Йосеф Шайкин
«ПОД ПРИЦЕЛОМ»
Оригинальный сценарий
полнометражного
художественного фильма
Психологический триллер-драма.
Текст песни Рины Левинзон
Владимир Стрелков
fesoy38@mail.ru
©2012 Copyright by “Strelkov V”
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА - УТРО
Над Иерусалимом занимается заря.
Солнце ещё не показалось, но восток уже алеет.
В утренних сумерках к двухэтажному дому с башенками,
стоящему на крутом склоне улицы Бейт-Джалы, подъезжает
чёрный джип «Чироки» с выключёнными подфарниками.
ИНТ. АРАБСКИЙ (ХРИСТИАНСКИЙ) ДОМ - УТРО.
Трое входят в незапертые двери.
Не здороваются.
Лица закрыты зелёными повязками.
Только глаза, молодые, холодные.
Под ненавидящие взгляды растерявшихся хозяев
арабов-христиан, в свете лампады иконостаса прохо¬дят из
веранды к внутренней лестнице.
Бухают по ступеням солдатские ботинки. Клацает оружие. Один из них кашляет.
Шаги стихают: поднимаются на крышу.
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Небо над Иерусалимом уже голубое и светлое.
Там утро, но здесь, на земле, ещё ночь, и поёт в саду
соловей, и где-то лает ночная собака, но кукарекает
утро бейт-джальский пе¬тух, за ним другой и третий…
О чём-то тихо говорят и двое уходят.
На крыше остаётся один.
Ходит, смотрит, выбирает, где ему будет удобнее, снимает и бросает на это место куртку и, открыв кейс, деловито
собирает снай¬перскую винтовку «Ленук Магнум».
Руки его умело, и быстро соединяют и расставляют крепления телескопических сошек, располагают поудобнее коробчатые
магазины с 20-ю тяжёлыми бельгийскими патронами FN весом по 10,9 граммов каждый, привёртывают на конец ствола
компенсатор-пла¬мегаситель, устанавливают оптический прицел «Нимрад 25х40», максимального увеличения, прикрепляют к нему светофильтр и лазерный целеуказа¬тель видимого и
инфракрасного диапазона.
Рука ласково гладит холодное тело инструмента убийства.
Загоняет патрон.
И ложится (Его зовут Мусса Зияд, но мы будем называть его СНАЙПЕР)
и смотрит в окуляр прицела.
НАТ. ИЕРУСАЛИМ - УЛ. АНАФА - УТРО.
В прицел он видит утро белого города, видит Иерусалим, улицу Анафа.
Видит дома. Несколько окон уже светятся. Остальные темные или закрыты трисами.
Улица пустынна. Тесно припаркованы друг к другу машины.
Фо¬нари бледнеют.
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Снайпер хмуро смотрит в город, вглядывается в это своё
охотничье утро.
НАТ. ИЕРУСАЛИМ - УЛ. АНАФА - УТРО.
Вот и первый прохожий, может быть, его первая цель...
В потоке света, как бы прямо на него, не спеша, идёт,
серебристобородый старик-еврей в талите.
РАВ ЙЕГОШУА БЕН ХАНАНЬЯ идёт, широко улыбается, что-то
шепчет себе в бороду.
Чуть поодаль подъезжает и останавливается тель-авивское
такси, из которого устало вылезает и ковыляет на
шестидюймовых шпильках навстречу раву затраханная ночная
бабочка в короткой кожаной юб¬чонке.
Смертельно бледная с размазанным ртом, не видя ничего, ЭЛЕН идёт к подъезду, и равнодушно, темным, силуэтом быстро
проходит мимо рава, идущего, вместе с солнечным лучом, как облако света в бело¬снежном талите.
Рав видит, шмыгнувшую в подъезд, шлюшку, улыбается, сожалея, потом взгляд его мгновенно пересекает расстояние до
Бейт-Джалы и, как кажется снайперу, видит его, лежащего на крыше и целящегося в старого еврея…
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
ПРИМЕЧАНИЕ: РЕПЛИКА В ДАННОЙ СЦЕНЕ ПРОИЗНОСИТСЯ НА АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ С РУССКИМИ СУБТИТРАМИ.
СНАЙПЕР
(шепчет сквозь зубы)
Проклятый зимми, зимми!
КОНЕЦ СУБТИТРОВ
И молодой сильный палец цепляет холодный крючок.
И тут он видит в прицел…
НАТ. ИЕРУСАЛИМ - УЛ. АНАФА - УТРО.
…как у зелёного контейнера, заваленного полиэтиленовыми
меш¬ками с мусором появляется молодой усатый араб в
бейсболке, с рюкзаком на колёсиках.
Под расстёгнутым воротом не¬свежей шёлковой рубахи блестит массивная золотая цепочка.
Араб перегибается в контейнер так, что поднимаются над
асфальтом его ноги в белых кроссовках.
Он что-то вытаскивает из бака, развертывает и примеряет красную куртку с надписью «USA”.
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
СНАЙПЕР
Ах ты, низкая тварь, дурак!
НАТ. ИЕРУСАЛИМ - УЛ. АНАФА - УТРО.
Араб снова лезет в контейнер, но тут же делает безразличный вид, смотрит в сторону.
Мимо на роликовых коньках катят двое бодрых пенсионеров: муж¬чина и женщина в тренировочных костюмах. На спинах
конькобежцев красуются надписи «USA». У обоих из нагрудного кармашка болтаются провода к ушам. Мчатся на роликах под
музыку…
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Снайпер наблюдает за ними…
НАТ. ИЕРУСАЛИМ - УЛ. АНАФА - УТРО.
… пока они не сворачивают за стоянку машин…
Полицейский патруль, крутя чоколакой, проезжает пустой
Улицей.
Гаснут фонари.
На каменной кладке женщина в домашнем халате и бигудях
кормит дворовых кошек. Это ЦИЛЯ.
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Снайпер удлиняет фокус объектива винтовки, вглядывается, что едят кошки…
НАТ. ИЕРУСАЛИМ - УЛ. АНАФА - УТРО.
… Кошки едят куски жареной курицы или что-то другое.
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Снайпер глотает голодную слюну, отводит прицел в сторону и вновь видит…
НАТ. ИЕРУСАЛИМ - УЛ. АНАФА - УТРО.
…старика-рава, который входит в Бейт-Кнесет.
ИНТ. УЛ. АНАФА – БЕЙТ-КНЕСЕТ – УТРО.
Рав открывает синагогу и входит в её прохладную гулкую
тишину, чтобы всё приготовить к утренней молитве.
РАВ ЙЕГОШУА БЕН ХАНАНЬЯ
(про себя)
Скоро придут евреи. Они
станут молиться,
благодарить Творца за новый
день на своей еврейской земле
и просить ЕГО Благословения на
достойную и счастливую жизнь…
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Золотой край солнца заливает восток алым пламенем.
Город светится розовым светом.
Но ущелье между городом и Бейт-Джалой ещё туманится в
тишине, проясняясь от ночных теней…
И вдруг всё - и Бейт-Джала, а за ним Бейт-Лехем, и сам
Иерусалим на¬полняются воем и причитаниями. Всё громче и
пронзительнее «плачущие», «рыдающие» голоса: тенора и
баритоны, хрипуны и басы! Это вклю¬чаются на множестве
минаретов мощные динамики с голосами му¬эдзинов, созывающих правоверных на утренний намаз…
Снайпер послушно отрывается от винтовки, садится в
направлении Каабы, закрывает глаза, совершая намаз, и
шепчет, и качается в по¬кло¬нах.
СНАЙПЕР
Астагфируллах, астагфируллаг,
астагфируллаг, ал-азим,
ал-ка-рим, аллази ла илаха
иллаху алхаййал каййюм ва
атубу илайх. Алла-хумма
анта Рабби, ла илаха илла
анта халактани ва ана аб¬дука
ва ана ала ах-дика ва вадъика
мастатаъту аъузу бика мин
ДАЛЬШЕ
СНАЙПЕР (ПРОД.)
шарри ма санаъту абу улака
биниъматика алаййа ва абууби
занби фагфирли фа иннуху ла
ягфируз зунуба илла ант…
…Аллах акбар!
ПРИМЕЧАНИЕ: МОЛИТВА СНАЙПЕРА-ПАЛЕСТНИЦА ПРОИЗНОСИТСЯ НА АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ С РУССКИМИ СУБТИТРАМИ.
О милосердный Аллах, прости
наши проступки, недостатки и
грехи, которые мы совершали
до этого дня. Сделай так,
чтобы в будущем, мы жили,
будучи твоими любимыми рабами,
не совершая грехи и проступки..
Аллах велик!
КОНЕЦ СУБТИТРОВ
Снайпер громко завершает молитву в сторону Иерусалима,
решительно ложится на куртку, прижимается глазом к прицелу и вновь входит через прицел туда, где живут они, евреи…
ИНТ. УЛ. АНАФА – БЕЙТ-КНЕСЕТ – УТРО.
Там кое-где зажигаются окна. Большинство окон открыто.
В освещённых окнах просыпаются живые евреи.
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Он видит их в прицел своей винтовки.
Он не слышит, что говорят там люди, но видит их и, как бы, стано¬вится очевидцем и участником их судеб…
И его сильный, молодой палец вновь пружинит и отпускает спусковой крючок. Он терпеливо ждёт.
Невидимый в свете утра лазерный луч пронзает
полукилометровое расстояние, входит в комнату…
ТИТР:
ПОД ПРИЦЕЛОМ
Хроника одного дня
интифады.
На фонограмме всё громче звучит главная музыкальная тема.
Она возникает ещё раньше, до титров и то пропадает, то вновь
является из тишины раннего утра, из солнечных лучей,
растекающихся по небу и земле…
Скрипка…
Трепетные, светлые аккорды фортепиано и …голос, женский.
Прекрасный женский голос поёт какие-то очень важные слова…
Слова складываются в песню… (Это лейтмотив фильма)
НАТ. ИЕРУСАЛИМ - УЛ. АНАФА - УТРО
Прицел снайпера сполз ниже. Ещё ниже…
По окнам.
И входит в окно 3-го этажа, где живёт немолодой
композитор Да¬вид Шапиро.
ИНТ. КВАРТИРА КОМПОЗИТОРА ДАВИДА ШАПИРО – УТРО
Рубиновая точка на стене. Пятнышко.
Пятнышко, как капелька крови, сползает вниз.
Снайпер видит в сумерках комнаты, как, только что спавший Давид, вдруг внезапно, как от толчка, открывает глаза, а
затем стремительно вскакивает и бросается к роялю, и поёт, и бормочет, боясь не растерять, не забыть мелодию утреннего сна.
Он боится забыть её, спешит наиграть и записать.
Он взлохмачен, лыс, смешон и… очень добр.
ДАВИД
(бормочет)
Люблю, люблю … Ля-ля-ляля,
всегда любить
та-та-та!… Ля-ля-ляля! Чтоб…
ля-ля-ляля!
Чтоб….ля-ля-ля… Вальс! Да,
конечно, вальс! Ля-ля-ля…
Ма-ма-ма-ма… Та-та-та...
Любить тебя, любить…
Из-под пижамы неряшливо топорщится живот. На одной ноге - та¬пок. На другом - нет.
Торопливо пишет нотные знаки, поёт, бормочет слова
«поэтической рыбы» будущей песни.
И толстые пальцы бегут по клавишам.
И в открытое окно льётся музыка…
Но вдруг обрывается мелодия.
Включается свет.
В дверях стоит жена Гита, в нижней рубашке, чепчике,
прислони¬лась к косяку, сердитая, насупленная… готовая в
очередной раз уйти от него, как всегда «навсегда».
Он снова играет тему, но что-то уже не то…
ДАВИД
(бормочет, пытается
петь)
Любить тебя… Это… сложно и
трудно… Мы танцуем вдвоём этот
вальс под названием жизнь…
Ты чего, дорогая? Что случилось?
ГИТА
У меня? У меня ничего не
случилось кроме одного, но,
может быть, самого главного,
Давид!
ДАВИД
О чём ты?… Что?… А?…
(пытается сосредоточиться,
записать мелодию)
Минуточку, дорогая! Вот тема,
а то забуду! Послушай:
- Ля-ля-ля… Как?…
ГИТА
Что как? Что как? Это ты меня
послушай! Как!
ДАВИД
Нет, не то! Ушла! Улетела!
Нет, вроде вот она!
Так! Ля-ля-ля!…Чего тебе,
Гитуля, птичка? Я не понимаю,
что ты говоришь, что ты хочешь?
Подожди! Ну, подожди немножко!
Сейчас… Ля-ля… Нет! Потерял…
Он смотрит на неё и никак не может понять, что ей надо, что она от него требует!
Она же возмущается. Она не понимает, почему он её не
понимает!
ГИТА
Я не могу и не хочу с тобой
жить! Ты жестокий эгоист! Я
отдала тебе всю свою жизнь,
молодость!
ДАВИД
Гита, в чём дело? Какая тебя
муха укусила с утра пораньше?
ГИТА
…Всю свою жизнь без остатка!
и молодость до конца!!!
ДАВИД
Что ты хочешь, в конце концов,
скажи!
ГИТА
Уйти, уйти навсегда! Чтоб не
видеть твоего мерзкого лица.
Никогда!
ДАВИД
Опять уйти! Куда?
ГИТА
Я ухожу к маме!
ДАВИД
Гита, опомнись! Тебе шестой
десяток, какая мама? Твоя
мама давно в бейт-аводе!
Гита, резко повернувшись, идёт в спальню, выбрасывает
содержимое шкафов, из горы одежды на полу, на постели нервно выбирает вещи, укладывает в чемоданы… Но, нет-нет, а
прислушивается, что он там делает, не спешит ли утешить её, пожалеть… Нет, не спешит! И она бросается на неприбранную, заваленную вещами постель и громко плачет от жалости к себе самой.
Давид сидит за инструментом, играет, упорно стараясь
вспомнить мелодию…
ДАВИД
(бормочет)
…Люби меня, какая я есть,
Ля-ля-ля… Люби меня глупую и
смешную… Ля-ля-ля… Нет, не
идёт…
Хотя нет, вот она! Вернулась!!!
Пальцы быстро бегут по клавишам, будто нащупывают знако¬мую и чудную мелодию.
ДАВИД
(продолжает)
… Ля-ля-ля! Тамс. Ля-ля-ля!
Тамс… Ля-ля-ля…
Давид торопливо пишет тему на нотном листе, звонит поэту.
ДАВИД
Рони. Не спишь? Спишь? Ну, так
«проснись и пой!» Нет, я не
сошел с ума! Сколько времени?
Какая разница - приезжай. Не
ругайся. Есть мелодия. Самая
чудесная на свете. Вальс!
Привези всё, что есть. О чем?
О любви! Это вальс о любви…
Да, о любви...
Краем глаза он видит в зеркале, как идёт по коридору Гита с чемоданом.
Слышит, как хлопает входная дверь.
Он встаёт из-за рояля, и миг стоит в очень удобной для
выстрела по¬зиции.
Рубиновый луч лазерного прицела упёрся ему в затылок, в
лохма¬тый седой завиток.
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
За домом поднимается и всё ярче занимается над городом
солнце.
Оно светит сквозь окна квартиры на втором этаже.
ИНТ. КВАРТИРА ЦИЛИ - УТРО
Элен стоит за прозрачной плёнкой в струях воды, и солнце
обна¬жает её худую с опавшими грудями фигуру.
Дверь ванны открыта. В дверях тёмным силуэтом жестикулирует Циля.
ЦИЛЯ
Да-да! Я не обязана тебя
обслуживать!
ЭЛЕН
Закрой дверь, мне холодно!
ЦИЛЯ
У меня муж-инвалид, сама я
больная, и собаку кормить надо…
ЭЛЕН
И стаю кошек на помойке со
своей грошовой зарплаты…
ЦИЛЯ
А это не твоё дело! Я животных
люблю!
ЭЛЕН
Во-во, животных ты любишь, а
людей ненавидишь!
ЦИЛЯ
Это ты - человек? Ты - зона,
****ь, а не человек.
ЭЛЕН
Я - твоя сестра. Не смей так
говорить. Закрой дверь!
И, не выдержав, она откидывает плёнку, идёт голая и мокрая
мимо сестры в свою комнату, садится на кровать и, накрывшись и дрожа всем телом, стуча зубами от озноба, ширяет готовый шприц в ляжку, падает на кровать и мгновенно засыпает сном привычного наркомана.
Рубиновый луч, следивший за ней всё это время, ползёт по стене вправо, не останавливаясь на инвалиде в коляске,
который выкатывает на ссору сестёр, собираясь вмешаться.
Луч выползает из этого окна и…
ИНТ. КВАРТИРА БЕНЦИОНА – УТРО.
…проникает в соседнюю квартиру.
На кровати сидит волосатый могучий БЕНЦИОН с закрытыми
гла¬зами в одних трусах и держит в руках будильник.
Будильник звонит.
Бенцион слышит будильник, но спит, спит тяжёлым рабочим сном.
Жена Бенциона Фаина выбирается из-под простыни, и садиться рядом.
ФАИНА
Бенчик, дорогой, просыпайся.
Сейчас я тебе кофе сварю.
Ножку жареную будешь с
майонезом?
БЕНЦИОН
(не просыпаясь)
Вчерашнюю?
ФАИНА
Я её на микроволновке подогрею.
БЕНЦИОН
(уже просыпаясь):
Давай. Бутерброды приготовь.
Штуки четыре. У нас русский
оле-хадаш вместо Ахмеда будет работать.
ФАИНА
А что Ахмед?
БЕНЦИОН
(почти проснувшись)
Манаэль Реувен рассчитал
Ахмеда.
ФАИНА
Что так?
БЕНЦИОН
Стал его бояться. Говорит,
что, сейчас он хороший, в
глазки заглядывает, а завтра,
нож в спину… Лучше русского
или румына.… Ещё пять минут
полежу, а?
Фаина идёт на кухню, хозяйничает, рассуждая сама с собой.
ФАИНА
Не знаю, с кем будете
работать? Ахмет пять лет,
как с вами работает...
(кричит из кухни)
Вставай, Бенчик, вставай,
опоздаешь. Ты знаешь Реувена, как он на тебя рассчитывает.
БЕНЦИОН
Не могу. Глаза чугунные.
Минутку…
ФАИНА
Ну, минутку можно…
Бенцион падает так же, сидя, головой в подушку и тут же вскакивает, мгновенно натягивает ковбойку, джинсы,
кроссовки, на ходу выпивает кофе и с жареной куриной ногой в руке, заглядывает к детям.
Дети, двое мальчиков и девочка крепко спят.
Мимоходом целует Фаину и…
НАТ. ИЕРУСАЛИМ - УЛ. АНАФА - УТРО
…выбегает из подъезда к машине.
БЕНЦИОН
Шалом тебе, геверет Бася!
Доброе утро!
…радостно приветствует он врача БАСЮ ЗАК, что идёт ему
навстречу с букетом цветов от своей машины.
БЕНЦИОН
(продолжает)
Отлично выглядишь! Ты сегодня
прекрасна, как твои цветы! Как
это утро!
БАСЯ
(строго с улыбкой):
Шалом - шалом, адони Бенцион,
Ты ведёшь себя…
БЕНЦИОН
К медикам это не относится!
Тем более что красивая
женщина - достояние всего
человечества!
ИНТ. ЛЕСТНИЧНАЯ ПЛОЩАДКА ДОМА - УТРО
БАСЯ поднимается по лестнице…
БАСЯ
(с улыбкой)
Мужское недержание языка –
тоже заболевание…
…и нажимает кнопку звонка квартиры на втором этаже.
НАТ. ИЕРУСАЛИМ - УЛ. АНАФА – УТРО
К Бейт-кнесету торопятся евреи, бородатые и безбородые,
глубокие старики и молодые, чтобы до работы успеть на
утреннюю «Шаха¬рит».
Бенцион смотрит на часы на «торпеде» своей «субару».
Светятся цифры: 5.59.59. Последняя цифра сменяется нулём. 6.00.
Он привычно толкает кнопку радио.
Возникает главная музыкальная тема фильма
Машина Бенциона стремительно срывается с места и уносится
в город.
ИНТ. УЛ. АНАФА – БЕЙТ-КНЕСЕТ – УТРО.
Евреи заходят в Бейт-Кнесет.
И слышат, и повторяют со всеми вместе слова главной молитвы евреев.
И молитва ШМА ИСРАЭЛЬ летит из Бейт-Кнесета и звучит по
улицам Иерусалима, по всей стране Израиля.
РАВ ЙЕГЩШУА БЕН ХАНАНЬЯ
Шма Исраэль Адонай Элохейну
Адонай Эхад…
…Благословенно имя славы Царства
Его во веки веков…»
НАТ. ИЕРУСАЛИМ. УЛИЦЫ ГОРОДА - УТРО.
Несмотря на ранний час улицы Иерусалима полны.
К центру, от центра, в другие города, из других городов страны мчатся потоки машин.
РАВ ЙЕГЩШУА БЕН ХАНАНЬЯ
(громко за кадром)
И возлюби Господа Бога твоего,
всем сердцем твоим, и всей
душой твоей, и всеми силами
твоими. И будут слова эти,
которые Я заповедаю тебе
сегодня, на сердце твоём…
Евреи ЕДУТ, идут, спешат на работу, на учёбу, на службу, в детские са¬дики катят малышей.
Много, много евреев, пять миллионов евреев идут делать свои обычные дела. И звучат над еврейским миром вечные слова.
РАВ ЙЕГЩШУА БЕН ХАНАНЬЯ
(продолжает за кадром))
И повторяй их детям своим, и
произноси их, сидя в доме своём,
находясь в дороге, ложась и
вставая...
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Снайпер, отдалённый полукилометровым расстоянием, не слышит «Шма», но вдруг чувствует какую-то дрожь в потных руках, что-то мешает ему смотреть и целиться. Он переводит прицел вниз, в сторону от дома, влево, добавляет увеличение и…
...и видит в прицел:
ИНТ. УЛ. АНАФА – БЕЙТ-КНЕСЕТ – УТРО.
Евреи молятся в Бейт-Кнесете.
РАВ ЙЕГОШУА БЕН ХАНАНЬЯ
(вместе со всеми)
...и повяжи их, как знак
на руку свою, и будут они
знаками над глазами твоими...
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Что-то попало снайперу в глаз. Глаз слезится. Он трёт глаз. Мешает повязка. Но он не снимает её, а вновь прижимается к прицелу. Он ищет еврея, которого сейчас бесшумно и метко убьет…
РАВ ЙЕГЩШУА БЕН ХАНАНЬЯ
(вместе со всеми за
кадром)
...и напиши их на дверных косяках
дома своего и на воротах своих...
ИНТ. КВАРТИРА ЭХУДА И ХАВЫ - УТРО
Их большая кровать как раз напротив окна. Окно низкое и
широкое в две створки.
ЭХУД и ХАВА лёжа, смотрят в окно, слушают выпуск последних известий по радио.
РАДИОДИКТОР
(радио за кадром)
Дубай. Мощная бомба взорвалась
на одной из улиц афганского
города Кандагар. 12 человек
убиты, более 15 ранены. Об
этом сообщил заместитель
начальника полиции Кандагара
Салим Хан. По словам
полицейских, им удалось
арестовать человека, который
за несколько минут до взрыва
пытался скрыться из района, где
произошёл теракт»…
В окно они видят утреннее ясное небо и зелёное ущелье,
напротив, с беленькими уютными домиками и улочками между
ними…
РАДИОДИКТОР
(продолжает)
… Рим. В центре итальянской
столицы неизвестная исламская
группировка развернула чёрные
флаги с полумесяцем и надписью
на итальянском и арабском
языках «Аллах акбар!», а затем
открыла беспорядочную стрельбу
из автоматов по верхним этажам
домов. До прибытия полиции
экстремисты успели скрыться.
Ведутся поиски…
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
С крыши домика, где две башенки, через прицел на них смотрит снайпер.
ИНТ. КВАРТИРА ЭХУДА И ХАВЫ – УТРО
РАДИОДИКТОР
(продолжает)
…Париж. Вчера ночью в пригороде
Парижа, населённого,
преимущественно арабами,
объединёнными силами полиции
была разогнана массовая
потасовка между бандитскими
группировками, в результате
12 человек убито, более 150
ранено…
Открывается дверь, и шестилетняя дочка, РАХЕЛЕЧКА, в пижамке с Барби в руках бежит и лезет к ним через гору чемоданов и
сумок, что нава¬лены посреди спальни.
РАХЕЛЕЧКА
Мамочка, папочка! Доброе утро!
Мы с Барби соскучились! Можно к
вам!
и забирается к ним в постель.
РАДИОДИКТОР
(продолжает)
… Берлин. Вчера ночью полиция
Киля обнаружила мощное взрывное
устройство в порту. Поиски
злоумыш¬ленников привели к
раскрытию обширной сети
ислам¬ских террористических
организаций, связанных с
Эль-Ка¬эдой и готовых к
терактам в Германии»…
РАХЕЛЕЧКА
Мамочка, а как мы оденем Барби?
Я думаю: брючный джинсовый
костюмчик и заплечный рюкзачок?
Или сумку на колёсиках? Как ты
думаешь?… А в Канаде холодно?
А где эта Канада, далеко,
папочка?
Изящная Барби в нежно-голубой шёлковой сорочке смотрит
фиалковыми глазками в окно.
Рубиновый лучик упёрся в её целлулоидный лобик…
РАДИОДИКТОР
(продолжает)
…Дамаск. Президент Сирии Башар
Асад дал понять, что его страна,
обладает оружием массового
пораже¬ния». Соединённые Штаты
призывают своих граждан покинуть
район Ближнего Востока…
ЭХУД
(дочке)
Нет, дорогая, в Канаде сейчас
тепло…
(жене)
Когда увольнялся, мне Пинхас
говорит, что мы дураки, что
покрутимся, покрутимся и
вернёмся, что везде нас
убивают, а здесь хоть среди
своих…
ХАВА
Да-да, ты только послушай: и
в Берлине, и в Париже… Они
везде...
РАДИОДИКТОР
(продолжает)
… Брюссель. Исламский
экстремист напал на
полицейского, когда тот
переводил через улицу старика
-еврея, традиционно одетого,
идущего в синагогу...
РАХЕЛЕЧКА
Мамочка, я придумала! Барби
будет в красной хульцат бетен,
синих шортиках, на ножках -
красные кроссовочки, а в
руках красная сумка на
колёсиках…
Эхуд встаёт, рассматривает чемоданы и сумки.
ЭХУД
Может посуду не брать? Что там
посуды нет, что ли?
ХАВА
За всё надо платить. За каждую
вилку-ложку, или на чьи-то
подарки надеяться. Унизительно...
РАДИОДИКТОР
(продолжает)
…Погода ясная с повышением
температуры и понижением
влажности в основном в
прибрежной полосе.
Температура обычная для этого
времени года. В Иерусалиме
сегодня днём 23 градуса, в
Тель-Авиве - 25, в Хайфе так
же 25, в Галилее - 22, на
Голанах 24, в районе озера
Кинерет - 30, в Беер-Шеве
- 26, на побережье Мёртвого
моря - сегодня 30, и в Эйлате
сегодня днём - 33 градуса…»
ЭХУД
Хорошая погода сегодня…
ХАВА
Хорошая…
РАХЕЛЕЧКА
Поедим на море, мамочка,
папочка! Ну, пожалуйста!
