часок». Лиза всё исполнила. «Теперь возьми морковку и картошку и аккуратно почисти их ножиком. Смотри не порежься». Девочка научилась чистить овощи, также и лук, и чеснок. Когда овощи сварились, она велела Лизе положить в суп лавровый лист и несколько горошин чёрного перца. Суп был готов.

     Старушка научила Лизу варить не только суп, но и кашу, делать винегрет, салаты. Иногда у неё керосинка гасла, и девочка была в отчаянии, не знала, что делать. Андреевна показала ей, как надо откручивать вверх фитиль и обрезать сгоревшую часть фитиля ножницами. Старушка хорошо пекла калитки с картошкой из ржаной муки. Лиза подсмотрела, как она их печёт, но тесто делать не научилась.

     В следующий раз, когда Анна Павловна поехала в командировку, дети наотрез отказались от нянь. Заботу о приготовлении пищи взяла на себя Лиза. Она даже научилась растапливать на кухне плиту и готовить на ней еду. И было Лизе всего двенадцать лет. Теперь она сама приносила поленья и берестой, и лучиной, и газетой растапливала плиту. Если поленья были толстыми, она брала топор и раскалывала их на более мелкие части. Но чаще она просила сделать это брата. Он тоже всё умел делать по хозяйству. Такое было время. Каждый чувствовал ответственность друг за друга. Не было случая, чтобы брат не выполнил просьбу сестры. Она теперь в доме была главная. Мама оставляла ей деньги на продукты. Лиза сама делала закупки, и все расходы записывала в тетрадку.

     Однажды керосинка сломалась, потекла, так как была очень старая. Лиза до самого приезда мамы готовила еду на плите. Соседка-карелка очень жалела Лизу и говорила, что она как Золушка, и что ей обязательно найдётся прекрасный принц. Лиза от души смеялась над этим сравнением. Она думала, что все дети умеют готовить себе еду.


18. Раздельное обучение в школе мальчиков и девочек


      До революции девушки обучались в пансионах благородных девиц, в женских гимназиях. Через год после Октябрьской социалистической революции, в 1918 году, в школах было введено совместное обучение мальчиков и девочек. А в условиях Великой Отечественной войны в 1943 году ввели раздельное обучение детей в школах Москвы, Ленинграда (нынче Санкт-Петербург), в столицах всех шестнадцати союзных республик, краевых и областных центров.

     Эта реформа продлилась до 1954 года и была отменена в силу многих возникших трудностей педагогического воспитания подрастающего поколения. Этой реформой было охвачено всего два процента от общего количеств школ. Она оценивалась как не очень успешная. И, по желанию учителей и родителей, от неё отказались.

     Девочки учились в одной женской семилетней школе, и чем старше они становились, чем больше возникал интерес к мальчикам, тем больше они стеснялись их. То же самое происходило и с мальчиками. Они боялись общаться с девочками. А если девочка была красивой, то мальчики в панике убегали от неё. При этом сердце билось так сильно, что готово было выскочить из груди. Наши героини вели себя по-разному.

     Леля была несколько смелой, если не сказать, развязной. Всех мальчишек она презирала, потому что их всех она считала уродами с детства, стукнулись головой ещё в утробе, и она была убеждена, что их родовой недуг не поддавался исправлению. Люся при виде мальчиков замолкала, казалось, навсегда. На неё они производили впечатление шока. Неля воспринимала мальчиков через призму полезности для себя. Если они согласны носить её портфель, она обратит на них внимание и дозволит общаться с нею. Лиза до ужаса стеснялась мальчиков, но, между тем, она желала общаться с ними. Она боялась произнести слово «он». Ей казалось, что все тотчас же угадают её тайный интерес к противоположному полу.

     Девочки только что закончили четвёртый класс. В Советской стране обязательное начальное образование было введено почти двадцать лет назад – в 1931 году. Через шесть лет стало обязательным пятиклассное образование, а в 1939 – семиклассное. Обучение в старших классах (восьмых – десятых) с 1940 по 1956 год было платным. В Москве, Ленинграде, в столицах союзных республик платили за обучение двести рублей в год, в других городах – сто пятьдесят. Даже брали деньги за обучение в институте: в Москве, Ленинграде – четыреста рублей, в других городах – триста. При этом среднестатистический трудящийся в месяц получал зарплату триста – четыреста рублей в месяц.

     Девочки по-разному относились к своей первой учительнице. Люся обожала свою первую учительницу. Она относилась к детям по-доброму, говорила тихо, так что дети напрягались, чтобы услышать и понять, что она говорит. Леля была абсолютно равнодушна к своей учительнице, рассталась с ней довольно спокойно. Привязанности к ней никакой не чувствовала. Неля все четыре года была подлизой, старалась всеми силами понравиться учительнице. Нелина мама тоже пыталась угодить учительнице, входила в родительский комитет класса, участвовала во всех мероприятиях – сопровождала класс в культпоходах в кино, в театр. Ходила с детьми на экскурсии.

     Расставшись с начальной школой, Неля сразу перестала о ней думать. О своей первой учительнице отзывалась не лестно. «Моя учительница, - говорила Неля, - ужасная дура. Что с неё возьмёшь?» Лиза ответила: «Ей бы следовало услышать, как ты о ней отзываешься. Чем же она тебе не угодила?» - «Поставила четвёрку за физкультуру» - «Ты же освобождена» - «Вот именно. Чего четвёрку ставить?» - «А ты хотела пятёрку получить?» - «Лучше бы вообще ничего не ставила» - «Ей, наверное, виднее, что ставить». Для Нели имело значение только то, что она могла использовать в своих целях. Подружки с ней играли, гуляли, помогали учить уроки, ей они были нужны.

     Лиза свою учительницу откровенно не любила. И когда проходило последнее родительское собрание вместе с учениками, Зоя Ивановна попросила её прочитать на прощание стихотворение Агнии Барто. Лиза наотрез отказалась выполнить просьбу. Это было нехорошо, с её стороны. Она, конечно, и маму стеснялась, но главная причина таилась – в её злопамятстве. Она помнила, как учительница кричала на них. Она была ей неприятна.

     В пятом классе преподавали разные учителя. Историю вела сама директор школы. О мифах она рассказывала так увлекательно, что девочки потом их вместе обсуждали. Леле нравился больше всех Геракл: он был сильным и побеждал всех. Леля благоговела перед силой. Люся хотела бы быть речной нимфой. Неля с восхищением о говорила о Медузе-Горгоне, её мощи, умению всех превращать в камни. А Лиза восторгалась Пенелопой, её верностью и умением сохранять свою верность. Она распускала свою вышивку, чтобы женихи не дождались окончания её работы.

     Однажды после уроков в класс Лизы вошла пионервожатая и сказала: «Девочки, неожиданная новость. В наш город и в нашу школу прислал письмо мальчик из Ленинграда – Гена Жучков. Он написал адресат очень необычный: Город N…, 5-я школа, 5-й «А» класс, пятому номеру по журналу. Письмо должна получить Лиза». Девочки зашумели, почему Лиза, а не они. Пионервожатая успокоила ребят и сказала: «Можете проверить, пятый номер по журналу – это Лиза» - «Везёт же некоторым», - сказали девочки.

     Лиза бы чрезвычайно смущена этим письмом. Гена писал, что он живёт в Ленинграде, замечательном городе, колыбели Октябрьской социалистической революции. Лиза чувствовала какую-то вину перед девочками и поэтому решила после их насмешек («Письмо от жениха получила?» и других) на письмо не отвечать. Письмо было отложено и ждало своего часа.

     В это время у Лизы была большая интересная переписка с редакцией газеты «Юные ленинцы». Девочек как раз приняли в пионеры, и она написала в редакцию, как девочки в классе волновались, исправляли «двойки» и «тройки», которые нахватали, и как стали стараться делать больше полезных дел: на каникулах ездили на подводе в ближайший совхоз давать концерт: пели, танцевали, читали стихи.

     Тех, у кого были «двойки», в пионеры не приняли. Сказали, что их примут, когда они свои «двойки» исправят. Ира в их классе была хроническая двоечница. Она по одному предмету исправляла «двойку», а по другому предмету тут же получала её. По-видимому, с мечтами о пионерском галстуке ей пришлось бы расстаться, если бы не старшая пионервожатая. Она пришла в их класс и сказала: «Девочки, вы должны помочь Ире. Нужно взять над ней шефство и готовить уроки вместе с нею. Кто рядом с Ирой живёт?». Оказалось, что рядом с ней живут Аля и Люба. «Хорошо, - сказала пионервожатая, - тогда вы будете с нею заниматься по очереди. Один день Аля, другой – Люба».

     Люба сказала, что мама её не отпустит к Ире. Люба была из семьи военнослужащего. Её мама не работала, а занималась воспитанием детей. Аля сказала: «И меня мама не отпустит». «Хорошо, - сказала пионервожатая. – Я зайду к вам вечером домой и поговорю с вашими родителями». Родители согласились, чтобы их дочери помогали Ире, но с одним условием, что Ира будет приходить к ним домой. Примерно через месяц Ира подтянулась, стала успешно учиться, и её приняли в пионеры.

     Лизе очень нравилось носить красный галстук. Она часто стирала его и гладила. Он всегда выглядел на ней безупречно. Леля пионерский галстук никогда не гладила – зачем? И он был мятым и висел на ней, как мочало. У Люси галстук гладила мама, а Неля требовала от бабушки, чтобы она гладила его в каждый день, а-то ей стыдно будет идти в школу в мятом галстуке, оттого что бабушка его не погладила. Неля была строгой и требовательной к бабушке, раздражалась, если что было не по ней. Она плохо понимала, что часть заботы о себе могла бы выполнять сама.

     Однажды Лиза сказала Неле: «Неля, ты плохо воспитана и избалована. Ты относишься к своей бабушке, как к своей рабыне. А она тебе ничем не обязана» - «Она обязана, потому что живёт у нас и ест наш хлеб» - «Квартира не твоя, а государственная, а мама твоя обязана заботится о своей маме, ведь она её вырастила и воспитала. Ты вырастешь и будешь обязана кормить свою маму» - «Мне с тобой ужасно скучно, Лиза» - «Конечно, потому что ты не любишь, как и мой брат, слышать правду о себе». Неля надула губки. «Знаешь, Неля, ты будешь намного счастливее, если начнёшь заботится о своей бабушке». Неля искренне рассмеялась. Она не понимала Лизу: «Как это я могу помогать бабушке? Ты удивляешь меня». Лиза сказала: «Например, начнёшь заботится о себе: гладить ленточки, галстук, форму, чистить обувь» - «Я не умею гладить, бабушка не даст мне утюг, я же могу обжечься» - «Приходи ко мне, я тебя научу» - «Я не хочу учиться этому», - сказала капризно Неля. «Ну и живи помещицей Салтычихой. Она-то всласть поиздевалась над людьми, - жёстко произнесла Лиза. – Ещё пионеркой называешься». Неля подумала и вдруг согласилась прийти. «Знаешь, я, пожалуй, только посмотрю, как ты гладишь».

     Неля пришла к Лизе домой, когда она была одна. «Показывай, что там делать надо». Лиза взяла чугунный утюг и повела Нелю на кухню, зажгла керосинку и поставила утюг нагреваться. Когда он стал горячим, она надела рукавицу, чтобы снять утюг. «А это ещё зачем?» - спросила Неля. «Неля, утюг горячий. Чтобы не обжечься, надо взять что-толстое и мягкое – тряпку или полотенце, сложить их в несколько рядов». Девочки вернулись в комнату. Лиза быстро постелила на стол кусок сукна, сверху покрыла материалом, взяла рукавицей утюг и начала гладить галстук, поправляя его всё время.

     «Дай мне попробовать», - попросила Неля подругу. Лиза поставила утюг на подставку и дала ей рукавицу. «Пожалуйста, гладь». У Нели всё хорошо получилось. Она старалась. «Как интересно», - сказала она и погладила весь галстук. «Давай неси свою форму и галстук, всё погладим». Неля быстро принесла свои вещи и начала гладить. С непривычки, она быстро устала, но Лиза ей помогла. И Неля ушла домой, она несла форму торжественно, боясь её помять.

     Бабушка была очень удивлена и обрадована тем, что Неля научилась гладить форму. Она гордилась своей внучкой. Неля похвалила её, сказав: «Неля, ты хорошая девочка, но только не зазнавайся. Дома много других дел, которые тебе по силам» - «Какие?» - «Подмети пол, убери свой уголок, наведи в нём порядок» - «Вот ещё! – возмутилась Неля. – Буду я с метёлкой возиться. Это недостойно хорошей девочки» - «Неля, ты же сама хотела помочь старенькой бабушке, облегчить её жизнь. Ты хорошая девочка, я знаю тебя» - «Ладно, Лиза, я подумаю».

     Лиза рассказала подругам о Неле, как она помогает бабушке. Девочки стали её хвалить. Неле это очень нравилось. Однажды она пришла и сказала девочкам: «Я так устала сегодня» - «Что ты делала, Неля, что так устала?» - «Я помыла пол» - «Теперь ты настоящая Золушка, и тебя обязательно найдёт прекрасный принц», - сказала Лиза. «Принцы теперь не водятся, но, если это будет владелец вилы на море, я не возражаю». Девочки засмеялись. «Ну и аппетит у тебя», - сказала Леля.
Девочки знали, что скоро новогодние праздники, и они собирались в первый раз пойти на вечер в мужскую школу. Там будет концерт, а после него – танцы. «Ты красивая, - сказала ей Лиза, - обязательно найдётся принц. Я думаю даже раньше, чем ты думаешь» - «Да, - поддержала её Леля, - блондинка, с голубыми глазами, будет на вечере не отразима» - «Издеваетесь», - произнесла Неля.

     В канун Нового Года девочки женской школы были приглашены в соседнюю мужскую школу на вечер. Там был настоящий карнавал. Девочки подготовили костюмы: у Лизы был костюм бабочки, у Нели – снежинки. Люся выбрала себе костюм Красной Шапочки, ей он очень шёл. А Леля предпочла костюм Снежной Королевы. Костюмы помогали шить родители, украшали их блеском, сами девочки делали маски, разрисовывали их красками.

     Концерт понравился, а танцы вызвали разные мнения. Многие мальчики стояли у стенки, не решаясь пригласить девочек на танец. Девочки тоже томились в ожидании приглашения. Танцевать друг с другом в мужской школе девочки стеснялись. Среди непопулярных оказались Лиза и Люся. Леля приглянулась одному скромному высокому мальчику. Он был смелый, подошёл к ней, но Леля не могла танцевать, и он сел на стул, и они о чём-то оживлённо беседовали.

     У Нели был на вечере грандиозный успех. Её приглашали танцевать многие мальчики, буквально вились у её ног. Красная шапочка и Бабочка стояли у стенки, и никто к ним не подходил. Они не понравились мальчикам, никто не хотел с ними танцевать. Они вышли из танцевального зала. В первый раз Лиза испытала чувство горечи и разочарования. Она возненавидела танцы.

     А Люся была спокойна. Девочки хотели одеться и уйти, но вдруг к Люсе подошёл мальчик и пригласил её на танец. «Иди потанцуй», - обрадовалась за Люсю Лиза. И Люся ушла танцевать. Лиза оделась и вышла из школы. На улице было морозно и свежо. Она прокатилась по ледяной дорожке и побежала скорей домой. Пошёл хлопьями снег. Плохое настроение Лизы быстро улетучилось.

     Мальчики толпой пошли провожать Нелю-Снегурочку домой. Лелю и Люсю тоже провожали мальчики, с которыми они познакомились. Они стали дружить с ними. А у Нели был такой богатый выбор поклонников, что она не знала, на ком остановиться, и прогнала их всех. Ни у одного из них не было не только виллы, а даже квартиры и машины.

     На следующий день девочки пришли все вместе к Лизе. Они хотели её успокоить, но увидели, что Лиза улыбается. Она была рада за подруг, что им понравился вечер в мужской школе и что они не скучали. Девочки вдруг сообщили ей такое, отчего Лиза сразу погрустнела.

 Когда Лиза ушла с вечера, мальчики начали подходить к подругам и спрашивать, почему ушла она. «Уроды! – сказала Леля в сторону. – Неужели не понятно, почему она ушла? Она пришла потанцевать, а простояла почти весь вечер одна у стенки» - «Ваша подруга, - сказал Миша, - очень красивая, и парни боялись к ней подойти» - «Боялись? Она к вам больше не придёт на вечер». «Очень жаль», - сказали мальчишки.

     "Что же такое - эти мальчики?" - размышляла наедине Лиза. На письменном столе брата лежали фотографии его одноклассников. Он учился в мужской средней школе. И парни его класса часто срывали уроки и убегали в парк, и там на воле фотографировались, играли в чехарду, боролись понарошку, бегали наперегонки. Отдыхали от уроков. Потом их класс наказывали, всех родителей вызывали в школу и стыдили за плохое воспитание детей. Но ребята не были хулиганами, они все закончили среднюю школу, и многие поступили учиться в институты, а один самый талантливый стал композитором, учился в консерватории. На свой вопрос Лиза не нашла ответа. Она только решила для себя, что мальчики - это для неё другие миры, как непонятные и недоступные планеты.



   19. О послевоенной прессе
    
     Очень большую долю информации о событиях в Советской стране и за рубежом люди получали из прессы. Издавалась масса газет и журналов. Газеты такие, как «Юные ленинцы», «Пионерская правда», «Комсомольская правда». Журналы: «Весёлые картинки», «Мурзилка», «Костёр». Для взрослых тоже было много разных периодических изданий: газеты местные: «Ленинская правда», всесоюзная «Правда», «Литературная газета». Много разных журналов: для женщин – «Работница», «Крестьянка», юмористический «Крокодил», по искусству – «Экран», «Искусство», «Фотография». Журнал «Советский Союз».

     Стоили подписки недорого, и люди с удовольствием подписывались на все издания. Советский Союз считался самой читающей страной в мире.

     Анна Павловна выписывала всё перечисленное и ещё роман-газету, с произведениями новых современных советских писателей. Дети тоже были в курсе всех событий, которые происходили в стране. В школе по понедельникам в каждом классе проводились политические информации – политинформации. Ученики по очереди их проводили сами. Один ученик рассказывал о том, что случилось за неделю в Советской стране, а другой – за рубежом. Все новости горячо обсуждались.

