Честь по заслугам. часть 2. глава 3

Глава 3. Знакомство с наукой

Борис Васильевич Катков отличался исключительной чест-ностью и прямотой суждений. Кроме того он был просто влюблен в свою специальность и непрерывно искал новые пути и методы повышения эффективности обучения студентов. Кабинет оружия, который перешел в заведование Алексея, был буквально забит различными моделями, которые бессистемно стояли по всему периметру кабинета.
– Борис Васильевич, Вам не кажется, что всё это изобилие макетов, стендов и схем необходимо отремонтировать и привести в систему? – однажды спросил своего шефа Алексей.
– Ну вот, ещё один стратег прибыл, – взорвался тот. – Создавать материально-техническую базу некому, а покритиковать – пожалуйста.

– А что? – поддержал Алексея проходивший мимо доцент, полковник Балакин Ю.П. – Новый преподаватель пожалуй прав. У Вас столько хороших наглядных пособий, а ни одного рационального предложения. Алексей Трофимович, зайдите ко мне в кабинет, я Вам кое-что подскажу, – продолжил он, уже обращаясь к Рындину.

– Наша кафедра в институте на хорошем счету, – сообщил он, когда Алексей посетил его кабинет. – А рационализаторская и изобретательская работа хромает. И ведь не потому, что её нет, а потому, что нет системы. Никто ничего не доводит до конца. Вот Вы и подайте пример, а я Вам помогу.

Он тут же начал извлекать из ящиков своего стола образцы документов, которые надо оформлять, чтобы направить их в БРИЗ*. Когда Алексей вернулся на свой цикл* и подробно рассказал капитану 1 ранга Каткову суть беседы с полковником Балакиным, Борис Васильевич вдруг заулыбался:
– А в этом есть изюминка, – задумчиво сказал он. – Ты набросай-ка планчик переоборудования кабинета и прикинь, как это всё оформить через БРИЗ. Работа закипела.

Вскоре на стол начальника цикла легли план переоборудования кабинета и готовые документы на оформление двух рацпредложений. В каждом заявлении на рацпредложение красовалась фамилия Б.В.Каткова и по три фамилии студентов судомеханического факультета.
– Включи туда и себя! – приказал Борис Васильевич. Он со свойственной ему энергией тут же принялся за продвижение этих рационализаторских предложений.

В результате к концу учебного года на цикле оружия оказалось два офицера и шесть студентов – рационализаторов. В кабинете оружия на видном месте появился стенд с копиями сразу 10 удостоверений рационализаторов. До сих пор такой стенд был только в кабинете доцента-полковника Ю.В.Балакина. Военно-морская кафедра по числу рационализаторов резко шагнула вперед.

Не дожидаясь, пока БРИЗ одобрит готовые рацпредложения, Алексей стал готовить документы и на другие действующие и неисправные макеты, одновременно доводя их до рабочего состояния.
– Молодец, – похвалил начальник кафедры Алексея на очередном заседании кафедры. – Вот учитесь, человек пришел со среднего учебного заведения, а уже успешно занимается рационализацией, – обратился Виктор Васильевич к офицерам.
– Конечно. Получил готовенький кабинет, а теперь стрижет купоны, – пробормотал кто-то за спиной Рындина. Алексей резко повернулся. За его спиной, ехидно улыбаясь, сидел капитан 3 ранга В.Н. Кабашный. Алексей покраснел.
– Вам семь лет назад достался такой же кабинет, только что-то я не вижу у Вас ни одного удостоверения рационализатора, – резко прервал его В.В. Соломоник. В.Н. Кабашный промолчал.