Поедим! А?
Эхуд и Хава понимающе смотрят друг на друга.
ХАВА
А может, мы вообще никуда не
поедим?
ЭХУД
Я люблю тебя за то, что ты
думаешь мои мысли, любимая!..
ХАВА
Ура! Мы остаёмся дома! И
никуда не уезжаем! Да? Ура!!!
РАХЕЛЕЧКА
Ура-а-а! Так мы не едим в
Канаду, мамочка, папочка?
ХАВА и ЭХУД
(вместе)
Мы не едим в Канаду!
РАХЕЛЕЧКА
Значит, мы поедим на море! Ты
слышишь Барби? Мы не едим в
Канаду, но зато мы поедим
купаться на море и оденем с
тобой красненькие купальнички.
Ура!!!
ХАВА, ЭХУД и РАХЕЛЕЧКА
(вместе)
Ура-а-а!
И все вместе прыгают, кружатся в хороводе вокруг горы
чемоданов и сумок, и…
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
… мелькают в окне, не давая ему прицелиться.
И рубиновый луч ползёт в окно вниз и вправо. В комнату, где живёт г-жа РОЗА.
ИНТ. КВАРТИРА РОЗЫ – УТРО.
Рубиновый луч лазерного прицела упёрся в странную картинку на стене.
На картинке - это старая желто-коричневая фотография в рамке под стеклом - видна железная дорога со шпалами и рельсами, ведущая к массивной кирпичной арке-воротам. В глубине арки просматривается ряд бараков и колючая проволока. Над аркой - надпись: «ARBEIT MACHT FRAI”.
Под картинкой - столик, на нём грудой - подарки: коробки с конфе¬тами, цветы, фрукты, бутылки с вином, книги, живая и весёлая кана¬рейка в клетке из серебряной проволоки с
золотым висячим замоч¬ком…
Канарейка молча сидит и смотрит на двух женщин весёлыми
бусин¬ками глаз.
Бася в белом крахмальном халате, в традиционной еврейской шляпке, сидит на стульчике у постели пенсионерки РОЗЫ,
меряет давление.
Роза, когда-то красивая, худая старушка, улыбается.
РОЗА
… Сегодня спала. Спасибо,
милая, Бася, твоя таблеточка,
оранжевая, просто чудо, а то
бессонница замучила. Но
сегодня спала, и так хорошо
было…
БАСЯ
Что видели во сне?
РОЗА
А что снится старикам? Не
золотые горы, не вкусные
яства, не футбол, а голубые
тихие нивы, по которым гуляют
учтивые гермафродиты с
лазоревыми крылышками за
спиной. Кхе-кхе-кхе… Я шучу,
милая Бася. Можно я закурю?
А то кашель…
БАСЯ
Вам бы не надо курить, Роза.
Вы сокращаете свою жизнь.
РОЗА
Неужели?
БАСЯ
Да. Вы видели рентгеновский
снимок курящего человека? Это
- ужасно!
РОЗА
Милая, Бася, а вы видели снимок
некурящего человека? Тоже
ужасно! Ха-ха-ха!
БАСЯ
Ну что ж, давление у нас в
норме, дайте-ка я ваши глазки
посмотрю. Так. Всё, вроде,
хорошо!
РОЗА
У меня всё сегодня должно быть
хорошо… Хотите, прочту письмо
от сына:
(читает письмо)
«Дорогая мама, поздравляю тебя
с Днём рождения. К сожалению,
не смогу приехать – должен
присутствовать на совещании
директоров. Живи всем на
радость до 120! Твой сын
Ицик». Хорошее письмо. Только
он их не пишет. Ха-ха-ха! Они
у него в компьютере. Каждый
раз в День рождения он
включает принтер, и я получаю
следующую копию поздравления…
Так уже 20 лет. Мы забыли лица
друг друга… Я его помню только
маленьким, когда ему было лет
10-12...
БАСЯ
Да, сегодня вы родились. Вон
сколько подарков.
РОЗА
И есть удивительный подарок.
Вы не поверите, что приходит
порой, в голову сумасшедшим
старикам.
БАСЯ
Что?
РОЗА
Как вы думаете, что вон в том
кубке? Да, вон в том. Он стоит
на полу… Там прах!
БАСЯ
Что там?
РОЗА
Прах. У меня был друг. В
Германии. Он, немец, и тоже
пережил Освенцим. Он просил
после смерти развеять его по
еврейской земле. Вот теперь он
умер. Вчера принесли его это…
Ничего себе подарочек. А? …
Завтра поеду в Рамот и развею
его у могилы пророка Шмуэля…
Развею его прах…
Бася, раскрыв рот, смотрит на Розу. Роза невозмутимо,
улыбаясь, встаёт, набрасывает халат, закуривает…
РОЗА
(продолжает)
...А впрочем, в этом что-то
есть: если наш еврейский
пепел унавозил поля Европы,
Германии, то отчего же
немецкому пеплу не осыпаться
в еврейской стране…
БАСЯ
Вы простили им?
РОЗА
Разное можно сказать, о
нынешней Германии и немцах, но
нельзя и подумать, что роковой
счёт между нами уже закрыт…
БАСЯ
Но…
РОЗА
Да-да. Прошло 60 лет, но мы,
евреи, остаёмся идеалистами.
Мы - идеалисты и сегодня, если
становимся гражданами страны,
повинной в уничтожении шести
миллионов наших братьев,
сестёр, дедов и матерей. Мы
идеалисты и сегодня, если
считаем, что евреи более нужны
другим народам, чем своему
собственному. Нас история
ничему не учит, и в этом наша
трагедия…
…выбирает самую большую коробку конфет и засовывает в
Басину сумку.
РОЗА
(продолжает)
… А сегодня придут ко мне
школьники, звонили, придут
поздравить. Это приятно, Бася…
Я так их люблю этих мальчишек
и девчонок. Я жду их и это
самый дорогой мне подарок…
БАСЯ
Что вы делаете, геверет Роза,
не надо, я прошу вас! У меня
всё есть…
РОЗА
Естественно, что у вас всё
есть, кроме этих конфет!
БАСЯ
Не надо!..
Бася вскакивает и решительно вырывает из рук Розы подарок. Но Роза не сдаётся, и они суетятся у окна, не давая снайперу прицелиться и нажать на спуск. И… выходят из прицела,
углубившись в комнату.
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Снайпер ищет цель.
Окно выше закрыто трисой.
Но открыто это окно, на четвёртом этаже.
Окно открыто настежь, занавесок нет, окно, как чёрная дыра, будто само отчаяние живёт в этой квартире.
ИНТ. КВАРТИРА ШЛОМО АНКРИ – УТРО
От окна, где стоит письменный стол с компьютером, в глубину комнаты и обратно нервно ходит полицейский офицер майор
ШЛОМО АНКРИ.
Останавливается у пианино, смотрит на фотографию молодой женщины, положил её плашмя, лицом вниз.
Возвращается к столу, вертит в руках листок, вырванный из школь¬ной тетрадки, набирает номер телефона, хрипло говорит:
ШЛОМО
Это ты? Привет!… Мрачный? У
меня сын ушёл. Не знаю. Вот
оставил записку. «Ушёл
навсегда. Не жди меня и не ищи.
Игаль». Вот так… Что? Ну, и
что, что подросток? Он и
раньше иногда пропадал, не
ночевал дома….Что? Да,… Но я
как-то не придавал этому
большого значения, подростки
всегда немного сумасшедшие,
сколько мы их с тобой
повидали… Я ведь, как думал:
пусть, если порезвиться,
главное не надо ограничивать
его свободу, только так
вырастит настоящий и
независимый человек, без
галутных комплексов…
ИНТ. КАБИНЕТ В ПОЛИЦИИ - УТРО
На том конце провода в кабинете полиции его друг капитан
поли¬ции ИЦХАК ЗАМИР:
ИЦХАК
Шломо, я тебя понимаю, но
давай без паники, посмотри,
где у тебя оружие.
ШЛОМО
(голос по телефону):
Оружие?
ИЦХАК
Да, кроме табельного, у тебя,
что-нибудь ещё есть?
ШЛОМО
(голос по телефону):
Есть…
ИЦХАК
Убедись, что оно там, где ты
его положил. Я тебе позвоню.
Ицхак кладёт трубку, задумчиво говорит встревоженному
сотруд¬нику капитану ЭЛИЭЗЕРУ.
ИЦХАК
У Шломо сбежал сын…
ЭЛЕЭЗЕР
Это Шломо?
ИЦХАК
Да, Шломо. После смерти жены
он очень горевал и как-то
потерял контакт с сыном,
сейчас вернулся с ночного
дежурства, а дома записка «Ушёл навсегда, не ищи!». Что скажешь?
ЭЛЕЭЗЕР
Что тут сказать? Что сказать?
Искать надо, не говорить,
искать. Звони Моше Либерману,
в отдел по надзору
несовершеннолетних,
посоветуйся… Потом к Фире в
«Делет птуха», ты знаешь её,
это организация помощи
подросткам… А я к Авигдору
Пинскеру. Найдём парня…
Ицхак набирает номер телефона.
ИНТ. КВАРТИРА ШЛОМО АНКРИ – УТРО
Шломо открывает замок домашнего сейфа. «Вальтер» на месте, здесь же коробка с патронами, документы, и опять он видит фотогра¬фию погибшей жены, самая дорогая фотография.
На фотографии она бежит ему навстречу. Руки раскинуты.
Волосы взлохмачены. На лице белозубая улыбка. Её глаза…
Он садится на пол и…
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
… вышел из линии прицела снайпера.
ИНТ. КВАРТИРА ШЛОМО АНКРИ – УТРО
Шломо сидит на полу, вглядывается в любимое лицо жены на
фото¬графии.
ШЛОМО
-Ты ушла… А мне так тяжко
без тебя… Ему тоже, наверное,
было тяжко. Он остался и без
тебя, и без меня… Прости… Но,
будь, уверена, я найду его. Я
всё исправлю. Прости…
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Снайпер не видит его в прицеле, и рубиновое пятно смерти ползёт в соседнее окно.
На окне - занавеска, но прозрачный тюль, не закрывает
снайперу цель.
ИНТ. КВАРТИРА РИНЫ – УТРО
На кухне завтракают РИНА и её десятилетняя дочка САРА.
Это скорее блиц-завтрак: мама опаздывает.
Она, уже в рабочем прикиде, собирает и складывает какие-то бумажки в портфель, ест свою половину питы с хумусом,
запивая горя¬чим шоко.
Тут же рядом - Сара. Сара в движении. Она ест свою половину питы и танцует.
На столе стоит мощный двухколоночный плеер «SUPER WOOFER” откуда ритмично и очень громко вопит Офер Леви.
Рина тоже подтанцовывает, жуёт под музыку, под музыку
уклады¬вает документы, и так же под музыку даёт дочери
“ценные указания”.
Получается «крутой реп с хумусом».
РИНА
Вернусь поздно. Сходи в
«супер», отоварься, приготовь
пожрать что-нибудь, а то смотри - пустой холодильник…
САРА
А почему я? В эту неделю твоя
очередь!
РИНА
Дочур, я никак не могу. Народ
жениться хочет. Мужики пошли
косяком… Шоко плеснуть?
САРА
Давай.
РИНА
…а баб мало. Хороших мало…
САРА
Мам, а, сколько сейчас у тебя
договор с мужиком, если
найдёшь ему жену? Нет, только
честно!
РИНА
Такса - 350 зелёных. Ну, есть
ещё разные обстоятельства…
САРА
И за какое время ты должна ему
найти?
РИНА
За всю жизнь.
САРА
Чью?
РИНА
Хоть его, хоть мою.
САРА
Ну, а если не найдёшь?
РИНА
Не найдёшь, так не найдёшь:
виноватых нет.
Сара перестаёт танцевать.
САРА
Мам, а как тебе Лёва?
РИНА
Какой Лёва?
САРА
Соколов.
РИНА
Не помню такого… Русский?
Тот, который в прошлом году
нос тебе разбил?
САРА
Он тогда ещё маленький был,
глупый…
РИНА
А сейчас, что жениться
захотел?
САРА
Хотя бы.
Рина перестаёт дёргаться под музыку.
РИНА
Не надо.
САРА
Чего, мама, не надо?
РИНА
Не надо ничего! Тебе десять
лет! Де-сять!
САРА
Почему, мама?
РИНА
Он же русский!
САРА
Ну и что?
РИНА
Русские хороши в армии, на
стройке, короче на чёрной
работе… А дома, в семье …
Пойми у них гойская
ментальность. Она у них в
крови!..
САРА
Мама, а Достоевский, а князь
Лев Николаевич Мышкин?…
РИНА
Достоевский не был евреем.
Тем более - он был
антисемитом!
САРА
Но Лёва - еврей.
РИНА
Да, еврей, но не еврей. Сара,
русские евреи, это не евреи…
САРА
Мама!… Стой! Стой же!!!
Сара вскакивает, встаёт перед матерью, Её возмущению нет предела.
САРА
Мне стыдно за тебя, мама! Ты
рассуждаешь, как настоящая
сабрская расистка: «румыны
– воры, поляки – вонючки,
йеменцы-примитивы, курды-
придурки, русские – мафиози
и проститутки»… Это же...
РИНА
(обходит дочь,
устремляется на
выход)
Мне некогда с тобой
разговаривать… Приду с
работы и поговорим…
Говорит Рина, торопливо проводя щёткой перед зеркалом по проволочным своим кудряшкам, прыскает себе под мышку
«Диориссимо» и выскаки¬вает из квартиры.
САРА
Но ты так поздно приходишь…
ИНТ. ЛЕСТНИЧНАЯ ПЛОЩАДКА ДОМА – УТРО.
Но мама уже не слышит. Она скачет по лестнице через
ступеньку вниз, на каблуках (с реальным риском сломать себе шею), выбегает к стоянке.
НАТ. ИЕРУСАЛИМ УЛ. АНАФА – УТРО.
ЛЁВА, соседский мальчик 11 лет, узнав её, здоровается:
ЛЁВА
Доброе утро, геверет...!
Но Рина торопится, бежит, не обращая внимания на мальчика с со¬бачкой.
Её старенький «пежо», моргнув фарами, послушно заводится, но выехать она не может: мешает белый «BMW-кабриолет» соседа по сто¬янке, и Рина нервно сигналит.
Рядом, на детской площадке, Лёва дрессирует своего щенка. Щенка зовут Мадонна. Курс мо¬лодой собаки. Первый этап.
Он бросает палку,
Она несётся за палкой. И возвращается, и отдаёт её Лёве,
виляя от радости хвостиком.
Рина на стоянке в отчаянии сигналит.
Наконец она слышит голос:
ЙОЭЛЬ ЦУР
Простите, простите!
Между машинами торопился ей на помощь ЙОЭЛЬ ЦУР, мировой
судья, живущий в этом доме.
ЙОЭЛЬ ЦУР
(продолжает)
Один момент. Один момент!
Вчера поздно приехал, поэтому
так плохо припарковался.
Думал раньше вас выйду.
Здравствуйте! Как дела?
РИНА
Спасибо. Всё нормально, но я
очень тороплюсь.
ЙОЭЛЬ ЦУР
Минутку…
Садится, заводит машину, аккуратно подаёт назад.
ЙОЭЛЬ ЦУР
(продолжает)
Паркуемся по-военному. Не
хотел ставить вчера против
Бейт-Джалы. Если теряем
недвижимость, то надо бы
движимость сохранить. На
днях заменил лобовое...
(показывает пальцем)
...Осколки от гранаты… Вот
здесь и здесь. Две дыры было…
РИНА
Страшно…
ЙОЭЛЬ ЦУР
Да бросьте вы! Обычное дело
- человек не может долго быть
в неестественном состоянии
ожидания…
Мадонна толкает носом Левину коленку: бери, вот твоя палка, - хвали меня! Но Лёва не смотрит на Мадонну. Он смотрит, как разъезжаются машины. В одной из них – Рина, мама Сары.
Мадонна бросает палку на асфальт, тявкает: в чём, мол, дело? - ещё раз толкает лёвину коленку, поднимает палку и смотрит на хозяина.
Но Лёва, не обращая внимания на Мадонну, вдруг срывается с места и куда-то мчится.
Мадонна, «дура дурой», обиженно сидит с палкой в зубах, смотрит ему вслед, но за ним не бежит - обиделась…
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Снайпер доволен: очень удобная цель.
Он вжимается в прицел...
Рубиновый луч упёрся девочке прямо в лоб.
Сара открывает окно, наклоняется и что-то кричит вниз.
Внизу, под окном стоит Лёва.
Он тоже стоит удобно: в перекрестье прицела - затылок, можно в спину слева, там, где, сердце этого маленького зимми…
Но пока длиннофокусный прицел доползает до сердца мальчишки, как хочется снайперу, мальчишка исчезает…
Исчезает и девчонка в окне…
НАТ. ИЕРУСАЛИМ УЛИЦЫ ГОРОДА – УТРО.
Оживлённые утренние улицы Иерусалима.
Евреи идут, едут на работу, по делам, на службу, ведут детей в школы и садики…
Уходят из домов кучно, отъезжают почти одновременно.
НАТ. ИЕРУСАЛИМ. УЛ. АНАФА. ОСТАНОВКА АВТОБУСА – УТРО.
Безмашинные торопятся к остановке. По расписанию до автобуса
осталось минут пять.
Обе машины, впереди «BMW-кабриолет» судьи Йоэля Цура, за ней ринин «Пежо», выезжают из поредевшей стайки остальных машин на площадке, едут мимо небольшой толпы на остановке автобуса №32, ко¬торая рядом с домом.
Евреи стоят на автобусной остановке, спокойно беседуют, ждут.
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Снайпер видит их в прицел. Он не слышит, что они говорят. Но они его раздражают, и он бормочет про себя:
ПРИМЕЧАНИЕ: СЛОВА СНАЙПЕРА ПРОИЗНОСИТСЯ НА АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ С РУССКИМИ СУБТИТРАМИ.
СНАЙПЕР
Не прячутся… Они не прячутся.
Им хочется потрепаться,
проклятые зимми! Вот сейчас
нажму, и в этой бородатой
голове будет дыра…
КОНЕЦ СУБТИТРОВ
НАТ. ИЕРУСАЛИМ. УЛ. АНАФА. ОСТАНОВКА АВТОБУСА – УТРО.
Мужчины на остановке обсуждают вчерашний футбольный матч «Арсенал» и «Сельта»
Оживлённо рассказывает бородатый молодой еврей в кипе и куртке «Адидас». Это РОМАН КАЦМАН.
КАЦМАН
А какая крутая комбинация на
83-й минуте была, ты помнишь?
Этого француза, Анри, кажется.
Он же вышел один против всех
их защитников!
Вступает в спор молодой солдатик, ЭФРАИМ МЕЛАМЕД, со значком танковых частей.
ЭФРАИМ МЕЛАМЕД
А кто ему пас головой дал?
Перес! Он победный мяч забил!
Маленький бойкий старичок в шортах СМАДАР СУЛАМ не согласен.
САМДАР
Перес, Перес! Игра, конечно,
хорошая. Но нет артистизма,
нет «кайфа». Вот я помню Виери,
Дель Пьеро или Рауля…
КАЦМАН
(перебивает):
Причём здесь твой Рауль. Мы
смотрит матч, как
оригинальное произведение, а
не…
САМДАР
(как не слышит):
Или Мориентес…, а Зураб
Соткилава!? Искусство
Футбола понимается в сравнении,
в аналогии…
Женщины переживают очередную серию «мыльной оперы» по
второму каналу ТВ.
Высокая рыжая дама в чёрных очках, ХАНА БЕН-БАРУХ
Особенно горячо:
ХАНА
Я всю ночь проплакала… Этот
Антонио, мерзавец, обманул
Марию, отказался от своего
ребёночка! Как можно?
СЬЮЗИ ДАШЕВСКА
(брюнетка в пончо)
Да, сволочь, этот Антонио,
бабник!
В обсуждение сериала активно включается красивая молодая женщина в традиционной еврейской шляпке, Ахава ЭДГАР
АХАВА
Но ребёночек же - не сын
Антонио! Антонио, конечно,
подонок, но ребёночек-то не
его! Я тоже плакала, плакала…
Моше идёт, я сейчас спрошу…
Моше, правда, что пуля вчера
к тебе в суп залетела?
К остановке подходит высокий седой еврей в кипе, это МОШЕ, весело подтверждает.
МОШЕ
Да, уже на излёте… упала в
суп…
... рассказывает со смехом Моше, но остальные молчат, не улыбаются,
МОШЕ
(продолжает)
- ...Я её потрогал - горячая,
шипела…
АХАВА
(пытается острить)
А как на вкус?
МОШЕ
Спроси у араба. Это его еда!
И все враз замолкают и женщины, и мужчины: мимо, робко
огляды¬ваясь, идёт молоденькая и очень хорошенькая
длинноногая девушка, БЪЯНКА ОФРА в «вызывающем костюме!».
Все провожают её молчаливыми говорящими взглядами.
Громкий шепот Цили из толпы:
ЦИЛЯ
Шикса! Шляются разные с
голыми животами! Грудь совсем
вывалила…
ДЕВУШКА в толпе
(тихо)
А чего нельзя? Мне нравиться…
ЮНОША в толпе
(шёпотом соседу)
Ничего тёлка! Смотри, ноги от
ушей!
ВТОРОЙ ЮНОША в толпе:
Это к Леону, четвёртый этаж…
Снимает «ню» для журналов,
рекламы… Я был у него… Хорошо
снимает…
И снова заговорили все почти одновременно...
ЛЫСЫЙ ТОЛСТЯК
Ночью в Ашдоде опять взорвали
что-то, то ли машину, то ли
возок.
Подходит к остановке высокая худая женщина, ТАЛИЯ ШАПИРО, в элегантном брючном костюме и с огромным количеством дутых золо¬тых браслетов, смотрит на часы, подхватывает новость:
ТАЛИЯ
Возок с ослом.
СЬЮЗИ
Осла жалко.
АХАВА
Осла?
ЦИЛЯ
Когда, наконец, поставят
бронированные стёкла?
СМАДОР
Ха! Они вам помогут?
ЦИЛЯ
А нет?
СМАДОР
Если бабахнут ракетой, у них
есть такие - «касамы», ничего
не поможет!
АХАВА
В супере по десять шекелей
килограмм мороженой курицы,
помидоры… большая скидка…
ХАНА
Что вы говорите?
АХАВА
Да, да! Мы вчера с мужем еле
донесли. Дешевле, чем на
базаре…
ЭФРАИМ МЕЛАМЕД
Ты говоришь, стреляют,
взрывают, а я так скажу: кому
суждено сгореть, тот в воде
не утонет,… Да, и вообще,
пошли они…
ТАЛИЯ
Что-то автобуса нет!…
Мимо них к подъезду подкатывает мотоциклист-посыльный в
ярком шлеме, в жёлтых кожаных перчатках, несёт в дом цветы и коробку.
АХАВА
У Розы день рождения.
СЬЮЗИ
Да, я её вчера поздравила.
Ещё крепенькая старушка.
АХАВА
Пусть живёт до 120. Эти люди
такое видели. Мы в долгу перед
ними...
ЦИЛЯ
Ах, оставьте! Носятся с ними,
как с писаной торбой. Мы тоже
кое-что видели!…
К остановке торопится-хромает местный «шлимазл МОНЯ».
Привет¬ливо машет каждому.
МОНЯ
Шалом! Ма нишма?
Моня радостно улыбается всем и ловит, ловит лицом, глазом руби¬новый лучик, откуда-то взявшийся из пространства…
МОНЯ
…Шалом! Ма нишма?
Но лучик исчез закрытый подъехавшим автобусом № 32
коопера¬тива «Эгед».
ИНТ. САЛОН АВТОБУСА – УТРО.
Все кто был на остановке заходят в салон.
Автобус трогается.
Автобус мчится по улице Анафа.
НАТ. ИЕРУСАЛИМ. УЛ. АНАФА. ОСТАНОВКА АВТОБУСА – УТРО.
Автобус уезжает.
И просматривается почти пустая площадка у дома, где ШМУЛИК КОЭН заводит собственный «лимузин».
Семья Шмулика: 11 детей и отец семейства, когда-то рыжий, потом лысый, а теперь в чёрном лапсердаке, шляпе с пейсами и бороде, хозяин слесарной мастерской в Гило, засовывает всех один¬надцать в старый красный «фольсваген-клопик».
Из «клопика» кричит Лёве десятилетний РЕХАВАМ:
РЕХАВАМ
Давай с нами! Мы - к Котелю!
Лёва мрачно игнорирует приглашение, оглядывая окрестности в иг¬рушечную подзорную трубу.
ЛЁВА
Мадонну не видел?
РЕХАВАМ
… За компанию! Попляшем! Давай
садись! Пап, пусть Лёва с нами!
ШМУЛИК КОЕН
Пусть… Имеет право!
ЛЁВА
А чего я там не видел? У меня
Мадонна пропала…
РЕХАВАМ
Сбежала? Я предупреждал! Имеет
право. Ты же её за человека не считаешь. Значит, не выдержала
твоего пренебрежения!… Но ты
не боись, как любая женщина
побегает, побегает и вернётся!
… Едем, у Моше бар-мицва»!
Попляшем, пожрём от пуза!
Поехали!
ЛЁВА
Нет, у меня Мадонна сбежала…
Шмулик заталкивает детей в «клопика», садится за руль,
включает зажигание, но, вот беда - машина не заводиться. Стартёр гоняет, го¬няет, а мотор не чирикает. Всех
вытаскивает обратно: кого за ноги, кого за попу, а кого за го¬лову. Но машина всё равно не заводится. И тогда всей
семьёй толкают её под горку - может, заведётся? Не
заводится. С балкона за семью болеет жена Шмулика ГЕУЛА,
моложавая, кра¬сивая женщина в парике. На руках её недавнее пополнение семьи
Ко¬энов - двенадцатый ребёнок.
Парню 9 дней, и зовут его Йосеф. Геула кричит вниз:
ГЕУЛА
К вам на помощь идёт Малка!
И Малка, самая маленькая дочка Шмулика, действительно,
деловито и спокойно подходит, толкает «клопика» и…
ВСЕ КОЕНЫ
Ура-а-а!
Мотор работает!
ШМУЛИК КОЕН
Молодец, Малка! Как в русской
сказке про «репку»…
НАТ. БАЛКОН ДОМА НА УЛ. АНАФА – УТРО.
Весёло и жизнерадостно взирает на удаляющуюся красную
ма¬шинку, на улицу Анафа, на Бейт-Джалу с белыми домиками, на пре¬красный и светлый мир маленький Йосеф Коен с балкона.
Мать прижимает его к себе и шепчет ему самые ласковые, самые чудесные слова этого мира.
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
С крыши белого домика, через ущелье, на него в прицел
оптической винтовки смотрит убийца.