     Советский Союз тогда тесно общался с государствами, идущим после Великой Отечественной войны по пути развития социализма: Польшей, Чехословакией, Болгарией, Венгрией, Румынией, Албанией и Китаем. С капиталистическими странами СССР не общался. Они сами не хотели, опустили так называемый «железный занавес». Было полное охлаждение отношений, которая получила название «холодной войны».

     Руководитель страны Иосиф Виссарионович Сталин считал, что мы живём во враждебном окружении. Страны капиталистического мира – наши враги, поэтому они не могут желать нам добра, а будут стараться всеми силами нам навредить и всему нашему социалистическому содружеству. Поэтому внутри страны выискивались и разоблачались враги. Общая установка привела к трагическим последствиям. Под жернова политики попадали невинные люди. Кто-то с кем-то сводил счёты, кто-то убирал неугодных ему людей. Забирали людей даже по ложным доносам и путём пыток выбивали из них нужные показания.

     Кроме того, много чинуш на местах щёлкали шпорами ради исполнения циркуляров и наводили тень на плетень. В конце концов, когда пришлось отвечать за свои злодеяния, списали всё на Сталина. Удобная и выгодная позиция: кто разоблачил, тот не виноват. Сталин один во всём виноват, а они как крысы прятались и верноподданно служили, выполняя преступные приказы, рапортуя о борьбе с врагом. Полагаю, что Сталин мог не знать, что творится на местах. А те меры, которые были предприняты им по переселению народов, были связаны с их бунтами и непокорностью. Враги всегда хотели развала Союза. Эти народы тянули одеяло на себя, требуя для себя больше, чем могла дать страна после войны, когда была полная разруха и надо было восстанавливать страну.

     О разоблачении врагов писали в газетах. Люди искренне верили в правдивость разоблачений. А мало сейчас врагов-нацистов, которые плюют в сторону России, а мы пытаемся этого не замечать, а делать из них наших братьев? Тогда враги были враги. И с этим было всё ясно. Когда развалили Советский Союз Горбачёв и Ельцин и иже с ними, когда развалили социалистические блоки содружеств стран, Польша и другие государства рванули в Европу за их ценностями. И оказалось, что, на поверку, они никому не нужны. И в конце концов, как старуха в известной сказке Пушкина оказалась у корыта, получили нужду и разорение и в ряде случаев раздробление своих территорий: то как Чехословакия и Югославия.

     Социализм стоял на страже единства и сохранения национальностей, их культуры, нравов, обычаев, капитализм в этом не заинтересован. В Советском Союзе в паспорте указывалась национальность человека. «Зачем?» - спрашивают сейчас дети. Они не понимают, что пока человек помнит, кто он, - живёт его нация. Политика Советской страны была направлена на сохранение национального достоинства. И если это был последний вепс, все знали, что он вепс, и приходили смотреть, как он выглядит. В капиталистических странах выхолащивается понятие национальности. Ты просто житель, без прошлого и своих корней. Такими людьми легче управлять и манипулировать.

     Сейчас журналист из США Майкл Бон говорит, что мы, русские, не завоевали ни одной страны. Он не понимает разницы между нашими и их завоеваниями. Они, американцы, уничтожали туземцев, превращали их в рабов и стирали с лица земли. Русские селились рядом, с уважением относились к завоёванным народам, предоставляя все возможности для сохранения их национальности и культуры.

     Именно через газеты и журналы народ узнавал о том, как развиваются разные народности. Проводились ежегодно в Москве декады культуры, где представители разных национальностей показывали свои достижения в области искусства, культуры, науки. На ВДНХ – выставке народного хозяйства - все союзные республики имели свои павильоны, где демонстрировали успехи во всех отраслях промышленности и сельского хозяйства.

     Наверное, сейчас кто-то даже не знает, что Советский Союз во время войны состоял из шестнадцати союзных государств: Россия, Карелия, Белоруссия, Молдавия, Украина, три прибалтийские республики – Эстония, Латвия и Литва, три закавказские республики – Армения, Азербайджан и Грузия, Казахстан и четыре азиатские республики – Киргизия, Туркмения, Узбекистан и Таджикистан. Сразу после войны Карело-Финская республика была преобразована в Карельскую автономную республику. И после развала Союза осталась в составе России.

     Лиза, пока не умела читать, листала «Крокодил» с карикатурами Кукрыниксов на фашистов.

     Кукрыниксы – это был творческий коллектив художников. Сам псевдоним составлен: Кукры – из первых слогов фамилий – Куприянов Михаил и Крылов Порфирий, Никс – из первых трёх букв имени и первой буквы фамилии – Николай Соколов. Они познакомились в студенческие годы, приехали из разных городов России: Куприянов – из Казани, Крылов – из Тулы, Соколов – из Рыбинска. Стали классиками политической сатиры, народными художниками СССР. Работали в газете «Правда» и журнале «Крокодил».

     Лизе врезался в память их рисунок: на снежном поле стоит много крестов. Это то, что ждало фашистов в России. Была целая серия карикатур по теме «Поджигатели войны».

     Девочки любили приходить к Лизе и читать «Экран» про разных артистов. А когда подросли и научились шить, брали у Лизы выкройки из «Крестьянки» и «Работницы». Очень ярким и красочным журналом был «Советский Союз», он ходил по рукам и возвращался обратно. «Весёлые картинки» и «Мурзилка» зачитывались до дыр. Журналы не выбрасывались, их копили, потом перечитывали. Когда кто-нибудь попадал в больницу из детей, несли подшивки этих журналов и журнала «Крокодил». Это было нескучное чтение. В «Крокодиле» бичевались недостатки общества: высмеивали лодырей, стиляг, фарцовщиков, перекупщиков.

     В Советской стране не было безработицы, места для работы находились для всех. Труд был обязательным.

     Однажды к Алику пришли ребята, его не было дома. Парни стали Алика ждать. Они увидели стопку роман-газет и начали пытать Лизу, о чём они. Но Лиза их не читала и не могла ничего о них сказать. Нот как было объяснить им, что у неё нет времени для чтения этой литературы. Но она только краснела от стыда. Парни похохотали и ушли. А Лиза журналы спрятала подальше с глаз долой. Много позже она их все прочитает. Но всему своё время.

     В пятом классе Лиза стала читать «Анну Каренину» Льва Толстого. Она собиралась в школу, а глаз не могла оторвать от жгучих строк о любви Анны. Прочитав книгу, она так и не смогла понять, зачем ей надо было бросаться под поезд. Но одно она увидела, что в жизни бывает несчастная любовь. Эту тему она горячо обсуждала с подругами. У Лели всё было просто: «Не любит, и шут с ним». Люся пожала плечами. Неля была тоже категоричной: она осуждала Анну за её поступок и сказала, что она не стала бы огорчаться, а вернулась бы к верному любящему мужу, тем более что он богатый. Это обстоятельство для Нели было важнее всего.

     Девочки много читали, кроме Люси. Книги брали в библиотеке. Леля любила книги о героях, путешественниках. Она много знала о них и могла рассказывать о каждом часами. Люся была спортсменка, не любила читать. Ей было достаточно учебной литературы. Она много тренировалась, почти не имела свободного времени. Но слушать рассказы девочек о книгах любила. Неля читала книги с броским названиями: «Финансист», «Преступление и наказания» Фёдора Достоевского. Многого не понимала, но просто пропускала эти места.

     Лиза – романтическая натура, прочитала много произведений Виктора Гюго. Роман Ромена Роллана «Жан-Кристоф» о жизни юного музыканта, длинный на восемьсот страницах, она читала долго, но не бросила, одолела его. Плохой чертой Лизы было то, что она не любила продлевать книги, задерживала их и не возвращала в библиотеку в срок. Потом боялась их вернуть, поэтому получила имя злостной задолжницы, а себя она называла трусихой. Чем больше затягивался срок возврата книги, тем страшнее было идти в библиотеку. Наконец, отважившись, Луиза шла с повинной головой и возвращала книги. Выслушав долю справедливых гневных слов в свой адрес, она уходила без книг. Потом приходила, брала новые книги, и история её вины перед библиотекой повторялась. Она перестала пользоваться библиотекой, только уже став взрослой, когда придумали брать пени за просрочку срока возврата книг. На всех можно найти управу.
   
     В старших классах её брат Алик стал выписывать журнал «Америка». Он издавался, как и «Советский Союз», на глянцевой бумаге, был большой и красочный. Алик сразу почувствовал к себе пристальное внимание властей. С ним даже где-то беседовали и советовали отказаться от издания, но Алик не послушался совета. Журнал приходил из-за границы, издавался на русском языке. Как удалось ему выписать этот журнал, одному богу известно. Как бы то ни было, границ для дружбы между странами не существовало, даже в самые ледяные периоды их отношений.

20. Огороды

      Деревянный дом стоял как бы на отшибе. Многие улицы города сразу после его освобождения лежали в руинах. Напротив дома был старый заброшенный колодец, но вода в нём была, хотя пахла болотом. Анна Павловна первая сообразила раскопать землю возле колодца под картошку. Урожай картошки, хоть и небольшой в первый год, оказался хорошим подспорьем к купленным продуктам. На следующий год она раскопала участок побольше, купила ягодные кусты в питомнике. И на столе появилось варенье королевское из крыжовника и из чёрной смородины.
      Крыжовниковое варенье варили с пристрастием, каждую ягодку протыкали шпилькой. Ягоды обдавали кипятком и помещали в уже готовый сироп. И варили по несколько минут, отставляя в сторону тоже на несколько минут. Варенье получалось не размазнёй, а ягодкой к ягодке и издавало удивительный королевский аромат.

     Соседи тоже не зевали и освоили быстро свободные участки. Все копошились в земле, боролись с сорняками, окучивали картошку. В жаркое лето посадки поливали. Дети помогали родителям, работали в огороде вместе со взрослыми. Только у Валентины Андреевны не было участка – не хотела возиться в земле. «Это дело крестьян, а не горожан», - так она считала. Детей Карташовых часто видели на огороде. И огород у них был самый большой, да и семья тоже.

     Алик не очень любил там трудиться. И только тётя Маруся начинала разговор, что нужно прополоть морковку, он или убегал, или делал вид, что не слышит. И тётя Маруся, расстроившись, махала рукой и уходила. Однажды она пожаловалась брату, что Алик ленится помогать в огороде. Отец взял ремень и отпорол сына. Алик очень обиделся, долго с ним не разговаривал. Но с тех пор от работы в огороде не отлынивал: и слышал хорошо, и не убегал. Когда тётя Маруся похвалила его отцу, отец сменил гнев на милость, и мужчины помирились.

     Огород Анны Павловны возле дома лежал на самом виду. Когда дети во дворе играли в мяч, он обязательно летел в их огород, и кто-нибудь из ребят, перемахнув через низкий частокол, мчался прямо по грядкам, топтал посадки, ломал цветы, по пути срывал ягоды клубники или малины, набивая ими рот. Анна Павловна однажды сделала ребятам замечание, оно было в довольно корректной форме. «Я не могу поверить, - сказала она, - что такие хорошие воспитанные дети не любят красоту и ломают цветы». Мама Лизы ушла, а Лиза добавила: «Если ещё кто-нибудь будет разорять наш огород, нас двое – я и Алик устроим погром на вашем участке. И тогда не жалуйтесь никому. Вообще-то, - сказала она, - огород – наша частная собственность, и никто не имеет права заходить в него. Если надо, я или Алик зайдём и сами достанем ваш мяч. А если нас нет, можете зайти в калитку цивилизованно и, не трогая ничего, аккуратно забрать свой мяч».

     Предупреждение было веским, и ребята звали Лизу из дома, если её не было во дворе, чтобы она достала их мяч. А если им приходилось в огород заходить, никто урожая не касался. Теперь не было того прежнего поведения, когда, запрыгнув в огород, некто, по ходу поиска мяча, набивал рот клубникой, малиной или другими ягодами.

     Дети копались в земле, не всегда им это нравилось, но в конце концов они начинали любить землю, которая была то сухая и рассыпчатая, то влажная, густая и жирная. Они узнавали секреты земледелия: после люпин земля становилась мягкой и рыхлой, и пригодной для любых посадок. Однажды Лиза зашла к Леле и Свете, они сидели за столом и делали длинные ленты посадочного материала. «Что это такое?» - спросила Лиза. «Мы семена моркови, свёклы, репы, лука приклеиваем к бумажным лентам. Ленту смазываем конторским клеем, и в три ряда приклеиваем семена. Потом в земле сделаем борозды, туда опустим приготовленные ленты и посыпим их землёй» - «Я тоже так сделаю», - сказала Лиза и побежала домой.

     Карташовы выращивали помидоры и, чтобы урожай был обильным, опрыскивали листья раствором борной кислоты. И, действительно, урожай помидоров у них всегда был грандиозным. Они делали своё удобрение из сорняков, складывали их в специально вырытую для этого яму, растения поливали удобрениями и закрывали яму толью. Трава перегорала, и получался силос, очень хорошее удобрение для всех посадок.

     Карелы собирали большой урожай огурцов. Чтобы в парнике происходило быстрое опыление растений, они бросали туда тухлую рыбу, и мухи и другие насекомые летели на запах, и в итоге получался хороший результат.

     Осенью соседи обменивались своими огородными успехами: у кого-то - выросла огромная репа, у кого-то - морковка имела вид трёх пальцев, у кого-то - картошка напоминала семью из папы, мамы и ребёнка. Ходили пить чай с вареньем друг к другу. Анна Павловна дружила с Зинаидой Исааковной, тётя Маруся – с тётей Паней, Валентина Андреевна – с Таисией, сестрой большого начальника.

     Прошло несколько лет после войны и в организациях для служащих стали арендовать большой участок за городом для совместного выращивания картошки. Картошку называли «вторым хлебом». Организация собирала деньги с желающих участвовать в этой акции, нанимала силу (трактор или лошадь с плугом) для обработки участка – его надо было вспахать, закупала семенной материал, и люди ехали сажать картофель. Пару раз приезжали, чтобы окучить картофель. И в последний пикник коллектив ехал собирать урожай, который делили поровну.
 
     Пикники были весёлыми, пели песни. Хорошо потрудившись, люди должны были отдохнуть и поесть. На траве расстилали скатерть, и каждый выкладывал на неё свою нехитрую снедь: картошку, огурцы, помидоры, котлеты, хлеб, лук, сало – у кого, что было. Получался общий стол. Выращенная картошка была удивительно чистой, здоровой, рассыпчатой и очень вкусной. Её хватало семье почти на ползимы.
   
      Ещё прошло несколько лет, и в организации служащим стали выдавать участки за городом для индивидуального выращивания картофеля. Анна Павловна получила участок на склоне горы. Взяв с собой уже подросших ребят, она поехала вместе с ними на автобусе на свой участок. Лопату в первый раз одолжила в частном доме. Люди были исключительно доброжелательными. Они даже пришли со своими лопатами помочь обработать участок. Этот участок долго кормил семью Анны Павловны.

     Мама ездила в командировки, но для ребят в дом взяли собаку – немецкую овчарку. Пёс был уже взрослый, Он быстро прижился в доме. Очень любил детей, с нетерпением ждал их из школы. Кличка у него была красивая – Цезарь. Когда Лиза приходила из школы, он подбегал к ней и клал свои передние лапы на её плечи. Лиза не выдерживала его силы, и Алик запретил собаке это делать. Тогда он стал прыгать и старался лизнуть Лизу в губы. Она смеялась и отворачивалась от него. Она хорошо дружила с собакой, любила с ней гулять в пойме реки. Однажды мама собиралась в командировку, сходила на базар и купила килограмм хорошего мяса, оставила его на столе, а сама убежала ещё что-то купить. Возвращается, о боже! – на столе мяса нет, а Цезарь за диваном доедает купленное мясо. Анна Павловна была вне себя. Она кинула башмаком в сторону собаки и расплакалась. Ей надо было снова идти на базар и снова покупать мясо, чтобы сварить для ребят обед.

     Цезарь почувствовал свою вину и убежал на улицу. Спал он у самой двери, так что дети были защищены от неприятного вторжения. Днём Алик его закрывал в сарае, и он, весь возмущённый до глубины души, жалобно скулил и просил его выпустить на волю. Лиза вместе с Цезарем одна ездила на участок подкопать картошки. В автобусе огромный Цезарь забивался под сиденье так, что нельзя было его увидеть. Зато, когда приезжали на место, он вырывался на волю и носился как бешеный от радости. Когда приходили на место, Цезарь успокаивался, сидел и сторожил Лизу. Потом Лиза давала ему возможность побегать, а сама немного загорала, если было тепло. Потом они вместе возвращались домой.

     Послевоенные огороды спасали людей от голода. Однажды Анна Павловна приехала собрать весь урожай, а он оказался весь выкопан. Потом ей сказали, что здесь появились какие-то чужаки, заезжие люди. Они, по-видимому, и выкопали урожай. Анна Павловна погоревала, подумала и решила, что участок расположен далеко от дома, и отказалась от него. Был участок возле дома, но там картофель уже не выращивали. Он существовал больше для души.               

     Девочки любовались цветами в огороде Лизы. Анна Павловна покупала корни цветов по дорогой цене у любителя цветов, который жил в противоположном конце города в своём доме. Названия георгинов соответствовали их восхитительной красоте: «Сердце Данко» (красный), «Восторг» (лимонно-нежный), «Пламя Парижа» (огненный, с жёлтыми кончиками).

     Георгины были связаны с именем человека, который покорил сердце Анны Ивановны своей интеллигентностью. Это случилось в Кисловодске. Она отдыхала там по путёвке с Лизой. А этот человек по имени Роман Максимович, инженер по образованию, отдыхал с приёмным сыном, который был немного старше Лизы. Дети жили в частном секторе, а взрослые – в санатории. Молодые люди по тридцать пять – сорок лет прониклись друг к другу глубоким чувством. Было много общего между ними – начитанные и остроумные. Они могли часами говорить о литературе. Им было интересно друг с другом.

