Кипрский дневник. День восьмой

          ЗАПИСКИ ПУТЕШЕСТВУЮЩЕГО СИНЕСТЕТИКА
          или МОРФОЛОГИЧЕСКАЯ ОКРОШКА

          Готовить, есть и жить
          можно одинаково – со вкусом.

          Лучший рецепт


          Перемены, что случились за последние сутки, ну просто… ох-ты! Теперь все замерзло. Капли дождя в слабом отблеске дня (вроде молочной пелены) превратились в ледяные шарики. При первой же попытке прогуляться ветер так лихо бросил в лицо ледяной свежестью, что я до обеда и носа на улицу не показывал. Впрочем, туманную метель отлично видно из окна и «умному достаточно».
          Камин порадовал горячим теплом. Сидя на деревянном пне, приятели которого устроились по кругу, с интересом разглядывал полки, украшенные рождественскими носками, уставленные старинным радио, английскими латунными лампами, скрещенными, как андреевские ленты, австрийскими горными лыжами, пузатым телевизором, отработавшим свое кассовым аппаратом и допотопной телефонной станцией с кучей клавиш цвета слоновой кости. Поленья, очень мирные и беззвучные, все это время плавились в бликах огня.
          Руки приятно потирать и у камина и от мороза. Наверное потому, что и то и другое – чистое удовольствие.
          Как любил говаривать Святой Августин, некоторые вещи – это просто вещи, а некоторые в то же время еще и знаки. Закрывая видимость клубами снежного тумана, метель не изменилась до ночи и снегу навалило огромное количество. Но часа через два после наступления темноты вдруг стали отчетливо слышны раскаты грома! Толи погода еще не договорилась сама с собой (лить дождь или снег сыпать), толи гром этот, бедолага, просто потерялся в кромешной темноте и холоде, но его крики были слышны отовсюду. В итоге, посреди метели призывно и властно (я бы даже сказал, с недовольством) сверкнула молния. На свет ее гром и отправился: еще немного поурчав, как нашедший дорогу пес, удалился за своей хозяйкой и они оставили меня наедине с ночным туманом и надеждой, что завтра можно будет выйти на прогулку.
          Кстати, если на дно бокала (вот почему его подают в стеклянном бокале!) с кофе по ирландски, где скапливается, как в засаде, главный ингридиент – виски, насыпать сахар и, не размешивая, потянуть напиток с этого дна трубочкой, шикарный получается букетик на языке. Мягкость, пригорченая вкусом солодового настоя и чуть похрустывающие на прикусе песчинки сахара сочетаются неимоверно хорошо!
          Может быть тепло самого стакана в руках, да еще в контрасте с видом из окна, где бушует метель, совсем не лишние для скромного наслаждения. Как вишенка на торте, в довершение к сонету еще и легкое потрескивание горящих дров и… обыденная фраза «выпить кофе» становится даже не родней, а всего лишь жалкой брошенкой, поскольку «вкусить рождественский кофе» – и звучит, и пахнет, и получается…  по королевски!
          Любопытство вкушающего итальянские кулинарные прелести, особенно мясные, всегда может быть прервано фразой: никогда не спрашивайте из чего именно готовят колбасу! Любопытство при виде кипрских национальных блюд усмирять не нужно. Оно и возникнуть-то не может. На тарелке всегда ясно и с предельной понятностью располагаются куски телятины или баранины (на косточках или без них), лук, помидоры и картофель. Ну, еще капризному вкусу захочется понять, что означают сами названия: клефтико, например, или стефадо, но это уж гурманство! Оно не совместимо с простотой сервировки и вкусом местных блюд.
          Для правдивости рассказа надо конечно добавить, что немного отличается от прочих содержимое глинянного горшочка по имени «мусака». Эта овощная смесь прячется под обжигающе горячей корочкой печеного омлета и действительно способна самостоятельно (без всяких объяснений) сдерживать ваше любопытство к ее вкусу до того момента, пока не остынет.
          Я дважды, по глупости-то, пытался преодолеть  сопротивление и каждый раз завершал трапезу практически с трудом ворочая во рту обожженным языком. Эта… эта… мусака стынет так же неторопливо, как плетутся по дороге местные ослики. Не только с неохотой, так еще и с крестьянским достоинством. Прелесть!

          Нет ничего более застенчивого, чем восходы солнца зимой на Троодосе. Чуть яркой краски на горизонте, исключительно для того, чтобы поддразнить воображение и оставить неясный блеск на прозрачной воде, застывшей за ночь в сосульки, и вся картинка тут же окутывается густым туманом вперемежку со снежными тучами. Все! Что ж, остается с уважением относиться к подобному упорству, но хочется считать его упрямством.
          С чем-то подобным, мне помнится, столкнулись англичане, пригласив Окуждаву на церемонию вручения Букера. Он напрочь отказывался надеть галстук. Его единственный раз уговорили. Со здешней погодой никакие уговоры и даже заклинания не помогут.

          Не остается другого занятия, как подливать в чашку горячий шоколад, любоваться поленьями что нежатся в огне и вспоминать мудрого Горация, обронившего уместную во всех случаях мысль: «Трудным делается тем, кто не пьет, жизненный путь».

          История – непременно знатный кулинар. И кипрская ничем не уступает любым другим, но готовила она свои блюда слишком давно. Временем ее удач и триумфа оказались века до нашей эры.
          Архитектурные изыски дворцов и храмов очевидно были грандиозны. Основательность и множество раскопанных сегодня фундаментов подтверждают сказанное. Объедками с этого шикарного эллинско-римского строительного стола, в виде обработанного камня и мраморных колонн, питались все постройки поздних времен. Развалины Аматуса - одного из десяти финикийских городов-государств, безалаберные потомки даже утащили на строительство Суэцкого канала. 
          В общем островитяне и завоевывавшие их время от времени (а значит практически постоянно) гости, «переваривали» строительное наследие предков более полутора тысяч лет. Им это вполне удалось, не создав ничего самим.
          Ныне на всем Кипре не осталось ни одного лежащего на своем месте архитрава, смыкающего капитулы в классический ордер. К сожалению. Только мозаики полов, да осколки керамики еще являют собой прямой укор разрушителям и твердое доказательство искусства строителей и ремесленников древних царств.
          А кухня жива.

          Продолжение следует...