НАТ. ИЕРУСАЛИМ УЛ. АНАФА – УТРО.
Большой, ростом не менее двух метров, человек по имени ЯАКОВ ШУЛЬЦ, выносит из подъезда велоси¬пед. Обычный велосипед в его руках кажется игрушечным, детским.
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Снайпер видит большого еврея.
ПРИМЕЧАНИЕ: РЕПЛИКА В ДАННОЙ СЦЕНЕ ПРОИЗНОСИТСЯ НА АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ С РУССКИМИ СУБТИТРАМИ.
СНАЙПЕР
(шепчет про себя)
Какой большой еврей. Эти
недочеловеки - «зимми
- жалкие и мелкие… А этот!
Хорошая цель! Сначала этого
большого, потом младенца…
КОНЕЦ СУБТИТРОВ.
НАТ. ИЕРУСАЛИМ УЛ. АНАФА – УТРО.
Яаков - большой, и борода у него большая, и портфель у него на ба¬гажнике велосипеда тоже большой.
И вот этот большой человек учитель мате¬матики и физики,
садится на велосипед, такой маленький под ним, и… мчится на работу в школу.
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Снайпер ведёт за ним прицел, видя его большую спину в жёлтой майке с надписью «Офаким», следит, как она мелькает и мчится вдоль улицы, и большая рыжая с сединой борода развевается по
ветру.
Вот-вот его потный палец нажмёт спусковой крючок.
И …
Но жёлтая большая спина скрывается за поворотом бетонной стены.
НАТ. ИЕРУСАЛИМ УЛ. АНАФА – УТРО.
Яаков торопится. Скоро начнутся занятия, а он никогда не опазды¬вает на урок.
Но останавливается.
То, что он видит на мольберте художника (АРИЭЛЬ КАЦ),
чем-то напоминает ему «Инферно» Босха, но иное, иное, совсем иное…
Босха напоминает на холсте - верхняя честь горящего, то ли в крас¬ном восходе, то ли в адском пламени, далёкое странное строение где-то там, на «территориях» в туманах над Мёртвым морем…
ЯАКОВ
Привет!
АРИЭЛЬ КАЦ
(не оборачиваясь):
Привет… Редст ди йидиш?…Русит?
Англит?
ЯАКОВ
-Я тебя пойму на иврите.
АРИЭЛЬ КАЦ
(не оборачиваясь)
Ты что-то хочешь спросить?
ЯААКОВ
Кем ты был там, в прошлой
жизни?
АРИЭЛЬ КАЦ
(не оборачиваясь)
Музыкантом.
ЯААКОВ
Музыкантом?
АРИЭЛЬ КАЦ
(не оборачиваясь)
Да, я играл на трубе в
Национальном оркестре в
Штатах.
ЯААКОВ
Можно догадаться, что ты
музыкант: у тебя на
картине симфония под
названием…
АРИЭЛЬ КАЦ
(не оборачиваясь)
Интифада?
ЯААКОВ
Да, я так бы и назвал эту
картину. Мне очень нравиться!
Ты пишешь живопись, как музыку.
Твоя картина звучит. Я её слышу…
АРИЭЛЬ КАЦ
(не оборачиваясь)
Спасибо! «Каждое искусство,
говорил Борхес, стремиться
быть музыкой, которая не что
иное, как форма...
Кстати, знаешь, что такое
интифада? Извержение.
ДАЛЬШЕ
АРИЭЛЬ КАЦ (ПРОД)
Извергаться может что угодно.
Бедуины говорят, что весной
у верблюдов интифада! У
арабов тоже, что-то вроде
этого…
Улыбаясь, художник поворачивается к нему, одобрительно
оценивает огромный рост и силу Яакова.
АРИЭЛЬ КАЦ
... Баскетболист?
ЯААКОВ
Нет, учитель.
АРИЭЛЬ КАЦ
Чему учишь?
ЯААКОВ
Сегодня будет геометрия.
АРИЭЛЬ КАЦ
Будешь объяснять им подобие?
ЯААКОВ
Как ты догадался?
АРИЭЛЬ КАЦ
Я не догадался, я просто знаю.
Знаю ещё, что ты не любишь
опаздывать. Торопись. У тебя
три минуты…
ЯААКОВ
Ты не боишься здесь, на
открытом месте? Это опасно.
Там на крышах иногда прячутся
снайперы.
АРИЭЛЬ КАЦ
Главное, что даёт мне Израиль,
чего мне не доставало нигде,
это чувство безопасности,
душевного покоя и согласия с
судьбой. Я здесь у себя дома.
Я в безопасности, а тот, кто
целится в меня, он здесь чужой.
Он боится. Он прячется на
ДАЛЬШЕ
АРИЭЛЬ КАЦ (ПРОД)
крышах, в кустах, нападает
из-за угла, как вор. Он здесь
чужой. И он об этом знает. И
я об этом знаю…
ЯААКОВ
Это всё верно, но всё же…
АРИЭЛЬ КАЦ
Только здесь я перестал
переживать по поводу упущенных
возможностей или невыполненного
долга. Прости за выспренность,
но ты сам заговорил о музыке,
как об истине… Я перестал
здесь врать, перестал спорить…
А ты? Как тебя зовут? Меня
- Ариэль Кац.
У Ариэля ярко-голубые глаза под длинными пушистыми
ресницами.
И смотрит он на Яакова открыто и простодушно.
Яаков жмёт ему руку.
ЯААКОВ
Яаков… Я тоже перестал врать,
особенно себе… Увидимся!
Он крутит педали. Скрипит, урчит под мощным телом
велоси¬пед.
Бежит под ним пограничная улица Иерусалима - Анафа.
Слева - белые красивые дома с балконами, эркерами, лоджиями и широкими окнами, слева - обрыв, ущелье и… «территории».
Вот и школа…
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Улица, частично закрытая бетонной стеной, тянется вдоль
обрыва и до поворота находится в поле прицельного обзора.
Снайпер видит удаляющийся автобус №32.
Видит сидящих в нём пассажиров.
Лазерный прицел запрыгал по затылку водителя.
Неудобная цель.
ИНТ. САЛОН АВТОБУСА. АВТОБУС СПУСКАЕТСЯ ИЗ ГИЛО – УТРО.
Водитель автобуса тридцать второго маршрута МИХАЭЛЬ ЭДГАР уверенно ведёт машину: левая рука на баранке, правая на
подлокотнике внутренней дверцы.
По радио звучит песня его любимого певца Арика Айнштейна.
Он привычно посматривает в зеркала, опытным глазом следя за пассажирами. Многих он знает, так как давно работает на этом маршруте.
В двух салонах тесно. Все сидячие места - заняты, в центре на сочленении салонов пассажиры стоят.
Он видит и улицу, и каждого пассажира в автобусе, но не
видит Михаэль, что вместе с пассажирами в автобусе, едет
маленький щенок по имени Мадонна, которая незаметно, будто опытная безбилетница сидит меж ног пассажиров и едет в
неведомый мир.
НАТ. ИЕРУСАЛИМ УЛ. АНАФА – УТРО.
Лёва в отчаянии - ищет свою Мадонну.
Они идут вместе с Сарой по улице, по детской площадке, через кусты вокруг дома и зовут, зо¬вут Мадонну.
ЛЁВА
Ма-до-на-а!
ЛЁВА и САРА
Ма-до-на-а-а!
САРА
Ты очень расстраиваешься,
Лёва.
ЛЁВА
Ещё бы - пропал друг, может
быть, единственный, на всю
жизнь!
САРА
Она, может, в Бейт-Джалу
убежала?
ЛЁВА
Верно, по этой тропинке…
Чего ей дуре стоит?
САРА
Не ругай её, она маленькая!
ЛЁВА
А может, под машину попала?
САРА
Лёва, если что, я тебя не
покину. Ты на меня можешь
рассчитывать.
ЛЁВА
Если найдём Мадонну, может
мы встретимся?
САРА
В каком смысле?
ЛЁВА
Я хочу тебе признаться…
САРА
В чём?
ЛЁВА
Я скажу, когда найдём Мадонну.
САРА
Ладно… Смотри, Евсей бежит.
Может, что узнал про Мадонну.
К ребятам в припрыжку бежит мальчик, их сверстник, ЕВСЕЙ.
ЕВСЕЙ
Ребята, я думаю: она за стенку
убежала в Бейт-Джалу? Пойдём
за стенку, поищем.
Друзья Лёва, Сара и Евсей заходят за стену, которой обнесён квартал Иерусалима Гило со стороны Бейт-Джалы, и смотрят в детскую подзорную трубу.
Они ищут щенка. Куда он мог сбежать?
Там его нет… Там тоже…
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Снайпер-террорист наблюдает за ними в оптический прицел.
И вдруг он чувствует, что они видят его в свою детскую
подзорную трубу. Он чувствует, что раструб этой трубы упёрся ему прямо в лоб, и на него смотрит глаз!
И мгновенный лазерный луч вспыхивает на груди лохматого
еврейского мальчишки, и палец невольно напрягся, вот-вот спружинит...
Но детей уже нет.
НАТ. ИЕРУСАЛИМ АВТОБУС ПОДЬЕЗЖАЕТ К ЦВЕТНЫМ КАМНЯМ – УТРО.
Автобус № 32, не доезжая Цветных камней, неожиданно
останавли¬вается.
Открываются все двери.
Слышатся крики, какие-то споры и... лай!
Выскакивают несколько молодых харедим в чёрных шляпах и
сюр¬туках.
Они стоят у дверей возбуждённо что-то обсуждают,
жестикулируют.
Из салона, по-прежнему, упрямо доносится возмущённый людской ор и собачий лай.
И, наконец, из последней двери, негодующе оглядываясь, и
неторопливо переступая задом со ступеньки на ступеньку, спускается на землю Мадонна. Гавкает в салон и презрительно отворачивается.
Автобус срывается с места, а Мадонна, покручивая крендельком хво¬ста, независимо трусит домой, в Гило, на родную улицу
Ха-Анафа, к дому, который с утра находится под прицелом…
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Снайпер, притулясь на коленях, за башенкой, оправляется на крышу себе под ноги.
Потом здесь же садится, закуривает, смотрит вниз.
В саду немолодой араб, хозяин дома, месит лопатой цемент в старой ванне для ремонта каменного сарая.
Средних лет арабка вешает бельё. Вот она смотрит вверх,
видит его и испуганно отводит взгляд.
Ниже, за садом, по тропинке вниз старуха-арабка и мальчишка па¬сут козу. На жилистой козьей шее позвякивает колокольчик.
Вверху над ними, на террасах растут оливы, а ещё выше живут евреи в удобных и красивых больших домах.
Снайпер кидает окурок в сад, согнувшись, на четвереньках пробирается на место, ложится поудобнее и прилипает к
прицелу…
Еврейская улица пуста…
Снайпер злится: где евреи?
Ищет прицелом, пронзает красным лучом пространство, шарит по окнам.
Окно Бенциона.
В квартире пусто.
Бенциона нет…
ИНТ. МАСТЕРСКАЯ БЕНЦИОНА – УТРО.
Бенцион-мастер, стоя у стола в маленькой, в один стул,
конторке, раздаёт наряды рабочим: евреям и арабам, планирует фронт работ, го¬товится выехать на объект.
Но услышать его невозможно: во всю мощь завывает-плачет
голос из радиоприёмника: тенорок с инструментальным
восточным сопровождением.
Бенцион делает всё быстро, мгновенно заполняет бумаги,
безошибочно выдаёт инструменты, энергично что-то
втолковывает рабочим.
Мастерская до потолка забита механизмами, агрегатами,
инструментом, красками, растворителями, абразивами, рулонами полиэтиленовой плёнки, банками, коробками, бутылками.
Из надписи на иврите, английском и арабском у двери
мастерской можно по¬нять, что фирма, специализируется по
капитальному ремонту и восстановлению всего на свете.
Молодой рабочий-араб потянулся к телефону позвонить, но
Бенцион забирает у него из руки трубку, кладёт на рычаг,
показывает на часы, легонько подталкивает к выходу.
Бенцион выходит за ним во двор, отправляет микроавтобус с брига¬дой на объект, разводит рабочих по местам и тут же,
надев на лицо щи¬ток, принимается варить борт автоприцепа.
Во двор мастерской въезжает «сафари» хозяина МЕНАЭЛЬ РЕУВЕН БЕН-ХЕМО.
Хозяин вылезает из машины, присаживается на корточки, рядом с Бенционом, что-то говорит.
Бенцион машет в сторону конторы, кричит, что из силы.
БЕНЦИОН
(кричит)
Заткни его! Кто там, выруби!
Пение оборвалось.
Тишина.
Шумит только улица за воротами мас¬терской.
БЕНЦИОН
(говорит громко, по
привычке форсируя голос)
Всё нормально, хозяин! Ицик с
ребятами поехали на виллу, там
шлифовка плит и электропроводка. Сегодня этот прицеп сварим и
покрасим, завтра ещё те два…
РЕУВЕН
О кей!
БЕНЦИОН
Сегодня день получки, Реувен.
Ребята спрашивают… Как?
РЕУВЕН
Что как?
БЕНЦИОН
Дашь, сегодня?
РЕУВЕН
Тебе дам.
БЕНЦИОН
Если не дашь ребятам, то и мне
не надо…
Хозяин смотрит на Бенциона, молча встаёт и идёт в конторку.
Бенциан смотрит ему вслед. Потом берёт щиток, чтобы
продолжить варить. И тут замечает на щитке непонятную
рубиновую точку…
ИНТ. КОМПЬЮТЕРНАЯ ФИРМА – УТРО.
И такая же красная точка вспыхивает на клавиатуре компьютера
программиста Романа Кацмана на его рабочем месте, бо¬родатого еврея, футбольного болельщика, с остановки автобуса №32…
НАТ. КАБИНА СТРОИТЕЛЬНОГО КРАНА НА СТРОЙКЕ – УТРО.
Бойкий старичок Смадар Суламит, известный футбольный фанат, а по жизни - крановщик на стройке в центре Иерусалима, даже не знает, что красная лазерная метка (удобно для снайпера) упирается и ему в спину.
ИНТ. БОЛЬНИЦА ХИРУРГИЧЕСКАЯ ОПЕРАЦИОННАЯ – УТРО.
И на белой стене операционной, где, затянутая в зеленый
хирургический халат и в шапочке, готовится к операции
старшая хи¬рургическая сестра Хана Бен-Барух, любительница мыльных телесе¬риалов, тоже появляется и двигается всё ближе к ней красная точка…
ИНТ. ОТДЕЛЕНИЕ БАНКА – УТРО.
И на руке, считающей сотенные купюры, появляется и алеет красная лазерная метка.
Бухгалтер-кассир в банке Сюзи Дашевска пересчитывает деньги…
ИНТ. ЛАБОРАТОРИЯ ИНСТИТУТА БИОЛОГИИ – УТРО.
Ахава Эдгар, доктор биологических наук, утренняя знакомая по ос¬тановке автобуса №32, смотрит в микроскоп, и ей не до
посторонних нештатных явлений. А явление - кровавая метка - у неё на плече.
ИНТ. ЗАВОД «БРИЛЛИАНТ» - УТРО.
Так же, не обращает внимания на какой-то красный бличок
Талия Шапиро, проверяя в лаборатории на стенде драгоценный камень…
Но!
НАТ. ТАНКОВАЯ БАЗА ЦАХАЛА – УТРО.
Но видит его и зорко оглядывается: откуда луч? солдат-танкист Эфраим Меламед, добравшийся до своей базы.
Он идёт от КПП к казарме, в стороне - ровный строй боевых машин - танки «меркава-4»…
Луч бьет сзади в правое стекло его солнцезащитных очков.
Эфраим оглядывается, откуда бьет луч.
Перед ним простирается каменная равнина, высятся горные хребты его страны…
Выстрела пока не нет…
Пока.
ИНТ. КВАРТИРА. ФОТОСАЛОН ЛЕОНА – УТРО.
Перепуганный ПОПУГАЙ (истошно орёт): -Леон! Леон!
Попугай с опаской смотрит на какой-то кровавый кружочек,
который подкрадывается к нему по стене.
Кружочек взялся, как бы, ниоткуда, и птица, всегда смелая и неза¬висимая, беспокоится, бьет крыльями, кричит тоненьким картавым го¬лоском.
ПОПУГАЙ
(из эркера крикливым
голосом жены Леона).
Леон! Леон! Ты идиот, Леон!…
...и бежит по жердочке в клетке подальше от живого пятна и поёт фальшиво.
ПОПУГАЙ
Игушалаим шель захав…,
(и тут же без паузы)
Мы живём в евгейской стгане!
Жуль жгать хочет!… Кха-кха…
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Снайпер видит в прицел попугая в окне четвёртого этажа в
эркере.
Это единственное открытое окно в эту квартиру.
Но… попугай исчез.
ИНТ. КВАРТИРА. ФОТОСАЛОН ЛЕОНА – УТРО.
В квартире частная художественная фотостудия.
Фотостудия - в полумраке.
В глубине, на станке, нога на ногу, чуть прикрывшись
кружевной шалью - «обнажённая натура» - Бьянка Офра,
принимает позы, засты¬вает, ждёт указаний.
ФотограФ-художник ЛЕОН меняет свет, включает нижние
«бебики», убирает подсветку с задника, глушит заполняющий и снимает, снимает, снимает… и гово¬рит, говорит, говорит.
ЛЕОН
В моём салоне, в Пагиже, на
Вюльжуиф был потрясающий
задник. На нём был изобгажён…
ПОПУГАЙ
Зачем пгишла эта голая шикса!
Бьянка вздрагивает и испуганно оглядывается.
БЬЯНКА
Кто здесь?
ЛЕОН
Попугай. Его зовут Жуль! У
него сквегный хагактег, но ты
не обгащай на него внимания.
Опусти левую ножку… Так,
хогошо. А тепегь газдвинь
ножки. Газдвинь! Да газдвинь
же, смелее газдвинь, ягче!
Сделай вульгагность, милая.
Ну! … Хогошо. Так вот в Пагиже
в салоне у меня был задник.
На нём был изобгажён…
ПОПУГАЙ
(из эркера, капризно)
Зачем пгишла эта голая шикса!
БЬЯНКА
Леон, ну признайся про каталог
«Вардион». Ты же снимал
Мейталь Дохан, да? Ну, чем
она лучше меня? Зона
противная! Фу!!! Или эта дура
Шели Хазан в «Спидо»!
Подумаешь, что она спит с этим
гавнюком Царфати…
ЛЕОН
Во-пегвых: Цагфати - её муж…
БЬЯНКА
Какой муж! Какой муж! Это ты
мне говоришь, муж? Я-то знаю,
какой муж…
ЛЕОН
Гасслабся. Чуть пгиоткгой
ггудь. Левую… Хогошо! А
во-втогых, он - хозяин
агентства…
БЬЯНКА
А ты?
ЛЕОН
А я - говно! Так - «подай
пгинеси!». Вот в Пагиже у меня
был в салоне задник, на нём…
ПОПУГАЙ
(уже громче и настойчивее)
Зачем пгишла эта голая шикса!
БЬЯНКА
Леон, заткни его, он мне
действует на нервы, твой Жуль.
ЛЕОН
Не обгащай внимания, это
всего-навсего птица.
ПОПУГАЙ
(не отстаёт)
Голая шикса!
БЬЯНКА
(повернулась к попугаю)
А ты заткнись, жопа!
ЛЕОН
(недовольно кричит)
Не повогачивайся! Вегнись в
пгежнее положение!.. Ты мне
свет мажешь!
БЬЯНКА
А что он...
ЛЕОН
(поправляя «бебик»)
Он птица. Ты - модель. Я
габотаю светом. Чем габотает
художник-фотоггаф? Светом,
светом…
ПОПУГАЙ
Зачем пгишла эта голая шикса!
Кхе-кхе-кхе! Голая жопа!
БЬЯНКА
Это ты научил его так ругаться?
ЛЕОН
Нет, он сам учиться…
ПОПУГАЙ
Зачем пгишла эта голая шикса…
голая жопа! Кха-кха-кха!
БЬЯНКА
Леон! Я начинаю кипеть! Он
меня достаёт…
ЛЕОН
Не кипи. Я его сейчас… Жуль,
пгекгати, мешаешь!..
ПОПУГАЙ
Голая шикса! Голая жопа!
Шикса! Жопа!
БЬЯНКА
Сам ты жопа!
ПОПУГАЙ
Шикса! Жопа! Шикса! Жопа!
БЬЯНКА
Ах, так?! Да я тебя, гавнюк!
С этими словами Бьянка отбросив шаль, вскакивает, и как есть на¬гишом, сбивая по дороге «бебики», шторки, штативы и другие
фотографические причиндалы, кидается в эркер на Жуля.
Жуль вырывается из клетки, повис вниз головой на тюлевой
занавеске и победно орёт.
ПОПУГАЙ
Игушалаим шель захав… Голая
шикса, жопа!
Голая Бьянка прыгает, пытаясь огреть его шалью.
Попугай нахально перелетает на оконную ручку, кричит в её разгне¬ванное лицо.
ПОПУГАЙ
Голая жопа! Жопа! Шикса голая!
БЬЯНКА
(в ярости)
Ты меня достал! Подлец!
Негодяй!..
Вскакивает на низкий подоконник эркера.
БЬЯНКА
Я тебя!!!
ПОПУГАЙ
Ты меня достал, голая жопа!
Шикса! Кха-кха-кха!
Орёт попугай и летает, и хлопает перед её лицом
красносиними крыльями…
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Снайпер не слышит криков. Он видит голую девушку и яркую птицу, крутившуюся, летающую, как в каком-то странном танце вокруг неё.
ПРИМЕЧАНИЕ: РЕПЛИКА ПРОИЗНОСИТСЯ НА АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ С РУССКИМИ СУБТИТРАМИ.
СНАЙПЕР
(презрительно шепчет)
Зимми! Мерзкие животные без
стыда…
КОНЕЦ СУБТИТРОВ.
Тонкий лазерный луч прицела выплёскивается из ствола,
пронзает расстояние и впивается в красивый живот Бьянки…
Сейчас выстрелит.
Тут в эркере появляется разъяренный бородатый еврей, шлёпает де¬вушку по заднему месту, и оба скрываются в темноте салона. В эркере нервно ходит по подоконнику яркая большая птица с еврейским носом и что-то нахально орёт.
Он опускает прицел и видит…
ИНТ. КВАРТИРА МЕИРА – УТРО.
В окне третьего этажа девичье лицо.
Это ЭСТЕР.
Тревожно смотрит в сторону Бейт-Джалы, говорит с кем-то в глу¬бину комнаты.
Подходит миловидная женщина. Любуется видом из окна. Это ТЁТЯ РИВКА из Чикаго.
ТЁТЯ РИВКА
Святая земля. Какой чудный
пейзаж! Я балдею, когда вижу
эти мирные домики, эти оливы,
эти мечети.… Здесь всё дышит
вечностью. Всё так значительно
и великолепно!… Интересно, кто
живёт в этом чудном домике с
башенками? Кто живёт там под
этими мирными оливами!…
...вглядывается, чуть оттянув пальчиком близорукие глаза.
ТЁТЯ РИВКА
(продолжает)
...Ты слышала, как мы приехали
ночью? Ты проспала нас, да?
милая Эстер, я так тебя люблю!
Я так рада, что мы, наконец-то,
вместе, что мы здесь, в Израиле!
Это просто чудо!!! Ты
Представляешь, он спит, а я и
двух часов не могла поспать. А
он спит! Как он может спать? Я
не понимаю, как Арон может спать!…
ЭСТЕР.
...Тётя Ривка, я тоже очень
рада. Как вы теперь в Чикаго?
Что у Арона с его бизнесом?
Расплатились, да? А как вы
себя чувствуете после полёта?
ТЁТЯ РИВКА
Я прекрасно! Но мой Арон! У
него стальные нервы: спать,
когда сегодня, может быть,
решиться наша судьба…
ЭСТЕР.
Вы хотите остаться?
ТЁТЯ РИВКА
Этот вопрос, конечно, стоит у
нас, как важнейший, но нам,
прежде всего, очень, очень
надо…
Тётя Ривка волнуется, трёт влажные руки, говорит почему-то шепо¬том, обнимает Эстер, идёт с ней по комнате, заглядывая ей в глаза, как бы советуясь.
ТЁТЯ РИВКА
(продолжает)
Мы… …Ты уже взрослая, и,
конечно, ты знаешь, что мы
сегодня, что у нас сегодня
встреча, у нас сегодня
беседа с равом. Такой
важный вопрос к этому
мудрецу-хахаму! Самый
важный в жизни… Расскажи
мне о нём. О нём так много
говорят!
ЭСТЕР.
Да, старик Йегошуа
потрясающий. Ему уже за сто.
Он живёт со своей семьёй в
нашем доме, на втором этаже.
ТЁТЯ РИВКА
Что ты говоришь?
ЭСТЕР.
Но это не простой старый
еврей - это еврейский мудрец
- хахам, знаток Торы,
Талмуда, Мидрашей, Кабалы.
Но главное - это такой ведун
человеческой жизни!… Он так
понимает каждого, кто
ДАЛЬШЕ
ТЁТЯ РИВКА (ПРОД)
приходит к нему, я вам скажу,
тётя!… Не даром его имя
известно всему еврейскому
миру. Это фантастический
старик. К нему запись через
знакомых. Мама его хорошо
знает? Ходит к нему на лекции.
Она всё устроила.
ТЁТЯ РИВКА
Да, да, милая Эстер, я даже
боюсь к нему идти… Но это
такое счастье, что есть с кем
посоветоваться, а то все мы
какие-то зашоренные. Надо
всегда всё выбирать! А как
лучше, не знаешь. Я просто
запуталась в жизни. Арончик
мой, то же… Ну, ладно, пусть
поспит. Он так устал от этих
бесконечных забот и тревог...
... меняет тон тётя, и вдруг снова прижимает к себе Эстер, целует её,
ТЁТЯ РИВКА
(продолжает)
... Я так рада, что мы
приехали в Израиль. Жаль
конечно, что всего на месяц…
А потом, поговорив
с равом, мы отправимся в
Старый город. Или до беседы с
равом, как ты думаешь?… Я
хочу помолиться у Котеля. И
Меир, и Гита. Ты, конечно,
поедешь с нами, да?
ЭСТЕР.
Нет, тётя, я не поеду к
Котелю.
ТЁТЯ РИВКА
Что так, милая Эстер? Мне
Будет тебя просто не хватать…
В салон входит отец Эстер, МЕИР, зять Ривки.
МЕИР
В Старый Город ходят только
туристы и олим-хадашим...
Меир несёт вазу с фруктами, подмышками у него - две бутылки
красного вина.
За хозяином в салон спокойно идёт и садится под столом
здоровен¬ный чёрный терьер.
ТЁТЯ РИВКА
Ах, какая чудная у вас собачка!
Как её зовут?
ЭСТЕР.
Трой. Он - кобель.
МЕИР.
…Первый признак
Натурализации - это потеря
интереса к Старому Городу.
Тем более... –
(откупоривает бутылку,
наливает вино)
…что есть реальная
возможность получить по башке
камнем или бутылкой от юного
наследника Сал¬ладина!