     И две недели пролетели, как один миг, пришлось расставаться. Уезжала Анна Павловна. В знак своей огромной любви Роман Максимович при прощании подарил роскошный букет красных георгин. Завязалась переписка. Он называл свою Музу Северной Звездой, близкой и далёкой одновременно. Он всем сердцем стремился к ней, но была семья, обязанности. И романтизм быстро развеялся, как с той так и с другой стороны. Страсть постепенно утихла, но горячий яркий след в душе их остался навсегда. А георгины как привет от любимого человека всю жизнь напоминали ей о пережитом романе.

     Лиза утром и вечером поливала цветы, и они благоухали. Огород Анны Павловны окружали душистые спиреи, по углам цвели белая сирень и жасмин. Иногда ночью кто-нибудь грубо обламывал сирень. Это доставляло немалую неприятность и Лизе, и её маме. Так поступали не свои, а кто-нибудь из заезжих гастролёров, заглянувших сюда на изумительный аромат весеннего цветения.


21. Первые потрясения души

     Женская душа – это тайна, покрытая мраком. И внутри её живёт неистребимая потребность в любви. Девочки с ранних пор были окружены материнской любовью, мужской ласки они не знали, разве что Люся, отец которой был тихий покладистый человек, всецело принадлежащий одной женщине – свой жене, которую он любил с самого первого момента, когда имел счастье увидеть её в гостях у своего брата. Зина не обращала на него никакого внимания, но он ходил за ней по пятам, дарил полевые цветы, на другие не было денег, не подпускал к ней никого из своих соперников. И, в конце концов, завоевал сердце своей горячо любимой Дульцинеи один раз и навсегда.

     К детям он относился ровно, ко всем одинаково, никого не выделял, потому что главной любовью всей его жизни была жена. Он принадлежал ей полностью и без остатка. Она чувствовала себя хозяйкой его воли и распоряжалась им, как хотела. Люся жила в счастливой полной семье, и она думала, что у всех всё так. Первая любовная привязанность вспыхнула в ней на тренировке к своему тренеру по гимнастике. Она обожала Вячеслава Викторовича. Он был стройным мужчиной, сильный и волевой, полная противоположность её отцу. Папу она любила, но считала его слишком мягкотелым, он чрезмерно, по её мнению, был подчинён маме. «Так нельзя жить, - думала она. – В нашей семье главная сила – мама. Это неправильно, главным в семье должен быть папа. Он ведь мужчина». В Вячеславе Викторовиче она почувствовала свой идеал мужской силы.

     На тренировках по гимнастике она очень старалась обратить на себя внимание, старалась изо всех сил выполнять упражнения безупречно. Щёки её горели жарким румянцем, в глазах вспыхивали искры, ей так хотелось взять тренера за руку, она стеснялась своего желания и краснела ещё больше. Боже мой! Она была готова ласкать и гладить даже его одежду. В своих мечтах она закрывала глаза и представляла себе это. Однажды, будучи в таком состоянии, она не заметила, как к ней подошёл тренер. «Люся, ты что спишь?» - возмутился он. «Если ты хочешь спать, иди домой», - сказал он. «Нет, - начала девочка, - я не сплю. «Я задумалась» - «Ладно, - сказал тренер. – Наверное, ты действительно устала, иди домой» - «Я не устала», - сказала Люся, вскочила и на руках сделала колесо.

     «Ого! - произнёс тренер. – Хорошо, иди на брусья». Люся прекрасно выполнила задание. Тренер смотрел-смотрел на неё долго, потом сказал: «Ты, Люся, сегодня в ударе. Влюбилась, что ли?» - «Влюбилась в вас», - ответила девочка. Тренер засмеялся: «Не говори глупости. Заруби себе на носу. Спортсмен, если хочет добиться успеха в спорте, должен быть влюблён только в спорт. Поняла?» - «Нет» - «Люся, во-первых, я люблю свою жену, альтернативы нет. Поняла?». Люся кивнула головой. «Во-вторых, ты хочешь стать большой спортсменкой?» - «Не знаю» - «Вот когда захочешь, тогда и поговорим. А сейчас занимайся в коллективе, вместе с девочками».

     Люся ушла с тренировки, расстроенная и убитая горем, - её не любят. Целый день она горевала, и на второй день ничего не хотела делать. Всё валилось у неё из рук. Мама заметила, что Люся чем-то расстроена, но лезть в душу было не принято в их семье. Люся любила блинчики с вареньем. Мама растворила тесто, напекла блинов и позвала Люсю пить чай, но блины не доставили ей радости. Зинаида Исааковна вдруг догадалась о непрошеном недуге дочери, и она сказала: «Люся, хочешь, я расскажу тебе о своей первой любви?» - «Разве это был не папа?!» - «Нет. У всех в жизни бывает детская любовь. Она разная. Мы жили трудно, но сила нашей семьи заключалась в одном – у нас было много друзей и родственников. И я, примерно в таком же возрасте, как ты, влюбилась в двоюродного брата. Он сразил меня своей красотой, стройностью. Он был чернобровый, знал много стихов наизусть. А для девочки этого достаточно, чтобы влюбиться. Да, а ещё он был сильный и мужественный, и мне это очень нравилось.

     Мне хотелось взять его за руку и держать и чувствовать его силу. Но мужчины толстокожие. Я взяла его за руку, а он не понял меня. «Зинка, ты чего?» - спросил он. Тогда я призналась ему в любви. Он рассмеялся и сказал: «Выброси это из головы. Она влюбилась. Тоже мне Татьяна Ларина» - «Да, Татьяна» - «Ещё раз скажешь, я тебя побью», - сказал и ушёл. Я поплакала над своей несчастной любовью. Утром проснулась. Солнце светит. Мне так стало радостно, что жизнь продолжается, и она прекрасна». Люся прижалась к маме и расплакалась. Ей стазу стало легче, оттого что она ни одна в этом мире, и есть родственная душа.

     Другие переживания испытывали Люсины подруги. Леля дружила с Мишей. Она не испытывала к нему никаких чувств. Он был ей просто другом. А Мише подруга очень нравилась. Он начал ей говорить разные комплименты: «Леля, у тебя красивые волосы» - «Волосы как волосы, обычные» - «Ты же не видишь себя со стороны» - «Миша, перестань говорить глупости», - отрезала девочка. Миша сидел, вздыхал и ничего не говорил, и ушёл. Потом его долго не было. Леля стала скучать по нему. Наконец, он появился и сказал Леле, что он с родителями переехал в другой район и приходить часто к ней не сможет. «Ладно, - сказала она, - давай будем переписываться». И завязалась переписка. Миша писал много и страшно безграмотно. Леля писала лаконично, но грамотно. Она указывала Мише на его письменные ошибки, и вдруг Миша прекратил писать – он оскорбился на Лелины замечания, хотя переписка с Лелей пошла ему на пользу. Он стал писать грамотнее.

     Леля вздыхала и уже жалела, что делала замечания Мише: мальчишки такие ранимые. Девочки ей сказали, что Миша теперь ей не напишет. Мужчины не любят, чтобы женщина во всём первенствовала. Лучше было притвориться тупой, глупой и дико безграмотной, тогда мужчина будет чувствовать себя на коне. Леля этого не понимала: «Что, беспросветная дура будет ему по сердцу?» - спросила она подруг. Девочки ответили: «Да, так он не будет считать себя человеком второго сорта. Такая женщина не будет его учить и тыкать в его ошибки, унижая этим самым». Леле не дано было этого понять.

     У Нели, блондинки и красавицы, случилась другая история. Она влюбилась в Глеба, начитанного мальчика из богатой семьи. Он красиво ухаживал за Нелей, водил её и её маму в кино, в театр. Неле было пятнадцать лет, когда она согрешила с Глебом. По-видимому, хотела привязать его к себе. Но мальчик сразу к ней охладел и перестал появляться в их доме. Всё осложнилось тем, что Неля забеременела. Рожать так рано было опасно. К тому же, Глеб тоже был несовершеннолетним, и ребёнка и жениться не желал. Решено было – делать аборт. После него Неля не смогла иметь детей, и вся жизнь девочки-припевочки пошла наперекосяк.

      Лиза тоже вляпалась в историю. Любое женское сердце жаждет ласки и любви. В пятом классе Лизу посадили за парту рядом с Галей, красивой и хорошей девочкой. Они дружили, вместе делали уроки и гуляли. Галя выполняла любые Лизины капризы. И Лиза привязалась к ней всем сердцем. Отсутствие мужчин в жизни девочки сыграло свою роль. Видя завиток над Галиным ухом, Лиза вдруг испытала жгучее чувство любви к Гале, жар разлился по её телу. Она нежно поправила Галин локон и погладила её по шее. И такая сладкая истома охватила её.

     Галя отмахивалась от Лизы, как от назойливой мухи. И в конце концов они поссорились. Галя была груба и не отвечала взаимностью. А Лиза была гордой. Девочки больше не общались, и Лиза страшно страдала. Галя стала дружить с Риммой. Лиза ужасно её ревновала, но вида не показывала. Только, спустя пять лет, это чувство отпустило Лизу, и Галя стала ей безразлична. Став взрослой, Лиза с улыбкой вспоминала эту девическую привязанность к подруге, так как не было рядом мальчиков. А те, что были, вызывали одну неприязнь и раздражение.

     По-видимому, и в мужских школьных коллективах возникали юношеские привязанности. Брат Лизы Алик имел много друзей, но всю жизнь он дружил с Димой, с которым учился в одном институте, на одном факультете и в одной группе. Они везде и всегда ходили вместе. Их так и называли «Сиамские близнецы». Они нашли подруг, женились, каждый имел свою семью, но продолжали дружить и встречаться теперь уже семьями, даже когда жизнь их разбросала далеко друг от друга - в разные края.

   
22. Болячки и медицина
   

     В Советское время медицинское обслуживание было бесплатным. Заболел, вызвал врача на дом, приехал участковый врач, выписал рецепт, назначил лечение, для работающего взрослого выдал больничный лист.

     Лиза часто болела простудными заболеваниями – ангиной. Разгорячённая у горячей плиты она нередко выскакивала на улицу, раздетая, чтобы вынести мусорное ведро, на пять минут - одеваться не хотелось. Было жарко и казалось, минута холодного воздуха не навредит. А в конечном итоге, это оборачивалось простудой. Кроме того, она приносила из сарая мороженую со снегом бруснику на тарелке или блюдце. И сразу начинала её ледяную глотать. Побывав на морозе, ягода становилась сладкой. Угощение лучше всякого мороженого.

     Зимой одевались тепло. Зимние пальто шили на ватине, курток не было. Кто жил побогаче, носил шубы. Вместо сапог, тогда люди обували валенки, по цвету – чёрные, серые и белые. Это – вяленая обувь, тёплая и мягкая. Валенки делали высокими, они полностью закрывали икры. Ногам в них было комфортно и вольготно, было место и для шерстяных носков. Когда валенки изнашивались, и в них зияли дырки, их подшивали дратвой в несколько рядов. Носили бурки и пимы.

     Женщины раньше знали такую обувь, как боты. Их делали на каблуках, внутрь их вставляли туфли. Придя на работу, боты снимали и ходили в туфлях. Мужчины, чтобы не промочить обувь, поверх ботинок обували калоши. Боты и калоши изготовляли из резины. Калоши надевали иногда на валенки в сырую погоду. Постепенно эта обувь ушла в прошлое.

     Существовало золотое правило – заботиться о том, чтобы ноги были сухими и тёплыми. Если человек заболевал простудой, первым делом грели ноги в горячей воде с горчицей, затем насыпали сухую горчицу в шерстяные носки. И надевали их на распаренные и хорошо вытертые ноги. Насморк быстро проходил. Если был кашель, ставили на грудь, бок и спину горчичники. На другой день делали винно-водочный компресс. Итак, в течение недели чередовали: день – горчичники, день - компресс. Кашель быстро проходил.

     Обязательно делали лечебные чаи с малиной и с мёдом (но много позже), чтобы хорошо пропотеть. Детям давали пить горячее молоко, с содой, сливочным маслом и с мёдом (или сахарным песком). Из-за простуды Лиза часто пропускала школьные занятия. Но девочки-пионерки из класса навещали её и по очереди приносили домашние задания, и Лиза не отставала от класса.

      Однажды она поленилась выполнить домашнее задание и явилась в школу с невыученным уроком. Классный руководитель, он же преподаватель геометрии Василий Николаевич вызвал её к доске доказывать теорему. А она не знала. «Два», - сказал строго учитель. «Я болела», - возразила Лиза. «Почему Галя тоже болела, выучила, а ты нет. Это отговорка». Лизе было до слёз обидно, тем более что поставили в пример Галю. Но больше таких проколов с нею не случалось. Это для девочки был хороший педагогический урок.

     В больнице Лиза лежала только один раз в третьем классе. Заболела скарлатиной. Её увезли в больницу, а домой приехали работники санэпидстанции и обработали хлоркой всю комнату. В больнице Лиза пролежала ровно месяц, контрольных не писала. И осенью с нею занималась учительница. Девочка ходила к ней домой на индивидуальные занятия. Всё делалось бесплатно. Учительница объясняла ученице дроби и другой материал. Однажды Лиза пришла на урок, в доме учительницы только что пили чай с мятными пряниками. От неё пахло так аппетитно, и Лиза стала мечтать о мятных пряниках. А их, как назло, почему-то нигде не продавали. С тех пор запах мятных пряников стал для Лизы запахом детства.

     Лиза терпеть не могла запаха хлорки, но хлорку для дезинфекции использовали после войны в медицинских учреждениях очень широко. Рекомендовалось дома мыть пол с хлоркой. Продавали в магазинах хлорамин, и люди пользовались им. Теперь хлорка считается опасной для здоровья человека. Всё течёт – всё изменяется, по известному изречению Гераклита, древнегреческого философа.

     Сразу после войны, чтобы у детей, ослабленных вследствие скудного питания, не было рахита, медики предписывали пить им рыбий жир. И все родители, нравилось или не нравилось это детям, утром перед едой давали детям пить столовую ложку рыбьего жира. Лиза, не избалованная радостями жизни, проглатывала рыбий жир за милую душу. Леля, поклонница героического образа жизни, пила рыбий жир, как будто Жанна Д*Арк шла на подвиг. Не поморщившись, она мужественно пила его и после этого выглядела героиней, обуздавшей врага. Молчаливая и покорная Люся выпивала «эту гадость» молчаливо и покорно.

     Неля, избалованная шоколадными конфетами и другими сластями, делала мерзкую мину, стискивала зубы и сквозь них пила рыбий жир, который становился от этого ещё более неприятным, потому что подобным образом она задерживала проникновение жидкости в организм и ощущала каждую молекулу её. Но тем не менее, медицина делала своё доброе дело и спасала детей от многих недугов. 

     Эпидемии гриппа случались в каждый год. После войны прививок не делали, а потом стали делать. От гриппа спасались аспирином, стрептоцидом (был ещё красный стрептоцид), потом их изъяли из производства, чуть позже появился антигриппин. Но обычно ставили горчичники или банки. Маленькие баночки смазывали внутри спиртом или одеколоном, зажигали лучину или спичку, совали буквально на секунду внутрь баночки огонь, убирали огонь и ставили банку на спину. Спину закрывали одеялом и оставляли их на спине на пятнадцать – двадцать минут. Банки хорошо прогревали и оттягивали простуду.

     Если был сильный кашель, дышали под одеялом или под полотенцем над горячим паром от сваренной в мундире картошки. Хорошо помогало. Пили жжёный сахар. На столовую ложку клали сахарный песок или кусок сахара, смачивали каплей воды и плавили сахар над огнём до коричневого цвета. Затем ложку со жжёным сахаром опускали в стакан с водой. И эту воду пили. Кашель становился меньше. От кашля пили безобидные сладкие эликсиры, принимали таблетки термопсиса на травах, но лучше помогали таблетки кодеина и кодтерпина. Потом они тоже исчезли из аптек.

     Дети много бегали, ссадины, царапины, раны – известное дело. Не было в аптеках тогда лейкопластырей. Вместо них к ране привязывали листик подорожника. Леля упала и прибежала к маме, из колена сочилась кровь. «Иди и сорви подорожник», - сказала ей мама. Леля выбежала во двор, возле крыльца сорвала листик подорожника и принесла маме. Она под умывальником сполоснула его и приклеила к колену дочери, завязала бинтом. За ночь сок подорожника дезинфицировал рану. На утро она уже затянулась. Повязку сняли, колено было здоровым. Для промывания ран использовали в домашних условиях раствор марганцовки, пользовались йодом, зелёнка появилась много позже.

     Для здоровья главное значение имело хорошее питание. В каждой семье квасили капусту. У Карташовых была для этого деревянная кадка, резали-шинковали капусту и морковку всей семьёй вместе, мяли её с солью и сахарным песком (чуть-чуть), добавляли обязательно клюкву. Капуста получалась сочной. Соль клали в пропорции – один к десяти. Сто граммов соли на десять килограммов капусты. Выдерживали в тепле четыре дня, капусту протыкали палочкой в нескольких местах, чтобы воздух выходил и быстрее шёл процесс квашения. Когда капуста была готова, её закрывали куском холщовой ткани, сверху клали круг и на него груз – камень, любую тяжесть. И выносили кадку на холод – в сарай. Когда надо было, ходили в сарай и брали, сколько требовалось. Квашеная капуста была замечательным источником витамина С.

     Хлеб, картошка, рыба, мясо, свёкла, морковь, лук, чеснок, укроп, солёные огурцы и помидоры. Это была главная еда.

     Щи, борщ и супы варили на мясном отваре, рыбный – на рыбном. Никаких суррогатов, кубиков тогда не было. Добавляли овощи. Соль, лавровый лист, чёрный перец. В молочный суп с овощами клали много чеснока и сливочное масло, в грибной суп – тоже, добавляли молоко. Еда в послевоенные дни была довольно простой, ели каши: пшённую, манную, рисовую, овсяную. Гречки не было в продаже. Её не выращивали много. Пекли блины и пироги.

     Тётя Маруся пекла домашний хлеб, он был свежий и душистый. Валентина Андреевна отдавала предпочтение печенью, чтобы порадовать Нелю. Зинаида Исааковна пекла мацу – пресный хлеб из пшеничной муки в виде тонких сухих лепёшек. А вообще, эта еврейская семья была обрусевшей, мама Люси пекла часто блины и пироги. Анна Павловна делала тесто на опаре и пекла пироги с рисом и яйцами, с рисом и рыбой, с капустой и сладкий пирог с яблоками. Когда заготавливали много брусники, пеклись пироги с красной ягодой.

