Вера Михайлова

Он закончил институт вместе с нынешними руководителями Магнитогорского металлургического комбината Виктором Рашниковым и Андреем Морозовым. Любопытно, что на их узкую прокатную специальность «ссылали» для пополнения групп абитуриентов-троечников с престижнейшего потока, ориентированного на сложнейший металлургический комплекс. Миша Катков без труда сдал вступительные, блестяще учился именно там. «Широкодиапазонный» металлург Катков стал узким... доменщиком.
Чем пленила его огневая чудо-махина, да так, что не отпускает уже более четверти века, словами не передать. То, что он в считанные годы вырос до начальника участка, удивления у коллег не вызывает. Умен, организован, доброжелателен – что еще надо для дальнейшей вертикальной карьеры? Партбилет? Разумеется, ему, как и любому растущему специалисту, секретарь первички настоятельно рекомендовал «встать в очередь», но Михаил наотрез отказался.
Понимал ли он, что это начало конца профессиональной карьеры? И да, и нет. Во-первых, он не стремился, как иные, к административному росту. Главное для себя он видел в процессе совершенствования доменного производства Магнитки. Излишне громко сказано? Но рационализатор Катков внес столько нового, что его не единожды награждали всяческими грамотами, знаками; удостаивался он и престижнейшего звания «Лучший инженер комбината». Быть бы и медалям-орденам, как у других, после многонедельных пусковых забот на очередных доменных печах, да в разнарядку он никак не вписывался. В соответствии с требованиями того времени, на определенное количество награжденных из числа инженеров требовалось вдвое-втрое большее число рядовых рабочих. В противном случае нарушалась «социальная классовая справедливость». Обижался ли Катков? Никогда. Статус госнаград, по его представлениям, практически был низложен.
И вообще, бывают неисправимые чудаки, для которых принципиальность - не пустая сентенция. Катков именно из таких. Воспитание не позволило ему «войти» в компартию, ни, тем более, после ее распада, вместе с миллионами, как оказалось, липовых партийцев, обелять себя путем откровенного многолгания в адрес искренних ленинцев.
Высокая вера в справедливость, пожалуй, и определяет парадигму Каткова. Не составит особого труда перечислить реальные трудовые заслуги его, как инженера. Куда важнее и интереснее осмыслить его как личность.
М. Катков приговорил себя к неумолимому постоянному самосовершенствованию. Парадоксально, но напряженная работа этому только помогала. Заботы, думы, тревоги требовали эффективного переключения с одного вида деятельности на другой.
Слава богу, Михаила судьба не обделила ни силушкой, ни ловкостью. Вполне логично, что он втянулся в круглогодичную зимне-летнюю всепогодную спортивную круговерть - спартакиаду ММК. Кончался один сезон - открывался следующий. Бассейн, манеж, стадион, Абзаково, лыжня, водная дорожка, туристическая тропинка, волейбольная площадка – эти занятия захватили его без остатка. И сам не заметил, как вошел в цехком, стал председателем комитета физкультуры. Нужно очень любить спорт, чтобы тренировать не только себя, но и друзей из трудового коллектива. Катков не стал мастером спорта, да и не ради званий и наград устремился сюда, а сугубо из желания быть сильным и молодым. Он и в этом году обогнал всех молодых в цехе, хотя ему пятьдесят. Смею заверить, он и в шестьдесят не намного уступит в результатах. Потому что это - стиль жизни. Мы обычно добираемся на комбинат по Центральному переходу трамваем, а Михаил ежеутренне пробегает по пешеходной дорожке от дома до родного доменного. После смены - в противоположном направлении. Каждый день, каждую неделю, какой уже год. Это безмерно трудно, когда появляется брюшко, намечается   лысина. А Михаилу всласть. Он упивается свободным бегом без судей и секундомеров, контролеров и протоколов.
Закономерно, что жажда совершенствования привела Каткова и к умным книгам. Оказалось, можно думать не только о технических новшествах, но о самом тривиальном, на первый взгляд, например, о питании. Здоровый образ жизни - понятие многогранное. Михаила никто не подталкивал, сам пришел к здравой мысли: хочешь жить - умей. Семенова и Иванов, Шелтон и Брэгг, прочие звезды и звездочки осваивались им не по-книжному. И это не ирония, а белая зависть. Как следует очистившись, Михаил уже не допускает мысли о возврате к прежним временам, с обильным чревоугодием, не говоря уже о прочих излишествах.
Понятно, что со временем и этого показалось мало. Добрался до закаливания, например, лесной утренней холодной росой. Можно увидеть его полуобнаженным и на зимней лыжне.
Человеческий организм хранит массу тайн, о которых мы в суете даже не задумываемся. Старый турист и ориентировщик Катков сотворил форменное чудо. Сошел с электрички в Урал – Тау и без компаса, без карты, без продуктов добрался до Яман – Тау. Кто знает этот маршрут, оценит проделанное. В одиночку, без страховки, без малейшей надежды на помощь, в случае чего.
Скажете: вот жизненный круг замкнулся. От студенческого порыва - до мужского сумасбродства. А вы стояли, опьяненные ветром на полуторакилометровой вершине, наблюдали подводный мир не по телеку, а на ощупь, ахали на перекатах, мчась на пло¬ту по горной речке, преодолевали стокилометровый марафон за сутки?
Михаил давно ушел далеко вперед в разгадке возможностей своего тела. И духа. Его эксперименты давно уже не экспромты ради развлечения. Он много и упорно читает, ищет и находит единомышленников, единодеятелей, с которыми интересно не за бутылкой пива или чего покрепче, а в часы осмысленной беседы о жизни, о природе, о себе.
Не стану обманывать и обманываться, что все вокруг так уж и рукоплещут Михаилу. Встречается недопонимание и среди товарищей по работе, и дома, у жены, сына, дочери. Мало кто способен понять и уж тем более принять его жизненную позицию. Вера Михайлова простирается далеко за пределы того, что надеть, что съесть, что выпить. Он признается, что ему трудно справиться с собственной гордыней: вот я смог, осилил, а вы, большинство, остались где-то позади, неразумные. Короче, увлекся, но не увлек. Ему это обидно. Коллективисту, добряку, для которого благо и покой в доме, на ММК, в России есть высший смысл существования.
Михайлова вера не позволяет ему молча наблюдать за падением нравов, он всегда ввяжется в спор, разговор, остановит руку неправедно карающего. Михайлова вера позволяет ему оставаться вдумчивым, инициативным, современным инженером, которому возрождение комбината греет душу.