ТЁТЯ РИВКА.
От кого?
ЭСТЕР.
Это папа так называет
Арабских подростков. Они
часто хулиганят в Старом
Городе.
ТЁТЯ РИВКА
Но полиция…
МЕИР.
(включая телевизор)
Полиция бессильна. Что она
может сделать подростку?
ТЁТЯ РИВКА
Вы или шутите, или
преувеличиваете! Отличная
картинка, Меир. У вас
замечательное телевидение…
МЕИР.
Это есть. Восемьдесят каналов,
даже больше. Да, доча? Весь
мир! Европа, Америка, Россия.
Хочешь Арабские эмираты?
ТЁТЯ РИВКА
Вина хочу!
МЕИР
Ни в чём себе не отказывай!
ТЁТЯ РИВКА
Мазл тов! Замечательное вино…
“Баркан”. Это производит
Израиль? Потрясающее вино.
Пойду, угощу Арончика. Он
будет в восторге.
Тётя Ривка выходит с бокалом вина из салона, но тут же
возвраща¬ется с сияющей американской улыбкой.
ТЁТЯ РИВКА
Я обожаю Израиль! Мазл тов!
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
В телескопической линзе прицела снайпер видит две сияющие фи¬зиономии: румяную немолодую женскую и небритую седоватую муж¬скую.
Пара пенсионеров возвращается после утренней прогулки по
Иерусалиму. Они весело катят на роликовых коньках и
смеются.
Им свободно и радостно.
И это злит его.
ПРИМЕЧАНИЕ: РЕПЛИКА ПРОИЗНОСИТСЯ НА АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ С РУССКИМИ СУБТИТРАМИ.
СНАЙПЕР
Они смеют радоваться, эти
низкие зимми! - Муса Зияд, ты
когда-нибудь катался на таких
коньках? - Нет, не катался…
И они больше никогда не будут
кататься!…
КОНЕЦ СУБТИТРОВ.
Прицел перекрывает, мчащийся на ослепительном «Харлее»,
мотоциклист-посыльный в ярко-красном шлёме и в синем
обтягиваю¬щем комбинезоне.
Мотоциклист делает лихой вираж прямо у подъезда, достаёт из багажника огромный букет цветов в красивой упаковке и,
шаркая подошвами высоких шнуро¬ванных ботинок, скрывается в подъезде.
Тогда снайпер поднимает прицел, надеясь поймать этот
красный шлем на открытой лестничной площадке или в
каком-нибудь окне…
И… прямо на него - на балкон выходит моложавая красивая женщина Геула Коен в длинной синей юбке, красивой блузке и соломенной шляпке «кова-каш» с младенцем Йосефом на руках.
И опять он видит счастливые и румяные улыбки.
ПРИМЕЧАНИЕ: РЕПЛИКА ПРОИЗНОСИТСЯ НА АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ С РУССКИМИ СУБТИТРАМИ.
СНАЙПЕР
Вот и ты! Аллах Акбар!
Прицеливается поточнее и…
Как его раздражают эти широко открытые, весёлые еврейские глазки маленького Йосефа, как ему не по душе его радостная улыбка и вся эта идиллия.
Сдерживает себя. Руки потеют. Вытер руки.
СНАЙПЕР
…Успею! …А там, что?
КОНЕЦ СУБТИТРОВ.
...и переводит прицел в соседнее окно.
ИНТ. КВАРТИРА СТАРОГО ФИЛАТЕЛИСТА – УТРО.
Лазерный луч прицела двигается по корешкам книг. Стеллажи, стеллажи, стеллажи с книгами, полки, полки, полки с книгами.
…И опять! весёлое и ликующее лицо!
СТАРЫЙ ФИЛАТЕЛИСТ, еврей в кипе, держит в руках большую
лупу, смотрит сквозь неё на рыжую марку и торжествующе
кричит.
СТАРЫЙ ФИЛАТЕЛИСТ
(радостно)
Вот она - самая первая марка
государства Израиль. Янкеле,
дорогой внук, иди-ка сюда, я
тебе что-то покажу!… Ха-ха-ха!
Вот-то Мендл рот разинет! Это
81-й год позапрошлого столетия,
ДАЛЬШЕ
СТАРЫЙ ФИЛАТЕЛИТСТ (ПРОД)
когда о еврейском государстве
только мечта была, но
еврейская почта уже
существовала… Ты опять в
своём Интернете? Что тебе
этот Интернет? Посмотри сюда…
Старик исчез из визира, но снайпер вновь видит его, переведя при¬цел в соседнее окно. Старик стоит за спиной худенького еврейского мальчика, тоже в кипе. Мальчик внимательно
вглядывается в экран мо¬нитора и совершает какие-то
стремительные движения пальцами на клавиатуре компьютера.
СТАРЫЙ ФИЛАТЕЛИСТ
Посмотри, Янкеле! Тут есть
чему удивиться…
ЯНКЕЛЬ.
Дед, а работу сделал?
СТАРЫЙ ФИЛАТЕЛИСТ
(радостно)
Ты имеешь в виду эти две
паршивые полосы для «Едиот»?
ЯНКЕЛЬ.
(не отрываясь от
монитора)
Да, дед, ты отлыниваешь от
работы... От основной работы,
за которую тебе платят бабки.
Две полосы в день, двенадцать
в неделю, сорок восемь в месяц.
СТАРЫЙ ФИЛАТЕЛИСТ
(ликуя)
А марку не хочешь посмотреть?
ЯНКЕЛЬ.
-Ну, давай… Ну, забавная… Ну
и что?
СТАРЫЙ ФИЛАТЕЛИСТ
(восторженно)
Ра-ри-тет! Первая еврейская
марка, турецкая почта, но
марка еврейская!
ЯНКЕЛЬ.
Но какая информация?
Практически нулевая…
СТАРЫЙ ФИЛАТЕЛИСТ
Причём здесь информация!
ЯНКЕЛЬ.
Ну-ле-ва-я! Ты же современный
человек…
СТАРЫЙ ФИЛАТЕЛИСТ
Я - коллекционер.
ЯНКЕЛЬ.
Ты собираешь марки, книги… Ты
- книжный червь, дед!
СТАРЫЙ ФИЛАТЕЛИСТ
Я - литератор, а марки - это…
ЯНКЕЛЬ.
Ты хоть десятую часть всех
этих книг прочёл? Вижу по
глазам, что нет. И уже не
прочтёшь…
СТАРЫЙ ФИЛАТЕЛИСТ
Янкеле, книги есть разные…
Есть художественная
литература, есть…
ЯНКЕЛЬ.
Это всё модели придуманных
жизней. А информационно? Всё
это мертвечина! Это мёртвая
информация, деда! Она не
динамична… Мне она не нужна,
и после тебя кто-то придёт и
выбросит всё это в мусорный
контейнер… Она уже не есть
часть всечеловеческого
интеллекта. Компьютер!
Интернет! Вот, где интеллект.
Девять в десятой степени
связей мгновенно!
Интернетизация мира! «Кто
владеет информацией, тот
ДАЛЬШЕ
ЯНКЕЛЬ (ПРОД)
владеет миром». Мы созданы
по образу и подобию Бога. Я
готов уже сейчас, дед! Лет
через пять нейронный
эквивалент пи-си составит 10
миллионов в том же объёме и
при том же энергопотреблении,
что и сейчас. И наступит эра
киберов умнее человека! И я
уже кое-что придумал. Я могу
проникнуть в любую, заметь,
практически в любую систему…
Хочешь в систему твоего банка
«Аполаим»?
СТАРЫЙ ФИЛАТЕЛИСТ
Что ты, что ты, Янкеле, не дай
Бог, ты не какой-то там хакер
-преступник… Ужас, что ты сказал!
ЯНКЕЛЬ.
Я пошутил, деда. Но если ты
хочешь знать, то признаюсь:
я на пути к планетарной
системе… Вот видишь эту
Ленту Мёбиуса? Так пульсирует бесконечность. Вот тебе
формула для ускорения её
пульсации или замедления! Это
выход в иное любое измерение:
нужно только подставить значение гаммы… И вся мировая
энергия весь её потенциал
- ab ovo - в руках
человечества…
СТАРЫЙ ФИЛАТЕЛИСТ
Ты фантазёр Янкеле, мой милый
и любимый фантазёр…
ЯНКЕЛЬ.
Ничего подобного, дед. Это –
Нобель, если хочешь знать,
это возможность перекачки
энергии, бесконечной энергии
сюда к нам, в реальную и
скупую земную энергетику из
сфер других измерений…
СТАРЫЙ ФИЛАТЕЛИСТ
Не знаю, Янкеле, может ты и
гений, но сдаётся мне, что ты
ещё очень большой фантазёр…
Янкель встаёт, подходит к окну, «удобно» поворачивается
спиной к снайперу.
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Лазерный прицел упёрся мальчику в спину, прямо в сердце…
И тут кто-то зовёт снайпера.
ПРИМЕЧАНИЕ: РЕПЛИКА ПРОИЗНОСИТСЯ НА АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ С РУССКИМИ СУБТИТРАМИ.
АРАБСКАЯ ДЕВУШКА
(за кадром)
Муса! Муса!
От неожиданности снайпер вздрагивает.
Он отрывается от прицела, поднимет голову и оглядывается: на крыше никого… Вон голубка сидит на коньке… Смотрит на него…
АРАБСКАЯ ДЕВУШКА
(за кадром)
Ты слышишь меня, Муса? Иди
сюда, что-то цепь не
крутиться! Помоги…
КОНЕЦ СУБТИТРОВ.
Это внизу в саду.
Там красивая ДЕВУШКА, в джинсах, дочка хозяина, перевернув вело¬сипед на руль и седло, ремонтирует цепь.
Руки нежные, работа не привычная. Девушка сердится и зовёт кого-то из дома…
Он слышит, как кто-то невнятно отзывается, и девушка вдруг поднимает голову и смотрит вверх, на крышу, и глаза их встречаются.
Но на миг. Она смело с вызовом отводит взгляд.
И он вновь смотрит туда, где живут евреи.
Палец на спуске. Он намечает жертву.
Это, высунувшись в окно, еврей (Эхуд) разговаривает по
телефону. Это лицо уже знакомо снайперу.
Подходящая цель. Здоровый, крепкий, волосатый, нахальный…
Но!
В нужный момент еврей встаёт, ходит по комнате…
ИНТ. КВАРТИРА ЭХУДА И ХАВЫ – УТРО.
ЭХУД
(кричит по телефону)
Да. Мы отказались от билетов…
В глубине комнаты, на диване сидит и курит Хава.
В центре комнаты по-прежнему - гора чемоданов, сумок, дорожных вещей…
Эхуд продолжает ходить по комнате и говорить по телефону
ЭХУД
…Да, мы передумали уезжать…
Да, передумали... Не едим!…Ну
и что? Мы передумали!
Передумали и всё… Почему я
должен вам объяснять «почему»!
… Ну, хорошо, если надо, я
подъеду, но я не понимаю,
зачем?… Ну, пусть я потеряю
эти 20 процентов, ну и что?…
Мы передумали… Да, да… Да! Нет, не передумаем… Ну,
хорошо, я перезвоню
(кладёт трубку)
ХАВА
И сколько мы потеряем?
ЭХУД
20 процентов. Это шекелей
семьсот…
ХАВА
Всего-то? Переживём!
ЭХУД
Вот за что я люблю тебя, это
за то, что ты думаешь моими
мыслями.
ХАВА
А я тебя…
ЭХУД
Может, пойдём? А?
ХАВА
Пойдём. Я как раз хотела
сказать тебе, пойдём… Я
хочу,… но… Рахелечка? Она,
как чувствует. Сразу прибежит…
ЭХУД
Тогда в ванную…
ХАВА
Пойдём!
Эхуд привлекает к себе Хаву, нежно целует её в шею, и они краду¬чись устремляются в ванну, но в этот миг резко и
требовательно - зво¬нит телефон.
Они стоят: брать трубку или нет. Входит Рахелечка с Барби на
руках.
РАХЕЛЕЧКА
Папа-мама, телефон… Мне снять?
Кого нет дома?
ЭХУД
Я сам. Спасибо дочка. - Алло!
… Да это я. Привет, Пинхас…
Когда вылетаем? А что такое?…
Что?… Что ты говоришь? Ну и
ну!… Ну и дела… Подонки!
Эхуд, не обращая внимания на Хаву и Пнину, водящих за ним голо¬вами, бегает по комнате, натыкаясь на чемоданы и узлы, -
ЭХУД
(продолжает)
…Вот подонки… Давай, говори!
…Да… Да… Да… Теперь ты
понимаешь, почему мы уезжаем?
Да! После этого мы ни минуты
не останемся в этой гнусной и
подлой стране. Они же,
сволочи, ни в грош не ставят
профессионалов! Да… Да… Кто
им нужен? «попки»! «попки»,
послушно исполняющие все их
гнусности… А я - не «попка»!
Я - не «попка»! Нет! И нет!
Я - профи!!! Пусть ищут себе
других дураков. Вот русских
понаехало - туча. Вот пусть
они и …
Хава, продолжая водить головой за Эхудом, садится на
чемодан.
Рахелечка, прижимая к груди Барби, садится рядом…
РАХЕЛЕЧКА
Мы не поедим на море, мамочка?
ХАВА
Но мы поедим в Канаду, милая,
это тоже кое-что значит…
Эхуд бросает трубку, садится на чемодан напротив.
ЭХУД
Как же он мог так поступить?
Он же свой!
Сидят втроём на чемоданах и молчат…
Снайпер видит их, но в глубине комнаты видит их смутно.
ЭХУД
(продолжает)
…Пакость, совершенная евреем
мерзее и больнее для меня,
чем пакость, сделанная кем-то,
не евреем…
ХАВА
Для меня тоже…
РАХЕЛЕЧКА
Мы с Барби вас понимаем, но
это жизнь…
Эхуд и Хава смеются.
ЭХУД
Мы родили мудреца-хахама!
Ха-ха-ха, Ах ты, моя мудрая
прелесть
(обнимает дочку)
Иди, переодень Барби для
дороги…
РАХЕЛЕЧКА
Значит, всё же летим в Канаду?
Ну что ж, пойдём, Барби,
переодеваться…
Эхуд и Хава смотрят вслед девочке.
ЭХУД
Детей жалко. Живя здесь, они
становятся похожими на обезьян.
Арабы какие-то, а не евреи.
Помнишь, до этой дурацкой
интифады мы ездили в
Бейт-Лехем? Ты ещё
удивлялась, что арабы
постоянно кричат: и взрослые,
и дети, и, ещё руками машут
не впопад? А какие
агрессивные, наглые…
ХАВА
Да-да! И никто никого не
слушает…
ЭХУД
Еврейские дети становятся
такими же. Какое пренебрежение
к взрослым! Ты поднимаешься с
сумками в гору. Он стоит на
дороге - не пошевелится, чтоб
дать дорогу. Беременная стоит в
автобусе, а он сидит
развалившись…
ХАВА
Да! Крашенный, с серьгой в
ухе! И ноги - на переднее
сиденье!… Глаза вылупит. Рот
всегда открытый. То ли
накурился, то ли наширялся!
ЭХУД
Образование? Какое образование
- или жёстко ортодоксальное
или воинствующий секуляризм!
ХАВА
Да-да-да!
ЭХУД
А какая бюрократия! Везде
очереди! Служащие ничего не
делают! В одной руке кофе, в
другой - сигарета, нога на
ДАЛЬШЕ
ЭХУД (ПРОД)
ногу! Ну, какая здесь работа!
Причём кофе за счёт
государства!
ХАВА
И кожа здесь портится. Смотри
вся морда в каких-то пятнах!
ЭХУД
Надо дуть отсюда в нормальную
страну, пока сами не станем
обезьянами.
ХАВА
Лучше не скажешь, любимый!
Так мы идём в ванну?
ЭХУД
Да, сначала в ванную, а потом
в Канаду! А здесь пусть
останутся эти русские «попки»...
(набирает номер телефона)
Только позвоню в агентство, я
же отменил билеты…
ХАВА
Муж, зачем откладывать на
потом то, что надо сделать
сейчас…
ЭХУД
Верно! За что я люблю тебя? За
то, что ты говоришь мои мысли!
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Евреи исчезают из поля оптического прицела.
В квартире - мутная пустота…
Он переводит прицел ниже на улицу…
Что это?
В прицеле прямо на него по улице Ха-Анафа деловито бежит
маленькая собачка. (Мадонна).
НАТ. ИЕРУСАЛИМ. Ул. АНАФА – УТРО.
Мадонна обгоняет улыбающегося человека (ВЛАДИМИРА РАБИНОВИЧА), в российской кепке, в плаще с тёплой
подкладкой. Владимир приветливо машет собачке.
ВЛАДИМИР
Привет. Мы, с тобой, вроде,
знакомы!
Но Мадонна, не обращая внимания, деловито продолжает свой путь.
Тогда Владимир обращается к другому ПОПУТЧИКУ.
ВЛАДИМИР
...Слиха!… Кхе-кхе… Бекаша…
Кхе-кхе… леехоль ле рехов...
Ха-Анафа?
ПОПУТЧИК.
Говори по-русски…
ВЛАДИМИР
Слава Богу, вы понимаете
по-русски! Скажите,
пожалуйста, как дойти до
улицы Анафа. Она где-то
здесь. Пошёл пешком от
ульпана и заблудился…
ПОПУТЧИК.
Откуда ты?
ВЛАДИМИР
Из Санкт-Петербурга.
ПОПУТЧИК.
Понятно, из Ленинграда?
ВЛАДИМИР
Да, раньше был Ленинград,
теперь…
ПОПУТЧИК.
Давно в стране?
ВЛАДИМИР
Нет. Всего три дня. А жена,
мать с отцом и детьми раньше
приехали, уже как с полгода.
Понимаешь, не отпускали:
допуск имел… Хожу в ульпан,
иврит зубрю. Жену догоняю.
А детишки уже так шпарят, так
ДАЛЬШЕ
ВЛАДИМИР (ПРОД)
шпарят! как на родном, не
веришь? Вот языком овладею,
на работу пойду. Я - слесарь,
токарь, фрезеровщик. Никакой
работы не боюсь… Думаю, что
всё будет тип-топ. Будет, как
думаешь?
ПОПУТЧИК.
Я, конечно, расскажу тебе,
как дойти домой. Вместе
пойдём, но, прежде, ответь
мне: тебе нравиться Израиль?
ВЛАДИМИР
Конечно, нравиться! Какому
еврею может не нравиться
Израиль?
ПОПУТЧИК.
(с иронией)
А почему тебе нравиться
Израиль?
ВЛАДИМИР
А почему ты меня спрашиваешь,
нравиться ли мне Израиль?
ПОПУТЧИК.
Сразу вижу, что ты еврей из
России: отвечаешь вопросом на
вопрос.
ВЛАДИМИР
А ты сам-то откуда?
ПОПУТЧИК
Это не важно, ответь мне: с
чего это тебе так нравиться
Израиль? Три дня и уже
нравиться!
ВЛАДИМИР
Скажу.
ПОПУТЧИК.
Ну…
ВЛАДИМИР
Ты видишь это небо?
ПОПУТЧИК
Ну,… вижу.
ВЛАДИМИР
Так вот, это моё небо!
ПОПУТЧИК
Что ты этим хочешь сказать,
наивный олим мирусия? Его это
небо. Это небо нельзя кушать!
ВЛАДИМИР
А тебе главное - покушать?
ПОПУТЧИК
Это не важно, что мне важно…
ВЛАДИМИР
А ты-то давно здесь в Израиле?
ПОПУТЧИК
Да уж не три дня. Двадцать
лет на этой земле! Ну-ну,
дальше поведай, поделись
эмоциями…
ВЛАДИМИР
Ладно! А теперь посмотри вниз.
Эта земля, это - моя земля. И
я иду по ней своими ногами…
ПОПУТЧИК
Ну и что?
ВЛАДИМИР
А то, что ни одна сволочь
не укажет мне здесь на
дверь, не скажет мне, еврею,
пошёл вон, жидовская морда!
Не скажет, что ты, чужой в
моей стране, езжай в свой
Израэль! Вот я и приехал в
свой Израиль, ты понял, что
мне нравится? Нет?
ПОПУТЧИК
А что ты разошёлся-то! Что
выступаешь!
ВЛАДИМИР
А если, кто вздумает мне так
сказать, то, на - вот, выкуси,
понял, ты, израильтянин ***в!
Ватник сратый!
Попутчик стоит, оторопев, открыв рот не зная, что сказать, а Владимир, не обращая на него внимания, идёт, не оглядываясь, в гору.
ПОПУТЧИК
(за кадром)
Не ватник, а ватик!
ВЛАДИМИР
(не оборачиваясь)
Да иди ты…
И в этот момент видит свой дом и свой подъезд.
ВЛАДИМИР
(обрадовано)
… Вроде мой! Точно, мой дом!
Сам дошёл…
Владимир подходит к своему дому.
У подъезда стоит грузовик, и всё его семейство: отец ИОСИФ, жена СОНЯ, сын СЛАВА, дочь ЛЮБКА, и ещё какие-то
незнакомые люди, (один из них поэт РОНИ ЭШ) выгружают мебель из мебельного фургона.
Владимир подбегает, подставляет плечо…
ИНТ. ЛЕСТНИЧНАЯ ПЛОЩАДКА ДОМА – УТРО.
… и вместе с отцом и другими людьми тащит вверх по
лестнице шкаф.
ВЛАДИМИР
Откуда, мебель, папа? Дети,
кыш, мы сами! Соня, Соня,
тебе нельзя!
СОНЯ
Не командуй, пожалуйста! Мы
тебя ждали-ждали! Куда ты запропастился? Заблудился
опять, да?
ВЛАДИМИР
Заблудился!… Товарищи, не
беспокойтесь, мы сами!
Товарищи!
РОНИ
Беседер, беседер, ядид! Ани
роце лаазор!
ИОСИФ
Откуда мебель? Вчера звонили
из христианского мебельного
склада, спрашивали, что нужно,
ну, бабка им наговорила
тридцать бочек арестантов…
Вот сегодня и привезли.
ВЛАДИМИР
Как нам это обойдётся?
ИОСИФ
И мебель и доставка бесплатно.
Только в квартиру занести…
ВЛАДИМИР
Что и телевизор?
ИОСИФ
И телевизор!
ВЛАДИМИР
Ничего себе, христиане! Я о
них был худшего мнения!
ИОСИФ
А евреи?! И холодильник, и
стиральную машину, и стулья,
и стол - это всё - подарки…
Ну, молодцы еврейские
израильтяне!
На площадке их второго этажа один из трёх помогавших (Это поэт Рони) приподнимет шляпу, хлопает Владимира по плечу, широченно улыба¬ясь, говорит:
РОНИ.
Мазл тов, ядид!…
Идёт выше и звонит в квартиру на третьем этаже, откуда всё утро доносятся красивые звуки нового вальса, который только рождается…
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Становилось жарко. Снайпер снимает куртку, обнажив худые плечи с редким рыжеватым волосом. Пьёт воду из военной
фляжки. Вода горькая. Плюёт вниз. В саду уже никого. Но из дома он слышит арабское пение: там работает телевизор. Пение сменяется голосами дикто¬ров…
Он снова прижимается к окуляру прицела, смотрит в от¬крытое окно на 3-м этаже иерусалимской улицы Анафа.
В прицел он видит двух евреев.
ИНТ. КВАРТИРА КОМПОЗИТОРА ДАВИДА ШАПИРО – УТРО
За роялем - композитор Давид.
Рядом в позе певца, облокотившись о рояль - поэт Рони Эш с
вариантом песни.
Давид играет.
Поэт поёт «рыбу».
РОНИ
Люби меня всегда, чтоб не
расставаться. Чтоб не
расставаться нам никогда,
чтоб смерть не могла нами
заняться, а мы неразлучны с
тобой навсегда…
ДАВИД
Стоп, стоп, стоп! Ты чего
охирел такое толкать? Какая
смерть? Что за глупости ты
лепишь, поэт!? Это дичь
какая-то - «Чтоб смерть не
могла нами заняться!!!»…
Думай, поц!
РОНИ
Не знаю, вроде в этом что-то
есть… Ты зря сердишься.
Смерть приходит, чтобы…
ДАВИД
Чего чтобы? Чего чтобы?!
Чтобы… Думай! Трижды поц!
РОНИ
Ну, хорошо, может так: Люби
меня так, чтобы звёзды
сверкали?…Нет, мерцали?… Нет,
враща¬лись?… Нет, кружились?
Нет, любились? клуби¬лись?…
Да, бред получается… А вот
так? Люби меня так, чтобы
звёзды кружились. Да. Лучше
кружились…
ДАВИД
Ничего, давай дальше!
РОНИ
Люби меня так, чтобы звёзды
кружились,
Чтоб таял песок, и та-та-та
дожди, Чтоб дни продолжались
и ля-ля-ля длились. Люби
меня вечно, и помни, и жди…
Поэт танцует по комнате, бормоча и жестикулируя, то ближе, то дальше от окна, постоянно выходя за линию прицела.
ДАВИД
Ничего, вроде. Попробуем.
Давай запиши…
Тихо играет, что-то бормочет, поправляет нотные знаки, пишет другие…
Рони тоже торопливо пишет, поднимает голову, отчаянно
смотрит на Давида.
ДАВИД
Ты чего, Рони?
РОНИ
Где Гита? Ушла?
ДАВИД
Ушла.
РОНИ
Чего?
ДАВИД
Этого я никогда не понимал.
РОНИ
Ты её не любишь.
ДАВИД
А кому эта песня?
(кричит).
А кому все мои песни?
РОНИ
Тогда она - дура.
ДАВИД
Дура! Но я люблю эту дуру!…
Дай, почитаю, что ты написал…
РОНИ
Так, так… Заменим «та-та-та»,
на «смеялись», твоё любимое
«ля-ля-ля», на … Ну,
подсказывай!
ДАВИД
Ночи! Нет, полночи!
РОНИ
Да, «полночи длились»… и не
«вечно», но долго, так будет
теплее… Ещё одну строчку, ну?
ДАВИД
Люби меня так, словно, нету
другого…
РОНИ
Нету, другого… Не очень
как-то, но ладно для на¬чала…
вроде, пойдёт!
ДАВИД
Да, кажется, что-то получается.
ДАВИД и РОНИ
(поют вместе)
Люби меня так, чтобы
звёзды кружились,
ДАЛЬШЕ
ДАВИД И РОНИ (ПРОД)
Чтоб таял песок, и
смеялись дожди,
Чтоб дни не кончались и
полночи длились,
Люби меня долго, и помни,
и жди,
Люби меня так, словно
нету другого…
ДАВИД
Да, получается! Звони Лее,
эта песня для неё. Лучше её
никто не споёт этот вальс.
Рони стоит у окна и набирает номер.
РОНИ
Лея, привет!… Простите, а где
она? Понятно… Давид, Лея со
всей своей семьёй у Котеля,
совер¬шеннолетие её племянника
Моше! Бар-мицва!
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Поэт в прицеле снайпера стоит удобно.
Лазерный луч упёрся ему в глаз.