     Большое место в послевоенной жизни занимала треска. Её продавали в свежем и солёном виде. Обычно хозяйки отмачивали солёную треску и отваривали, поливали её растительным маслом или уксусом – слабым раствором. И ели с горячей картошкой.

     Зинаида Исааковна варила из ягод кисели, а из сухофруктов – компоты. Анна Павловна их варила только по воскресеньям. Суббота тогда была полным рабочим днём. Это позже сделали субботу сокращённым днём, а ещё позже – выходным. После войны для всех трудящихся существовала шестидневная рабочая неделя.

     В доме удобств никаких не было – туалет на улице. В зимнее время на улицу в туалет не ходили, для этого стояло дома ведро, которое выливали в помойку. Выгребные ямы часто чистились ассенизаторами. Ямы обрабатывались тоже хлоркой. Водопровода не было, воду приносили из колонки, умывались из умывальника. Мыться один раз в неделю ходили в баню, были там и парилки.

     Лиза, когда подросла, в баню ходила одна, но с нею несколько раз случалась беда. Помывшись в бане, она выходила одеваться и теряла сознание. Сердобольные люди помогали ей. Наконец, кто-то сказал ей: «Девочка, тебе нельзя ходить в общее отделение. Здесь тебе жарко. Ходи в душ». Лиза послушалась и стала мыться в душе. Тогда в банях можно было купить и ванну, и душ.

     Дома своими средствами лечили желудок – рисовым отваром, живот – калганом, суставы – настоем водки и перегородок от грецких орехов.

     В Советское время врачи служили не за страх, а за совесть. Все силы беззаветно отдавали своему делу. Не было платных услуг. Дело врачей, сфабрикованное при Сталине, - дело рук тех же верноподданных, что браво щёлкали шпорами во имя своей карьеры. Люди всё принимали за чистую монету, никто никогда не усомнился в том, что это была подстава, фальшивка. Сожалели позже, когда узнали правду. Но была ли это правда? Опять всё списали на Иосифа Виссарионовича, а карьеристы остались при своих медалях и регалиях. Как удобно, мёртвые молчат – не могут себя защитить.

     Задача медицины: оберегать, предупреждать и лечить. Так, вот в Советское время с этой задачей медицина справлялась. В каждой поликлинике имелись для женщин смотровые кабинеты. В каждые полгода работающая женщина должна была проходить осмотр гинеколога. Много было предупреждено страшных болезней. К сожалению, Зинаида Исааковна не работала, поэтому не посещала смотровой кабинет. Она уже чувствовала, что тяжело болеет, но идти к врачу боялась. Кончилось всё тем, что, когда она пришла к врачу, болезнь оказалась запущенной. И в расцвете лет красивейшая женщина ушла раньше времени из жизни.

     Сразу после войны перед медициной стояла огромная задача – победить беду, которая была в каждой семье. Она называлась «педикулёз». Бельё стирали, кипятили, гладили. У Карташовых всегда на плите стоял горячий утюг. Бельё всё гладилось тщательным образом. Анна Павловна даже зимой ходила полоскать бельё на прорубь, брала с собой Лизу. Девочка отжимала ледяное бельё. Руки её закоченели, но она была рада, что помогла маме.

     В школе постоянно проверяли у девочек волосы, есть ли там вошки. Девочки перед тем, как помыть волосы, натирали их керосином, ходили с повязкой на голове примерно час, потом мыли волосы мылом – шампуней не было – и полоскали волосы водой, в которую добавляли уксус (не эссенцию). Мигом пропадали и гниды, и вши. Страна победила это общее заболевание, которое, по-видимому, было связано ещё и с истощением нервной системы людей.

     Много детей болело туберкулёзом. Всем детям делали прививки – Манту для выявления заболевания и рентген лёгких. Когда Леля заболела, её забрали в больницу и долго лечили, потом отправили в санаторий почти на полгода, где она лечилась и училась. Приехала домой Леля абсолютно здоровая. Но она всё равно стояла на учёте в туберкулёзном диспансере. И все дети, больные и угрожаемые, ставились на учёт в диспансер.

     Вся медицина в Советское время была бесплатной. И каждый человек чувствовал заботу о себе со стороны медиков. Домой приходили патронажные сёстры как к детям, так и к старикам, и тогда, когда больной требовал ухода.

 
23. Учком


     В семилетней школе, где учились девочки, была общественная ученическая организация, её возглавлял учком – ученический комитет. В него входили представители от каждого класса. Странно, но их назначали сами классные руководители. В пятом классе к Лизе подошла учительница Ольга Васильевна и спросила её: «Ты хочешь быть в учкоме?» - «Я не знаю, что это такое» - «Это ученический комитет школы. Твоя обязанность – знать, как учатся ребята в твоём классе. Если есть двоечники, то нужно с ними вести работу» - «Какую?» - «Нужно поговорить с учеником, узнать, почему он получил «двойку». Может быть, он не понимает материал, значит, попросить помощи у пионеров, чтобы к нему прикрепили шефа, чтобы тот позанимался с ним» - «Как же я могу разговаривать с двоечниками, если у меня у самой есть в тетрадях «двойки»?» - «Лиза, пришло время подумать о своих «двойках» и исправить их» - «Я постараюсь». Согласившись войти в учком, Лиза взяла на себя ужасную ношу. Уже нельзя было получать «двойки». «Я теперь не принадлежу себе, - подумала Лиза. – Прощай свобода! Но зато я буду делать полезное дело для людей, для нашей школы».

     В класс Лизы как раз привели новую девочку. Она приехала из Ленинграда. У неё по всем предметам стояли двойки. Лиза решила поговорить с ней. «Меня зовут Лиза, - сказала она, - а тебя?» - «Лина», - ответила девочка. «Очень приятно», - продолжила знакомство Лиза. Девочка молчала. «Ты приехала из Ленинграда?» Лина согласно кивнула головой. Говорить с Лизой она откровенно не хотела. Тогда Лиза спросила напрямик: «Тебе нужна моя помощь?» Девочка вместо ответа отрицательно покачала головой. Лиза впервые почувствовала себя по-дурацки: с ней откровенно не хотят разговаривать и тяготятся её обществом. Девочки возвращались из школы домой. Они дошли до угла, и вдруг Лина остановилась и внятно, громко и холодно произнесла: «Всего хорошего!» - повернула налево и зашагала прочь от одноклассницы. «До свиданья, Лина», - сказала ей вслед Лиза. Она была ошеломлена этим недружелюбием и ледяным расставанием. Лиза долго размышляла дома о Лине, потом начала учить уроки и забыла о ней. К счастью, девочку перевели в другую школу.

     Встретившись с подругами, она рассказала им о своей новой миссии. «Теперьты будешь душегуб», - словно со знанием дела, сказала Неля. «Я не собираюсь никого казнить и миловать, только помогать». Леля возразила Неле: «Неля, ты всегда всё преувеличиваешь» - «Ничего не преувеличиваю. Но как Лиза может помочь двоечнице?» Леля опять ей возразила: «Может, ещё и как. Вот в нашем классе учатся двойняшки, приходят в школу вечно голодные. На голодный желудок учёба не пойдёт. Вот у них и «двойки». Неля упорствовала: «А что Лиза может накормить их?» - «Я могу учителю сказать, что девочки приходят голодными в школу, и там уже учителя будут решать, как помочь им». Леля поддержала Лизу и согласилась, что она взялась за хорошее дело.

     Люся сказала, что она бы не смогла этим заниматься: «У нас в классе есть ленивые девочки, получают то «пятёрки», то «двойки». Что ты с ними будешь делать?» - «Ещё не знаю», - сказала Лиза.

     После войны в школе детей не кормили, как сейчас. Дети брали из дома хлеб с маслом или лепёшки, у кого что было взять. Несколько позже появился школьный буфет. Там дети могли купить винегрет, булочки, жареные пирожки с повидлом, чай. В четвёртом классе учительница стала выдавать детям по кусочку чёрного хлеба. И много-много позже, когда уже учились дети Лизы при Советской власти, детям из малообеспеченных семей давали бесплатные обеды. Остальные дети вносили за обеды плату. Бесплатно питались и спортивные классы из олимпийского резерва.

     Ольга Васильевна курировала ученический комитет школы. В субботу она собрала после занятий ребят, кто в него входил, рассказала, что роль учкома в жизни школы большая и ответственная. От членов учкома зависит успеваемость школы. Лиза спросила: «А что делать, если кто-то постоянно ленится?» Ольга Васильевна велела этих ребят особенно взять на заметку: «Таких ленивых девочек будем вызывать на учком и песочить». Лиза ойкнула. «Да-да, песочить, - повторила учительница. – Лиза, ты же понимаешь, если лентяя не поругать, то он будет и дальше лениться». Лиза кивнула головой в знак согласия.

     Началась большая работа. Лиза разговаривала с девочками, выясняла причины их «двоек», сама не назначала шефов, а подходила к звеньевым пионерского звена и спрашивала: «Как ты полагаешь, кто может помочь Люде?»

     Звеньевая могла сама назначить шефа: «Пусть поможет Римма». Потом они вместе разговаривали с Риммой. Если та соглашалась, шли к Люде и согласовывали время, когда Римма позанимается с Людой. Если звеньевая была в затруднении и говорила, что в её звене некому ей помочь, Лиза разговаривала с председателем пионерского отряда, и они вместе находили, кто возьмёт шефство. В конце недели Лиза с председателем и звеньевыми проверяли, работали ли их шефы. Успеваемость  в классе заметно повысилась. Но у Лизы появились явные недоброжелатели: ленивые девочки из класса побывали на учкоме, ушли оттуда в слезах и разозлились на Лизу: «Ишь ты, вообразила, что она тут пуп земли», - но стали побаиваться учкома и учить уроки.

     В седьмом классе Лизу выбрали председателем учкома школы. Она за два года работы в нём приобрела опыт общения с девочками и уже могла сама научить пятиклашек и шестиклашек, как работать в учкоме. Учком в школе стал очень авторитетным. У Лизы сердце сжималось от жалости в каждый раз, когда она видела слёзы на глазах девочек. Она скорее их отпускала. Однажды она получила «двойку» в тетради за письменную работу по математике., а ей нужно было разговаривать с двоечниками. Её терзали угрызения совести, но она не нашла в себе мужества сказать, что у неё в тетради «двойка». И заседание учкома прошло вяло и было размазано, она не задавала им никаких вопросов, и двоечников скорее отпустили. Она задавала себе один вопрос: «Кто ты такая, чтобы судить и стыдить двоечниц?!»

     Уже в старших классах Лиза избегала руководящих должностей. Но её всё равно выбирали. Больше времени Лиза отдавала драматическому кружку. В пятом классе из кружка художественного слова её перевели в драмкружок. И она играла в разных спектаклях: то учительницу, то мушкетёра Д*Артаньяна, то Марину Мнишек. Она увлекалась собиранием фотографий знаменитых киноактёров, и у неё были фото Орловой, Целиковской и Ладыниной. Но сама она уже не мечтала стать актрисой, хотя незнакомые соседские мальчишки, проявляющие интерес к ней, кричали ей вдогонку, называя её по имени одной из её героинь – учительницы Нины Сергеевны. Она слышала слова, брошенные ей вслед: «Вон, прошла Нина Сергеевна». Она улыбалась, потому что она была уже местная знаменитость.

     Неля не была согласна отдавать пальму первенства Лизке. «Кто она такая? – спрашивала она. – Никто. Задавала» - «Перестань злиться, - обрывала её Леля. – Я понимаю тебя. Тебе хочется славы, а её у тебя нет, а у Лизы есть» - «Ну знаешь», - злилась дальше Неля и уходила.

     А вообще-то Неля была талантливой девочкой. Она училась хорошо, умела красиво выступать, рисовала неплохо. Её выбрали в школьную редколлегию. Стенные газеты оформляла Неля, очень даже неплохо. Она умела писать широкими перьями. Очень живыми получались у неё молнии на двоечников. Редколлегия и учком работали дружно, помогали друг другу. Однажды она нарисовала карикатуру на Алю, которая под мышкой держала «двойку», а двумя руками тянула класс назад. Дети очень смеялись над карикатурой. «Спасибо тебе, Неля», - поблагодарила её Лиза. «Чего это ты меня благодаришь, как будто какая начальница?!» - «Потому что ты очень талантливая и большая молодец!» - «Обойдусь без твоих похвал. Подхалимничаешь». Леля сказала: «Неля, прекрати. Давайте лучше дружить, чем ссориться» - «А я не против, а всегда – за», - сказала Лиза и обняла девочек.

     Ученический комитет помогал в борьбе за хорошую дисциплину. Злостных нарушителей приглашали на заседания учкома. С человеком беседовали, пытались достучаться до его сознания, чтобы он понял, как трудно учителю вести урок, когда в классе стоит шум, дети разговаривают и шалят. И как трудно понять новый материал, если ученику не дают сосредоточиться, отвлекают его внимание. Так можно пропустить главное.

     Лена шалила на уроке алгебры и пропустила материал про то, когда в примере «минус» меняется на «плюс». Потом как ни пыталась решить пример, ничего не получалось. И пошли «двойки», но кто-то из ребят вдруг заметил её ошибку и объяснил ей это правило. Всё произошло оттого, что была невнимательной на уроке. В игривом настроении затеяли с Ниной на последней парте игру в ляпы. Учитель объяснял материал, а Лена и Нина играли и смеялись тихо, закрыв рот, радуясь, что учитель не видит, как им весело.

     Однажды на учком пригласили ворчливую Любу. Она постоянно пререкалась с учителями. Если учитель делал ей замечание: «Закрой книгу», - она захлопывала её так сильно, что вздрагивала от неожиданного хлопка сидящая рядом Таня. И мало того, она начинала ворчать: «Вечно ничего нельзя» - «Люба, учебник надо было открывать дома и учить материал к уроку, а не в классе, когда идёт опрос» - «Я учила. Что плохого в том, что у меня открыта книга?» - «Этим ты показываешь, что не готова к уроку» - «Ничего я не показываю», - не унималась Люба. «Хорошо, иди к доске и отвечай заданный урок». Люба хорошо училась и бойко ответила урок. «Вот теперь я вижу, что ты готова к уроку. Садись. Пять. И прекрати пререкаться». Но Люба с торжествующим видом вернулась на место и продолжала ворчать. «Эти учителя только и знают, что придираться». Но учительница её не слушала.

     И Любу пригласили на учком. «Люба, чем ты вечно не довольна?» - спросила её Лиза. «А тебе какое дело?» - спросила в ответ Люба. «Своим ворчанием ты отвлекаешь девочек от урока» - «Никого я не отвлекаю. Хочу и ворчу» - «Почему ты споришь с учителями?» - «Я не спорю. Я говорю своё мнение» - «А учитель спрашивает твоё мнение?» - «Не спрашивает» - «Не спрашивают, сиди и слушай, что говорит учитель». Кто-то из членов учкома сказал ей: «Если все на уроке начнут говорить своё мнение, будет не урок, а птичий рынок».

     «Предупреждаю тебя: если будешь пререкаться, учителя будут снижать тебе отметки на балл» - «Это не справедливо» - «Это справедливо. Из-за пререканий ты сокращаешь время учителя, которое он должен потратить, чтобы сделать опрос, и объяснить новый материал» - «Причём тут я?!» - возмутилась Люба. «При том, что ты мешаешь вести урок», - сказала девочка из пятого класса. Лиза задумалась и решила Лизе нанести смертельный удар.

     «Вот ты, Лиза, тут всех отчитываешь, а у самой, небось, тоже есть «двойки»?» - «К сожалению, есть, Люба, и я чувствую себя ужасно. Спасибо тебе, что сказала об этом. Мне сразу стало легче. Но кто-то должен помогать школе. Что ты об этом думаешь?» Люба не ожидала такого прямого откровенного признания. Она даже растерялась. «Ладно, я постараюсь не отвлекать учителей на уроке» - «А я обещаю тебе, постараюсь, чтобы у меня не было больше «двоек» в тетрадях».

     Люба ушла, члены учкома зашумели: «Ну и характер!» - «Ужас какой, спорит с учителем на уроке!» - «Избалована дома, вот и спорит». «Ладно, девочки, - сказала Лиза. – Она нам слово дала. А если будет продолжать, учителя снизят отметку по дисциплине» - «Так, с четвёркой по дисциплине у нас ведь исключают из школы» - «Да, к сожалению, так. Государство тратит на учение столько денег, что святая обязанность ученика – соблюдать дисциплину» - «У нас в классе тоже есть девочки, которые этого не понимают. Как им это объяснить?» - спросила Мария. «Девочки, давайте выпустим стенгазету, посвящённую дисциплине», - предложила Люда. «Вот ты и свяжешься с редколлегией и дашь им материал», - сказала ей Лиза. Люда согласилась.

     Номер газеты был очень острым. Нарушителей дисциплины нарисовали в разных видах: одна девочка мечтательно смотрела в окно, другая – сидела под партой и мяукала, третья и четвёртая - играли в «Морской бой», пятая – пререкалась с учителем, на «Камчатке» (так ребята называли последнюю парту) девочки были изображены козами и прыгали. Когда газета вышла, дети очень смеялись возле неё. Но в конце газеты стоял вопрос: «Узнай, кто это?» Дети постояли, подумали и тихо разошлись. Каждый из них мог нарушать дисциплину.

     Однажды члены учкома сами спросили Ольгу Васильевну: «Почему мы только ругаем ребят? Разве у нас нет примерных и хороших ребят, которых мы могли бы поощрить, наградить подарками?» И Ольга Васильевна попросила директора школы выделить деньги для поощрения хороших ребят, помог и родительский комитет школы. И по результатам первой четверти лучших ребят пригласили на учком и объявили им благодарность от имени школы за хорошую учёбу и успеваемость. А в стенгазете об этом написали. А в конце года лучшим ученикам вручили подарки. Это были книги. Дети не были избалованы подарками и очень радовались книгам.