Сразу после заседания кафедры Виктор Васильевич вызвал Алексея к себе в кабинет.
– Алексей Трофимович, рационализация дело хорошее, но каждый преподаватель вуза должен ещё заниматься и наукой. Вы должны в течение следующего учебного года сдать кандидатский минимум по теории марксизма-ленинизма, а потом планируйте себе сдачу кандидатского минимума по иностранному языку.
– Ни то, ни другое для меня не составляет проблемы, – заявил тот. – В прошлом году я окончил университет марксизма-ленинизма, а в следующем году оканчиваю трехгодичные курсы английского языка. Так что планируйте мне оба кандминимума на следующий учебный год.
– Ну, раз так, – усмехнулся капитан 1 ранга Соломоник, – тогда получите ещё и задание на подготовку учебно-методического пособия по навигации. Я знаю, что Вы были командиром корабля, а командир – первый штурман на корабле.

Алексей растерялся. К научной работе он был явно не готов. Виктор Васильевич заметил его смущение.
– Не бойтесь. Для начала я Вам помогу и в методике, и в организации преодоления всех инстанций по подготовке научной работы к публикации. Я буду Вашим научным руководителем.

Так на первом же году службы на Военно-морской кафедре Алексей оказался в гуще научной и рационализаторской работы. Имея большой опыт плавания в различных условиях и опыт преподавательской работы, ему не составило большого труда подготовить и написать свою первую в жизни научную работу.

Гораздо сложнее было оформить выход её в свет. Чтобы довести работу до ученого совета, надо было получить на неё хорошую рецензию, пройти научную экспертизу, тщательно откорректировать и отредактировать, пройти цензуру и получить разрешение компетентных органов на публикацию. Организации, от которых зависела публикация, находились в разных отделах института и за его пределами. Все они были очень загружены, и некоторые из них приходилось посещать по несколько раз. Это отнимало много времени и выводило из равновесия.
– Как продвигается работа над научным трудом? – однажды спросил Виктор Васильевич.
– Пособие по навигации давно готово, а протолкнуть его никак не могу – футболят из одного кабинета в другой, а всё без толку.
– Это мне знакомо, – засмеялся Соломоник. – Давай сюда своё сочинение. Я посмотрю. Зайдешь ко мне через пару дней.
– Молодец. Пособие получилось то, что надо. Мне понравилось, – заявил он, когда Рындин зашел к нему в назначенное время. – Теперь иди к Зинаиде Алексеевне. Она просмотрит твою работу и расскажет, куда идти дальше. А я уже всех обзвонил.

После звонков начальника кафедры дело пошло быстрее и вскоре на столе Алексея появилась стопка брошюр «Выполнение расчетно-графических работ на карте и на маневренном планшете», на титульном листе которых красовалась фамилия Рындина. Эти невзрачные брошюрки вскоре будут разосланы по всем высшим и средним учебным заведениям ММФ. Их будут читать студенты и курсанты. Ими будут пользоваться молодые преподаватели.

Публикация первого научного труда чем-то сродни рождению первого ребенка. Ими гордятся. Их при случае показывают своим знакомым. Их часто прячут в семейных архивах, чтобы сохранить для потомков память о начале научной деятельности. У Алексея было немало знакомых, защитивших кандидатскую диссертацию. Он помнил, с какой гордостью они демонстрировали свои неуклюжие, отпечатанные на самой дешевой бумаге детища. И это не случайно. В Советском Союзе печатное слово ценилось очень высоко. Только капитан 2 ранга Буряк принял появление на кафедре нового «ученого» без энтузиазма. Он долго листал брошюру, недовольно морщил лоб и наконец изрек:
– Вообще-то, неплохо, но можно бы сюда добавить и пару десятков задач по тактическому маневрированию. Да и меня Вы почему-то не проинформировали раньше и не включили в соавторы.
– Лука Иванович, ведь Вы же не штурман, – удивился Алексей.
– А ты штурман? – всё так же сердито отпарировал тот.
Как говорил Штирлиц в кинофильме «17 мгновений весны», последняя фраза запоминается больше всего. Именно в этом крылась причина недовольства начальника учебной части. Впоследствии Рындин не раз убеждался в этом и не забывал показывать ему свой каждый научный труд или рационализаторское предложение. Венцом почти каждого обсуждения было напоминание о том, чтобы его не забыли включить в соавторы

