Певец Магнитки

Страшно огорчает, что 90-летие певца  Магнитостроя Бориса Ручьева отмечено исключительно воспоминаниями его современников об эпохе ГУЛАГа. Почему? Нетрудно догадаться. Поэт был репрессирован в 1937-м и реабилитирован в 1956-м. А ведь сам Ручьев не любил распространяться о той поре, считая свой арест несчастным случаем:
У дальнего моря я долю кляну,
Что в горькой разлуке живу я в войну,
Что в первой цепи не шагаю в бою
И люди не знают про доблесть мою.
Смотрите, не личная драма занимала поэта на Колыме, а трагедия родной Страны Советов. И там он помнил о Магнитке, мечтал возвратиться. Даже вот так:
Если я умру без слова,
Люди, будьте так добры,
Отвезите гроб тесовый
До высот Магнит-горы.
Под утесом положите
И поставьте столб с доской:
«Похоронен старый житель
и строитель заводской».
А «старому» жителю было 29 лет...
Да, Борис Ручьев прибыл на Магнитку семнадцатилетним в 1930 году. С амбициями поэта, уже не один год публиковавшегося в газете «Красный Курган». Он и фамилию сменил — с Кривощекова на Ручьева.
Второй родиной Борис Ручьев назвал Магнитку. Так же озаглавил он и свой первый поэтический сборник, изданный в Свердловске и в Москве в 1933 году. Ему было только девятнадцать, а он уже поработал и землекопом, и плотником, и бетонщиком, даже выдвинулся в журналисты «Магнитогорского комсомольца».
«Правда» назвала «Вторую родину» лучшим поэтическим произведением о Магнитострое. Ручьева делегировали на совещание Российской ассоциации пролетарских писателей, а потом и на I съезд советских писателей, где ему был вручен членский билет за подписью самого Горького. Потом он поступил в Литературный институт им. М. Горького. Что означало счастье по Ручьеву?
Свой первый город,
                недоступный бурям,
Никем еще не виданный вовек,
Весь — без церквей,
                без кабаков,
                без тюрем,
Без нищих,
               без бандитов,
                без калек.
Сегодня поэт не узнал бы этот город. Кабаков пруд пруди, нищие и калеки на каждом углу. «Новые русские» с завидной легкостью «прикупают» депутатские мандаты.
Борис Ручьев и после реабилитации не озлобился. Он продолжал славить Магнитку, людей труда. И советская Родина его оценила. Он стал лауреатом премии, награжден орденами Трудового Красного знамени и орденом Октябрьской революции. Конечно, кое-кому хочется вспоминать не это, а «большевистские»  преследования.
Ручьеву судьба отвела немного – всего шестьдесят лет. Но и этого ему с дихвой хватило, чтобы заключить:
Мы оба историей стали,
Хотя и неравен наш век:
 Ты — мир из бетона и стали
Я — мастер твой, но человек.
 По праву всего поколенья,
Что было твоим —  целиком,
Я стал твоим слухом и зреньем
И верным твоим языком.