24. Почта и переписка

         После войны почта аккуратно работала: доставлялись письма и другая корреспонденция строго по адресу, адресату в руки. Почтовых ящиков внутри дома сначала не было. Почту доставляли Советские почтальоны. Почтальон носил перекинутую через плечо огромную кожимитовую (из искусственной кожи) сумку, до отказа набитую письмами и газетами. Приходили письма, сложенные в виде треугольника. На нём была нарисована ручкой пятиконечная звёздочка, и письмо таким образом доходило до адреса, без конверта и марки. Конверты тогда были самыми простыми, безо всякого дизайна. На него наклеивали простую марку, обычно с изображением герба Советского Союза.

     Письмо опускали на улице в почтовый ящик. Ящиков для корреспонденции было много, их прибивали прямо на угол дома или возле одного из подъездов. На здании самой почты всегда висел почтовый ящик. И человек мог в любое время опустить туда своё письмо.

     Почтальоны доставляли письма, телеграммы в указанную квартиру, искали адресат и в руки вручали их. Позже появились внутри дома почтовые ящики сначала на каждой квартире, где не было коммуналок. А когда появились многоэтажки, почтовые ящики стали вешать на первом этаже дома на все квартиры подъезда. А в посёлках на улице устанавливали их в центре улицы – для всех или части домов, но в одном месте.

     Почта в Советское время была дешёвой и доступной для каждого человека. Конверты и марки стоили тогда копейки. Поэтому между людьми шла оживлённая переписка. У Анны Павловны была родная тётя. Она со своей семьёй жила в Ленинграде. Иногда, по делам службы или проездом, Анна Павловна заезжала к ним в гости. Она дружила с двоюродным братом Николаем и его женой Анной. Они шутили, понимали друг друга с полуслова. Николай звал в шутку сестру «Пульхерией Ивановной», а она его «Иваном Никифоровичем».

     Но переписывалась Анна Павловна только с тётей Маней (ласкательно от имени Мария). Мария закончила гимназию, ещё до революции. И письма её были дивными, грамотными и содержательными. Тётя Маня вырастила двоих детей – Николая и Василия, но Василий не вернулся с фронта – пропал без вести. Мать пролила потоки слёз по пропавшему сыну, и до конца жизни в её сердце жила эта горечь.

     Тётя Маня поддерживала связь со всеми родственниками. У неё было две сестры – Анна и Зоя. Анна рано умерла, а дочь её выросла с отцом Павлом Ивановичем и с мачехой. Сестра Зоя жила в Москве. Она была замужем за крупным инженером-путейцем. У неё родились двое детей – Валентина и Дмитрий. И тётя Маня, добрая сердечная женщина, поддерживала и с этой семьёй тесную связь.

     Родственники из разных концов страны приезжали к тёте Мане и останавливались у них на ночлег. Муж её работал экономистом. Николай был фотографом, а его жена вела домашнее хозяйство. У них родились трое детей.
     По переписке, Анна Павловна кое-что узнала о своей маме Анне, которая умерла, когда ей было всего семь лет. Это была Лизина бабушка. Она узнали, что мама любила музыку, и её любимый романс назывался «Ласточка». Она носила шляпы, с широкими полями, была очень добрая, детей угощала конфетами. Закончила гимназию, и почерк у неё был каллиграфический. Работала медсестрой. Своей сопернице – восемнадцатилетней девушке – она подарила белоснежную кофточку, всю в кружевах.

     Письма от тёти Мани читали вслух и перечитывали много раз. Так красиво они были написаны. Уже в десятом классе, на каникулах, Лиза поехала в Ленинград и остановилась у тёти Мани. И после этой поездки она тоже стала переписываться с тётей Маней. Лиза с восторгом писала ей, что она хочет выбрать такую профессию, чтобы быть полезной обществу, которое единственное в мире строит «лучезарный Коммунизм». Тётя Маня серьёзно ответила ей, что она гордится тем, что у неё есть среди родственников такая целеустремлённая девочка. С высоты своей мудрости, уже немолодая дама сумела поддержать лучшие струны неопытной души ребёнка. И не было насмешки по поводу того, что писала и во что верила девочка. И народ в целом верил в задачи, которые ставило правительство перед ним, и воспринимал всё всерьёз.

     В седьмом классе Лиза вдруг вспомнила о письме из Ленинграда от мальчика Гены Жучкова. Пришёл час, когда ей захотелось ему ответить, ведь Лиза подросла. Она уже забыла о тех насмешках, которым подвергалась от одноклассниц в пятом классе. Лиза написала письмо, в котором извинялась за свой долгий затянувшийся ответ. Она описала город, в котором жила, и его достопримечательности.

     Её город был основан Петром Великим и имел славную историю, связанную с кипучей деятельностью юного царя по созданию в стране сильной армии и флота. Здесь добывали железо, плавили чугун и отливали пушки и ядра, крепили мощь и могущество молодой России. Лиза сфотографировалась и послала свою фотографию. С огромным нетерпением девочка ожидала ответ. Но ответа всё не было. Примерно через месяц Гена ей написал. Оказалось, что её письмо приняли за служебное письмо и бросили его в коробку с квитанциями. И Гена случайно наткнулся на него.

     Мальчик написал, что он учится в мореходке, прислал несколько фотографий, где он сфотографирован был с друзьями. Лиза узнала, что он много читает. Уже прочитал рассказы Бориса Полевого о войне, а сейчас читает «Молодую гвардию» Фадеева. Она не согласилась с ним, что певица Майя Кристалинская квакает, как лягушка, и голос у неё никакой. Ей очень нравилась эта певица, но в письме она дипломатично не стала спорить с Геной.

     Когда переписка была в самом разгаре, Гена написал, что мореходка ему не нравится, а дисциплина его «достала», и он решил уйти оттуда. Лиза написала, что считает профессию моряка романтичной, хотя и трудной, и что все моряки – мужественные люди. Но Гена ушёл из мореходки и пошёл работать на завод к станку. Он был уже комсомольцем, и ему доверили возглавить комсомольскую организацию цеха.

     Через некоторое время Лиза узнала об его трудных отношениях в семье с мачехой и сводной сестрой. Она думала, что это были трудности его переходного возраста. Как могла, она поддерживала в письмах Гену, но однажды ответа долго не было. Много позже выяснилось, что сводная сестра распечатала Лизино письмо и устроила ему скандал, обвинив его в предательстве, что он пишет чужим людям об отношениях в семье.

     Это выяснилось после того, как Лиза побывала в Ленинграде на каникулах. Она решила встретиться с Геной, сходила к нему по адресу. Они погуляли, потом поехали вместе к тёте Мане. Лиза очень подружилась со своей троюродной сестрой Алей. Аля сопровождала Лизу в театры, в цирк, в зоопарк. Она была ленинградкой и хорошо ориентировалась в родном городе. Аля была красивой девочкой, белокурой, с голубыми глазами и тонкими чертами лица. Впечатлял изумительно-нежный цвет кожи. Прелестное произведение природы, сказал бы поэт.

     Лиза привела Гену к тёте Мане, и ей очень понравился мальчик. А Гена был очарован Алей. Он совершенно не смотрел на Лизу, а всё его внимание занимала Аля. Лизе это почему-то не понравилось, но она не подала даже вида. Аля отнеслась к Гене доброжелательно. У неё был добрый уживчивый характер. Лиза рассудила, что ребята живут в одном городе и могут дружить. Почему нет?

     Лиза уехала, и писем от Гены долго не было. Она решила, что не понравилась ему. Насилу мил не будешь. Вдруг, уже не ожидая, она получила от мальчика письмо. Он писал, что чувствует себя одиноким и покинутым. Лиза ответила ему, чтобы он не грустил, что, на самом деле, у него много друзей, что семья тёти Мани к нему очень хорошо относится, и что он может их навестить, ему там будут рады. Это было последнее письмо, которое написала Лиза. Писем от Гены больше не пришло. Дружба прервалась.

     Лиза переписывалась ещё с московской подругой, по возрасту – такой же, как и она. Москвичка была прямой противоположностью Лизы, ужасно легкомысленная особа. Она писала Лизе смешные письма и заканчивала его непременно банальностью, которая Лизу ужасно раздражала: «Жду ответа, как соловей лета». Лиза удивлялась её легкомыслию: она рассказывала, как она с друзьями ходит на танцы и шокирует всех танцами: «буги-вуги», быстрый фокстрот, чарльстон, рок-н-ролл. И «моралисты» осуждают их, называя «стилягами». Девочка считала за счастье танцевать эти раскованные танцы в такт ритма. Лиза любила танцевать танго и вальс.

     Девочку звали Мария, но она предпочитала, чтобы её звали «Мадлен», и компания так её и величала. Мария прислала своё фото с велосипедом, где она стоит возле калитки своего маленького деревянного дома. Девочка жила в пригороде Москвы и хотела быть «столичной штучкой», очень современной. В каждом письме Мария восторгалась Лизой, и это тоже стало раздражать Лизу И в конце концов она перестала отвечать на письма Марии.

     В Советское время посылать письма и поздравления было недорого. Поздравительная кампания была такой оживлённой, что каждая семья получала массу красивых открыток. Некоторые коллекционировали эти открытки, оформляли альбомы. Сами открытки были сделаны с большим мастерством. Марки со временем стали выпускать и продавать по темам: «Цветы», «Звери», «Космонавты», «Герои войны» и т. д.

     Валентина Андреевна вместе с Нелей стали собирать марки по живописи. И у них уже накопилась приличная коллекция. Неля хорошо знала картины разных известных художников. Иногда она менялась марками с Лелей. Леля покупала марки по теме «Цветы» и «Герои войны», но иногда отступала от тем и покупала марки, которые понравились. Люся собирала открытки, но хранила их не в альбоме, а в красивой коробке. Она приходила к Лизе с коробкой, и девочки с удовольствием разглядывали открытки, любовались ими.

     Однажды Неля спросила Люсю: «Хочешь, я тебе отдам свои открытки?» - «Неси», - согласилась Люся. Неля побежала домой, но вернулась без открыток. Бабушка не отдала их: «Неля, как ты можешь отдавать наши открытки?! Они же пришли к нам от наших друзей» - «Бабушка, мы же всё равно их выбросим, а Люся собирает» - «И ты могла бы собирать» - «Мне не интересно, я с мамой собираю марки» - «Ну, пусть полежат. Когда будем выбрасывать, отнесёшь Люсе» - «Ладно», - согласилась внучка. «Люся, - сказала Неля, - сейчас бабушка их не отдала, но, когда будет готова, я тебе их принесу». И через месяц Неля принесла целую стопку красивейших открыток.

     На почте люди оформляли подписки на журналы и газеты, стояли очереди. Рекламных изданий, как сейчас, не было. Люди много читали. И периодические издания не стоили дорого. Не было телевизоров, они появились много позже, и компьютеров не было, с его живым интернетом. Всю информацию люди получали через периодику. Газеты и журналы играли огромную роль в жизни людей. В местных газетах был раздел объявлений, но он, как правило, был небольшой. В газете можно было узнать: кто, с кем и когда разводится, кто вступает в брак, кто умер, писали некрологи.

     Посылки слали в деревянных ящиках, забивали их гвоздями или в наволочках. Адреса писали чернильным карандашом на влажной поверхности. Карташовы получали посылки с яблоками и другими фруктами из Молдавии. Там жило много их друзей и родственников. Леля приносила молдавские яблоки или орехи и угощала подруг. Семечки в их доме водились постоянно. Они их очень любили. На столе стояла тарелка с семечками. Дети приходили к ним в гости и тоже щёлкали семечки.
Источник магния.

     Однажды Леля принесла большущее яблоко, весом почти восемьсот граммов. Они разрезали его на четыре части. «А как называется сорт яблок?» - спросила Неля. «Апорт», - ответила Леля. «Таким яблоком можно накормить целую семью», - сказала Лиза. «А кто-то сказал, - поддержала Люся Лизу, - что, если есть фрукты с хлебом, будешь здоровым». Леля сбегала и принесла из кухни всем по кусочку чёрного хлеба. Девочки с удовольствием съели душистый домашний хлеб тёти Маруси и молдавское яблоко, которое ароматно пахло, и засмеялись: «Вот теперь мы будем здоровы». Настроение было весёлое. Леля завела патефон, поставила пластинку, и девочки стали кружиться и танцевать, а Леля улыбалась, довольная.

     Леля переписывалась с Мишей много лет. Они продолжали дружить. И, кажется, их дружба перешла в серьёзную любовь. Миша приезжал к Леле в каждый выходной, и они ходили гулять в парк или ходили в кино. Был уже десятый выпускной класс, Миша решил поехать учиться в Ленинград на инженера – строителя мостов. «Уедешь, - сказала Леля, - и меня забудешь» - «Я-то не забуду. Ты не забудь».

     Ребята расстались. Миша поступил в институт, уехал в Ленинград, часто писал Леле. Леля рассказывала о жизни Миши в Ленинграде. Ему очень нравился город, он описывал его живописно. Леля читала некоторые выдержки из его писем. Потом он рассказал об их вечерах, что ему на них скучно без Лели. «Хорошо, если бы ты тоже училась в Ленинграде, тогда мы с тобой вместе бы везде ходили. Тут есть Эрмитаж, Русский музей, много театров». Леля вздыхала, она тоже скучала по Мише. Так продолжалась до четвёртого курса.

     На четвёртом курсе письма стали приходить всё реже и реже, и вдруг Леля получила от Миши письмо, с извинениями, что он обязан жениться. Девушка оказалась в интересном положении. Леля вида не показала подругам, что она потрясена его предательством. Но ночью она горько плакала и навсегда прощалась со своей первой светлой и чистой любовью. Утром никто не заметил следов от её переживаний. Когда подруги пришли к ней, она сказала: «Горевать не будем. Что ни делается – всё к лучшему».

     И всё-таки, Леля переживала, она стала задумчивой и грустной, и девочки не могли её растормошить. Но время лечит раны. Леля поступила на экономический факультет и вышла замуж за очень хорошего парня. Он увёз её на Кавказ. Но Миша не забыл свою первую любовь. Прошло время – он стал разыскивать Лелю, писал её родным, просил, чтобы написали ему её адрес. Но на его письмо никто не ответил. Все помнили, какую травму он нанёс девушке, и не хотели, чтобы история повторилась. И, как ни странно, все дети Лели были похожи на Мишу. Это значит, что она помнила и любила его всю жизнь.

25. Спорт и Люся

     Когда Люся была маленькая, на занятия по акробатике её водила мама, потом девочка подросла и стала сама посещать уроки художественной гимнастики. Она часто ездила на спортивные соревнования, а когда возвращалась, сразу бежала к подружкам. Но рассказывать о соревновании она не любила, а девочки были не любопытными: не рассказывает, значит, нечем похвастаться. Подруги знали, что все её поездки оплачивают не родители, а государство: и гостиницу, и проезд по дороге, и проживание.

     На уроках физкультуры Люся была эталоном для подражания. Учитель обычно говорил: «Люся, покажи, как надо прыгать» Люся демонстрировала прыжок, и за ней прыгали остальные девочки. Конечно, по физкультуре у неё стояла твёрдая «пятёрка», зато по другим предметам были сплошные «тройки». Люся приезжала с соревнований, прибегала к подругам, и они ей объясняли пропущенный материал и помогали решать примеры и задачи.

     Девочки уже знали, что Люся – спортивная звезда школы. Она занимала высокие места, и в школе стояли завоёванные ею кубки. Люся была очень скромной девочкой и не любила, когда её хвалили.

     Однажды её взяли вместе с другими гимнастками для поездки в Москву на фестиваль. Она принимала участие в большом спортивном шоу – гимнастки изображали чашу в виде живого цветка, который открывался и закрывался волнами. Люся рассказывала об этом с восторгом. Потом девочки видели в документальном киножурнале этот эпизод. Но Люсю они, конечно не увидели, потому что там выступали тысячи гимнастов. Они вспомнили, что такой эпизод был в кинофильме «Цирк».

     Советское государство придавало большое значение развитию массового спорта. В семилетней школе был спортивный склад, в котором хранились лыжи разных размеров. Сначала их надевали на валенки, и дети учились на уроках физкультуры ходить на лыжах. Недалеко от школы была высокая горка. Учитель рассказывал и показывал, как надо правильно ехать с горы, чтобы не упасть. Лиза на всю жизнь запомнила эти уроки, и с любой горы она ехала, держа ноги на уровне плеч, присев и наклонившись вперёд. Лыжные уроки проходили иногда на широком дворе школы. Была проложена заранее лыжня, и девочки на морозе бегали друг за другом несколько кругов, вслед за учителем. 

     Позже в школах появились лыжи, с креплениями для ботинок. Ботинки были разных размеров. Иногда уроки проходили в лесу. На уроках физкультуры дети приобщались к здоровому зимнему виду спорта. Иногда девочки собирались и вместе ехали кататься на лыжах в лес. Лес очаровывал их своей зимней красотой. У Лизы не было своих лыж, и девочки доставали для неё лыжи у друзей. В школе давали ученикам лыжи домой, чтобы покататься в субботу и воскресенье или на все каникулы. Всё было бесплатно, никому даже в голову не приходила мысль – брать за это деньги.

     Девочки любили кататься с горок. Леля ходила с девочками, но не кататься, а гулять. Однажды Неля упала и запуталась в лыжах. Девочки очень смеялись, а Неля обиделась на них. «Ничего не вижу смешного», - сказала сердито она. «Ты бы увидела себя со стороны, так тоже бы смеялась, - сказала Леля. – Ты барахталась, как мышь в муке или как паук в снежной паутине – не разберёшь, где ноги, где руки» - «Вы злые и нехорошие подруги, - сказала Неля. – Не хочу с вами дружить» - «Неля, извини нас, не сердись», - сказала Лиза. «А почему ты упала?» - «Не знаю» - «Ты не ударилась?» - «Как будто всё в порядке» - «Тогда хорошо. Поедемте вон с той горки», - позвала всех Лиза. «Я боюсь», - сказала Неля. «Если ты не преодолеешь сейчас себя, то будешь всегда бояться», - сказала со знанием дела Люся.

     Неля была отважная девочка. Она послушала Люсю, оттолкнулась первая и поехала вниз. Девочки с тревогой наблюдали за ней. «Молодец, Неля», - похвалила её Леля. Девочки обрадовались и поехали друг за другом с горы.