На первых порах не обходилось без недоразумений и с другими офицерами. Так, единственный на кафедре бывший командир подводной лодки капитан 1 ранга Ю.А. Мысляков встретил появление на кафедре ещё одного командира корабля несколько нервозно. Он сразу же решил подчеркнуть, что командир ПЛ гораздо выше, чем командир надводного корабля.
В начале апреля началось формирование «коробок» и подготовка студентов к участию в первомайской демонстрации. Институт должен быть представлен двумя «коробками». Командиром первой «коробки» был назначен Юрий Александрович, а вторую «коробку» доверили готовить Рындину. На первом же построении, как только Алексей закончил ранжировку и перестроил своих студентов в парадную «коробку», к строю вдруг подошел Ю.А. Мысляков.
– Товарищ капитан 2 ранга, я недоволен дисциплиной курсантов вверенного Вам подразделения. – Обратился он вдруг к Алексею. – Вот Вы, Вы и Вы! – ткнул он по очереди пальцем в трёх студентов, – выйдите из строя! Почему Вы крутитесь и разговариваете в строю?
– Юрий Александрович, – спокойно сказал Алексей, не желая портить отношений со старшим по званию,– не тратьте на них время! Я сам с ними разберусь. Я всё прекрасно вижу.
– А Вы мне не указывайте! – вдруг повысил голос капитан 1 ранга. – Я и Вам должен сделать замечание. Вы не подали команду «Смирно!» и не доложили мне как положено, когда я приблизился к строю.
-Извините, товарищ капитан 1 ранга, но встречать Вас подобным образом я не обязан. Вы всего-навсего старший по званию. Так что оставьте меня в покое и лучше займитесь своей «коробкой».
– Вы что не поняли, что я сказал?! – ещё настойчивее проговорил Юрий Александрович.
– Я с Вами пререкаться не хочу. Если Вы решили заниматься моими студентами – пожалуйста. А я пока отдохну. С этими словами Рындин отошел в сквер и сел на скамейку.
– С вами я буду разбираться потом, – заявил обескуражено капитан 1 ранга и ушел к своей «коробке». Сразу после окончания тренировки Алексей подробно изложил суть инцидента капитану 1 ранга Б.В.Каткову.
– Не обращай внимания! С ним это бывает, – успокоил его Борис Васильевич. – Хотя лучше разобраться сразу.
Он тут же рассказал всё капитану 1 ранга В.А.Бойко. Мудрый Владимир Александрович решил сразу же поставить всё на свои места.
– Пойди, прогуляйся! – обратился он к Алексею, как только Мысляков вошел в преподавательскую. Алексей вышел. Прогуливаясь по коридору, он слышал, как три начальника циклов довольно громко обменивались репликами. Потом они все трое отправились в кабинет начальника кафедры. На этом инцидент и был исчерпан. Больше никаких трений между двумя бывшими командирами кораблей не было.

Юрий Александрович оказался заядлым рационализатором с необузданной фантазией и грандиозными планами и вскоре они стали почти друзьями. Хотя большинство его грандиозных планов заканчивалось ничем. Если бы можно было совместить неукротимую фантазию Мыслякова и холодный практицизм Алексея, военно-морская кафедра могла бы значительно продвинуться вперед. Но Юрий Александрович предпочел дать волю своим амбициям и навязал соперничество вместо сотрудничества. В результате при подведении итогов за год Алексей далеко ушел вперед и по рейтингу оказался в числе лучших преподавателей военно-морской кафедры.

Одной из достопримечательных фигур кафедры был преподаватель спецдисциплин капитан 2 ранга Данилов Владимир Георгиевич. После окончания Высшего военно-морского училища он много лет служил на атомной ракетной подводной лодке. Служба на суперсекретной субмарине на всю жизнь оставила след на его жизнерадостном, но очень сдержанном характере. Он всегда говорил тихим, спокойным голосом. Умел внимательно выслушать собеседника и никогда не рассказывал про свою службу на ПЛ. Алексей не очень любил «тихарей» и долго присматривался к своему одногодку. Впервые оценить достоинства Владимира Георгиевича он смог довольно скоро.