Глаз моргает.
Палец привычно находит крючок спуска.
И в этот момент вся Бейт-Джала, Бейт-Лехем, а за ними и
Иерусалим оглашаются воплями муэдзинов.
Он послушно отрывается от винтовки, садится в направлении Каабы, закрывает глаза, совершая намаз, и шепчет-молится, и качается в по¬клонах.
СНАЙПЕР
Астагфируллах, астагфируллаг,
астагфируллаг, ал-азим,
ал-ка-рим, аллази ла илаха
иллаху алхаййал каййюм ва
атубу илайх…
НАТ. ИЕРУСАЛИМ УЛИЦА ДЕРЕХ ХЕВРОН САЛОН АВТОМАШИНЫ - УТРО
Рони Эш и Давид едут в машине по улице Дерех Хеврон.
Рони, как истый израильтянин едет небрежно: одна рука на
руле, другой, обняв Давида, кричит ему что-то на ухо…
Они мчатся вниз, обгоняя всех, пытаются говорить, но не
слышат друг друга: множество рыдающих и воющих голосов с
минаретов Бейт-Лехема, арабских районов Иерусалима через мощные динамики глушат все звуки.
ДАВИД
(не выдержав, кричит
в самое ухо Рони)
Во дают! Ведь запретили же им
применять уси¬лители…
Штрафовать собирались!
РОНИ
А попробуй оштрафовать –
народное вос¬стание!… Нарушение
прав человека! В Страсбургский
суд пота¬щат!
ИНТ. СУД. ЗАЛ СУДЕБНЫХ ЗАСЕДАНИЙ – УТРО.
Завывания-призывы муэдзинов слышатся в зале судебных
заседа¬ний.
Они мешают судье Йоэлю Цуру сосредоточится на деле.
Зал почти пуст. Заполнены только несколько первых и боковых ря¬дов, где сидят родственники истца и молодые друзья
ответчика. Как всегда: одна группа напротив другой.
И ещё мешает… откуда-то взявшееся какое-то красноватое
пятно-бличок величиной с шекелевую монетку, ползёт и
останавливается на его судейском молоточке...
СУДЬЯ ЦУР
(тихо секретарю суда)
Ярдена, закрой, пожалуйста,
окна...
(убирает молоточек)
...Продолжайте, господин Волнянский.
Стройная пышноволосая ЯРДЕНА включает кондишн и прикрывает створки окон.
Красное пятно со стола исчезает.
Леопольд Волнянский, молодой ватик, узколобый, с мощной
челю¬стью-ковшом, очень уверенно сообщает свою версию.
ВОЛНЯНСКИЙ
Он сам предложил нам
участвовать в создании
фирмы. Языка он не знал.
Связей у него никаких
не было. Никого и ничего не
знал. И вообще, посмотри на
ДАЛЬШЕ
ВОЛНЯНСКИЙ (ПРОД)
него: что он может этот оле
хадаш? Пустой… Не понимает
где он. Мы же всё
организовали, это мы всё
сделали. Что он мог бы без
нас? Ничего…
СУДЬЯ ЦУР
Кто подписывал договора?
ВОЛНЯНСКИЙ
Я подписывал, но по его
поручению.
СУДЬЯ ЦУР
Господин Берман, вы поручали
Волнянскому составлять и
подписывать денежные документы
за себя?
БЕРМАН
(сине-выбритый
репатриант из Молдавии,
на плохом иврите)
Нет, нет и нет. Он принёс мне
договор на иврите и показал
пальцем, где подписать,
божился, что не обманет, что
всё беседер. Я не мог
прочитать, но я поверил и…
подписал.
СУДЬЯ ЦУР
Сами подписали?
БЕРМАН
Да, сам.
СУДЬЯ ЦУР
А что подписали, вы знали?
БЕРМАН
Он мне перевёл.
СУДЬЯ
А что он перевёл, вы знали?
Вы точно знали, что на иврите
это был тот текст, который вы
составляли на молдавском?
БЕРМАН
Нет, господин судья. Я
доверился ему и подписал
бумагу. А там было, как
оказалось, не то. Там…
СУДЬЯ ЦУР
Вы знали, что по этому
документу, который вы
подписали вы передали все
права на своё изобретение
Волнянскому…
БЕРМАН
Нет, не знал. Я так
Доверился ему… А он… А он…
СУДЬЯ ЦУР
Ярдена, дай ему воды!
Волнянский и его дружки-партнёры смеются.
ДРУЖОК ВОЛНЯНСКОГО
(с места)
Ишь ты, слабонервный какой!
Врёт и плачет! На эмоции
берёт, господин судья!
Прокурор АРОН ГОЛЬДЕНВЕЙЗЕР, до этого молча сидевший справа от судьи, подсказывает.
ПРОКУРОР ГОЛЬДЕНВЕЙЗЕР
Объяви перерыв…
СУДЬЯ ЦУР
И то, верно, пусть в себя
придёт… Ярдена, объяви,
пожалуйста, перерыв и
быстренько кофейку сделай…
ЯРДЕНА
Суд удаляется на перерыв!
Объявляет Ярдена, помогая Берману сесть на лавку рядом со ста¬рушкой, повидимому, его матерью.
Судья Йоэль Цур проходит вслед за прокурором в судейскую комнату.
Там мгновенно появляется Ярдена, с дымящимися чашечками
кофе.
СУДЬЯ ЦУР
Ну что? Банальное дело, когда
молодые сабры обкрадывают
этих учёных, артистов,
режиссёров, простодушных
оле-хадаш, что без языка, без
связей…
ПРОКУРОР ГОЛЬДЕНВЕЙЗЕР
(подхватывает мысль)
Без мозгов, без осторожности…
торопятся, всё торопятся
отдать - идею, рукопись,
изобретение, фильм…
А кому? Вот этим, что без
чести и совести… Откуда
взялось это поколение… Всего
пятьдесят с лишним лет и
такие… Избранный народ… Ты
знаешь, Йоэль, я не хочу
думать о будущем…
Судья слушает его и наблюдает, как в открытое окно судейской комнаты вдруг снова проник красноватый бличок и упёрся в грудь Гольденвейзера, и он интуитивно оттесняет его,
Гольденвейзера, в сторону.
СУДЬЯ ЦУР
(хрипло)
Пойдём… Дело ясное…У нас
ещё впереди три дела…
Судейские уходят в зал судебных заседаний.
Красный бличок несколько секунд алеет на штатской куртке
судьи, что висит на плечиках, затем как бы втягивается
обратно в невидимую воронку прицела и исчезает…
НАТ. ШКОЛА В ГИЛО. КЛАСС – УТРО.
...чтобы появиться в школе…
В 10-м классе 20 школьников. Десять мальчиков и десять
девочек.
20 разноцветных обезьянок.
Мальчики с крашеными в разные цвета дыбом всклоченными
воло¬сами, в рубашках и футболках немыслимых расцветок и принтов.
Девочки все до одной с голыми пупками, а у некоторых на
пупках, на лицах и в самых разных местах персинги.
У мальчиков тоже.
И самых разных цветов и рисунков татуировка…
Яаков проходит мимо доски, останавливается у окна.
На доске две овальные фигуры, похожие на фасолины, большая F-1 и маленькая F-2. Внутри фигур – углы, подобные между
собой.
ЯАКОВ
Хорошо… А теперь, кто мне
повторит, что такое подобие?
Отвечает невысокий юноша с крашеной в соломку шевелюрой и большой серьгой в одном ухе, НАХУМ.
НАХУМ
Я повторю.
ЯАКОВ
Дерзай.
НАХУМ
Геометрическое понятие,
характеризующее наличие
одинаковой формы у
геометрических фигур,
независимо от их размеров…
ЯАКОВ
Хорошо. Садись. Ирони,
поясни на примере.
Красивая девушка, ИРОНИ, с колечком на губке, не поднимаясь, показывает красивой обнажённой рукой с татуированной
бабочкой на предплечье в сторону доски.
ИРОНИ
У нас две фигуры F-1 и F-2.
Мы назовём их подобными, если
между их точками можно
установить взаимно
однозначное соответствие, при
котором отношение расстояний
между любыми парами
соответствующих точек фигур
F-1 и F-2 равно одной и той
же постоянной “k”.
ЯАКОВ
Отлично, Ирони, молодец! Что
такое ”k”, Арье?
Поднимается высокий худой юноша, АРЬЕ.
АРЬЕ
Коэффициент подобия.
ЯАКОВ
Хорошо! Сиди… Ну, что ж,
молодцы. Схватываете…
Ходит от окна к двери и обратно, продолжает объяснять.
ЯАКОВ
Углы между соответствующими
линиями подобных фигур равны.
Отношения площадей ограниченных
подобных фигур равно квадрату
коэффициента подобия, а
отношение объёмов – кубу
коэффициента...
Двадцать пар глаз: карих, чёрных, серых, голубых влюблённо смот¬рят на его могучую фигуру, косматую бороду и улыбающиеся под гус¬тыми бровями глаза.
Но, замечает Яаков, один юноша (НАТАН) не слушает,
страдальчески держится за голову
ЯАКОВ
(продолжает объяснять)
…Подобия применяются в
моделировании, черчении, в
технической геометрии,… Но
как понятие - не только в
геометрии, но и физике, но и
философии… Натан, прости,
пожалуйста, у тебя что-то
болит?
НАТАН
Нет.
ЯАКОВ
(продолжает)
…Поэтому я позволю себе
спросить у вас, чем отличается
понятие «подобие» от понятий
«тождество» и «равенство»? Ты
можешь мне сказать, Натан?
НАТАН
Нет.
ЯАКОВ
Объяснишь, почему нет?… Что
ты маешься?
НАТАН
Они мне мешают думать.
ЯАКОВ
Кто?
НАТАН
У меня мозги плавятся!
Класс весело поворачивается к Натану.
Тот сидит, опустив голову, и молчит.
Рыжий подросток, ЦВИ, острит.
ЦВИ
А они у тебя есть?
Девушка в вызывающем прикиде, ВАРДИТ, подхватывает.
ВАРДИТ
Что у тебя ещё расплавилось?
Весёлая обезьянка ФАИНА с переднего столика изображает заболевшего Натана.
ФАИНА
Он у нас большой мыслитель,
господин Яаков, если чего не
понимает, так у него мозги плавятся…
НАТАН
(крутя головой)
А я скажу…
ВАРДИТ
(подзуживает, смеётся)
Ну, скажи! Давай, признавайся,
чего это вдруг у тебя мозги
расплавились?
НАТАН
А разве не расплавятся, когда
они так ходят! Господин Яаков,
вы посмотрите, они же голые!
И всё у них торчит! Это меня
отвлекает. Я не могу
сосредоточиться. Какая
геометрия? Какое подобие? Я
смотрю на Вардит и схожу с ума!…
Или на Нурит или на Ахаву…
Я брошу школу, потому что я
не могу учиться, я хочу
жениться!!!
Натан встаёт. Лицо его выражает невероятное страдание… Он вска¬кивает на стул и, вытягивая губы, раскрывает объятья в сторону Ирони.
Пауза.
Мгновенная.
И хохот!
Школьники покатываются, рыдают от хохота, хватаются за
животы, прыгают и падают друг на друга, катаются по полу…
Яаков хохочет вместе с ними…
Но, что это?
Пронзительный тонкий луч бьет в лицо Натана, скользит по груди Вардит, упёрся в лоб Арье…
Он ярок и агрессивен в шевелящейся пыли, которую подняли
ребята.
Он бьет сквозь окно.
ЯАКОВ
(шепотом, сам себе)
Лазерный прицел! Откуда?
И быстро идёт к окну. Закрывает его своей огромной спиной, смотрит на веселящихся учеников и ждёт пули.
НАТ. У ЗАБРОШЕННОГО ДОМА В СТОРОНЕ ОТ ШОССЕ ДЕРЕХ ХЕВРОН – УТРО.
Выстрел!
Ещё один!
Взрыв!
Крики Ура-а-а! Ура-а-а!
Летят со свистом пули, осколки камней…
Где-то рядом идёт бой!
Майор полиции Шломо Анкри резко тормозит машину,
сворачи¬вает на обочину, выскакивает и с пистолетом в руках бежит в гору к развалинам дома на склоне горы.
Вслед за ним устремляется капитан Ицхак, командует младшему офицеру полиции ФИРЕ ЯНКЕЛЕВСКИ.
ИЦХАК
Фира, выключи рацию, чтоб не
шумела, при¬крой, если что!
МАДРИХА ФИРА
Шломо, Ицхак! Я уверена – это
мои резвятся, не суетитесь!
В машине остаётся инспектор по делам несовершеннолетних
мадриха Фира Янкелевски, спокойно наблюдает за коллегами, но автомат всё же взводит, направляет в сторону, куда бегут
полицейские.
Шломо останавливается у полуразваленной стены дома,
прижима¬ется к тёплому шероховатому бетону, осторожно
оглядывает площадку.
У пролома в стене, другого заброшенного, дома горит
костерок, в котором вдруг снова что-то взрывается, летят
головёшки, горелые тряпки, чёрные камни, раздаются выстрелы, свистят пули, цокают по камням и стенам дома.
И тишина.
Боковым зрением Шломо видит Ицхака, который показывает ему: смотри вниз.
Прямо под ним - с десяток мальчишек - среди них - и
пара-тройка девчонок. Кто, сидя, кто, лёжа, они, прячась от пуль и осколков за глы¬бой известняка, наблюдают за
смертельным фейерверком боеприпасов.
Пукает последняя пуля, взвизгивает, ударившись о бетонную стену и летит куда-то в город.
МАЛЬЧИШКИ
(недружно)
Ура-а-а!
(но голоса их
мгновенно стихают)
Перед ними вырастает майор полиции Шломо Анкри в руке
револьвер. Подходит другой полицейский.
МАЛЬЧИШКИ
(отдельные выкрики)
Ма-на-ёк! Бе-ги-и-и!
Орут, разбегаясь в рассыпную, выбрасывая содержимое
карманов.
Что-то летит и падает в огонь!
ШЛОМО и ИЦХАК
(отчаянно кричат
подросткам)
Ложись, дурачьё! Ложись!
Мальчишки кричат, улепётывая от полицейских.
Самый шустрый, видимо лидер, АРИК, предупреждает убегающих мальчишек.
АРИК
Ма-на-ёк! Ма-на! Ма…!
ШЛОМО и ИЦХАК
Ло-жись! Ле-ежать!
Полицейские ловят мальчишек, хватают их, бросают на землю…
И тут грохает «взрывпакет».
Все, молча, лежат. Не бегут. Бежать некуда.
Троих, самых быстрых, перехватывает у шоссе Фира. Она ведёт их к остальной группе.
МАДРИХА ФИРА
Это не мои. Кажется из центра.
Весёлые ребята…
Ицхаку удалось схватить Арика, спрашивает держа за шиворот.
ИЦХАК
Где взяли боеприпасы?
АРИК
Нашли?
ИЦХАК
Где нашли?
АРИК
А вон, в колодце.
ИЦХАК
Ладно, сейчас пойдём,
покажешь, где …
МАДРИХА ФИРА
Дурачки, идёт война! Ты
понимаешь, что идёт война...
Как тебя зовут?
Арик смотрит в сторону, отвечает независимо, небрежно
почёсывая жестко стриженый бобрик. На губе и на веке левого глаза - пирсинг. Ноги в незашнурованных армейских ботинках. Остальные подростки одеты так же.
АРИК
А тебе на что? Думаешь
боюсь? Ну, Арик.
МАДРИХА ФИРА
Что вы делаете, ты понимаешь,
Арик?
АРИК
А то...
Мадриха Фира присматривается к другому мальчишке, что
независимо покуривает, смотрит в сторону. Это МОШЕ.
МАДРИХА ФИРА
А тебя я знаю, ты - Моше?
МОШЕ
Ну и что?
МАДРИХА ФИРА
Моше, а ты понимаешь, почему
гибнут люди в автобусах, в
магазинах, просто на улицах?
МОШЕ
(сплёвывает через губу).
Ну...
МАДРИХА ФИРА
Потому что нас хотят убить.
МОШЕ
Кого нас?
МАДРИХА ФИРА
Евреев.
МОШЕ
Я не еврей, я - израильтянин.
МАДРИХА ФИРА
И израильтян тоже хотят убить.
Это - война. А война - это
не игрушки. Это - не фейерверк.
Это смерть. Она рядом. И это
очень серьёзно!!!
В разговор вступает рыжий подросток с пирсингом на ноздре АБРАМ.
АБРАМ
Да брось ты пугать! Война,
война… Уже сто лет война! Что
уж не жить, что ли?
Подаёт хриплый басок наголо бритый, накаченный подросток, в чёрной майке, с татуированными плечами). Йосеф.
ЙОСЕФ
А может это и не плохо, что
война!
МАДРИХА ФИРА
Что ты такое говоришь?
ЙОСЕФ
А что? Им пельпель! Чтоб жить,
надо жить с пер¬цем!
МАДРИХА ФИРА
Это у тебя в голове перец!
Смеются.
Девочка (СОНЬКА) в торчащих разноцветных косичках с
обнажённым худым животиком над драными джинсами и серьгой на пупке невинно хнычет.
СОНЬКА
А что мы такого сделали?
Отпустите…
МАДРИХА ФИРА
Вот запишем и отпустим…
СОНЬКА
А что мы такого сделали?
МАДРИХА ФИРА
Э! Что вы из себя невинных
Овечек строите? Вы могли
поубивать друг друга, помочь
нашим врагам-террористам…
СОНЬКА
Ну не убили же никого?
АБРАМ
(отвлекает)
А я хочу спросить?… Можно?
МАДРИХА ФИРА
Спроси.
АБРАМ
А зачем это вы всё слова
какие-то придумываете,
заменяете... стыдитесь, вроде,
или боитесь их…
МАДРИХА ФИРА
Кого мы боимся? Что скрываем?
АБРАМ
Да вот арабов боитесь!
МАДРИХА ФИРА
В каком смысле?
АБРАМ
А в таком: «Долой терроризм!»
«Уничтожать тер¬роризм». А
почему не сказать прямо:
уничтожать ара¬бов-федаюнов,
а не анонимный, какой-то
терроризм, враг - это не
какой-то непонят¬ный враг
вообще, а араб. Это не
какой-то там враг во¬обще
убить меня хочет, а араб
убить хочет, и нечего нам
мозги пудрить, «терроризм,
терроризм». Верно, я говорю,
пацаны?
МАЛЬЧИШКИ
(недружно)
Верно!
МАДРИХА ФИРА
Арабы бывают…
АБРАМ
(отвлекает)
Да, ладно нам врать… разные,
разные… Уже всем всё понятно
ДАЛЬШЕ
АБРАМ (ПРОД)
- идёт война цивилизаций,
культур, если хотите. Или мы
их или они нас! Верно, я
говорю, пацаны?
МАЛЬЧИШКИ
(дружнее)
Верно!
АБРАМ
Вот эта дорога на Хеврон.
Мне дед рассказывал: она
вся в нашей, еврейской
крови от арабов! Как здесь
евреев убивали арабы. А вы
всё с ними миритесь, жопу
им лижите. Вы всё врёте!
МАДРИХА ФИРА
Нет, я не вру. Здесь будут
два государства, и жить будут
в мире и согласии.
АБРАМ
Здесь всегда будет война. Кровь
смывается кровью. Только не вы,
а мы в этой войне победим.
Верно, я говорю, паца...?
МАДРИХА ФИРА
(перебивает Абрама)
Слыш, ты, экстремист, ты
меня не заводи на спор, я
всё равно запишу ваши
фамилии и адреса. Если не
хотите в полицию. Как твоя
фамилия? Кстати, почему вы не
в школе? Итак – имя, фамилия?
Мадриха Фира ведёт перепись сорванцов.
Капитан Ицхак вызывает по мобильнику хаблан - спецгруппу взрывников.
Шломо подсаживается к Моше.
ШЛОМО
Ты знаешь, Игаля Анкри?
МОШЕ
Нет, а кто такой?
ШЛОМО
(спрашивает Абрама)
А ты знаешь Игаля Анкри?
АБРАМ
Нет.
ШЛОМО
(спрашивает Соньку):
А ты?
СОНЬКА
Что-то слышала… Нет, не припоминаю.
ШЛОМО
(обращается ко всем):
Кто знает Игаля Анкри?
АРИК
А что такое?
ШЛОМО
(спрашивает Арика):
Ты знаешь Игаля?
АРИК
Знаю.
ШЛОМО
Когда видел последний раз?
АРИК
Вчера, вроде в Лифте…
ШЛОМО
Что он там делал? Он что…
АРИК
Я не знаю. Вроде… Нет, не
ширялся. Не курил…, сидел,
разговаривал, ругался с одним…
Нет, он нормальный был, вроде…
А вообще, кто его знает…
Майор, ты его отец, да?
ШЛОМО
Отец.
АРИК
Я смотрю, похож он на тебя…
Тоже психован¬ный…
ШЛОМО
(Ицхаку)
Там, где брошенная арабская
деревня при въезде в город из
Тель-Авива, внизу, да?
ИЦХАК
Да, там они собираются. Давно
это гнездо разворотить надо…
Приглушенный взрывом костерок догорает, только цвет его
пламени как-то меняется, становится рубиновым, будто яркий, откуда-то взяв¬шийся шарик, деловито гуляет внутри огня…
ИНТ. КВАРТИРА РОЗЫ – УТРО.
Цветы горят ярким пламенем - это чудесные розы, красные,
розовые, пунцовые, фиолетовые.
Розы всех оттенков держат в руках школьники, когда
пенсионерка Роза открывает дверь.
Школьники причёсанные, аккуратные, в сине-белых галстуках, одинаковых шапочках и бежевых рубашках.
Они не только с цветами, но с улыбками, поздравлениями…
Причём, пришли сами, без взрослых.
Дети хором и вразнобой скандируют и поют, и дарят цветы.
ДЕТИ
С днём рождения, госпожа Роза!
… Хеппи бёс дей фо ю… Йом
уледет самеах…
РОЗА
(тоненьким голоском,
испуганная таким напором)
Спасибо, дорогие! Что вы! Так
много! Ай! Ай! Проходите!..
Чай!.. Торты!.. Конфеты!
Варенье!.. Печенье! Пирожки!
Мороженное!…
Ещё минута, и она, вся в цветах, отступает и пятится в
салон…
И уже вся квартира цветёт букетами.
А гости сидят вокруг стола, бесцеремонно хватают, режут
торты, наливают чай, соки… Развлекаются!
РОЗА
Угощайтесь!… Берите, что
хотите!… Да! … Всё можно! Всё…
Они так свободны и раскованы, что, не спрашивая хозяйку,
ходят и хозяйничают в квартире.
Кто пьет чай с тортом, кто режет арбуз, кто-то включил
телевизор и уже спорят: какую программу смотреть, кто-то
роется в видеодисках и предлагает весёлый мультик.
Но больше всего привлекает всех ярко-жёлтая канарейка,
которая весело щебечет и свистит, прыгая в золотой клетке.
Только белобрысый паренёк АМНОН молча стоит у фотографии «Ворота в Освенцим».
АМНОН
(читает по-английски
немецкую надпись)
«Арбит машт фрей»… геверет
РОЗА, что это такое?
РОЗА
Это по-немецки «Арбайт махт
фрай», то есть «Работа делает
свободным». Такая надпись -
на воротах Освенцима…
АМНОН
У тебя есть номер?
РОЗА
Да, есть.
АМНОН
Покажи!
РОЗА
Смотри…
Все бросают канарейку, торты, арбуз, телевизор и смотрят на лагер¬ный номер на руке живого человека.
Синяя готическая тушь на левой морщинистой руке
№ KL J174517.
АМНОН
Тебе было больно?
РОЗА
Нет, обидно… Я, помню, ещё
спросила, когда меня кололи,
мол, что это?
АМНОН
Ну и…?
РОЗА
Они смеялись: «Химмлише
телефоннумер» - «Те¬лефонный
номер в небо»… Если хотите, я
для вас приготовила кое-какие
фотографии. Такие фото¬графии
вы, конечно, видели в Яд
ва-Шеме… Но может и не видели…
Это то, что я не отдала в
ар¬хив кибуца, когда жила там…
Кто-то возвращается к чаю с тортом, к канарейке и арбузу, но дру¬гие смотрят фотографии.
Они рассматривают эту, помятую в углах, но всё видно: очень худые еврейки в полосатой одежде с бритыми головами,
некоторые в круглых шапках? улыбаются. Сбоку - крупный
эсэсовец, литое мощное тело, стоит с хлыстом, подбоченясь, тоже смеется. Смеется и показывает толстым пальцем на
раскрытый кинжал на поясе. На кинжале чёткая готическая надпись.
АМНОН
Что написано на ноже?
РОЗА
«С НАМИ БОГ».
На другой фотографии лица евреев.
Лица с открытыми ртами в немом ужасе смотрят из какого-то окошка.
Над окошком надпись «Die Brause».
РОЗА
… Это перед тем, как отравить
и сжечь… Написано: «Душевая».
И тут она видит удивлённый и какой-то презрительный взгляд Амнона, так же смотрят и некоторые другие дети.
АМНОН
Как же вы дали себя убивать?
Как вы посмели быть, как овцы
на бойне? Из вас варили мыло!
В комнате тихо. Подняты головы. Смотрят на Розу.
Пере¬стают жевать.
И канарейка перестаёт петь.
Только тикают часы и тихо верещит мультик в телевизоре.
РОЗА
Нас обманули?
АМНОН
Запугали?
РОЗА
Нет, обманули.
АМНОН
Кто?
РОЗА
Немцы.
АМНОН
Все немцы вас обманули?
РОЗА
Все.
АМНОН
Всех евреев обманули все
немцы?
РОЗА
Да. Это было так…
Под холодными взглядами детей Роза встаёт, идёт к окну…
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА. КРЫША АРАБСКОГО ДОМА – УТРО.
Её старую спину видит снайпер.
Красный луч прицела упёрся чуть сбоку от худой левой лопатки ста¬рухи, там, где сердце …
ИНТ. КВАРТИРА РОЗЫ – УТРО.
РОЗА
… Всех евреев-идеалистов
Запада Европы,
евреев-мечтателей из местечек
Восточной, которые жили своей
тихой, далёкой от политики,
жизнью и верили в прогресс, в
человеческое братство, в
германскую культуру великих
поэтов, учёных, музыкантов,
во всем известный немецкий
порядок… Они обма¬нули…
АМНОН
Как?
РОЗА
В этом-то и заключалось
«окончательное решение
еврейского вопроса» - Обмануть
бдительность народа, создать
вокруг него зону неприязни,
вырвать из мест проживания
лживыми обещаниями и уничтожить
всех… Весь народ «окончательно»
убить.
АМНОН
Как же так, но Америка, Европа,
Россия? Можно было предупредить...
РОЗА
Они смотрели и ждали, а кому-то
было очень нужно, чтобы евреи
не знали, что их ждёт.