     Девочки вернулись с прогулки все красивые розовощёкие. «Мама, - спросила Лиза, - но почему у меня такой румянец?» - «Ты же с мороза. У всех такой румянец, кто приходит в дом с мороза» - «Я, когда с улицы прихожу домой, у меня всегда румянец»- «Вот и хорошо. Это здоровый румянец» - «Я уже большая, а у меня румянец, как у младенца», - продолжала переживать девочка. «Лиза, - сказала Анна Павловна. – Перестань говорить глупости». Но потом Лиза заметила, что у её подруг после прогулок тоже есть румянец на щеках, и сразу успокоилась.

     В советской школе дети сдавали нормы БГТО, что означало «Будь Готов к Труду и Обороне», а в старших классах и в институтах – нормы ГТО – «Готов к Труду и Обороне». Те, кто сдал эти нормы, носили значки.
 
     Девочки спрашивали друг друга: «Ты сдал номы БГТО?». Сдала все нормы Люся, она же спортсменка. Лиза плохо прыгала в длину и через планку. Неля вообще не была спортивной. А у Карташовых самыми спортивными были Алик и Света. Они носили значки БГТО, и девчонки им завидовали.

     Когда город их расстроился, появились новые районы, во дворах этих домов стали строить хоккейные коробки для детей, каток заливали, и дети могли кататься и заниматься спортом. В магазинах можно было купить коньки с ботинками разных размеров по доступным ценам. И дети катались в своё удовольствие, а кто хотел, мог записаться в хоккейные секции. Их было много. В советское время занятия проводились бесплатно. Можно было научиться кататься даже на фигурных коньках. У Лизы была подруга в восьмом классе, её брат занимался в секции фигуристов. Очень красиво катался и стал профессионалом.

     После седьмого класса девочки пошли учиться кто куда. Неля и Леля поступили в кооперативный техникум, чтобы стать бухгалтерами. А Лиза пошла учиться в восьмой класс. Люся долго думала и тоже решила получить среднее образование, хотя тогда оно было необязательным.

     В восьмом классе ввели совместное обучение мальчиков и девочек, и для девушек и юношей это было шоком. Люся, будучи ужасно застенчивой, выходила отвечать и говорила так тихо, что учительница белела от злости. Люся совсем терялась, и учительница ставила ей «тройку», хотя девочка отвечала на «пятёрку». Но Лиза не реагировала на оценки никак. Она скорее возвращалась на место и, с облегчением вздохнув, садилась за парту. В школе были тогда парты, а не столы. Внутрь можно было убрать портфель. Парты были маленькие и большие: для высоких и низких учеников. На парте даже было углубление для чернильницы, чтобы она не проливалась. А писали ручками с перьями. Даже, когда появились авторучки, в школе не разрешали писать ими.

     У Лизы был конфликт с учительницей по алгебре. Лиза тайком приносила авторучку и писала ею. Это было так удобно. Не было клякс. Но, увидев у Лизы опять авторучку, учительница, с упрёками, забирала её у девочки, повторяя одни те же слова: «Не полагается. Можно писать только ручкой с пером». Лизе она авторучку после урока возвращала. Я думаю, что сейчас она сама понимает, какая нелепая ситуация тогда была. Школа выступала против прогресса, требуя волосяного письма у учеников. От чернил у Лизы в тетрадях всегда были кляксы. А с авторучкой их никогда бы не было.

     Лиза тоже была застенчивой, как и Люся. Она ужасно волновалась, когда её вызывали отвечать урок к доске. Она боялась перед мальчишками быть смешной и нелепой. Она шла к доске, словно сквозь туман, но, кое-как овладев собой, начинала отвечать урок. Ей во многом помогала в преодолении себя актёрская деятельность. И всё равно она в каждый раз очень волновалась.

     В неё влюбился рыжеватый мальчик Николай. Он ещё больше волновался, когда его вызывали к доске. Всё его лицо горело пламенем, а по шее были рассыпаны красные пятна. Лиза, проучившись в одной школе, на следующий год перешла в другую. Узнав об этом, вслед за ней, поменял школу и Николай, но он не попал в один класс с Лизой, хотя очень хотел. Класс был переполнен, и его туда не записали, хотя он очень просил.

     Николай через друзей приглашал Лизу в кино, но он ей не нравился. И она не хотела его обнадёживать. Считала это бесчестно. Но мальчик серьёзно был увлечён Лизой. Он провожал её до дома в каждый день, шёл на расстоянии так, чтобы она этого не заметила. Лиза и не видела, только одноклассницы ей об этом в каждый раз сообщали. «Я ему повода не даю. Он мне не нравится». На парте, где он сидел, были вырезаны Лизины инициалы – любовь.

     Николаю хотелось всеми силами понравится девочке, он хорошо ходил на лыжах и стал чемпионом. Но насилу мил не будешь. С Лизой его ожидало полнейшее фиаско. Лиза уважала его и только. К тому же она считала всех спортсменов ненадёжными людьми, с которыми нельзя построить крепкую семью. Николай, конечно, не знал и даже не догадывался об этом.


26. «А что дальше?»


     Иосиф Виссарионович Сталин занимал в жизни страны огромное место. В книгах о войне дети читали, как люди шли в бой с именем генералиссимуса: «За Родину! За Сталина!» В конце книги всегда напоминалось, что страна Советов под руководством вождя строит Коммунизм. «Что такое «коммунизм»?», - спрашивали дети, и им разъясняли: люди будут получать не по труду, как сейчас, при социализме, а – по потребности». Такая формулировка нравилась и даже завораживала, но неизменно возникал другой вопрос: «Неужели такое возможно?»


     Девочки обсуждали, что бы они хотели получить по потребности. «Я, - сказала Лиза, - потребовала бы себе фигурные коньки и пианино» - «А я, - поддержала её Леля, - чтобы мне сделали операцию на ногах, и я тогда могла бы танцевать и кататься на лыжах и коньках» - «А я бы хотела жить в отдельной квартире, а не в такой маленькой комнатке, в какой мы ютимся», - помечтала Неля. Одна Люся молчала. «Что ты молчишь?» - спросили её девочки. «Я даже не знаю. Мне так многого хочется» - «Ты назови самое главное» - «Новую спортивную форму, туфли, потому что я хожу в маминых».

     Когда Сталин выступал по радио, все слушали его с благоговением. В обществе существовало общее обожание вождя. К праздникам, посвящённым датам Октябрьской социалистической революции, коллективы делали Иосифу Виссарионовичу трудовые подарки: ткачи ткали ковры с портретом вождя, судостроители выпускали корабли с его именем, поэты посвящали ему стихи. Всё это делалось искренне и от души.


     Лиза слушала разговор бабушки и мамы. Они все были в кино, и в киножурнале показали Сталина на трибуне во время ноябрьского парада. Сталин был скромным человеком и не любил на людях появляться часто. Это высоко ценили в нём в народе.
 
     Он не разъезжал по разным странам, как это делал Хрущёв, тратя на свои поездки народные деньги. И он же, пресмыкавшийся перед вождём, разоблачил «культ личности» Сталина, когда он умер. Силён!


     Сталина показали, он держал руки на животе, скрестив пальцы, и большими пальцами вращал в одну и в другую сторону, что вызвало улыбку у людей. Это движение очень понравилось бабушке Лизы, и она даже их повторила. В атмосфере общего обожания вождя трудно было его ненавидеть.


     А в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году пятого марта Сталин умер, и народ воспринял его смерть как огромное горе. А раньше ещё - третьего марта - умер дедушка Лизы. Он был ровесник Сталина. И на торжественной линейке в школе по поводу траура вождя по лицу Лизы текли горькие слёзы. Плакала не одна Лиза. Горе было общим. Лиза спросила маму Анну Павловну: «Как же теперь без него мы будем жить? Что будет дальше?»


     Девочки тоже искренне горевали по поводу смерти вождя. Они тогда учились в седьмом классе семилетней школы. Им было по четырнадцать лет. Они могли уже серьёзно решать, что делать дальше. Перед ними были открыты все дороги в свободной стране победившего социализма.

      
27. Кризис доверия власти


     Сразу после смерти вождя Иосифа Виссарионовича Сталина люди с повышенным вниманием наблюдали, что же будет дальше, кто придёт к власти. Ближе всех к Сталину был Лаврентий Павлович Берия. Он, правда, не очень нравился простому люду. Он отталкивал людей своим высокомерным видом. Его иногда показывали на трибуне рядом с вождём. И всегда он имел плохое настроение.

     Между собой люди говорили, что Берия и одевается, как Сталин, во френч и во всём подражает ему. Так что, наверняка, он будет на месте вождя. Но всё получилось так, как никто не ожидал.

     Не успели глазом моргнуть, как Берию объявили врагом народа и расстреляли. Это повергло всех в шок. «Как мог рядом с вождём столько времени быть враг?!» За шоком явилось недоверие и ожидание худшего. Но на сцену вынырнули два деятеля: Маленков и Хрущёв. Маленков больше располагал к себе и внушал некоторое доверие. Хрущёв не воспринимался всерьёз. Но в политической игре Хрущёв проявил больше нахальства и напористости и оттеснил Маленкова от власти, задвинул его. А на двадцатом съезде Коммунистической партии он выступил с докладом, в котором посмел облить грязью «мёртвого льва» и обвинил его в «культе личности».

     «Далеко пойдёт», - кто-то выразил общее мнение о Хрущёве в автобусе. Он и пошёл и до сессии ООН дошёл, где своё отсутствие культуры продемонстрировал – кому-то башмаком угрожал и обещал «Кузькину мать» показать. Кроме стыда за него, народ ничего не испытывал. Хрущёв вызывал недоверие у людей. После обожания Сталина наступило полное непонимание новой власти.

     Сразу поднялась мутная волна негативных настроений людей, пострадавших от Сталина в силу своего неправильного поведения. Наступила эра, когда забыли все заслуги человека, который почти тридцать лет сохранял в целости-сохранности огромное многонациональное государство, в котором люди жили в дружбе, и вместе победили фашизм, и преодолевали послевоенные трудности, теперь сообща выполняли пятилетние планы развития Советского государства.

     Девочки Люся и Лиза заканчивали десятый класс. Лиза спрашивала Люсю: «Что ты думаешь о двадцатом съезде партии? Пишут, что это – эпоха потепления. Я не понимаю, почему так пишут. Мне дали книгу почитать «Один день Ивана Денисовича» Солженицына» - «Я почему-то ничему этому не верю. Прочитаешь, дай мне почитать» - «Мне дали на два дня. Я её уже прочитала, так что возьми и ночью прочитай» - «Ладно. Интересно, хоть?» - «Это о том, как арестовывали невинных людей и как над ними издевались. Мне что-то не очень в это верится» - «Лиза, я утром тебе книгу отдам» - «Ладно. Читай».

     Книга вызвала у девочек состояние недоверия и растерянности. Они не знали, верить этому или нет. Неля и Леля тоже прочитали книгу. И все они были в сомнении. «Мне кажется, что это – ложь», - сказала Лиза. «Не знаю», - ответила Люся. Леля предположила, что вполне такое могло быть. А Неля тоже сомневалась. Решили подождать, что будет дальше. Лиза была уверена, что раз перешли Рубикон, теперь начнут о Сталине говорить плохо. «Стоит только начать, и пойдёт писать губерния. Откуда Сталин мог знать, что делается на местах – в тюрьмах и лагерях?»

     Примерно в таком состоянии был весь народ. Хрущёв не вызывал никакой симпатии. Он везде ездил, кричал, что устанавливает дружеские связи с народами Востока. Вышли в свет две иллюстрированные книжки на мелованной бумаге, в твёрдом переплёте, с цветными фотографиями самого Никиты Сергеевича. Алик принёс эти книжки домой. Все посмотрели цветные фото радостного Хрущёва. «На народные деньги катается – миролюбец», - заметил язвительно Алик. Потом стали появляться во всех газетах хвалебные статьи о Хрущёве. Из-за границы он привёз идею-фикс выращивания кукурузы в нашей стране. И меткий народ прозвал его «кукурузником». Теперь, с лёгкой подачи руководителя страны, диктовали совхозам и колхозами в обязательном порядке выращивать кукурузу.

     Неля спросила Лелю: «Неля, ты ела кукурузу?» - «Нет, а ты?» - «Я тоже нет». Никто из девушек не ел кукурузу и понятия о ней не имел. «Скоро будем есть кукурузу вместо хлеба» - «И свинину будем есть вместо говядины, - сказала Леля. – Что Вы разве не знаете, что в новой пятилетке взят курс на производство свинины и на сокращение производства говядины». Лиза вспомнила: «Девочки, нам учительница по истории рассказывала, что есть часто говядину вредно. Через пять лет говядину мы будем есть только по воскресеньям». Леля рассмеялась: «Ой, девочки, карточную систему пережили и «кукурузника» переживём».

     Но смех смехом, а вдруг стало плохо с хлебом, булки начали выдавать по талонам, только нуждающимся в диете. И с молоком появились проблемы: за ним в магазине выстраивались длинные очереди. Анна Павловна как-то пришла и сообщила новость: «Новая метла по-новому метёт. Организовали совнархозы. Какая от них польза, не известно». А вскоре узнали, что Никита Сергеевич Хрущёв обещал через двадцать лет построить в стране коммунизм.

     О совнархозах, или советах народного хозяйства, был особый разговор. Лиза его подслушала, когда мама Анна Павловна рассказывала о них бабушке. Сразу после революции их организовывали, чтобы справиться с разрухой в стране. Потом отказались от них. Это была чрезвычайная мера. Хрущёв проводил свою реформу, не слушая своих соратников по партии Микояна, Булгакова и других. Они призывали его сначала всё дать на откуп науке, чтобы не ошибиться и не наделать ошибок.

     Хрущёв шёл напролом и в конце концов добился, что отказались от отраслевых министерств. Всю территорию страны поделили на экономические административные районы, в которых создавали совнархозы. Они образовывались верховными советами союзных республик, ими утверждались председатели, замы и члены. Сначала это привело к сокращению управленческого аппарата и приблизило руководство к предприятиям. Но по мере развёртывания реформы стали появляться отраслевые и функциональные управления и отделы, и это привело к тому, что структура и аппарат начали раздуваться. По сути совнархозы превратились в министерства в миниатюре.

     Сразу стала очевидна поспешность реформы. То, что было хорошо для больших городов, где много предприятий, плохо было, например, для кавказских республик, где одно – два предприятия. Поэтому, как только Хрущёв получил отставку в тысяча девятьсот шестьдесят четвёртом году, реформа была отменена. Государство вернулось к отраслевой системе управления. Экономические районы были упразднены, совнархозы ликвидированы. Промышленные министерства восстановлены. А сколько ушло народных денег на эти эксперименты.

     «Ого! - сказали девочки. – Теперь нам осталось дожить до коммунизма. Без молока и булок уже посидели. Как только молоко и хлеб появятся в изобилии, так и коммунизм придёт». Люди не поверили в обещания Никиты Хрущёва. Слишком крикливая и самодовольная фигура: маленький, толстенький, лысенький – красавец сельского масштаба. Люди к коммунизму стали сушить сухари и делать заготовки на зиму из разных овощей, квасили капусту, заготавливали ягоды и грибы, как в самые тяжёлые послевоенные годы.

     Одно хорошо, Хрущёв начал строительство малогабаритных квартир. И высота потолков в них была низкой – не достигала трёх метров, и метраж квартир был небольшой, и совмещённый санузел, но люди из коммуналок начали выезжать и получать благоустроенные квартиры.

     И первой из деревянного дома выехала семья Лизы, но не в новый дом, а в шлакобетонный двухэтажный на восемь квартир. Там ещё стояли круглые железные печки, а на кухне – плита. Но двухкомнатная квартира была на себя. В ней были две смежные комнаты, но во вторую маленькую комнатку можно было войти как из комнаты, так и из кухни. Горячей воды и ванны ещё не было, но зато был отдельный туалет. Зимой очень холодный, потому что в нём стоял не унитаз, а была дыра, а внизу огромная шахта – выгребная яма. Оттуда, конечно поддувало.

     Позже поставили газовую плиту. В тамбуре, с правой и с левой стороны, были устроены кладовки, с полками. Здесь можно было хранить продукты, вместо холодильника… Холодильники ещё не выпускали. А когда начали выпускать и продавать, то за ними стояли огромные очереди. Делали списки и были переклички в определённые дни. Как бы там ни было, это была отдельная просторная, так казалось семье, квартира, и все этому радовались. У брата Лизы появилась своя комната, а Лиза жила в одной комнате с мамой. Было много радости.

     Вторые выехали из деревянного дома Неля с мамой и бабушкой. Им дали большую двадцатиметровую, вместо восьмиметровой, комнату в новом доме, в самом центре города. Это случилось много позже, но тоже было замечательно. В квартире было уже паровое отопление, современный туалет, ванна с колонкой. Её надо было топить дровами. Позади дома стояли дровяники, и внизу в подвале тоже каждая квартира имела сарайчик, или кладовку, которая закрывалась на ключ.

     Девочки договорились не расставаться, а звонить друг другу, по возможности. У Лизы был телефон в квартире, а у Нели телефон был общий на всю квартиру, стоял в коридоре, позже они поставили себе отдельный аппарат в комнате. Девочки предварительно созванивались, договаривались и встречались в кафе. Встречи были весёлыми и радостными.

     Самой последней из дома выехала семья Люси. Она получила большую трёхкомнатную квартиру, полностью благоустроенную, с паровым отоплением, газовой плитой, ванной с газовой колонкой. Хрущёвка состояла из одной общей комнаты-гостиной и двух изолированных комнат, прилегающих к ней. Была кухня и совмещённый санузел – ванная и туалет. Такая квартира тогда казалась сказкой, а для семьи был настоящий праздник. Но телефона в квартире не было. Но девочки находили возможность встречаться.

     В старом деревянном доме осталась жить Леля с семьёй. Дом постепенно отремонтировали, в квартирах заработали водопровод, туалет и ванна. Провели газ и установили паровое отопление. Коммуналки все расселили, а квартиры отдали семьям.