Вскоре после первого инцидента с начальником учебной части, тот без всякого предупреждения на очередном совещании кафедры объявил:
– Завтра все свободные от занятий офицеры приглашаются на вторую пару на открытый урок капитана 2 ранга Рындина.
– Лука Иванович, а у нас в плане этого открытого урока нет, – вдруг заявил капитан 2 ранга Данилов. Володя отличался особой аккуратностью и усидчивостью. Он часто привлекался начальником учебной части к составлению различных планов. Капитан 2 ранга Буряк покраснел и начал мычать что-то невразумительное.
– Этот открытый урок внеплановый, – наконец-то нашелся он.
Тема открытого урока: «Агитация и пропаганда в вооруженных силах СССР» была знакома Алексею. Из всего курса партийно-политической работы он ценил эту тему больше всех. Кроме того, у него по этой теме было множество слайдов, которые он принес из мореходного училища.

В назначенное время все свободные от занятий офицеры кафедры собрались в кабинете ППР*. После окончания вводной части урока Алексей включил фильмоскоп и, вообще не пользуясь конспектом, на одном дыхании провел весь урок. Голос преподавателя звучал заинтересованно и убедительно. Студенты внимательно слушали. Стояла такая тишина, что слышен был только голос преподавателя да скрип шариковых ручек. На экране один за другим появлялись снимки руководящих документов, портреты комиссаров и эпизоды из гражданской и Великой Отечественной войны.
– Пропаганда и агитация – очень важные инструменты воспитательной работы не только в армии и на флоте, но и в работе любого гражданского руководителя, если он хочет добиться успехов в своей деятельности, какой бы пост он ни занимал. Помните об этом! – с пафосом закончил урок Алексей.

– После обеда всем преподавателям собраться в этом же кабинете, – мрачно сверкая глазами, заявил капитан 2 ранга Л.И.Буряк, когда студенты вышли из кабинета.
– Как принято в офицерском собрании, первым слово предоставим самому молодому преподавателю капитан-лейтенанту Клинаеву Ю.В. – начал Лука Иванович разбор открытого урока.
Юрий Васильевич встал, смущенно одернул свой китель и заявил:
– Мне лекция понравилась. Я даже затрудняюсь назвать хотя бы одно замечание.
Лука Иванович помрачнел. Его рот открылся, и он длительное время ничего не мог сказать.
– Вы не внимательно слушали, – вдруг заявил он. – На открытых уроках надо записывать замечания, а не галок считать. Николай Христофорович, что Вы можете сказать по качеству лекции Рындина?
– У меня, конечно, есть парочка незначительных замечаний, – начал свой доклад капитан 2 ранга Железов, – но я в принципе согласен с Клинаевым. Лекция прочитана мастерски. Вы, наверное, по-дружески предупредили Алексея Трофимовича заранее.
– Да Вы в своем уме? – возмутился Лука Иванович. В дверь постучали.
– Товарищ капитан 2 ранга, Вас жена просит к телефону, – сообщил дежурный по кафедре, обращаясь к Буряку.

Лука Иванович пожевал мясистыми губами и вдруг заявил:
– Все свободны. Капитану 1 ранга Каткову и капитану 2 ранга Рындину после перерыва зайти ко мне в кабинет.
– Как Вы могли так безответственно готовиться к такой важной теме, как пропаганда и агитация? – напустился он на Алексея, как только они после перерыва вошли в его кабинет.
– Вот Вы, Борис Васильевич, когда-нибудь так проводили лекцию? – повернулся он к Каткову. – За весь урок ни разу не включил киноаппарат «Украина», ни разу не подошел к своему конспекту, чтобы проверить, не упустил ли что-нибудь. Даже не открыл конспект.
– Лука Иванович, – попытался Борис Васильевич вставить свое слово, но Буряк оборвал его.
– Я считаю, что преподаватель Рындин плохо готовится к занятиям и ставлю ему «тройку».
– Лука Иванович, Вы, по-моему, погорячились. На мой взгляд, Алексей Трофимович раскрыл тему полностью, а технические средства обучения используются по необходимости, – начал Борис Васильевич.
– Да я бы по этой теме половину времени посвятил показу фильма о двадцати восьми героях панфиловцах, а он даже киноаппарат не включал, – запальчиво сказал Буряк.
– Фильмы надо смотреть в кинотеатрах, а не на занятиях, – не выдержал Алексей. – А в аудитории студент должен получать хорошие знания. Нет ничего практичнее, чем хорошая теория.
– Кто Вам мог сказать такую чушь? – взвился Лука Иванович.
– «Такую чушь» я неоднократно слышал от главного референта главкома ВМФ профессора Абчука. Если Вы с ним не согласны, могу дать его телефон. Скажите ему об этом сами