АМНОН
Я тебе не верю. Мне дед
рассказывал, что вы,
хлипкожопые жидки, даже в
партизаны не бежали,
трусили, боялись воевать!…
РОЗА
Нет, Амнон, мы ничего не
боялись. Только бе¬жать было
ДАЛЬШЕ
РОЗА (ПРОД)
некуда. Крестьяне Польши,
Литвы, Украины охотились на
беглецов, убивали или сда¬вали
немцам. Польские партизаны нас
гнали… Даже пе¬сенка была среди
поляков: «Воткни еврею в горло
нож, и ты поймёшь, как мир
хорош». А ты говоришь…
АМНОН
Но вы могли…
РОЗА
Мы не успели. Старики, дети,
боеспособных мужчин не было
– все были мобилизованы в
армию … Мы были безоружные,
не военные, а немцы задолго
разработали совершенную
технологию убийства евреев:
газ, крематории, расстрелы,
гетто, изнурительный труд,
кастрации, стерилизации –
тотальное унич¬тожение. Ни
религия, ни политические
взгляды, ничего - все, в
чьих жилах текла еврейская
кровь, уничтожались.
… И всё это происходило
мгновенно. Они очень
торопились, чтобы никто не
ус¬пел понять, что происходит!
Шесть миллионов…
АМНОН
Я понимаю - вы жертвы?
РОЗА
Нет - это не правда! Я не
знаю зачем, но все СМИ
почему-то делают из нас
жертву. Опять кому-то
нужно видеть евреев жалкими
и послушными. Мы не были
жертвенными овцами! Это
ложь! Даже в том аду, кто
мог, сражался. Ты же знаешь
о восстаниях в Варшавском
ДАЛЬШЕ
РОЗА (ПРОД)
гетто и в Собиборе, а как
отчаянно воевали евреи в
еврейских партизанских
отрядах в Белоруссии, я сама
знаю, как еврейские девушки
голыми руками нападали на
конвоиров и охранников,
душили, загрызали, убивали.
И немцы евреев с оружием
смертельно боялись.
АМНОН
И ты тоже... грызла?
Дети слушают в пол-уха.
Все эти ужасные истории про войну, про эти «лагеря смерти», о гибели шести миллионов евреев они давно знают. С дет¬ского сада они слышат об этом, а многие побывали в музее
Катаст¬рофы «Яд ва Шеме» и даже в Германии и Польше по
ознакомительным программам своей бойскаутской организации и своими глазами видели Освенцим.
У них умные, красивые лица. Им всего по 9-11 лет. И они
стараясь незаметно, отходят и едят, и болтают между собой… ДВЕ ПОДРУЖКИ, едят торт и весело шушукаются на кухне.
ПЕРВАЯ ПОДРУЖКА
Опять эти освенцимы, всякие!
Ну, заладила… С детского сада
одно и тоже! Двадцать раз уж
водили в музей Шоа…
ВТОРАЯ ПОДРУЖКА
Да! А я в Польше была, видела
этот Освенцим. И в Германии…
ПЕРВАЯ ПОДРУЖКА
Я тоже была, в Треблинке. Ну,
и ничего особого…
ВТОРАЯ ПОДРУЖКА
И вообще, это было так давно,
что, какое это имеет отношение
к сегодняшней жизни, правда?
Подходит ТРЕТЬЯ ПОДРУЖКА.
ТРЕТЬЯ ПОДРУЖКА
Денёк сегодня, вай=вай!
Девчонки! Я хочу танцевать.
Да¬вайте музыку включим! А?
Роза ходит по комнате, останавливается у фотографий на
стенах, листает альбом и говорит, как бы сама с собой,
говорит слова, которые говорила множество раз…
РОЗА
…Они обманывали вплоть до
входа в газовые ка¬меры,
которые маскировались под
душевые. Там везде висели
такие плакаты: «Чистота!»,
«Гигиена!», «Вши опасны для
здоровья!»…
Она кладёт руку на плечо Амнона, и отворачивается, чтобы они не увидели в этот момент её лица…
РОЗА
(продолжает)
… Разум, сердце отказывались
верить в то, что нас убьют за
то, что мы евреи. Мы верили
им, пока не видели прицела,
из которого вырывалась пуля,
пока газ-циклон не разрывал
лёгкие, пока последнее дыхание
не покидало тело, заваленное
телами живых мертвецов… Это
был мотор, чёрная молотилка,
это был механизм Шоа…
АМНОН
Но евреи из Палестины, они
знали о вас?
РОЗА
Да. Кое-что знали.
АМНОН
Что они делали, чтобы спасти
вас?
РОЗА
Почти ничего.
АМНОН
Но почему?
РОЗА
Мы были им не нужны…
АМНОН
Странно. Объясни!
РОЗА
Другой раз, когда-нибудь.
АМНОН
Сколько тебе было тогда?
РОЗА
Семнадцать.
АМНОН
А сейчас, сколько тебе лет?
РОЗА
Сегодня уже восемьдесят.
АМНОН
Ты скоро умрёшь.
РОЗА
Да, я скоро умру.
АМНОН
Ты боишься смерти?
РОЗА
Нет.
АМНОН
Почему не боишься?
РОЗА
Как тебе сказать. Теперь я
люблю смерть…
АМНОН
Ты сумасшедшая?
РОЗА
Нет, я старая…
Амнону нравится эта умная старушка: он так бы и спрашивал, и спрашивал, но и он, и Роза видят, что остальным ребятам уже надоело, что они сидят и слушают, а ноги их сами танцуют, и глаза уже поглядывают на дверь…
И тут старушка хлопает в ладошки и весело смеётся.
РОЗА
Нет ничего зануднее, когда
старики начинают приставать со
своим прошлым. Давайте
танцевать! Я сейчас музыку
заведу, тут у меня есть один
модный альбомчик! Где он тут
у меня? Такой кру¬той рок
закачаешься! Вот, слушайте,
танцуйте! Я сейчас ещё чайку
сделаю!… А меня, кто
пригласит на танец? Молодой
человек, не откажите, сбацаем!
Она включает плеер. Звучит ритмичный танец. Но дети уже
собираются.
Она не удерживает их.
РОЗА
Берите, пожалуйста, всё! Всё
берите! Это для вас! Конфеты!
Пирожное! Мороженное! Пирожки…
Этот арбуз тоже и яблоки, и
дыню! Мне это не нужно, а вам…
Да, Амнон, возьми, пожалуйста,
эту птичку. Я хочу, чтобы у
тебя была моя птичка. Она
красиво поёт. Пусть она будет
петь тебе от меня…
Дети уходят.
Амнон задерживается, стоит, топчется с золотой клеткой в дверях, и молчит.
РОЗА
… Ты что-то хочешь сказать,
Амнон?
АМНОН
Ты не всё сказала, геверет
Роза. Ты думаешь, что мы
маленькие и не поймём, да?
РОЗА
Да. Мне показалось именно так.
АМНОН
Я пойму. Ты мне скажи, а то…
РОЗА
Умру и не успею тебе сказать?
АМНОН
Я не хочу, чтобы ты умерла…
Говори.
РОЗА
Пусть не покажутся тебе мои
слова высокопарными, ты умный
парень…
(наклоняется к его
уху и шепчет)
…Пойми, мой друг Амнон, мы не
жертвы. Если мы живы - то мы
победили. Но теперь у вас есть
своя страна. Без неё вас убьют.
Запомни, нас убивали не только
немцы. Весь мир видел нашу
гибель и отворачивался… Сейчас
кто-то опять целиться в еврея…
АМНОН
Ты это хотела мне сказать?
РОЗА
Да.
Амнон молча берёт золотую клетку с птичкой, отворяет дверь.
АМНОН
Пока...
Идёт вслед за гурьбой своих товарищей.
РОЗА
Пока…
(закрывает дверь,
привычно говорит сама
себе)
…Что меня радует, это то, что
мне удалось дожить до
старости. Я много не
требовала, многое и не
получила.
В комнатах везде стоят розы. Много разноцветных роз.
Роза хочет поставить их на окно...
Она берёт вазу, наливает воды, ставит цветы и смотрит в
окно.
Она будто вглядывается туда, где он…
Она смотрит в него.
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - ДЕНЬ.
Он чувствует её взгляд, спокойный взгляд женщины видевшей и пережившей самую страшную смерть…
Снайпер ёжится, моргает, становится как-то не по себе…
ИНТ. КВАРТИРА РОЗЫ – ДЕНЬ.
Но Роза не видит своими близорукими глазами снайпера.
Она смотрит и видит радостный солнечный день и оливы, что рас¬тут на склоне ущелья, и белый домик с башенками на
красной крыше.
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - ДЕНЬ.
А он видит в прицел старую еврейку!
ПРИМЕЧАНИЕ: РЕПЛИКА В ДАННОЙ СЦЕНЕ ПРОИЗНОСИТСЯ НА АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ С РУССКИМИ СУБТИТРАМИ.
СНАЙПЕР
(про себя по-арабски)
Я не убью тебя, старая
еврейка. Ты скоро умрёшь сама.
Ты старая и не можешь рожать
детей. Ты бесполезна… Ты
пришла сюда на мою землю,
чтобы умереть здесь. Конечно,
я могу и покарать тебя, но я
буду великодушен к твоей
старости - умирай здесь, сама…
КОНЕЦ СУБТИТРОВ
Её седая с плешью голова чётко рисуется в окуляре прицела.
Снайпер не нажимает на спуск и отводит прицел в другое окно…
Маленькая квартирка на втором этаже просматривается
насквозь.
Там он видит евреев: и молодых, и старых, и детей…
ИНТ. КВАРТИРА РАБИНОВИЧЕЙ - ДЕНЬ.
Знакомая семья репатриантов из Санкт-Петербурга.
Шкаф, который Владимир и всё семейство с помощью соседей, час назад затащили в дом, уже на месте у стены. Стол –
посредине салона. Но большой подаренный телевизор - ещё на полу среди не разобранных узлов и чемоданов.
Дети погодки, их трое, сын Славка, старшая дочка Любка и младшая Людка, бегают среди вещей, шумно играют в салки. Им очень весело в этой тесноте и неразберихе.
СЛАВКА
Ты салка!
ЛЮБКА
Нет, ты!
ЛЮДКА
А чего ты челез телевизол
плыгаешь, я маленькая, я не
могу…
ЛЮБКА
Быстрей расти! Не могу! Вон
Славка тоже маленький, а
прыгает!
За столом, так же, заваленном коробками, связками книг, стопками белья, отгородив маленький пятачок, сидят Владимир - напротив жена Соня. Занимаются ивритом, пытаются говорить между собой, закре¬пить урок, полученный утром в ульпане.
ВЛАДИМИР
Шалом, нэаг!
СОНЯ
Шалом, ата таяр?
ВЛАДИМИР
Кен, ани таяр мэ-Амэрика, ата
макир малон тов бэ Тэль-Авив?
СОНЯ
Ата роцэ малон гадоль?
ВЛАДИМИР
Ани роцэ малон ло рахок
мэ-ха-ям…
СОНЯ
Лама леха малон ло рахок
мэ-ха-ям. Зе йокер!
ЛЮБКА
Наша мора, училка, говорит:
«язык надо полюбить. Если
Ты полюбишь язык, то, и он
полюбит тебя, и быстро
выучишь…».
На кухне старики пьют чай и слушают старые пластинки на
старом проигрывателе «Рекорд».
«Джама-а-айка! Джама-а-айка! - несётся из кухни голос
Робертино Лоретти.
БАБА ХАНА
(подпевает)
Джама-айка-а-а,
Джама-айка-а-а!
ДЕД ИОСИФ
Взял у христиан чемодан,
большой красивый, видела? А
ненужный… Зачем нам этот
чемодан? Ведь приехали…
СОНЯ
Аваль, зот малон тов мэод!
ВЛАДИМИР
Ма шмэх?
СОНЯ
Ани иша шелях! Ху бааль
шельха...
ДЕД ИОСИФ
Какой-то язык матерный, не
могу привыкнуть. ***-да хуй…
БАБА ХАНА
Тихо, хулиган, дети рядом!
Мешаешь изучать святой язык
иврит, пей чай, слушай
Робертино.
ДЕД ИОСИФ
А что слушать, надоел твой
Робертино, как…
Володька, давай подаренный
телевизор подключим…
ВЛАДИМИР
Позанимаемся, пап, и
поставим, потерпи! А то я
всё забуду…
Маленькая Людка спотыкается о телеви¬зор, ревёт так, что все бегут на помощь.
ЛЮДКА
(горько и громко плачет)
А-а-а-а!
БАБА ХАНА
Ой, ты моя маленькая!
Ну, где бо-бо?
ЛЮДКА
Аф бобо!
БАБА ХАНА
Это значит носик, да?
ЛЮДКА
Да-а-а...
БАБА ХАНА
Ну, давай я тебя поцелую в
носик, и всё пройдёт.
ВЛАДИМИР
Сама виновата, я тебя
предупреждал: не бегайте:
тут вещи…
БАБА ХАНА
Не ругай её. Ей и так
больно.
Бабка обнимает Людку, прижимает её к своей большой,
мягкой груди и уходит на кухню, качая внучку.
ВЛАДИМИР
Шалом, геверет пкида.
СОНЯ
Шалом, адони, мэаин ата?
ВЛАДИМИР
Я из Америки, турист!
Славка и Любка, давно уже овладевшие языком, во всю
потешаются над родителями.
ЛЮБКА
Пап, ты по-русски сказал,
говори на иврите: «Ани
мэ-Аме-ри-ка, ани тайар».
ВЛАДИМИР
Они это они, а я это я!
Ха-ха-ха!
СЛАВКА
Не они, а ани. Ани это я.
Ха-ха-ха! Если к женщине
ты - это ат…
ЛЮБКА
…А к мужчине - это ата.
Понимаешь? Ха-ха-ха!
ВЛАДИМИР
Нет! Ха-ха-ха! В каком смысле.
Ата - это ат. Ой, не могу!
Ха-ха-ха!
ЛЮБКА
Да нет, это Ат… Ха-ха-ха!
Это ты к женщине, а к
мужчине…
СЛАВКА
…это ата, ну… Ха-ха-ха!
ЛЮБКА
…Как ани - это не они, а
это я. Ха-ха-ха!
ВЛАДИМИР
Любка, ты меня запутала.
Ха-ха-ха!
ЛЮБКА
Нет, папа… Ха-ха-ха! Это ты
всех нас запутал! Ха-ха-ха!
СЛАВКА
Запута-а-ал!!!
Кричит Славка и с хохотом бросается на отца, и тут же
наваливается Любка, и все валятся на узлы, на пол и смеются до упаду, и тут бежит маленькая Людка…
ЛЮДКА
И я хочу! Я тоже хочу!
Валяться!
…и прыгает на папу и веселится громче всех.
За столом сидит Соня и тихо смеётся счастливым смехом
беремен¬ной женщины, у которой всё в порядке.
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - ДЕНЬ.
Снайпера раздражает это бессмысленное веселье.
Его раздражает это лицо.
И это.
И её живот, большой и бесформенный.
ПРИМЕЧАНИЕ: РЕПЛИКА В ДАННОЙ СЦЕНЕ ПРОИЗНОСИТСЯ НА АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ С РУССКИМИ СУБТИТРАМИ.
СНАЙПЕР
(про себя)
Там живёт и ждёт рождения
маленький еврей-зимми. Скоро
он выйдет оттуда и будет
ходить по моей земле Фаластын…
Будет ходить? Не будет…
Резко и неожиданно за его спиной хрипло гаркает какая-то птица.
Он вздрагивает.
Прицел мажет по стене дома.
Он медленно поворачивает голову, кто?
Совсем рядом, на коньке башенки большая чёрная ворониха
стоит на вытянутых пружинистых ногах, полураскрыв чёрные крылья и вы¬зывающе смотрит на него.
Он машет рукой: пошла!
Но ворониха сухо клекочет, поводя мощным крючковатым клювом и продолжает так же нагло смотреть на него. Он ей не
нравится.
Ему тоже не нравится ворониха, но прогнать он её не может: нельзя обнаруживать себя.
СНАЙПЕР
(про себя)
Зимми!… Эти евреи везде, даже
среди птиц!
(и снова прильнул к
прицелу)
Спокойно. Не торопиться… Как
говорит инст¬руктор Башар:
«Аджаля мин аш-шайтан»,
(«Спешка от дьявола»).
КОНЕЦ СУБТИТРОВ
В этой квартире он уже был сегодня не раз: по-прежнему,
везде разбросаны не собранные в дорогу вещи, не прибрана
постель...
ИНТ. КВАРТИРА ЭХУДА и ХАВЫ – ДЕНЬ.
Хозяева, Эхуд и Хава всё так же в пижамах, непричёсанные, си¬дят с гостем в салоне, пьют вино, едят бананы. Тут же
Рахелечка возится со своей Барби.
Гость, это ПИНХАС, друг семьи и бывший сослуживец Эхуда.
ПИНХАС
Но какая страна нормальная? В
США жить невозможно: мужики
все гомики, бабы - лесбиянки.
В Канаде - скучно! В Италии
можно, но… зачем? В России
страшно… Давай в Австралию –
там кенгуру или в Новую
Зеландию - там никого. Но
антисемиты везде…
ЭХУД
Но, Пинхас, разве можно здесь
жить?
ПИНХАС
А что тебя не устраивает? Вот
скажи мне прямо и чётко, что
тебя не устраивает?
ЭХУД
Всё! Здесь мне душно, тесно!
ХАВА
(добавляет)
Тесно и глупо! Открой глаза,
Пинхас, какое вокруг
бескультурье, неуважение к лич…
ПИНХАС
(перебивает Хаву)
Ну да, начиталась сказок об
английских лужайках,
французской галантности,
американском правосознании.
Ты, Хава, сама лучше открой
глаза, да протри уши: тогда
и увидишь, и услышишь
футбольных пьяных хулиганов в
Англии, чудовищно грязные
французские деревни,
американских чёрных
уголовников… Ты ругаешь
Израиль. А ты его знаешь?
ЭХУД
Родились здесь…
ПИНХАС
Это ещё ничего не значит,
родились…
ЭХУД
А что значит?
Пинхас вскакивает, ходит по салону с бутылкой «Голды» в руках.
ПИНХАС
Израиль многолик. Есть
Израиль халуцианский и Израиль
-бюрократ, Израиль
репатриантский и Израиль –
бизнесмен, Израиль культурный
и Израиль бескультурный. И
Израиль, который строит новое
еврейское государство.
Израиль ещё строится! Он ещё
очень молод. Главное, чтобы
ты сам определился, какой
тебе самому нужен Израиль…
… останавливается перед Эхудом, смотрит на него сверху,
сидящего на разбухшем чемодане…
ПИНХАС
(продолжает)
…И какой ты нужен Израилю…
…и снова ходит, меряет комнату своими длинными ногами…
…А, вы, ребята, очень нужны
нашему молодому Израилю!
ЭХУД
Но стреляют. Вот сидит такая
сволочь на крыше в Бейт-Джале,
вон там и держит тебя на
прицеле…
Пинхас стоит у окна, пьёт вино из бутылки…
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - ДЕНЬ.
…На него смотрит через прицел араб-убийца.
ИНТ. КВАРТИРА ЭХУДА и ХАВЫ – УТРО.
ПИНХАС
А в Торонто? А в Чикаго? А в
Париже или в Мо¬скве? не
держит? Вероятность быть
подстрелен¬ным или зарезанным
в собственном подъезде в
Берлине такая же, как
получить пулю от араб¬ского
снайпера в Иерусалиме…
За окном, через ущелье вновь кричат, воют, плачут усилители на мечетях. Муэдзины напоминают правоверным о молитве.
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - ДЕНЬ.
Молится, притаившийся за башенкой, убийца на крыше белого до¬мика на той стороне ущелья.
ИНТ. КВАРТИРА ЭХУДА и ХАВЫ – ДЕНЬ.
Пинхас отходит от окна, идёт по комнате…
ПИНХАС
(продолжает)
…Но к своим убийцам как-то
притерпелись, а там придётся
привыкать заново…
ЭХУД
Детей жалко, дети здесь
звереют!
ПИНХАС
Они везде звереют. Вот
Вчера говорил с братом. Он
в Чикаго живёт:
одноклассники его сына,
убили кота и съели, а когда
парень отказался участвовать
в этом, так его избили…
Элитный колледж.
Интеллигентные дети… Ну, и
самое главное…,
…Пинхас как-то притих, вертит в руках позолоченную менору на пианино.
…Знаешь, мне чуждо понятие
избранности, и еврейский
национализм для меня - это
не превосходство, а право
на жизнь. Что значит уехать?
Уехал - это умер, как еврей
и стал жить, как кто…? Но
на том свете. На том… Мы,
как бы, все с того света.
А что нужно человеку на
том свете?… Ладно,
я разговорился, ребятки.
Вино отличное. Я ушёл…
И Пинхас уходит.
В дверях спальни стоит Рахелечка с Барби на руках. Барби в дорожном костюмчике, с рюкзачком, красивая и походная.
Рахелечка подходит, обнимает задумавшихся родителей.
РАХЕЛЕЧКА
Ну что, не поедем в Канаду,
Да? Переодеваем Барби?
ЭХУД
Вот за что я люблю тебя,
доченька, это за то, что
ты говоришь мои мысли…
Звоню в агентство: отменить
билеты. Вот крик
поднимется!
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - ДЕНЬ.
Лежать снайперу невыносимо жарко: крыша жарит.
Горят ноги в шнурованных ботинках.
Он снимает ботинки с еврейскими буквами на жёлтой крепкой коже, пьёт воду из фляжки и снова занимает боевое положение, влившись в прицел.
Одно окно закрыто. Опущена триса.
Красный луч лазерного прицела тщетно пытается проникнуть в квартиру.
ПРИМЕЧАНИЕ: РЕПЛИКА В ДАННОЙ СЦЕНЕ ПРОИЗНОСИТСЯ НА АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ С РУССКИМИ СУБТИТРАМИ.
СНАЙПЕР
(про себя)
Закрыто… Кхм… Кто там?
Интересно… Брат инст¬руктор
Башар, ты верно учил: дело не
в количестве, нужно качество…
Надо убить особенного еврея,
так, чтобы они, евреи, это
почувствовали, как можно
болезненнее. Все ев¬реи! Пусть
все евреи ответят за беды
моего народа… Я не тороплюсь…
Я жду. Я ищу… Может - он за
этой опущен¬ной трисой…
КОНЕЦ СУБТИТРОВ
ИНТ. КВАРТИРА ЮДИТ-ДЕНЬ.
За опущенной трисой стоит хохот.
Пятеро молодых людей ЮДИТ, ДАВИД, НАТАН, ТАМАР и ЭСТЕР,
смеются до слёз!
Над собой!
Смотрят старый любительский фильм, снятый их родителями в раз¬ные годы в садике, в школе, летом на каникулах, смотрят на себя, ма¬леньких и узнают, и не узнают, какие они были
потешные и милые, ка¬кие нелепые, и толстые, и задиристые…
ЮДИТ
Давид, ты за что меня,
маленькую, толкнул в песок,
смотри!
ДАВИД
Я уже тогда был к тебе небезразличен!
НАТАН
Эстер, что у тебя за бант на попке!
ВСЕ
Ха-ха-ха!
ЭСТЕР
Неужели это я? Не может быть.
Ноги, какие кривые…
ТАМАР
Целуемся! Ха-ха-ха! Натан, ты
не изменил свои привычки!
ВСЕ
Ха-ха-ха!
И стих на минутку смех. Вспоминают детство. И каждый
понимает, что это уже никогда не повторится. Не повторится вот этот солнечный день у моря. Не повторится…
В комнате полумрак, и даже немножко холодно от мощного
конди¬ционера. Свет идёт от большого телевизора, сочится сквозь щели трисы, от ярко горящих расставленных по всей комнате, ароматных толстых свечей.
Свечей восемнадцать.
По числу восемнадцати лет всем девочкам-подружкам, Юдит,
Тамар и Эстер, той самой Эстер, что живёт в 15-й квартире.
Юдит завтра уходит в армию. Прощается с друзьями. Родители при¬дут только вечером. Немножко выпивки. На низком столике пара буты¬лок - «Кеглевич», «Балантайнис»… Немножко
расслабились. На полу кальян.
Все давние друзья, с детства.
Давид, он самый старый - ему двадцать два года, служит в
армии. Натан, студент университета.
Три девушки и двое юношей, красивые и раскрепощённые.
А на экране их класс - им тогда было по двенадцать.
ЭСТЕР
Смотри, смотри, это ты, Тамар,
ну и «цацки» на тебе!
ТАМАР
Да, это такие индийские бусы и
костяные гребни…
ЭСТЕР
А это кто?
ТАМАР
Подружка из класса, ну как её,
марокканка, она сейчас в
Хадасе Эйн-Керен медсестрой…
В медин поступает...
ЮДИТ
Айала!
ТАМАР
Точно! Не давала мальчишкам
целовать себя в губы, зато
давала им трогать за грудки…
НАТАН
Ха-ха-ха! А грудки-то были –
два прыщика! Ха-ха-ха!
ЮДИТ
А это - училка по математике
входит. Сейчас начнёт
скандалить: «Убери камеру!
Убери камеру!» Это я тогда
снимала… Настоящая сучка…
Потом, правда, помирились…
ДАВИД
А, это ты, Юдит… Я тебя из
миллиона узнаю.
ЮДИТ
Это мы, когда с классом на
Кинерет ездили. Ух, какая
холодрыга была, ты помнишь,
Эстер?
На экране весёлый школьный маскарад. Все смеются.
ДАВИД
(тихо Юдит)
Я опять вижу тебя, Юдит…
Юдит поворачивается и смотрит на Давида, и не смеётся. Её рука в темноте находит его руку. Руки молча разговаривают. На экране немо танцуют маски. Танцует их ушедшее детство.
Паузу прерывает Юдит, говорит, не отнимая своей руки от
Давидо¬вой.
ЮДИТ
Два дня назад в окно влетела
пуля и за¬стряла в стене. Вон
там дырка. Папа ввернул шуруп
и закрыл это место картинкой,
чтобы не думать о них.
ДАВИД
А я о них и не думаю.
ЮДИТ
(тихо)
О чём ты думаешь?
ДАВИД
(тихо)
Ну, предположим, о любви…
ЮДИТ
Ты это серьёзно?
ДАВИД
Открой, пожалуйста, окно.
Холодно.
ЮДИТ
Повтори, о чём ты думаешь?
ДАВИД
А как ты думаешь?
ЮДИТ
Не знаю…
ДАВИД
Нет, ты знаешь. Я ни о чем
другом не думаю… Я ни о чём
другом думать не могу. Я
думаю только о тебе…
Они сидят совсем рядом и говорят совсем тихо, и деликатные друзья смотрят старый любительский фильм, смеются и совсем ничего не слышат.
ДАВИД
Я боюсь за тебя…
Говорит совсем тихо, но вот это слышит Тамар.
ТАМАР
Ты собралась, Юдит?
ЮДИТ
Мама положила свитера, тёплое
бельё, кучу носовых платков,
маек, всякой снеди… Да ещё
полный китбэк после первичного
распределения.
ЭСТЕР
Покажи «хогер»… Ты здесь
красивая.
ТАМАР
Где твоя база?
ЮДИТ
В Эль-Фуране.
НАТАН
Там «Модиин», элитные части.