     Хрущёв правил страной ровно десять лет. Отдал Порт-Артур китайцам. Те сразу разгромили могилы русских воинов. А Крым подарил Украине - ведь сам был родом оттуда. Лиза страшно возмущалась: «Как так?! Русский Крым отдан Украине?! Он что воевал с турками, чтобы иметь право отдавать Крым?!» Леля успокоила её: «Ну что ты возмущаешься?! Украина - наше государство» - «Сейчас наше, а завтра не наше» - «Да что ты говоришь, Лиза?! Наш Советский Союз - это нерушимое государство. Наша держава» - «Наша держава, - недовольно повторила Лиза. –  Римская империя тоже была неделимой, да развалилась» - «Наш Союз, - сказала уверенно Леля, - был, есть и будет. Мы же отстояли его в такой страшной борьбе» - «Не знаю. Но мне не нравится, что он раздаёт русские земли, завоёванные кровью русских людей. Зачем Порт-Артур отдал?» - «Не знаю. Наверное, наверху виднее» - «Ой, Леля! Как тебя легко обвести вокруг пальца» - «Ничего подобного».
     - «Как спокойно и надёжно было жить при Сталине. Милиция нас защищала, на каждом углу стоял милиционер. Где они сейчас? Сидят за закрытыми на ключ дверями» - «По-моему, ты всё преувеличиваешь. Наше Советское государство никуда не денется. Это – народная власть, и никто не сможет её отменить» - «Я бы тоже так хотела думать. Но дали свободу слова, и такая муть и грязь хлынула на страницы газет. Читать невозможно. Они расшатают все устои государства. Что у нас врагов нет? Были, и сейчас их не меньше» - «Лиза, вот сейчас вы живёте в отдельной квартире. Это же лучше, чем было раньше. И так будет всегда. Жизнь будет становится лучше» - «Твой оптимизм меня радует. Слушай, а ты не замечаешь, что Хрущёву подданные поют много дифирамбов, и у него почти что нимб над головой, как у святого?» - «Не знаю» - «Сам разоблачал культ личности Сталина, а дорвался до власти и тоже: «Я да я», «Я да я». До чего всё противно» - «Ладно, Лиза, не сердись. Всё как-нибудь образуется».

     В народе всё подмечали, и люди видели уже проявления культа личности в самом Хрущёве. И только он собрался праздновать десятилетие своей власти, нашёлся по его душу Леонид Ильич Брежнев, с «хортанным выховором», родом из Днепропетровска, подсидел Хрущёва, потеснил его, пока тот прохлаждался под крымским тёплым солнцем. Хрущёв не трепыхался, а принял это достойно, назвав этот шаг «веянием нового времени». Надо же?!

     Брежнев не смешил людей нововведениями, как Хрущёв, но был стар и немощен, едва ворочал губами, потому стал предметом насмешек со стороны сатириков. Девочкам рассказали смешной анекдот про Брежнева: «Звонок в дверь. Он подходит к дверям, достаёт из кармана бумажку и читает: «Кто там?» Он действительно был старым и открыл собой галерею престарелых вождей Советского государства, которые, порулив несколько месяцев, отправлялись в мир иной.

28. Комсомольская юность

     В седьмом классе девочкам уже исполнилось по четырнадцать лет, кроме Люси. И это был возраст, с которого молодого человека принимали в ряды комсомола (комсомол - сокращённо от "комсомольского союза молодёжи"). Полное наименование  - ВЛКСМ, или Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодёжи. Он был создан в 1918 году, 29 октября, сначала был РКСМ – российский коммунистический союз молодёжи. Потом он получил имя Владимира Ильича Ленина в 1924, когда вождь пролетариата умер, - РЛКСМ (Российский ленинский коммунистический союз молодёжи). В 1922 году был образован Советский Союз, и в 1926 году РЛКСМ был преобразован в ВЛКСМ (Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодёжи). Комсомольцы были помощниками Коммунистической партии и её резервом. И быть комсомольцем, по уставу, можно было с четырнадцати до двадцати восьми лет.

     Члены комсомола активно участвовали в жизни страны, во всех грандиозных делах – помогали преодолевать безграмотность, строили Байкало-Амурскую Магистраль (БАМ), осваивали целину, боролись с фашистами в годы Великой Отечественной войны. Организация была награждена не один раз высокими правительственными наградами: в 1928 году – Орденом Красного Знамени за заслуги в годы Гражданской войны и иностранной интервенции. В 1931 – Орденом Трудового Красного Знамени за успехи в труде, в 1945, 1948, 1956 – Орденами Ленина за заслуги в годы Великой Отечественной войны, в связи с тридцатилетием ВЛКСМ, за освоение целинных и залежных земель. В 1968 – Орденом Октябрьской Революции в связи с пятидесятилетием ВЛКСМ.

     В 1991 году, с распадом Советской власти и развалом СССР, на двадцать втором чрезвычайном съезде было объявлено, что ВЛКСМ выполнил свою историческую роль, и поэтому организация распускается. Двадцать два делегата - "Коммунистическая инициатива" - осудили решение о самороспуске и в знак протеста покинули съезд во главе с Игорем Маляровым. Они создали оргкомитет по возрождению ВЛКСМ. В 1992 году провели двадцать третий восстановительный съезд комсомола. Присутствовали сто один делегат из шести союзных республик. Это был первый возрождённый ВЛКСМ на территории бывшего Советского Союза. В 2015 году был зарегистрирован ВЛКСМ – Всероссийский ленинский коммунистический союз молодёжи.

     Всей дальнейшей истории ВЛКСМ после 1956 года девочки не знали, но пять орденов выучили наизусть так же, как и его устав. Стать и быть комсомольцем для юноши и девушки была в те годы высокая честь. И все пионеры хотели вступить в ряды комсомола. Лиза очень волновалась, когда на собрании класса решали, достойна ли она быть комсомольцем или нет. Ленивым девочкам пришлось выслушать немало горьких слов от членов учкома, который она возглавляла в школе. И, конечно, они затаили на Лизу обиду, хотя она не была виновата в их лени. И при голосовании семь человек проголосовали против Лизы. Но большинство поддержали её, и документы отправили в Горком комсомола.

     Ещё больше Лиза волновалась, когда её и ещё несколько девочек из их школы пригласили на заседание горкома комсомола. Она уже заранее знала, что там спрашивают что-нибудь из устава или о политических событиях в стране и в мире. Наконец, Лизу пригласили в кабинет, попросили рассказать о себе. Потом кто-то спросил, сколько союзных республик входит в Советский Союз. Лиза ответила: «Пятнадцать» - «Хорошо, - поддержали её. - Назови их». Лиза назвала три прибалтийские республики (Эстонскую, Латвийскую и Литовскую), три закавказские (Армянскую, Азербайджанскую и Грузинскую), Казахстанскую, Туркменскую, Таджикскую, Узбекскую и Киргизскую, Молдавскую, Украинскую и Белорусскую – всё. Ей сказали: «Это четырнадцать, а какая пятнадцатая?» Лиза растерялась. Члены горкома улыбались. «А в какой ты живёшь республике?» - «В Российской» - «Вот её ты и не назвала».

     «Хорошо. А знаешь ли ты столицы республик?» - «Знаю, но ещё путаю столицы азиатских республик. Я их подучу». Своим откровением Лиза расположила к себе членов горкома. Секретарь горкома сказал: «Что, товарищи, поверим Лизе, что она твёрдо будет знать столицы всех республик, и вручим ей комсомольский билет». Все улыбались доброжелательно. Ей вручили комсомольский билет и поздравили, велели достойно носить имя комсомольца. На стене Лиза прочитала лозунг: «Если тебе комсомолец имя – имя крепи делами своими!»

     Радостная, Лиза выскочила из кабинета в коридор. Её обступили девочки: «Что спрашивали?» - «Союзные республики и их столицы» - «Ты ответила?» - «Сказала честно, что столицы азиатских твёрдо не знаю, велели выучить и знать твёрдо» - «Ругали?» - «Нет, не ругали». Девочка, с тоненькими косичками, произнесла: «Ой, девочки, говорят, спрашивают про восстание Спартака. А я в истории бум-бум» - «Девочки, - сказала уже со знанием дела Лиза. – Если не знаете, честно признайтесь, что не знаете. Ругать не будут. А честность оценят. Они же вручают билеты. Главное, что вы прошли у себя собрания в школе и комитете комсомола».

     Всем девочкам были вручены комсомольские билеты, и они несказанно этому радовались. Дома Анна Павловна испекла любимый Лизин пирог с яблоками в честь этого важного события. Пили чай и радовались. Лиза рассказала, как она забыла назвать свою республику и боялась напутать столицы азиатских республик. Алик сказал: «Такую неподготовленную и приняли. Надо было воздержаться» - «Не вредничай», - перебила его Лиза. «Небось, не знаешь, когда было восстание Спартака?» - «Не знаю» - «Вот я и говорю, что ты политически не подготовленный субъект. Поторопились оказать тебе доверие» - «Алик, а почему ты не комсомолец?» - «Я? Комсомолец» - «Как? А почему я не знаю?» - «Лиза, ты во многих вопросах совершенно не осведомлена. Вот я и говорю, что попала в комсомол ты по ошибке – случайно». На глазах Лизы появились слёзы. Анна Павловна строго сказала Алику: «Прекрати, Алик» - «А я и не знал, что у нас тут все такие нервные», - произнёс брат и ушёл.

     Чтобы успокоить дочку, Анна Павловна стала ей рассказывать, как она вместе с одноклассниками помогала стране бороться с безграмотностью. Они ходили по домам и учили взрослых людей читать и писать. Некоторые не верили в то, что могут этому научиться, бегали от них, скрывались у соседей. Но их настойчивость помогла им преодолеть страх и неуверенность. Когда научились читать, встречали их как самых дорогих людей. «Мама, неужели были взрослые люди, которые не умели читать?» Лиза едва верила этому. Потом Анна Павловна вспомнила, как они были "синеблузницами" и выступали с концертами на лесопильном заводе. Она показала фотографию, на которой была изображена она, совсем молодая, и другие девушки в одной форме – в одинаковых блузах. У Анны Павловны был красивый голос – колоратурное сопрано, ей прочили карьеру большой певицы. Но жизнь распорядилась по-другому. Стали певицами её внучки.

     Подруги Лизы Неля и Леля тоже были комсомолками. Одна Люся не вступила в комсомол, ей только летом исполнялось четырнадцать лет. Она завидовала подругам, которые с гордостью носили комсомольские значки, на котором на фоне красного знамени был изображён профиль Владимира Ильича Ленина, вождя революции, и внизу написано «ВЛКСМ». «Ничего, не переживай, - успокаивала её Лиза, - пойдёшь в восьмой класс, и в новой школе станешь комсомолкой» - «А там меня никто не будет знать» - «Ну и что?! Расскажешь о своих спортивных наградах, и тебя сразу примут» - «А что надо биографию рассказывать?!» – «А что тебе рассказывать нечего?» - «Нечего», - ответила Люся. «Люся, - засмеялась Лиза. - Полчаса потребуется, чтобы только перечислить все твои спортивные награды» - «Ну если спортивные награды можно назвать…» - «Не можно, а нужно» - «Ладно. Успокоила».

     В этом же году Анна Павловна вступила в члены Коммунистической партии, стала коммунисткой. Она тоже, как Лиза, гордилась тем, что была удостоена этой высокой чести. В это время она работала в министерстве государственного контроля ревизором, ездила по республике, проверяла деятельность разных предприятий. Она говорила, что по поведению людей чувствовала, что что-то они скрывают, а доискаться до нарушений по документам было трудно – документы все были в порядке. Расхитителей государственной собственности тогда было много. И борьба с ними велась большая. Нарушения все фиксировались. По самым злостным возбуждались уголовные дела.

     Уже в девятом классе Лизу выбрали в комитет комсомола школы, и она вела работу с комсомольцами, организовывала разные интересные дела, проводила конкурсы художественной самодеятельности  - чтецов, певцов, танцоров, соревновались классы между собой. Лизе нравился секретарь комсомола школы Виктор. Юноша не отличался красотой: широкий приплюснутый нос и узкий разрез глаз. Волосы были чёрные, а глаза серые. Он умел нравиться девочкам своей энергичностью и вежливостью, исключительной положительностью.

     Девочки чуть-чуть вздыхали  по своему секретарю. А ему нравилась Роза, девочка из параллельного класса, девушка с длинными черными толстыми косами. В глазах её цвели васильки. Но Виктору она не отвечала взаимностью. Так часто бывает. У неё не ладилось с математикой, поэтому она получала много «двоек». А поскольку она была комсомолкой, Виктор её всё время вызывал на частную беседу по поводу неуспеваемости. Роза смотрела на него своими глазами-васильками, и сердце его млело от какой-то непонятной радости. Он терялся и не знал, что девушке сказать. Она видела его растерянность и говорила: «Ладно, Витя. Так, я пойду?» - «Подожди», - спохватывался он. «Ну что сидеть, говори тогда что-нибудь, прорабатывай». Наконец, он придумал предложить ей свои услуги: «Роза, давай я тебя подтяну по математике» - «Как?» - «После уроков я буду тебе помогать делать домашнее задание» - «Мама не разрешит мне оставаться в школе после уроков», - сказала Роза. «Хочешь, я поговорю с твоей мамой?» - «Это будет ещё хуже. Ладно, давай. Только с завтрашнего дня. А сегодня я сама поговорю с мамой».

     На следующий день Роза не осталась после уроков и не предупредила Виктора, что мама запретила ей с ним общаться. Юноша рассердился. Вот обманщица! И он отправился домой к Розе. Дверь открыла женщина среднего роста, очень похожая на Розу. «Я Виктор. Здравствуйте» - «Здравствуй, Виктор. Проходи» - «Я хотел бы поговорить с вами о Розе. Я секретарь комсомола школы и хотел бы помочь ей по математике» - «Она мне что-то говорила. Но я ей категорически запретила оставаться после уроков в школе» - «Почему?», - спросил юноша. «У меня на этот счёт есть свои причины и соображения» - «Я понимаю вашу осторожность и беспокойство, но я позабочусь о Розе, чтобы всё было в порядке» - «Если вы действительно хотите помочь ей, приходите к нам домой заниматься с нею. Будете у меня на глазах» - «Хорошо», - согласился он.

     После уроков Виктор подошёл к девушке и сказал, что придёт к ней домой в семнадцать часов, чтобы позаниматься. Роза кивнул головой. Но, когда он пришёл на занятие, её дома не оказалось. Мама отправила дочку к тётке отнести кусочек только что испечённого пирога. Юноша стал ждать, но Роза не шла. Тогда он извинился и покинул негостеприимный дом. Больше он не пытался ей помочь.

     А после школы он узнал, что Роза доверилась не очень порядочному парню, согрешила с ним и попала в интересное положение. Тот от неё отказался. В институте, где они учились, устроили разбирательство, осудили его за плохое поведение и выгнали из института. А Роза родила близнецов – двух мальчиков – и стала одна растить сыновей. Виктор искренне жалел девушку, но он был отвергнут этой семьёй, поэтому забыл о ней думать. Он понял одно, что излишний контроль над человеком и полное недоверие ему оборачивается внутренним протестом и приводит к нежелательным последствиям.

     В школе Виктор возглавлял туристические походы по местам боевой славы, организовывал во время походов концерты. Сам играл на гитаре и хорошо пел. На первом курсе университета влюбился в красавицу, учившуюся на историческом факультете, как и он, но курсом старше. Но и эта любовь не принесла ему радости. Красавица не отталкивала его, но и не приближала к себе, держала на расстоянии, на верёвочке, как запасной вариант. Вот тогда-то он и познал всю горечь безумной любви и начал выпивать. «Но кто из студентов не выпивал?!» - спросит любой бывалый студент, прошедший сквозь огонь, воду и медные трубы. Но у Виктора  выпивки привели к трагедии. Постепенно, не предвидя последствий от злоупотребления выпивкой, он стал меняться.

     Достигнув в своей карьере высокого положения, став главным редактором ведущей городской газеты, руководитель стал вдруг по неделям не являться на работу. И был понижен в должности. Жена била в колокола, звала на помощь друзей, но болезнь была слишком запущена. Она дала ему согласие уехать вместе с ним на Север, он выписался из квартиры, уехал в Мурманск, ждал, что она приедет к нему. Но жена не сдержала слово. И там Виктор сгинул. Через милицию она разыскивала его, но так его и не нашли. Потом стало известно, что у него была ещё одна страсть – игра в карты. Он проигрывал огромные суммы и не мог остановиться. Жена предположила, что за долги могли с ним жестоко рассчитаться.

     Единственный сын их вырос и стал потомственным офицером – в дедушек, потому что Виктор и его жена гордились тем, что родились и выросли в офицерских семьях.

     Лиза очень жалела его, потому что он был хорошим товарищем, добрым и отзывчивым. В вузе Виктор возглавлял работу трудовых отрядов и отряда по поиску погибших в войне солдат. За свою жизнь он успел как комсомолец сделать много хороших полезных дел.

     В комитет комсомола школы выбрали и Люсю. Она отвечала за спортивный сектор: организовывала разные спортивные соревнования: по лыжам, по шахматам, по лёгкой атлетике. Люся после работы в комитете комсомола стала более смелой. Общественная работа очень изменила её. Она тоже находилась под обаянием Виктора.  И вместе с Лизой они заинтересовано обсуждали все его успехи, восхищались им и тайно вздыхали. Люся часто выступала с гимнастическими номерами на школьных концертах. Мальчики старших классов в неё влюблялись, потому что она была очаровательной девушкой.

     Но влюбится она в молодого человека, инженера, который будет работать с её папой. Такой же тихий и застенчивый, какой она была раньше. Он её продолжение. Они были одинаковые, как одно дыхание. И, познакомившись, почти сразу поженятся. Люся только-только закончит школу. И любовь эта будет одна и на всю жизнь, как у её мамы. И родит она тоже троих детей. И, как мама, будет жить ради них, пожертвовав для семьи своей спортивной карьерой.

     Лиза станет преподавателем английского языка, выйдет замуж за профсоюзного деятеля, родит двоих детей – двух девочек, дети получат прекрасное воспитание и образование. Неля замуж не выйдет, будет жить с мамой и работать. Её мечта – быть знаменитой – исполнится. Она будет преподавать экономику в Доме политического просвещения, добьётся на поприще лекторской работы больших успехов. И её портрет будет постоянно висеть на Доске почёта.