Капитан 2 ранга Буряк замолк. Долго ловил ртом воздух. Что-то жестикулировал и наконец произнес:
– Всё. Разбор занятия закончен. Вам три балла. Оба свободны.
Борис Васильевич покачал головой.
– Такого разбора занятий на кафедре ещё не было, – сказал он, когда они вышли за дверь. – Какая муха его укусила? Алексей промолчал.

Вскоре в институт прибыла комиссия ММФ. В первый же день на занятие по истории военно-морского искусства, которое проводил Рындин, прибыл проверяющий. И по методике проведения занятия, и по качеству лекции и полноте изложения материала Алексей получил отличные оценки. Но начальник учебной части на заседании кафедры об этом ни словом не обмолвился. Оценки были объявлены лишь много дней спустя, когда в институт пришел приказ о результатах проверки.

Незаметно пролетели первые полтора года работы в высшем учебном заведении. За этот период Алексей сдал два кандидатских минимума, написал пять научных трудов по навигации, артиллерии и торпедному оружию и получил 8 удостоверений рационализатора. Вместе с ним рационализаторские удостоверения получило 15 офицеров и двадцать пять студентов. Военно-морская кафедра прочно заняла первое место в институте по НИР. Успехи цикла оружия в развитии рационализаторской и научно-исследовательской работе не оставили равнодушными и офицеров других циклов.

Первым к Алексею подошел капитан 2 ранга Железов Н.Х.
– Алексей Трофимович, колись, как это тебе удалось наклепать столько рацпредложений? – улыбаясь, спросил он. Алексей не стал напускать тумана и делать какую-то тайну со своих достижений. Так же, как недавно полковник Ю.П.Балакин, он выложил перед Николаем Христофоровичем всё, что успел постичь сам. Вскоре Железов и сам «выдал на гора» пару рацпредложений и с помощью Алексея опубликовал свой первый научный труд.
– Трофимыч, я и Вас включил в число соавторов, – заявил он, когда работа была уже в типографии.
 
Конечно, основную работу по выполнению рационализаторской работы выполняли студенты. При этом у некоторых из них Алексей открыл настоящий талант. Многие из них проявили не только отличные знания электротехники и умения воплотить в жизнь любой замысел преподавателя, но и умудрялись делать всё это в процессе обучения. При этом недюжинные способности проявили студенты судомеханического факультета Цуркан А.В., Шуба И.Г. и Лещинский В.В. Под их волшебными руками старые макеты буквально оживали, а новые появлялись как бы сами по себе.

Ещё более высокий класс показал студент этого же факультета, Довгань А.Н. Он занимался легкой атлетикой и уже «тянул» на звание мастера спорта международного класса. При этом большую часть учебного времени он проводил на спортивных сборах и соревнованиях. Казалось, что изучать текущий материал ему недосуг. Тем не менее, он никогда не забывал, возвратившись с соревнований, зайти на цикл и выполнить свою работу, которую он добровольно согласился делать.