Говорят неспокойное местечко.
ЮДИТ
Сама настояла в боевые части.
Сколько тестов прошла!
НАТАН
Давид, ты - позамник,
расскажи: как у вас?
Санаторий верно?
ДАВИД
Да, как тебе сказать, шоссе
на «территориях» относительно
безопасны: ну, бросят камушек,
ну, гвоздиков набросают на
вираже или скинут на асфальт
пару-тройку каменных глыб…
народные арабские забавы.
Опасно, когда, то там, то
здесь заводится банда.
Заводится, как вши. Начинают
с мелочей - бутылка с
коктейлем Молотова,
пулемётная очередь по
автобусу, снайпер-суточник
где-нибудь на высотке. Тут,
ДАЛЬШЕ
ДАВИД (ПРОД)
как и со вшами, главное, не
запустить: иначе вши
размножаются, наглеют, и тут
уж хлопот не оберешься.
Необходимы засады, разведка,
прочёсывание… Вывести заразу.
Гниды, правда, остаются, но
всё же на какое-то время
спокойно до появления новой
банды…
Звонит телефон. Юдит снимает трубку, слушает.
ЮДИТ
Да, мы помним, сейчас выходим!
Выходим-выхо¬дим!…
(и ко всем)
Звонит Марк, говорит, что все
уже собрались, что смертельно
обидится, если опо¬здаем на
его свадьбу…
Все вскакивают, устремляются к двери.
Только Давид сидит на диване и смотрит на Юдит.
ЮДИТ
Вы идите, а мы чуть погодя,
ладно!
Все уходят.
ДАВИД
Значит завтра?
ЮДИТ
Завтра…
ДАВИД
Тебе пойдёт солдатская форма…
ЮДИТ
Ты думаешь?
Он обнимает её, говорит, глядя прямо в глаза.
ДАВИД
Знаешь, идёт война, всякое
бывает. Я приехал, чтобы
сказать тебе, что я люблю
тебя…
ЮДИТ
Скажи ещё раз.
ДАВИД
Я люблю тебя.
ЮДИТ
Скажи ещё раз.
ДАВИД
Я люблю тебя.
Юдит прижимается к нему, обнимает, шепчет.
ЮДИТ
Я люблю тебя.
ДАВИД
Скажи ещё раз…
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - ДЕНЬ.
Оптический прицел шарит по закрытому окну.
Снайпер хочет видеть свою цель.
Но окно закрыто.
Но открыто окно в эркере четвёртого этажа.
В прицеле он опять видит попугая.
ИНТ. КВАРТИРА-ФОТОСАЛОН ЛЕОНА – УТРО.
Яркий крючконосый попугай сидит и нервно смотрит, повернув голову на 180 градусов во внутрь квартиры, где в своей
студии работает фотограф Леон.
ПОПУГАЙ
(неожиданно поёт)
Игушалаим шель захав…
(и тут же без паузы)
…Мы живём в евгейской стгане!
Жуль жгать хо¬чет!… Кха-кха…
Леон, Жуль жгать хочет!
Но никто не обращает внимания на птицу, а может, не слышат его за шумной музыкой, и Жуль обижается и отворачивается.
В студии уже не одна, а множество девушек. Хорошенькие,
моло¬денькие, обнажённые, полуобнажённые.
Они откидывают портьеру, смело входят в студию, садятся, уходят, раздеваются, репетируют, ходят по всей квартире, толпятся на кухне, лезут в холодильник, едят, пьют, курят…
И всё происходящее напоминает странный танец под оглушающую музыку «Мирзу» Нино Феррер, которую сменяет пение-крик Мари Ля¬форе...
На крохотной бутафорской площадке, у колонны из папье-маше стоит розовая девушка (ФРИДА) с бантом в распущенных волосах. Больше ни¬чего на девушке нет…
ЛЕОН
Фгида, ты пгосто чудо!
Подними глазки. У тебя такая
духовность в глазках. Думаю,
что в твоём году был цадик!…
Ножку, ножку откинь! Сделай
вульгагность. Да, в глазах
твоих что-то от цадика!
Леон меняет свет, включает нижние «бебики», убирает
подсветку, глушит заполняющий, поправляет ей волосы, трогает плечико, нежно касается соска и говорит, говорит, говорит, только за орущей певицей магнитофона, вероятно, самого себя не слышит, но вдохновенно работает, мокрый, блестящий от
пота.
Кто-то за ширмой зовёт Леона.
Целует натуру, недовольный пошёл за ширму.
И тут же поверх ширмы повисают брюки Леона, и сама ширма ритмично колеблется в такт непонятным крикам и стонам.
К натуре подходит полуодетая яркая девушка (ЦИПИ) с двумя коктейлями и длинными трубочками. Они пьют крепкую жидкость, обнявшись и хи¬хикая, ходят по студии, разглядывая фотографии в рамках, которыми увешана студия.
Они нравятся друг другу. Целуются. Уходят на кухню.
Попугай не выдерживает и, стараясь перекричать очередного фран¬цузского шансона, гаркает в паузе на иврите.
ПОПУГАЙ
Леон! Леон! Ты идиот, Леон!
Мы живём в евгей¬ской стгане!
Зачем пгишла эта голая шикса?
Го¬лая жопа? Ты меня достал,
Леон! Игушалаем шель захав…
ЛЕОН
(кричит, застёгивая
молнию)
Так, а где Фгида? - Я на
минутку отошёл, а ты уже
упогхнула, милая? Габотаем,
габотаем… Для «Плей-боя»! Для
пагижской выставки! Твой
ДАЛЬШЕ
ЛЕОН (ПРОД)
по¬гтгет поедет в Пагиж! Таких
кгасивых девушек нет в Пагиже!
Это я тебе говогю, мастег
нюпогтгета! На выставку. Вот
в моём салоне в Пагиже…
Звонок в дверь.
ЛЕОН
… Это кто к нам пгишёл?
Ната-а-ша!…
В студию вошла юная большеглазая красавица-брюнетка…
НАТАША
Прости, я тебя заставила
ждать, Леон! Немного опоздала.
ЛЕОН
Я тебя всю жизнь ждал, моя
любовь!
Азартно, не сбиваясь с ритма, Леон продолжает, как
заведённый, работать, не забывая одновременно и нажать
затвор своей цифровой фотокамеры, и поправить осветительный прибор, и подвинуть задник, и обнять-поцеловать пришедшую на работу красавицу-брюнетку.
На поясе Леона тоненько поёт мобильный: первые такты из «Вол¬шебного стрелка»…
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - ДЕНЬ.
В полукилометре от него по прямой на поясе снайпера тоже
то¬ненько запел мобильный телефон, но арабскую мелодию.
Снайпер отрывается от прицела.
ПРИМЕЧАНИЕ: РЕПЛИКИ В ДАННОЙ СЦЕНЕ ПРОИЗНОСИТСЯ НА АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ С РУССКИМИ СУБТИТРАМИ.
ХАШЕМ БАШАР.
(голос за кадром)
Киф халек? Как дела, брат?
СНАЙПЕР
Хамду Леля, бригадир! Я на
Пути к победе.
ХАШЕМ БАШАР.
(голос за кадром)
Хорошо. Но помни: выстрел
пусть будет один, но такой,
чтобы все евреи залились
кровью.
СНАЙПЕР
Можно два?
ХАШЕМА БАШАРА.
(голос за кадром)
Можно. Но очень громкий,
чтобы каждый еврей - это
услышал в своём трусливом
сердце. И я хочу тебе сказать,
что сегодня будет сделано
важное дело! Это будет большая
радость всему нашему народу.
СНАЙПЕР
Скажи?
ХАШЕМА БАШАРА.
(голос за кадром)
Скажу. Придёт время. А ты
выбери и убей еврея…
СНАЙПЕР
Аллах Акбар! Убью…
Террорист поудобней прилаживается, прижимает винтовку к
плечу, целится.
В прицел он видит еврея.
ИНТ. «ЛИФТА» (отдалённый район Иерусалима) - ДЕНЬ.
А майор иерусалимской полиции Шломо Анкри видит сына.
Игаль сидит спиной к нему в глубине разрушенного дома, на карнизе дырки, что, когда-то была то ли окном, то ли дверью над пропастью.
Рядом, привалившись к стене, спит юный бомж. Шляпа съехала с бритой головы.
В помещении, которую можно было даже назвать комнатой, если бы не снарядная пробоина на потолке, да рухнувшая когда-то лестница в проломе стены.
На заблёванном ковре среди тряпья, пустых бутылок, шприцев, презервативов, опрокинутых разбитых кальянов, лежат в самых омер¬зительных позах наркоманы, женского и мужского пола,
самых разных возрастов.
Многие бесстыдно обнажены, и даже производят какие-то вялые те¬лодвижения, сообщая тем самым, что они ещё живы.
Какая-то фигура (НАРКОМАНКА) у ног Шломо вдруг садится...
НАРКОМАНКА
(хрипло)
Мужчина, ты меня хочешь?
Можешь взять…
… и вновь падает во мрак.
ШЛОМО
(тихо шёпотом)
Игаль! Сын!
Он боится, что Игаль от неожиданности сорвётся вниз в
провал.
Игаль даже не шевелится, но весь напрягся, и только так же тихо, как отец, говорит, не оборачиваясь.
ИГАЛЬ
Я тебя просил не искать
Меня, зачем ты пришёл?
ШЛОМО
Я… Я пришёл за тобой, сын…
Пойдём домой.
ИГАЛЬ
Я тебе не сын.
ШЛОМО
Почему, Игаль? Почему ты
так говоришь? Это не
справедливо!..
Он идёт за ним по развалинам бывших домов, проходит сквозь пробоины в стенах, поднимается по ступеням, ведущим в
никуда, и го¬ворит, говорит ему в спину.
ШЛОМО
Сын, почему ты обвиняешь меня?
В чём моя вина? Давай
поговорим! Да не беги ты,
пожалуйста. Куда ты бежишь!
ИГАЛЬ
Теперь ты захотел
поговорить? Ты никогда не
говорил со мной. А я, я
так хотел поговорить с
то¬бой!
ШЛОМО
Ну, поговорим!
ИГАЛЬ
Не хочу!
ШЛОМО
Почему?
ИГАЛЬ
Потому что ты оставил меня,
ты позабыл меня в нашей
квартире, закрыл, и ключ
выбросил, и я остался там два
года назад, я всё ещё там…
Они выходят из-под сырых и тёмных стен, давно заброшенных арабских домов, выходят к солнцу и голубому небу.
Внизу обрыв, и далеко-далеко вьются дороги, влево - большая, из Тель-Авива, ведёт в белый, хрустальный Иерусалим…
А над всей еврейской страной распахнута лазоревая
бесконечная чаша неба.
ШЛОМО
Мы идём домой, сын?
ИНТ. БОГАТАЯ ВИЛЛА В РЕХАВИИ – ДЕНЬ.
Мокрый мраморный пол отливает голубым отражением неба.
Бенцион и его хозяин вдвоём шлифуют мраморный пол вестибюля роскошной виллы.
Работа тяжёлая для рук, но говорить позволяет.
БЕНЦИОН
Почему ты рассчитал Ахмеда?
РЕУВЕН
Не только Ахмеда, я рассчитал
и Мухаммада, и эту сволочь
Мустафу, сколько он мне крови
попортил… Включи машину.
БЕНЦИОН
Но Ахмед - хороший работник…
Мустафу, правильно, давно надо
было гнать, Но Ахмед?
РЕУВЕН
Он араб.
БЕНЦИОН
Ты же платишь ему вдвое
меньше, а работает он лучше
этого русского Бориса и
румына Сырбу…
РЕУВЕН
Но я знаю, что ни Борис, ни
Сырбу не приставит мне перо к
горлу… Выключи. Лей. Хорошо… Держи шланг выше…
БЕНЦИОН
Ахмед, многосемейный, он
давно у тебя работал.
А ты…
Менаель Реувен остановился в работе, смотрит серьёзно на Бен¬циона.
РЕУВЕН
Слушай, Бенц, ты живёшь,
будто в Европе. Это - Восток!
Моя семья испокон века живёт
здесь бок о бок с этими самыми
арабами. Моя семья в турецких
книгах с шестнадцатого века
записана. Кто-кто, а я арабов
знаю… Включай машину… Пойми:
араб, он падла и врун. Он врёт,
как дышит. Ты его можешь
двадцать лет с руки кормить, в
гости к нему и он к тебе
ходить, его грудных младенцев
на плечах носить, он при
свидетелях будет благодарить
тебя и клясться в вечной
преданности, а в первый день
двадцать первого года он
всадит тебе нож в горло: это
у них считается «военная
хитрость» и называется
мужеством…
БЕНЦИОН
А почему сейчас? Работал с
ним, ел с ним, платил ему, и
вдруг ни с того ни с чего...
Реувен останавливается в работе, говорит спокойно обдуманно.
РЕУВЕН
Время пришло, Бенц. Понимаешь,
после Осло всё переменилось.
Раньше они нас терпели. Сейчас
ненавидят. Они уже чувствуют
себя не граждане маленького
Израиля, но частью
трёхсотмиллионного арабского
мира, и им нечего нас бояться.
И если не Ахмед или Мустафа
ударит тебя сзади ножом, то
его сын или брат, так что
лучше мне дать работу
русскому Борису или румыну
Сырбе.
БЕНЦИОН
Ты рассуждаешь, Реувен,
по-расистски. С арабами
жить можно, я тоже здесь
родился и кое-что понимаю.
Они люди. У них семьи.
Конечно, нужна бдительность.
РЕУВЕН
Во-во! Бдительность. Так
лучше мне ради бдительности
от них избавиться…
БЕНЦИОН
Можно с ними и жить, и
работать. Лишь бы мир был…
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - ДЕНЬ.
Мир меняется.
Удлиняются и разворачиваются тени.
Над улицей Анафа, над Гило, над Иерусалимом висят клочьями ваты облака.
Снайпер спит на крыше, на солнцепёке.
Раньше он лежал в тени от башенки, теперь же солнце прямо жа¬рит ему в голову, в потные плечи и спину.
Обжегся о винтовку: сонный тронул затвор - укусил
раскалённый металл.
Он переползает за башню, просовывается с её теневой стороны, смотрит в визир прицела.
Всё изменилось. На еврейской стороне ущелья, в тени защитной стены сидит усталая старуха-арабка.
Рядом подросток, её внук, толкает вниз заупрямившуюся козу, гремит колокольчик.
Выше за стеной - дом, белый, красивый еврейский дом, с
красной крышей. В доме удобная мебель, большой телевизор, на стенах кар¬тины, на кухне - краны с холодной и горячей водой, холодильник, го¬лубые венчики газа под кастрюлями и
кастрюльками, где булькает что-то очень вкусное, ну, к
примеру, равиоли или ещё что-то в этом роде. Он проглатывает слюну.
ПРИМЕЧАНИЕ: РЕПЛИКА В ДАННОЙ СЦЕНЕ ПРОИЗНОСИТСЯ НА АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ С РУССКИМИ СУБТИТРАМИ.
СНАЙПЕР
(про себя)
Муса, ты ел, когда-нибудь
равиоли?… Нет…
(и отвечает сам себе)
... Я даже не знаю, что это
такое, но где-то слышал, что
евреи едят равиоли…
... И не может оторваться от того, что видит.
В большом светлом салоне на столе красивая посуда.
На плоских тарелочках - закуска: баклажаны, помидоры,
огурцы, в других - зелень, хумус, тхина, стопки лепёшек-пит, в хрустальных ва¬зочках - маслянистые зелёные и чёрные
оливки, маринованный аспа¬рагус, лук, лимон, лакированный поднос с крекерами и сырами, на плоских фарфоровых блюдцах - румяная курица с корочкой, телятина в кисло-сладком
соусе, копчёные мидии, французский рокфор, молодые
пальмовые побеги, чёрная каспийская и красная
дальневосточная икра. И тёплые, румяные, закрученные
еврейские халы.
На серебряном подносе покрылась испариной бутылка водки
«Ие¬русалимский лев», и целый хоровод разных вин, а рядом - жестянки чешского и немецкого пива…
Ссохшиеся губы его жестко шепчут.
СНАЙПЕР
(шепчет про себя)
Как много жрут эти проклятые
евреи! Хватит ждать. Надо
убить еврея... Убить!
Но за этим столом и на кухне нет евреев, где они, евреи? У них в этой квартире, наверное, какой-то праздник…
СНАЙПЕР
...Ну, ничего, я испорчу им
праздник!
КОНЕЦ СУБТИТРОВ
Шепчет голодный араб и переводит прицел снайперской винтовки на улицу, где вновь мчатся на роликах бодрые и весёлые
пенсионеры: мужчина и женщина в тренировочных костюмах.
На спинах конькобежцев красуются надписи «USA».
В руках женщины - бело-голубой израильский флажок с
шестико¬нечной звездой.
Навстречу пенсионерам мчится мальчишка.
Пробежал мимо…
Снайпер ведёт прицел за ним: куда это он бежит?
НАТ. ИЕРУСАЛИМ. УЛ. АНАФА – ДЕНЬ.
ЛЁВА
(кричит)
Ма-дон-на-а-а!
А навстречу ему, Лёве, мчится и орёт, и визжит от радости на весь Иерусалим Мадонна!
МАДОННА
Лё-ва-а-а-а! Гав-гав-гав!
Лёву-у-шка! Га-гав-гав!
ЛЁВА
Ма-дон-на! Ма-дон-на! Ура-а-а!
И бегут вслед за Лёвой и Мадонной их друзья, ЕВСЕЙ и САРРА.
ЕВСЕЙ и САРРА
Ур-ра-ра! Ма-дон-на-на-а!
Пенсионеры понимающе остановились и тоже радостно кричат.
ПЕНСИОНЕРЫ
Ура-а-а! Мазл-тов! Мазл-тов!!!
НАТ. ИЕРУСАЛИМ. У КОТЕЛЯ – ДЕНЬ.
На фонограмме общий гул праздника, из которого вырываются отдельные возгласы:
-Мазл-тов!
-Мазл-тов!
-Золс ду зайн гезунд!
-Золс ду зайн гликлих!
-Золс алц зайн гут!
- кричат евреи, танцуя у Котеля с тринадцатилетним Моше на плечах. Играет весёлая
Музыка - веселее не бывает. Евреи танцуют с Торой. Танцует Тора с евреями. Всё шире круг. Всё больше весёлого народа вливается в танец у Котеля.
Юный Моше в чёрном костюме, в шляпе, красивый и взрослый. Его по¬здравляют, обнимают. И все танцуют и веселятся в его честь.
Только известные раввины не танцуют. Как Божьи ангелы в
белых талитах, как в сверкающем оперении, принимают они со всех сторон поздравления и знаки почтения: им пожимают руки, целуя кончики пальцев и края одежд. Они же возлагают на
головы руки и раздают благословения.
А музыка играет всё громче, и молодые евреи в праздничных обла¬чениях, чёрных шляпах и в штреймлах - бобровых и
соболиных, скачут в неутомимом вихре, и не сходит с лиц
радостная улыбка.
Рядом, на своей половине танцуют, веселятся женщины.
Танцуют у Котеля все! Празднуют превращение еврейского
мальчика в еврейского мужчину.
И звучат древние традиционные гимны, о том, что слово
Бар-мицва - означает - сын заповеди! И означает это, что наш Моше Коэн - уже взрослый, и что отныне уже может
самостоятельно, принимать жизнен¬ные решения общины, и что может молиться, накладывая филактерии, а в шабат имеет право на алию, и прочтёт отрывок из Торы, и произнесёт
благо¬словение над отрывком еженедельного чтения и мафтир из Книг Про¬роков. Отныне он равноправный член еврейского мира.
Здесь, среди весёлой танцующей семьи Коэнов, (особенно
разо¬шёлся Рехавам, брат Моше), веселящихся многочисленных родствен¬ников, друзей и вообще всех евреев, что собрались на этот момент у Котеля, где композитор Давид Шапиро и поэт
Рони Эш, ищут певицу ЛЕЮ КОЭН.
ДАВИД
Лея, Лея!
ДАВИД и РОНИ
Это мы, Давид и Рони!
РОНИ
Подойди сюда!
Кричат они из-за ограждения женской половины.
ДАВИД
У нас новая чудесная песня!
ЛЕЯ
Не могу!
Лея, одетая по такому случаю весьма скромно, с трудом
протискивается к ним.
ЛЕЯ
(продолжает)
У племянника Моше бар-мицва!
Какая песня? Вы ребята, что с
ума сошли? Смотрите, здесь вся
моя семья! Вон он мой племянник,
Моше! Красавец! Совсем взрослый!
Я не могу и… не хочу!
РОНИ
Лея, это замечательная песня.
Это - вальс о любви! Это
вальс для тебя! Лучше тебя
никто не споёт такой вальс!
Уговаривают певицу композитор и поэт, уже подхваченные в
танец молодыми хасидами,
ДАВИД
(танцуя)
Девочка моя, Лея, Ты сегодня
поразительно хороша.
ЛЕЯ
Ты находишь? И это мне идёт?
ДАВИД и РОНИ
(вместе)
Да-а-а! Ты самая прекрасная
женщина на свете! Поехали!
(начинает напевать)
Люби меня так, чтобы звёзды
Кружились...
ЛЕЯ
Но я не могу, вот так взять и
уйти, когда у Моше такой день,
потом будет ресторан!
РОНИ
Мы вернём тебя в ресторан.
ЛЕЯ
Нет, нет, и нет! Ребята, я не
могу!
Решительно говорит Лея, но протискивается к творцам и всё с
большим интересом слушает тихое пение Давида через
ограждение.
ДАВИД
(поёт)
Чтоб таял песок, и смеялись
дожди,
Чтоб дни не кончались…
И тут Рони уже не вполголоса, а во всё горло подхватывает так, что от него весело шарахаются, рядом танцующие, хасиды.
РОНИ
…и полночи длились,
Люби меня долго, и помни, и
жди,
Люби меня так, словно нету
другого…
ЛЕЯ
Ладно, едим!
Говорит Лея, и тройка песенных творцов мчится на улицу
Анафа.
НАТ. САЛОН АВТОМАШИНЫ РОНИ. ЕДУТ ПО УЛИЦЕ ДЕРЕХ ХЕВРОН В СТОРОНУ КВАРТАЛА ГИЛО – ДЕНЬ.
Они едут, и Лея уже пытается петь по бумажке, и хорошо
получается, и вот они уже поют втроём.
Они мчатся по Иерусалиму на юг и поют. Звучит тема вальса. Тема нашего фильма.
Навстречу, мимо, проносится такси, видны улыбающиеся лица Давида и Юдит.
НАТ. САЛОН ТАКСИ. ЕДУТ ПО УЛИЦЕ ДЕРЕХ ХЕВРОН В ЦЕНТР ИЕРУСАЛИМА – ДЕНЬ.
На заднем сидении такси целуются Давид и Юдит.
ЮДИТ
Я буду помнить этот день.
ДАВИД
Почему?
ЮДИТ
Ты, наконец, сказал мне…
ДАВИД
Что сказал?
ЮДИТ
Я люблю тебя!
Звучит вальсовая тема фильма.
ИНТ. КВАРТИРА СТАРОГО ФИЛАТЕЛИСТА – ДЕНЬ.
Продолжается тема чудесного вальса.
Весь погружён в изображение на экране монитора юный
программист Янкель из 13-й квартиры. Пальцы его стремительно танцуют над клавиатурой компьютера.
ЯНКЕЛЬ
(восторженно шепчет)
Эврика! Эврика! Деда, я нашёл
эту формулу!
ИНТ. МАСТЕРСКАЯ БЕНЦИОНА – ДЕНЬ.
Звучит вальсовая тема фильма. Мажор.
В конторке за столом хозяин фирмы Реувен выдаёт зарплату.
Бенцион идёт сквозь столпившихся у дверей рабочих,
подходит к столу.
Реувен протягивает конверт Бенциону.
РЕУВЕН
Твоя. Спасибо за работу.
Привет твоим...
...Всё!
Закрывает папку с документами, встаёт.
БЕНЦИОН
Всем заплатил?
РЕУВЕН
Всем, Бенц. Всем. Хорошо
заплатил, посмотри на них...
Лица рабочих: евреев, арабов, русских, румын довольны. Они оживлённо обсуждают, куда пойти вместе посидеть, отдохнуть…
РЕУВЕН
(на выходе)
Ты домой?
БЕНЦИОН
Нет. Есть ещё халтурка. Жене
хочу подарок сделать. У неё
задержка. Хочу ещё мальчишку.
РЕУВЕН
Святое дело!
НАТ. БАЛКОН ДОМА НА УЛ. АНАФА – ДЕНЬ.
Звучит вальсовая тема фильма. Мажор.
Смеётся, заливается беззубый и весёлый мальчишечка на
руках матери. Всего девять дней мальцу, а такой крепенький, румяный, такой жизнерадостный этот еврейский парень Йосеф Коэн.
Впереди ждёт его счастливая и долгая жизнь. Иначе быть не мо¬жет.
Если...
НАТ. КАБИНА СТРОИТЕЛЬНОГО КРАНА НА СТРОЙКЕ – ДЕНЬ.
Звучит вальсовая тема фильма. Мажор.
На самом высоком строительном кране вьётся бело-голубой флаг
Израиля.
Работает крановщик Самдар Суламит, работает и поёт что-то.
Улыбается Самдар, хорошо ему, радостно.
Звучит вальсовая тема фильма. Мажор.
Весь Иерусалим виден ему отсюда.
Но что это!
Резко обрывается мажорная тема фильма.
Ухает где-то недалеко под ним. Кран сотрясся.
Поднимается чёрный дым на перекрёстке Яффо и Кинг-Джорж.
Самдар звонит по мобильному.
Он видит сверху, как со всего города мчатся машины «скорой по¬мощи» и полиции к центру, к центру! где только что
произошёл те¬ракт.
И повис над городом тревожный вой сирен…
И достиг он Котеля.
И останавливается танец.
Обрывается веселье.
Евреи молча двигаются к Стене.
И молятся…
И раздаётся сильный голос.
То молится седобородый рав Йегошуа бен Хананья, самый
древний и мудрый из тех, кто сегодня у Котеля…
НАТ. ИЕРУСАЛИМ. УЛИЦА САЛОН АВТОМАШИНЫ – ДЕНЬ.
Машина застряла в пробке.
В машине трое пытаются набрать номера мобильных телефонов.
ДАВИД
(пытается докричаться)
Алё! Ги-ита!
РОНИ
Алё! Алё!
ЛЕЯ
Ало! Ало!..
Тоже происходит в других машинах на остановившейся, в
судорожном движении, улице.
Люди звонят. Нервничают. Выходят из машин. Обмениваются
ко¬роткими репликами.
ФОНОГРАММА ЗА КАДРОМ
По радио звучит Верди «Диес ираейе». Потом через паузу
сообщают количество раненых. Убитых считают в последнюю
очередь…
ИНТ. КВАРТИРА БЕНЦИОНА – ДЕНЬ.
В квартире Бенциона пытается дозвониться до мужа жена
Бенциона, Фаина.
ФАИНА
Алё! Алё! Почему ты молчишь,
Бенчик!?