     У всех героев разные судьбы, но все они были комсомольцами и, значит, хорошими людьми. 

                29. Карташовы:   

Галина любовь

     Галя приезжала домой из Ленинграда только на каникулы. Пожив в большом городе, девушка очень изменилась. Она похудела, лицо осунулось и стало заострённым. То ли от недоедания, то ли какая-то внутренняя душевная боль угадывалась в ней.

     Анна Павловна, увидев Галю, очень обрадовалась ей. Она сразу своим тонким женским чутьём поняла причину изменений в девушке – безответная любовь. И Галя всем сердцем чувствовала сердечность Анны Павловны. А в порядочности и честности её она не сомневалась, поэтому выплеснула наружу то, что болело внутри, о чём нельзя было ни с кем поделиться.

     Анна Павловна пригласила Галю к себе в гости, та с удовольствием пришла и за чашкой чая поведала ей о своей любви к мальчику, который любил её подругу. – Вы живёте в общежитии? – спросила её дама. – Или снимаете комнату?  -  Ой, что Вы?! Снять комнату в Ленинграде стоит очень дорого. У меня нет таких денег. Я живу в общежитии с девочками. В комнате пять человек, но мы ладим. Длинный коридор и большая кухня. Мне нравится. – А где питаетесь? – Мы живём в складчину, по очереди варим суп. У кого есть деньги, тот ходит в столовую.

     Анна Павловна решила изменить направление разговора. – В Ленинграде много театров, бываете? – Конечно, деньги специально откладываем на театры, покупаем недорогие билеты и стараемся посещать разные спектакли. Но больше всего я люблю ходить в «Комиссаржевку». – А с кем дружите? – У меня есть подруга Аля. Мы три года были не разлей вода. Но у неё появился парень Димка, - голос Гали чуть дрогнул, и она покраснела, но продолжала: - Хороший мальчик. У них любовь. – А у Вас есть мальчик? - спросила Анна Павловна, хотя она уже догадалась, кто был причиной её страданий.

     Галя помолчала минутку, решала, как ответить, потом спохватилась и сказала: - Нет, мне никто не нравится. - Никто? - переспросила Анна Павловна и пытливо посмотрела на девушку. Галя смутилась, говорить неправду не хотелось, а признаться, что тайно любит Диму, было стыдно. – Мне Вы можете рассказать всё, что вас волнует, потому что ваша тайна останется с вами и со мной. – Да, - ответила девушка, - я люблю Димку с самого первого курса, как его увидела, а он встречался с разными девушками, но не серьёзно. А теперь влюбился в Алю. – И теперь в театр Вы ходите с другими девочками, потому что Аля везде ходит с Димой?

     - Совсем нет, - ответила Галя. – Беда в том, что Аля ко мне привязалась очень. И она Диме говорит, что пойдёт с ним в кино или в театр, если пойду с ними я. Он сначала возражал и был недоволен, а теперь привык и говорит: - Я женюсь на вас обеих. Мы смеёмся. По правде сказать, мне очень тяжело, когда я вижу, когда они целуются. У меня внутри сердце разрывается на части от ревности. - Скажи, Галя. А что Аля, она разве не замечает, как вам тяжело? – Мне кажется, что она всё знает, ведь я ей давно говорила, что Дима мне нравится. Но ей доставляет удовольствие меня мучить.

     Помолчала теперь Анна Павловна: - А Аля откуда приехала в Ленинград? – Она сама из Мурманска. – Галя, мои слова покажутся вам жестокими. Но мне кажется, что вам, наверное, лучше было бы расстаться с Алей, потому что любовный треугольник сразу распадётся, как только Вы оставите их одних. И может так случится, что Дима разберётся в своих чувствах и не будет давать вам надежду. Галя задумалась: - Я понимаю. Но это значит, надо разорвать все отношения с Алей. Это будет мне нелегко. – Как бы ни было трудно, вы не будете стоять у них на пути и лелеять напрасные надежды.

     Через год учёбы Галя вернулась домой на каникулы и сама зашла в гости к Анне Павловне. – Как ваши дела, студенточка? – ласково спросила её милая дама. – Надеюсь, вы живы и здоровы? – Всё хорошо, спасибо. Я зашла рассказать, как сложились наши отношения с Алей. – Я сгораю от нетерпения. И девушка рассказала, что, по совету Анны Павловны, она, вернувшись в институт, попросила расселить её с Алей, то есть поселить в другую комнату.

     - А как отреагировала подруга? – Аля обиделась на меня, но даже не пыталась объясниться. С Димой они поженились. Была свадьба. Я всю ночь проплакала. В душе остались зола и пепел. Но я начинаю выздоравливать. Осталось защитить диплом, и я инженер, приеду домой. Вам спасибо за тот разговор. Он мне очень помог. – Галя, я рада за вас, что у вас хватило характера и решимости разрубить гордиев узел. Вы большая молодец!

     Пришло время. Галя вернулась домой и стала работать в проектной конторе. Однажды она встретила молодого человека Валентина. Он жил в частном доме и раньше часто прибегал в их двор поиграть то в казаки-разбойники, то в лапту, то в волейбол. Они стали вспоминать детство и смешные истории. Валентин выучился на фотографа. Он много фотографировал Галю, а потом как-то пришёл с цветами и позвал её в загс. Тогда очередей в загсе не было, и их быстро расписали. Они стали хорошей дружной парой. Родился сын, который оказался ужасным драчуном. В кого только? Наверное, в дедушку Якова. Тот прославился как храбрый кавалерист и рубака.

Светка-конфетка

     Свете определённо нравился Алик, но он её не принимал всерьёз. Однажды, когда они сидели и разговаривали, Света положила свою ладонь на руку юноши и сказала горячо: - Алик, я тебя люблю. Алик обалдел. Он резко выдернул свою руку и выскочил из-за стола: - Выкинь это из головы. Я тебе тысячу раз сказал, что я тебя не люблю Ты мне как сестра, Светка-конфетка. – Тогда не ходи сюда. – Ты меня гонишь? – Да, гоню. Кому нужен такой остолоп?! – гневно крикнула девушка Алику вдогонку.

     Алик перестал приходить к Свете. «Лучше на связываться с такой дурой», - раздражённо думал он о Свете. Ко всем девушкам молодой человек относился одинаково ровно. Но однажды в институте он увидел красивую девушку, с толстой косой. Его сердце чуть замерло. Он не понял, что с ним стряслось. Второй раз он увидел её на танцах в институте. И та же волна непонятного волнения охватила его. Он подошёл к ней и пригласил на танец. Девушка улыбнулась ему, и что-то тёплое и ласковое вдруг обогрело его душу. Он вальсировал с Галей, так она назвала себя, и ему казалось, что он никогда в жизни не был таким счастливым.

     «Неужели это любовь?» - подумал молодой человек и пригласил её пойти погулять. Девушка охотно согласилась, и они пошли в парк. Стояла красивая осень. И золотистые клёны роняли свои листья. Галя поймала один из них. Алик набрал их в букет и торжественно вручил девушке. Она засмеялась и сказала, что теперь их засушит на память. А весной они поженились.

     Света горько плакала, узнав, что Алик женился. Но время залечивает любовные раны. Она стала учительницей, преподавала в школе рабочей молодёжи математику. Молоденькая учительница приглянулась одному молодому человеку, её ученику. Он сразу начал ей оказывать знаки внимания, но Светлана не верила в серьёзность его чувств. Но однажды он пришёл в учительскую с огромным букетом красных роз. В учительской на тот момент были директор и все учителя, и парень, не смущаясь, при всех сделал Светлане предложение руки и сердца.

     Света думала три дня. Она спрашивала коллег: - Что мне делать?  Они ей отвечали: - Эти вопросы вы должны решать сами. Парень неплохой, целеустремлённый. Любите – соглашайтесь. Нет – на нет и суда нет. «Ах, если бы это был Алик», - думала Света. Но Алик был уже женат и счастлив. После женитьбы он пришёл с женой Галей, которая оказалась Ирой, к Свете, чтобы извиниться за свою грубость. Света не держала зла на него – на силу мил не будешь. А Ире она сказала: - Береги Алика, таких ребят мало. Если он полюбил тебя, то на всю жизнь. – Я знаю, - ответила Ира. – Приходи к нам в гости. Мы тебе будем очень рады. – Спасибо.

     Света отказала молодому человеку. Прошёл год, и он опять пришёл с цветами. И только на третий раз сердце девушки дрогнуло, и она дала своё согласие на брак. Он был счастлив. Простой рабочий парень из рабочей семьи, но серьёзный и целеустремлённый. К тому времени и Света хорошо его узнала и полюбила.

     На свадьбе присутствовали учителя вечерней школы и весь класс, в котором учился Григорий. Он закончил заочный технологический институт и стал технологом. Света ему очень помогала в учёбе. От брака детей не образовалось. И они усыновили двоих мальчиков и были счастливы.


               
30. Коммунисты и партия


     Многие, наверное, сейчас считают, что советский фильм режиссёра Юлия Райзмана «Коммунист» не правдив, что не было таких коммунистов, преданных делу партии. Образ рядового коммуниста Василия Губанова пронзительно создан и замечательно сыгран великим актёром Евгением Урбанским. Идея всей его жизни была служение людям. И он погибает ради этой великой идеи, как герой Данко из произведения Максима Горького «Старуха Изергиль», который вырывает сердце из груди и освещает им путь потерявшимся в темноте людям.

     Такие люди были в жизни. Они верили в коммунистическую мечту – построение справедливого общества для людей, хотя сейчас в современном мире, насквозь пропитанном корыстью и эгоистической заботой только о себе родимом, уже никто в это не верит, и скепсис разъедает людские души.

     Целеустремлённость и бескорыстие – вот что украшало этих людей. Огонь справедливости и великого служения ради всеобщего блага сжигал их. Как назвать это фанатизмом или героизмом? В современной действительности одурманенные религиозным психозом люди во имя Аллаха жертвуют своими жизнями. И это поистине безумие. Но, если бы они отдали свои жизни во имя всеобщего блага, то их можно было бы назвать героями. В этом существенная разница между фанатизмом и героизмом.

     Анна Павловна в годы Великой Отечественной войны жила в Пермском крае. Лиза и Алик пребывали в ленинградском интернате, который был эвакуирован туда до начала блокады города. Он находился в Сайгатке. Она работала в сельпо бухгалтером, обслуживала этот интернат, часто приезжала и навещала детей. Работали днём и ночью. Сам интернат находился в лесу. Дети слышали, как ночью воют волки. Было очень страшно. Но это был тыл, самое безопасное место для сохранения детей. Здесь дети не знали голода и не видели страшных налётов фашистских мессершмиттов, бомбящих мирный город.

     Но город превратился в крепость. И под руководством коммунистов люди сплотились, чтобы выстоять и отстоять его. 990 дней и ночей! Люди, полуголодные, стояли у станков и производили оружие, защищали свой город. Это был настоящий подвиг человечества. Поэтесса Ольга Берггольц читала по радио свои стихи и старалась вдохнуть в людей веру в жизнь и нашу победу. Композитор Дмитрий Шостакович писал симфонии. И никто не отчаивался, хотя положение их было почти безнадёжным.

     Весь Советский Союз, его народ, затаив дыхание, следил за судьбой героического города, и он выстоял в борьбе и выжил, как выстояла страна в этой страшной войне. Да, была одна Коммунистическая партия. Но если бы политических партий было несколько или даже две, то разногласия и борьба между ними могли погубить великую идею победы над врагом. Как это бывало в Римской империи.

     Власть Коммунистической партии была единой. И она сплотила вокруг себя народ. А в мирное время ставила задачи, от выполнения которых зависела судьба страны.

     Говорят, власть портит. Да, чинуши, что стояли во главе партии, присвоили себе право иметь льготы и безбедно существовать в то время, когда народ лишён был самого необходимого и терпел нужду и голод. Началось перерождение верхушки, так называемой номенклатуры. К верхам стремилась масса прилипал, которые далеки были от священного служения людям, а рядились в красные революционные тоги. Они погубили саму идею. И народ постепенно перестал верить в саму идею и коммунистам, что стояли наверху.

     Но простой народ, рядовые коммунисты, оставались теми же честными, неподкупными, верящими в идею создания счастливой жизни для людей.

     Окончив школу, Лиза решила поступить в медицинский институт и стать врачом. Но в её городе в университете не существовало медицинского факультета, и она поехала на Украину поступать в Харьковский медицинский институт. Общежитие гудело от абитуриентов, как муравейник. Вечерами устраивались танцы прямо на улице. Играла музыка, и молодёжь во всю веселилась.

     Лиза познакомилась с одной москвичкой. Весёлая общительная девушка понравилась Лизе. Она красиво пела меццо-сопрано. Девочки просили её спеть, и она не упрямилась, а с удовольствием пела для них. Она часто убегала на танцы. – Лиля, - говорила ей Лиза. – Будешь думать больше о танцах, провалишься. Но девушка только смеялась.

     Однажды она пришла грустная и сказала, что деньги из дома не прислали, и ей нечего есть. – Да ты не волнуйся, у меня деньги есть, я тебя покормлю. И доверчивая Лиза начала содержать Лилю. Но девочки быстро об этом узнали и вывели обманщицу на чистую воду. – Лиза, ты её кормишь, а она бегает и покупает себе мороженое и пирожное. – Девочки, ну зачем вы так? Но девочки довели Лилю до слёз и заставили отдать долг Лизе.

     Сочинение Лиля написала на «тройку», а следующий экзамен по химии провалила и уехала домой, ни с кем не попрощалась, даже с Лизой, её спасительницей. После каждого экзамена в общежитии становилось всё тише и тише, освобождалось много комнат. К последнему экзамену на этажах было уже пусто. Однажды, когда девочки выходили из общежития, к ним подошёл мужчина и сказал: - За три тысячи примем в институт. – Что-о-о? – протянули девочки и убежали от него. – Вот аферист!

     Но дело было серьёзное. И правда сплыла наружу ровно десять лет спустя. В «Комсомольской правде» появилась разгромная статья, в которой рассказали о шайке-лейке из этого института, которая за деньги устраивала в институт денежных абитуриентов, то есть продавались оценки. Кто не смог заплатить, того заваливали. Их всех там разогнали. А где были коммунисты – партком? Небось тоже грели руки за эти левые деньги.

     Сдавать химию Лиза шла спокойно. Она знала материал больше школьной программы – обожала химию. После её ответа преподаватель был доволен и сказал: - Вы блестяще знаете предмет. Но сам смотрел на Лизу сверлящим взглядом, как шилом, как будто ждал подачку. Лиза вышла в коридор, её спросили: - Сколько? – Пять, - ответила Лиза. Каково же было удивление ребят и её самой, когда они открыли экзаменационный листок и заглянули в него. Там стояла «тройка»?! Все ахнули, ахнула и Лиза.

     Конкурс в институт был огромный – тридцать человек на одно место. Шансов для поступления не оставалось. Но Лиза продолжала сдавать экзамены. Общежитие опустело. Последним предстояло сдать экзамен по физике. Взяв билет, Лиза начала решать задачу, получился приблизительный ответ. Лиза испугалась. Физику она тоже любила, и в её аттестате по физике и химии стояли «пятёрки». Про экзаменатора ходили слухи, что она зверь и всех заваливает. Лиза взяла билет и подошла к экзаменатору и сказала, что сдавать экзамен не будет, протянула ей билет.

     Тут пришло время ей удивляться. – Как?! – воскликнула преподаватель. – Вы дошли до последнего экзамена и смеете отказываться держать испытание?! – гнев был искренним. – Я не решила задачу. – Покажите решение. Лиза протянула листок с решением. Экзаменатор воскликнула: - Правильно решила задачу. Иди отвечай. Лиза заработала «четвёрку», но пошла и тут же забрала документы, решила ехать домой. Пять дней она сидела на вокзале – не могла купить билет на поезд. В это время она бы уже узнала результаты экзаменов.

     Расстроенная, Лиза приехала домой и пошла в горком комсомола, чтобы её устроили на работу. И горком послал её работать в среднюю школу освобождённым комсоргом. Лиза работала вдохновенно. Организовывала всякие конкурсы, соревнования между классами. Но однажды, когда занятия детей в школе закончились, из горкома пришла директива – срочно разнести по домам какие-то листовки. Послать было некого. Лиза позвонила в горком и сказала, что надо сообщать заранее, потому что выполнять его некому. Задание оказалось невыполненным. Лизу срочно вызвали на бюро горкома. Её упрекали в нерадивости, в несолидности, ещё в чём-то. И так случалось несколько раз. Из-за чьей-то нерасторопности отвечала Лиза, была девочкой для битья.

     Когда Лиза успешно сдала экзамены и поступила в вуз, её опять вызвали в горком комсомола и отчитали по первое число: как она посмела, не получив разрешения на то их, – поступить в институт. Потом её поздравили. Но это их поздравление для Лизы было хуже горькой отравы. После этого девушка дала себе слово - никогда не занимать комсомольские должности. И строго придерживалась его.

     Коммунистическая партия руководила страной через парткомы. В вузах, на заводах и фабриках, предприятиях – везде работали парткомы – партийные комитеты. Лиза училась в институте хорошо, без «троек», но стипендию ей не давали, потому что считалось, что она – из обеспеченной семьи: на человека в семье приходилось больше пятидесяти рублей.

     Анне Павловне было тяжело: двое студентов, двое взрослых детей. Купить книги, учебники, одежду, еду. Лиза искала работу, помимо учёбы. И на четвёртом курсе она решила перейти на заочное отделение. Её вызвали в партком. Умудрённый опытом пожилой коммунист пытался убедить Лизу в неразумности её решения. Но, когда выяснилось, что девочка не получает стипендию, парторг заверил Лизу, что теперь это недоразумение устранят, и она будет получать стипендию. И вопрос был решён. В парткоме ей очень помогли.

     Настоящие коммунисты даже на пенсии не теряли связь с партией и старались в меру своих сил выполнять разные поручения. Анна Павловна стала пенсионеркой, но по линии горкома партии, на общественных началах работала много лет в партийной комиссии по разбору партийных взысканий: встречалась с людьми, беседовала с ними, проявляла большую выдержку и старалась помочь им. Её как старого ветерана высоко ценили и часто приглашали на все торжественные мероприятия, связанные с юбилейными датами.