Подошли зачеты по военно-морской подготовке. Вся работа, которую Алексей планировал Довганю А.Н., была прекрасно выполнена.
– Товарищ студент, Вы блестяще справились со своей работой по развитию материально-технической базы цикла, – обратился к нему Алексей, когда тот вернулся с очередных соревнований. – Я засчитываю Вам эту работу как курсовую и ставлю вам за этот семестр зачет. Давайте Вашу зачетку.
– А зачем? – искренне удивился студент. – Я буду сдавать зачет вместе с ребятами группы.
Вместе со студентами, которые не пропустили ни одного занятия, он подготовился и блестяще сдал зачет.

Немалую роль в подготовке материально-технической базы цикла оружия играл и лаборант, мичман запаса Федорко Михаил Афанасьевич. Это был высокий, малоразговорчивый и очень спокойный человек. Он прекрасно знал устройство мин и торпед и зачастую самостоятельно проводил практические занятия со студентами по этим видам оружия. В кабинете были и мины, и торпеды в разрезе, и различные приборы и устройства, иллюстрирующие работу минно-торпедного оружия.

Кабинет оружия находился на третьем этаже. Однажды, заглянув в кабинет во время практических занятий, Лука Иванович вдруг спросил:
– А почему у вас в кабинете нет учебных мин и торпед?
– Ну, во-первых, у нас имеется полный комплект всех мин и торпед, которые мы должны изучать, в минном погребе. Во-вторых мы имеем три поста по обслуживанию минного оружия и его подготовке к постановке мин. Ну а в третьих мины и торпеды очень тяжелые и ставить их на третий этаж не желательно. Перекрытие может не выдержать.
– Вы тут не сильно умничайте, – взорвался капитан 1 ранга. – Езжайте на первую заставу и договаривайтесь с командиром части о получении полного комплекта мин и торпед.
Когда Алексей доложил о полученном приказании капитану 1 ранга Каткову, тот искренне удивился:
– Мы же не раз обсуждали этот вопрос, когда Лука Иванович был ещё простым преподавателем, и пришли к выводу, что делать этого не следует.
Он тут же ушел к начальнику кафедры и вскоре сообщил Алексею, что приказание начальника учебной части отменено.

Большинство студентов относились к изучению военных дисциплин с большой охотой и уважением. К этому их стимулировала и атмосфера всеобщего уважения и доверия к студентам, и умение каждого преподавателя военной кафедры войти в положение каждого студента.
Главным человеком, который создавал здоровую атмосферу на кафедре, был капитан 1 ранга В.В.Соломоник  или ВВС, как любовно называли его офицеры и даже некоторые студенты. Родившись в Симферополе в простой рабочей семье, Виктор Васильевич на всю жизнь сохранил в своей душе уважение к людям, которые умели честно и добросовестно трудиться. Это уважение распространялось и на интеллектуальный труд. Он никогда не ругал преподавателей прилюдно. Если преподаватель в чем-то допускал погрешности, он вызывал его в кабинет и по-доброму старался разъяснить или доказать его вину.
– Молодец! Вот это правильно. Так держать!– можно было услышать из его уст почти каждый день. И если офицер даже в чем-то сильно грешил, он никогда не держал на него зла.

 Ему активно помогали и начальники цикла В.А. Бойко и Б.В. Катков. Вот какую оду от имени всего коллектива вручил ему один из офицеров кафедры, когда тот уходил на пенсию:

На диком берегу Салгира,
Могучей, яростной реки
(не перепрыгнуть в дни разлива),
Всегда селились степняки.
И по неписаным законам
Резвились дети в ковылях,
И с детства кланялись попонам,
Мечты смыкались на конях.
Но, знать, напрасно детства кони
Топтали выжженный ковыль,
Мечтал о море Соломоник,
И мрия* превратилась в быль.
Столица скифов всполошилась,
Заволновалась Слобода,*
И роща Марьина склонилась:
Неужто к нам пришла беда?
Отринув древние законы,
Он отряхнул степную пыль,
Презрев невзгоды и препоны,
В ТОВВМУ учиться поступил.

И оседлал не сивку-бурку,
А мин рогатые шары,
И наконец надел тужурку
В сияньи звезд и мишуры.

С тех пор с настойчивостью скифа
Он поле минное пахал,
Набрался опыта и лиха
И снова к берегу пристал,
Но дружбу с морем не оставил
И не вознесся до небес,
Стал педагогом строгих правил,
А меж друзьями – ВВС.
Хоть поменял корабль на сушу,
прибор Фролова* – на «Протон»,*
Жар сердца и морскую душу
Студентам вкладывает он.

И сам грызет «гранит науки»,
Помалу «на гора» дает,
Доцент, и крепко держит руку
На пульсе множества забот.
Но час пробил, пора настала
Штурвал другому передать
И беззаботно за Байкалом
Тунца и семгу промышлять,
Ловить кету… Не тут-то было!
Такой удел не для него.
Имеет знания и силы,
Чтобы возглавить цикл ГО*.
Так в добрый путь! На новой ниве
Успехов, счастья, перспектив,
Здоровья, бодрости и силы!

(подписи). Сплоченный Вами коллектив.

Тон этой оды говорит о том, как коллектив ВМК понимал Виктора Васильевича. Даже судьбы каждого из тысяч студентов, прошедших через его руки, были ему не безразличны. Так, например, перед началом первой экзаменационной сессии в институте Алексей столкнулся с непонятным явлением. Студент факультета механизации портов Стратуленко, который имел почти по всем предметам отличные оценки, по предметам военно-морской подготовки еле-еле тянул на тройки.
– Товарищ студент, почему Вы так плохо успеваете по военной подготовке? – во время зачета спросил его капитан 2 ранга Рындин.
– А на хрена мне тратить время на Вашу военную подготовку. Я и без неё проживу, – нагло глядя в глаза офицеру, заявил студент.
– А Вам и не надо тратить свое время, – делая вид, что не заметил грубого выражения, ответил ему Алексей. – Государство создало Вам все условия, чтобы Вы постигали военные науки, не тратя собственного времени.
– А мне до лампочки, – всё также нагло уставившись на офицера, продолжил тот.
  Алексей знал, что Стратуленко почти круглый отличник, и не хотел доводить дело до прямого конфликта.
– Если Вам военно-морская подготовка «до лампочки», тогда пишите рапорт и переводитесь в другое учебное заведение, где нет военной кафедры.
– Да мне и здесь хорошо. И не Ваше дело, как я учусь. Я вообще не буду ходить на военку, и ничего Вы мне не сделаете, – нагло продолжал он, забрасывая через плечо ремень сумки и выходя из кабинета.
– Товарищ студент, вернитесь! Вы уже перешли границы дозволенного! – строго  сказал Рындин.

Студент пробормотал что-то себе под нос и пулей выскочил в коридор. Алексей ринулся за ним. Чтобы выйти из расположения кафедры, нарушителю дисциплины надо было пройти приличное расстояние и предъявить вахтенным документы.
– Остановите студента, – приказал Алексей вахтенным. Студента задержали и доставили в кабинет.
– Товарищ студент, либо Вы сейчас же извинитесь за своё хамство, либо я буду готовить проект приказа о Вашем отчислении за грубость и неуспеваемость.
-Какая неуспеваемость? Я круглый отличник, – слегка озадаченно заявил он.
– Был, – ответил ему Алексей. – Я Вам сейчас поставлю в ведомость двойку, и Вас автоматически отчислят из института. Стратуленко наотрез отказался признать свою вину.

Два раза студент пытался пересдать предмет, но Алексей неизменно ставил ему двойку. Студента отчислили, и он ушел служить в армию. Виктор Васильевич был в отпуске. Когда он, вернувшись из отпуска, прочитал приказ об отчислении студента Стратуленко, он вызвал Рындина к себе и долго «песочил», доказывая, что студента можно было перевоспитать, не прибегая к отчислению.
– Наша задача не только обучать, но и давать «на гора» качественный людской контингент, – закончил он. «Давать на гора» было его любимым выражением.
-Наглый подонок не может стать качественной продукцией,-пробормотал Алексей, но больше  спорить не стал
Ещё одним замечательным качеством Виктора Васильевича было его умение держать слово. Почти сразу по прибытии Алексея в институт пошла мода на оценку действий преподавателей всеми участниками учебного процесса: и начальниками, и преподавателями, и студентами.
– Система оценки рейтинга каждого преподавателя это наиболее прогрессивная система, – заявил В.В. Соломоник, получив директиву по этому вопросу. – Теперь продвижение офицеров по служебной лестнице будет напрямую зависеть от их рейтинга.
Большинство офицеров отнеслись к этому заявлению скептически. Первая рейтинговая оценка, проведенная в институте, показала, что самый высокий рейтинг в институте в своей профессиональной деятельности получили офицеры военно-морской кафедры В.В. Соломоник, А.Т.Рындин и В.Г.Данилов. В это же время освободилась должность старшего преподавателя – начальника цикла. Ушел на заслуженную пенсию капитан 1 ранга Б.В.Катков.

На первом же заседании кафедры Виктор Васильевич объявил результаты рейтинга и предложил Алексею занять вакантную должность. На кафедре было около десятка претендентов, жаждущих оказаться в кресле начальника цикла, которые служили на кафедре много лет.
– Это несправедливо….
– Это неправильно….
– Это незаконно, Вы не имеете права! – посыпалось со всех сторон.
– Всё правильно, и всё законно, – спокойно ответил капитан 1 ранга В.В. Соломоник. – Я вас предупреждал об этом ещё в прошлом году. По заслугам и честь.

Капитан 2 ранга Рындин сначала не поверил своим ушам и чуть было не смалодушничал. Он хотел отказаться от этой должности лишь потому, что прибыл на кафедру недавно. Вдруг он ясно понял, что его отказ будет закатом его карьеры.
Назначение капитана 2 ранга Рындина на должность начальника цикла совпало с началом величайшего события почти в семидесятилетней истории Советского Союза. Центральный комитет правящей коммунистической партии одряхлел и избрал на должность генерального секретаря ЦК КПСС молодого, перспективного члена Политбюро ЦК КПСС Горбачева Михаила Сергеевича.
 
Политбюро правящей партии в те времена по своему положению стояло на ступень выше официального правительства. Правительство СССР было полностью ему подконтрольно, а Генеральный секретарь считался первым после бога. Советский народ, уставший слушать дряхлых старцев, с восторгом воспринял эту новость. Новый Генсек обладал броской внешностью, приятными манерами и незаурядными артистическими данными.

Разложенное до предела за время брежневского правления советское общество изнывало от разгула пьянства и наркомании. Оно нуждалось в срочном оздоровлении, и новый Генсек не преминул этим воспользоваться. На очередном пленуме ЦК КПСС он объявил о необходимости перестройки нашего общества. Идея перестройки понравилась большинству прогрессивно мыслящих людей.
– Товарищи офицеры, Генеральный секретарь нашей партии от имени ЦК КПСС призывает каждого из нас принять активное участие в перестройке, – провозгласил капитан 1 ранга В.В. Соломоник на первом же заседании кафедры.
– Виктор Васильевич, а Центральный комитет КПСС уже принял основные направления перестройки? – задал вопрос Алексей.
– Как не странно, но Генеральный секретарь предлагает вести перестройку без всякого плана, только за счет дальнейшего развития демократии и гласности.
– Да, это довольно странно, – задумчиво продолжил Алексей. – Самый забитый крестьянин, прежде чем перестроить сарай, подумает, что ему сломать, а что подлатать, тысячу раз взвесит все «за» и «против», посчитает, во что ему это обойдется, и лишь потом возьмется за кувалду или лом. А тут огромное государство собираются перестраивать без всякого плана. Боюсь, что из этого ничего, кроме разорения, не получится.
– Вечно Вы со своей крестьянской философией, – кисло улыбнулся Виктор Васильевич. На сей раз, его улыбка была явно не саркастической, а скорее, растерянной.
– Я думаю, это только начало. Скорее всего, это только декларация, – добавил он. Но никаких директив ЦК КПСС по поводу перестройки так и не последовало.