ЦВИ
(сын Фаины и Бенциона,
второклассник)
После теракта станция
выключает сотовые.
ФАИНА
Зачем?
ЦВИ
Ну, все бросаются звонить и
мешают спецслужбам…
ФОНОГРАММА
(Сообщение о теракте)
НАТ. ИЕРУСАЛИМ. УЛИЦА САЛОН АВТОМОБИЛЯ – ДЕНЬ.
Едет Бенцион. Лицо мрачное. Слушает радио, звонит.
ФОНОГРАММА
(Сообщение о теракте)
БНЕЦИОН
Алё! Алё! Фаня! Фаня!
ИНТ. ЗАЛ СУДЕБНЫХ ЗАСЕДАНИЙ – ДЕНЬ.
Суд. Судья Йоэль Цур, прокурор Арон Гольденвейзер и адвокат Зеев Фарбер остановили судебное заседание.
Слушают сообщение по радио о теракте.
ФОНОГРАММА
(Сообщение о теракте)
НАТ. ИЕРУСАЛИМ - УЛ. АНАФА - ДЕНЬ.
В горестном беззвучии застыли пенсионеры на роликах, сидят прямо на тротуаре у стены и слушают карманный приёмник.
ФОНОГРАММА
(Сообщение о теракте)
ИНТ. КВАРТИРА СЕМЕЙСТВА КАЦА – ДЕНЬ.
Набирает телефонный номер Геула, жена Шмулика Коэна, на
руках её - Йосеф, серьёзно вглядывается в лицо матери. И так же озабоченно смотрит на телефонную трубку дочка Малка.
ИНТ. КВАРТИРА СТАРОГО ФИЛАТЕЛИСТА – ДЕНЬ.
Янкеле у монитора компьютера.
Интернет сообщает число раненых, убитых в теракте.
За спиной мальчика стоит дед. Губы его шевелятся. Он читает эти ужасные цифры, где указаны имена и возраст погибших. Идёт текст - подробности теракта...
ЯНКЕЛЕ
Ты смотри, деда: Этой шахидке
восемнадцати нет... Взорвалась
при входе в кафе... Дед, они
уже девчонок натаскивают!
СТАРЫЙ ФИЛАТЕЛИСТ
Уму не постижимо! Как они
зомбируют людей! Даже у
зверей есть инстинкт
самосохранения. Нет, это не
люди и не животные… Кто они,
эти убийцы?
НАТ. ПЕРЕКРЁСТОК УЛИЦ ЯФФО И КИНГ ДЖОРЖ – ДЕНЬ.
Майор Шломо Анкри с сыном Игалем подходят к ограждению места теракта.
ШЛОМО
Он со мной, сержант.
ДЕВУШКА ПОЛИЦЕЙСКАЯ
Проходи.
Пропускает их за ограждение.
Майор Шломо Анкри проходит за ограждение.
За ним идёт его сын Игаль.
Хрустит под ногами стекло.
Ещё дымятся какие-то обломки, торчат обугленные провода.
Отъезжает последний амбуланс с убитыми.
На асфальте среди кровавых лепёшек валяется учебник «Быть граж¬данином в Израиле».
Рассыпанные красные, как кровь, яблоки.
В красной луже - розовая вставная челюсть с золотым зубом.
Ноги наступают на мобильники.
Некоторые звонят, зовут хозяев.
Хозяев уже не нет.
Игаль идёт, опустив голову, и тут он поднимает голову и смотрит на отца.
Глаза их встречаются.
Рука сына ищет его руку.
Игаль сжимает холодную дрожащую руку сына, прижимает его
голову к груди.
Сын молча плачет.
ИНТ. ОФИС БРАЧНОГО АГЕНТСТВА РИНЫ – ДЕНЬ.
Рина в своём брачном агентстве, стоя над столом, тревожно наби¬рает номер телефона и… набрала.
РИНА
Сара, это ты?… Какое счастье!
Я боялась, что ты поедешь в
центр...
Перед Риной, напротив, сидит КЛИЕНТ и, тоже дозвонился.
КЛИЕНТ
Мама, мама, это я, Борис….
Да, я жив-здо¬ров, и всё в
порядке. Я в брачном агентстве
Рины.
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - ДЕНЬ.
И на красной крыше, за башенкой белого домика, что по ту сторону ущелья в Бейт-Джале тоже оживает мобильный, запел голосом Имама Али: «Сулей-мам, сулей-мам...».
ПРИМЕЧАНИЕ: РЕПЛИКА В ДАННОЙ СЦЕНЕ ПРОИЗНОСИТСЯ НА АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ С РУССКИМИ СУБТИТРАМИ.
ХАШЕМ БАШАР
(голос за кадром)
Это я... Киф халек? (Как дела?)
(и не давая ответить,
сразу)
Брат, хочу одарить тебя
большой радостью. Хамду Леля!
(Слава Богу) Евреи считают
убитых. Убитых евреев много…
СНАЙПЕР
Где?
ХАШЕМ БАШАР
(голос за кадром)
Здесь, в центре нашего Эль
Кудс.
СНАЙПЕР
Аллах акбар!
ХАШЕМ БАШАР
(голос за кадром)
Я рассчитываю на тебя, брат.
Теперь твоя очередь…
СНАЙПЕР
Я оправдаю твои надежды,
брат!
КОНЕЦ СУБТИТРОВ
ИНТ. КВАРТИРА МЕИРА – ДЕНЬ.
На экране телевизора кольцом крутится один и тот же сюжет.
Теракт: дымятся какие-то обломки, отъезжают, подъезжают
машины «скорой помощи» и полиции, медбратья в жёлтых капотах торопливо катят носилки с окровавленными людьми, полицейские отгоняют толпу любопытных…
Диктор комментирует происходящее…
И снова на экране дымятся обломки, отъезжают и подъезжают машины «скорой помощи», медбратья в жёлтых капотах катят
носилки с окровавленными…
Тот же текст диктора…
Американка-тётя Ривка, бледная, с мокрым от слёз лицом, не выдерживает и выключает звук, но продолжает смотреть раз за разом по¬вторяющиеся немые кадры…
Арон и Меир пьют вино.
МЕИР
Как-то в первые дни интифады
подхожу к дому, гляжу в
траве - какой-то огненный
шарик катается, искры от
него. «Странный, - думаю,
- окурочек». А сосед
говорит: - «Пуля пулемётная,
шальная, отойди».
С открытым мобильником в руке из кухни выходит и
останавливается понурая Гита.
Все поворачиваются к ней. Трой большим чёрным пятном встаёт у стола, скулит.
МЕИР
Кто?
ГИТА
Пински.
ТЁТЯ РИВКА
(вскрикивает)
Кто это?
МЕИР
Один наш друг. Собирался
зайти сегодня.
ТЁТЯ РИВКА
Погиб?
ГИТА
Да…
ТЁТЯ РИВКА
Насмерть?
ГИТА
Да.
МЕИР
Как?
ГИТА
Зашёл в это кафе…
ТЁТЯ РИВКА
Как же так! Как же так! Что
у вас здесь нельзя и в кафе
зайти! Что нельзя по улицам
ходить? Нельзя в магазины?
А как же жить?
ГИТА
Так и живём.
ТЁТЯ РИВКА
Но так жить нельзя?
МЕИР
Ривка, ты вспомни 11 сентября
- Манхеттен!
ГИТА
Вот так и живём... Меир,
налей и мне вина… А ещё по
вечерам нам устраивают
обстрел. Сейчас реже. Но
было, как на войне. Вот
оттуда стреляют. Поначалу
мы свет выключали, но без
света было страшней, и уже
не выключали. Мимо окон
хо¬дили, пригнувшись, потом
надоело…
МЕИР
(буднично)
Один русский, в нашем доме
живёт, Костя, ты его, Гита,
ДАЛЬШЕ
МЕИР (ПРОД)
знаешь, не успел на автобус,
стоит переживает! А через
пятнадцать минут этот автобус
взорвался. Наш, 32-й. Вокруг
все в ужасе. А этот русский
стоит и радуется - жив
остался!
ТЁТЯ РИВКА
Как взорвался? Отчего
взорвался?
МЕИР
(буднично)
На остановке влез араб-шахид…
Эстер, ты куда собираешься?
ЭСТЕР
(отвечает из своей
комнаты).
Марк пригласил на свадьбу.
ГИТА
Теракт в центре, а ты…?
ЭСТЕР
А я сейчас собаку прогуляю
и поеду на свадьбу.
ТЁТЯ РИВКА
(испуганно просит)
Я умоляю тебя, Эстер! Не
подвергай себя этой ужасной
опасности. Я ведь тоже
хотела, так хотела
посмотреть Старый город. Я
мечтала о нём. Но я боюсь
даже к окну подойти. Арон,
налей мне вина, я боюсь. Я
боюсь вашего Израиля. Эти сумасшедшие арабы. Они, что
хотят убить нас, как немцы
в войну?...
Тётя Ривка вдруг срывается с места, бросается к
полуоткрытому че¬модану под окном. Начитает вынимать из шкафа вещи, укладывать че¬модан.
ТЁТЯ РИВКА
(продолжает)
...Нет, мы, конечно, пойдём
к вашему мудрецу, мы, что
зря приехали? Но сегодня же,
сразу же по¬сле беседы, мы
уезжаем. Ты слышишь, Арон?
Ты слышишь? Мы уезжаем!…
Билеты? Это не про¬блема.
Нет билетов, но есть
доллары… Уедем, уе¬дем, уедем…
Трой, большой, чёрный, подходит к тёте Ривке, смотрит на неё груст¬ными глазами и большим широким языком утешающе
слизывает с её покрасневшего лица солёные слёзы.
ИНТ. КВАРТИРА ВЛАДИМИР РАБИНОВИЧА – ДЕНЬ.
В квартире напротив все у телевизора.
На экране крутится тот же сюжет с места теракта.
Все молчат.
ДЕД ИОСИФ
Нечего сказать, приехали!
Да? Володь, первый раз такое
видишь? А мы уже десятый,
как прие¬хали... Залезет гад
в автобус или в кафе и
подор¬вётся! Их же не
различишь. Все арабы, как
евреи. Только бабы у них в
платочках. А так по морде,
что араб, что еврей… Лучше
бы поехали в Аме¬рику, или
в Германию. Там квартиры
бесплатные, денег больше
дают. И никаких терактов.
СОНЯ
(тихо)
Мы - евреи...
ДЕД ИОСИФ
Чего-о? Ну, какие мы евреи?
Каким местом мы евреи? Это
всё ты, старая дура!
(повернулся
к бабке Хане)
...Смотри, что делается. У
ДАЛЬШЕ
ДЕД ИОСИФ (ПРОД)
нас такого в Питере нету…
Теракты! Сколько убитых! И
чем убивают - гвоздями,
шурупами, гайками! Фашисты
до этого не додумались! На
смерть приехали, бабка!
Израиль, Израиль! Дом наш
Израиль! Очаг!!!
БАБА ХАНА
Ну, теракты. Ну, взрывы. Ну
и что! Подумаешь, чем
напугали, сволочи, антисемиты
сратые! Собственные кишки
на руку наматывают и думают,
что евреи испугаются. Мы,
евреи не такое видывали.
Однако живы. А где вся эта
сволочь, разные аманы, римляне,
гитлеры?! В сраке! Прости,
Господи… Дети, не слушайте,
как бабка ругается!… А твоя
вшивая Германия, чтоб ей пусто
стало, терактов нет? Так до
поры до времени. Сегодня нет,
завтра будут. Правда, ребяты?
ВСЯ СЕМЬЯ РАБИНОВИЧЕЙ
(одним духом)
Правда!!!
ЛЮДКА
(добавляет, залезая
к бабке на колени).
Плавда!
ДЕД ИОСИФ
Володька?...
Дед Иосиф оборачивается за спасением к сыну, не любит, чтобы жена учила его жизни.
...Что молчишь?
ВЛАДИМИР
А чего говорить? Если менять
галут, то на Родину, а не
на другой галут.
Баба Хана положила свою большую тёплую руку на маленький
конопатый кулачёк деда Иосифа.
БАБА ХАНА
Ты представляешь, дед, как
там умереть и лежать в этой
мёрзлой русской глине среди
крестов и звёзд!?
ИНТ. КВАРТИРА ЦИЛИ И ЭЛЕН – ДЕНЬ.
И в этой квартире включён телевизор.
Перед телевизором сидит в своей коляске инвалид ЙЕШУА, муж Цили, и смотрит… футбол!
Из Испании.
По полю носятся игроки испанской «Сельты» и лондонского
«Арсенала».
Орёт испанский комментатор, которого перекрикивает Йешуа.
ЙЕШУА
Молодцы, молодцы! Эду,
пасуй Анхелю… Эх! Ка¬вальеро,
куда ж ты дурной своей
головой….Так! Так! Бей!
Какая комбинация! Фирма!…
Го-о-ол! Ты слышишь, Циля,
Тьерри Анри дал пас Роберу
Пиресу и тот вломил гол!
Циля в наушниках, подходит, молча зажимает громкость
телевизора, кричит.
ЦИЛЯ
Девять убитых, трое детей,
одна месячная де¬вочка, 23
раненых… Убийца –
палестинская ша¬хида. Голову
её нашли в соседнем дворе.
Дети на¬шли. Ты слышишь? Ты
слышишь, идиот! Он фут¬бол
смотрит, кретин! Ты слышишь
- люди погиб…
ЙЕШУА
Я тут при чём? Не хочу
слышать. Я инвалид. И мне
плевать…
ЦИЛЯ
Не смей, так говорить. Ты
инвалид по собственной
глупости!
ЙЕШУА
Это, какой же?
ЦИЛЯ
Ты уже забыл! Ты уже жертва?
Па-ра-зит! Оттого, что
напился и сел за руль. Скажи
спасибо, что не убил никого,
что жив остался!
ЙЕШУА
Ты называешь это жизнью...
Кричит в ярости Иешуа, бьёт себя по мёртвым коленям, в пах.
...Это - мертвечина, а не
жизнь. А я хочу жить!
(и стих, шепчет)
...Я хочу тебя, Циля, хоть
ты и сварливая глупая баба.
Я очень хочу тебя…
ЭЛЕН
Ну, вот опять сцепилась...
Раздражённо выходит невыспавшаяся, полуголая Элен, проходит из своей комнаты в ванную.
ЙЕШУА
… И Элен хочу… Не обижайся,
Циля, я всех баб хочу. Хочу
потому что не могу…
ЦИЛЯ
О чём ты говоришь, животное!
Ты - скот. Ты - не человек.
Тут люди погибли…
ЭЛЕН
А, чёрт подери!
(кричит из прихожей)
...Каблук сломан! Это надо
же! Вот, гадость, какая!
Как мне на работу! Цилька,
дай, что-нибудь! Я не испорчу…
ЦИЛЯ
Ты слышала: теракт был в
центре…
ЭЛЕН
Да, срать я хотела на эти
теракты, надоело это всё
на ***!.. Есть погибшие?
Элен стоит с туфлей без каблука в руке, худая, в несвежем халате.
ЭЛЕН
...И дети погибли?
ЦИЛЯ
Девять убитых, трое детей,
одна месячная девочка, 23
раненых… Убийца арабка…
Гвоздями, шурупами…
ЭЛЕН
Вот, ****и! ****и!
(кричит в сторону
окна)
...Мне бы автомат, я бы их
всех от живота, очередями,
очередями! Сволочи!
ИНТ. КВАРТИРА-ФОТОСАЛОН ЛЕОНА – ДЕНЬ.
В студии вспыхивает верхний, нормальный свет.
Шум и ор мгновенно стихают.
У музыкального центра стоит жена Леона АНЯ с электрошнуром в руках.
АНЯ
(зловещим шёпотом)
Почему опять балаган в доме?
Мёртвая пауза. Только тихо работает телевизор, сообщая
подробно¬сти теракта.
Попугай молчит. На клетку наброшен плед.
АНЯ
(ещё тише и страшнее)
Опять в доме голые шиксы!
Быстро одеваются и бесшумно исчезают одна за другой девушки.
Верхний свет обнажает абсолютный бардак.
ЛЕОН
(тихо и робко)
Мамочка, Я работал… Ещё не
убрал, прости… Я мигом
уберу…
Выключает приборы, задвигает фоны, отодвигает ширму.
За ширмой молча стоит жена. Она подносит на кончике
блестящего десертного ножа прямо к носу Леона что-то
желтовато-белое и резиновое.
АНЯ
Здесь был только один
мужчина. Да?
ЛЕОН
(машинально)
Да, мамочка…
АНЯ
Я тоже так думаю!
Аня суёт в его потную руку презерватив, крепко хватает его за ухо и дёргает ещё, и ещё раз. И рвёт его ухо, как
мелкому сорванцу-маль¬чишке.
ЛЕОН
(кричит от боли)
Мамочка! Это моя работа!
Что я могу поделать, это
условие моей работы! Они же сниматься не будут!
АНЯ
А за что ты им платишь?
ЛЕОН
За то, что они едут сюда, в
Гило! Вчера, как стреляли!
Одна баба оглохла!
АНЯ
Ну, это было вчера. А
сегодня, ты у меня
оглохнешь…
Но напора уже нет. Пар вышел. Аня устало идёт к эркеру,
снимает плед с клетки, открывает дверцу. Попугай быстро
пробирается к ней на плечо и благодарно кашляет.
ПОПУГАЙ
(голосом Леона)
Кхе-кхе… Ма-амочка.
Ма-амочка…
АНЯ
(мужу)
Видел теракт?
ЛЕОН
Видел.
АНЯ
Ужас.
ЛЕОН
Мамочка, хочешь анекдот про
шахида?
АНЯ
Какой ещё может быть
анекдот. Вся наша жизнь, как
анекдот.
ЛЕОН
Взорвался один шахид. Попал
на небо. Сидит и плачет.
Семьдесят две девственницы
вокруг вьются, спрашивают:
чего плачешь, давай за дело,
мы, мол, готовы тебя нашей
девственностью одарить. А он
рыдает и говорит, а чем я
вас буду лишать этой самой
девственности. Мне же яйца
со всеми делами оторвало!
АНЯ
Сам придумал?
ЛЕОН
Сам.
АНЯ
То-то, знакомые мотивы,
специалист по девственностям.
ПОПУГАЙ
(голосом Ани)
Леон! Леон! Ты - идиот,
Леон!… Игушалаим шель захав…
Мы живём в евгейской стгане!
Жуль жгать хочет! Кха-кха…
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
Снайпер ждёт обещанного звонка своего инструктора.
Но звонка нет. Прижал телефон к уху, слушает пустой
мобильный эфир. Звонка нет. На всякий случай проверяет
зарядку. Всё в порядке. Но телефон молчит. Он снова
прижимается к прицелу.
НАТ. ИЕРУСАЛИМ. УЛ. АНАФА – ДЕНЬ.
На площадке у дома толстый человек лет сорока, АЛЕКС ЭТЕРМАН
выгуливает маленькую собачку.
Эстер, тоненькая, большеглазая, выходит с чёрным терьером
Троем.
Гуляют, беседуют, как старые знакомые, но отношения их
сложные: у них разные политические взгляды. Говорят о
сегодняшнем те¬ракте.
У собак тоже разные взгляды на мир. Маленький агрессивный пекинец злится, глаза таращит, ненавидит терьера,
закатывается в лае, но тут же охрип и молчит. Терьер мудр, спокоен, делает в кустах своё дело, садится у ног хозяйки.
ЭТЕРМАН
Ты боишься?
ЭСТЕР
Я привыкла.
ЭТЕРМАН
А я нет. Разве к этому
можно привыкнуть?
ЭСТЕР
Привыкнуть можно ко всему…
Кроме разве «жидовской
морды», которой я была в
Польше.
ЭТЕРМАН
У тебя не еврейское лицо.
ЭСТЕР
Нет, у меня еврейское лицо,
и я горжусь этим и другого
не желаю.
ЭТЕРМАН
Это всё слова, девочка. Это
химеры. Ни кровь, ни мозги
не имеют национальности.
ЭСТЕР
Так отчего же он хочет нашей
гибели?
ЭТЕРМАН
Кто, араб? Он такой же
человек, как и мы, он хочет
жить, быть свободным, иметь
своё государство…
ЭСТЕР
Он хочет меня застрелить, я
чувствую, что я у него на
прицеле!
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - УТРО.
На прицеле террориста-снайпера более удобно смотрится
толстый еврей.
Вот его выпученный глаз.
Нажать на спуск, и пуля войдёт в этот глаз.
Он переводит прицел на девушку. У неё курносое лицо и
светлые глаза.
Потом он поводит прицел на чёрную морду здоровенного чёрного пса.
Пёс чувствует это и открывает глаза.
Глаза жёлтые и уверенные.
ПРИМЕЧАНИЕ: РЕПЛИКА В ДАННОЙ СЦЕНЕ ПРОИЗНОСИТСЯ НА АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ С РУССКИМИ СУБТИТРАМИ.
СНАЙПЕР
(шепчет)
И собаку убью...
КОНЕЦ СУБТИТРОВ
Переводит панораму влево. В прицеле появляется машина
«скорой помощи». Около машины толпятся люди: санитары,
соседи.
НАТ. ИЕРУСАЛИМ. УЛ. АНАФА – ДЕНЬ.
Говорят о теракте в центре города, но уже как-то привычно и спокойно.
Машина «скорой помощи» стоит у подъезда.
В подъезд входит Амнон с клеткой в руке.
ИНТ. ЛЕСТНИЧНАЯ ПЛОЩАДКА ДОМА - ДЕНЬ.
Амнон поднимается, звонит в квартиру Розы.
Открывает незнакомая ему женщина (Бася Зак).
БАСЯ ЗАК
Что мальчик?
АМНОН
Я к Розе.
БАСЯ ЗАК
К Розе?
Бася не знает, как ему сказать, что Роза умерла и
повторяет
БАСЯ ЗАК
...Тебе чего, мальчик?
АМНОН
Роза подарила мне птичку.
Птичка перестала петь. Она
больше не поёт и, наверное,
скучает по Розе. И Роза
будет скучать без птички.
Передайте ей, пожалуйста,
птичку. Пусть птичка будет
ей петь…
НАТ. ИЕРУСАЛИМ. УЛ. АНАФА – ДЕНЬ.
Амнон идёт мимо машины «скорой помощи», мимо каких-то людей.
В машине на белой каталке лежит мёртвая Роза.
Но мальчик не заглядывает в машину. Он идёт по улице, и
долго так идёт на мушке террориста.
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - ВЕЧЕР.
Снайперу очень захотелось увидеть ту старушку, которую он не убил днём. Он резко поворачивает прицел на её окно.
Старухи нет. Но он видит, как необычно ярко в её окне горят цветы. Их очень много красных, сиреневых, розовых, бардовых и нежно-фиолетовых роз…
Близится вечер.
Солнце заливает мир горячими прощальными красками.
Снайпер видит, как в прицеле на него стремительно
надвигается красная майка с надписью «Офанаким».
НАТ. ИЕРУСАЛИМ. УЛ. АНАФА – ВЕЧЕР.
Возвращается из школы учитель Яаков Щульц.
Могучий еврей с седоватой рыжей бородой мчится на своём
вело¬сипеде вдоль стены.
Заезжает за поворот. Но из-за поворота не выезжает.
Он стоит перед холстом, который утром казался ему чем-то
напо¬минающий «Инферно» Босха, но иное, иное…
Это и Бейт-Джала, и Бейт-Лехем, но это и не Бейт-Джала, и не Бейт-Лехем!
В красном адском зареве, в кипящем вихре неба и земли
вращаются и втягиваются в чёрную воронку, влево и вверх
какие-то перекошенные строения, вроде дома, деревья,
механизмы, но это не деревья, не дома, и не механизмы, но … множество человеческих тел. И проступает, проступает
пунктиром, штрихами синее веко и глаз, огромный во всю
картину, нереальный глаз…
Художник Ариэль Кац работает, но, привычно ощутив за спиной зрителя и, узнав Яакова, говорит.
АРИЭЛЬ КАЦ
Научил?
ЯААКОВ ЩУЛЬЦ
Да, окончил… Мне нравиться,
что ты делаешь. Это и
живопись и философия.
АРИЭЛЬ КАЦ
Говори, мне нравиться,
когда меня хвалят.
ЯААКОВ ЩУЛЬЦ
Почему философия? Это хорошо
сформулировал в своё время
Пятигорский: философ - это
тот, кто осознал Откровение…
Сегодня погибло девять
евреев.
АРИЭЛЬ КАЦ
Знаю. И скорблю за них.
Хочешь выпить?
ЯААКОВ ЩУЛЬЦ
Давай.
АРИЭЛЬ КАЦ
Тут у меня виски, запей
кокой…
Они молча пьют.
Ариэль смотрит в сторону красного заката.
АРИЭЛЬ КАЦ
За еврейскую кровь они
заплатят...
ЯААКОВ ЩУЛЬЦ
Заплатят.
АРИЭЛЬ КАЦ
Этот народ подсуден…
Яркоголубые глаза Ариэля становятся стальными.
АРИЭЛЬ КАЦ
(продолжает)
... Освобождать его от
ответственности, вредно для
самого народа, ибо
развращает его и приучает
к мысли о собственной
невменяемости...
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - ВЕЧЕР.
Он вздрагивает: неожиданно запел мобильник.
Открывает дисплей: арабская мелодия обрывается.
ПРИМЕЧАНИЕ: РЕПЛИКА В ДАННОЙ СЦЕНЕ ПРОИЗНОСИТСЯ НА АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ С РУССКИМИ СУБТИТРАМИ.
СНАЙПЕР
(одним шёпотом-выдохом)
Я!...Слушаю, командир!
ХАШЕМ БАСАР
(за кадром)
Хамду Леля, брат, у нашего
народа великий праздник: множество евреев уничтожено,
множество ранено, проклятые
зимми плачут!
СНАЙПЕР
Где?
ХАШЕМ БАСАР
(за кадром)
В нашем городе Эль-Кудс.
СНАЙПЕР
Аллах Акбар! Когда это было?
ХАШЕМ БАСАР
(за кадром)
Я не сразу тебе сообщил. Это
было днём. Я жду твоего
подвига. Убей, убей самого
подходящего еврея, чтобы…
СНАЙПЕР
Я всё выполню, командир!
Я убью его…
КОНЕЦ СУБТИТРОВ
Смотрит в прицел и видит.
По камням, по самым глыбам, со стороны стены непривычно
балансируя на высоких каблуках маминых, праздничных туфель Сара ползёт на свидание с Лёвой. Она в длинном белом платье и шляпке с искусственным цветком. В руке она держит пакетик.
В прицел видно, как и Лёва, с букетом цветов, на поводке
Мадонна, пробирается с другой стороны стены на свидание с Сарой. Он в бейсболке и белой рубашке с галстуком.
С трудом, почти ползком, они приближаются друг к другу.
НАТ. ИЕРУСАЛИМ. УЛ. АНАФА – ВЕЧЕР.
У ржавого остова когда-то сброшенной с обрыва старой машины они встречаются.
ЛЁВА
Ну и местечко ты выбрала.
Мы с Мадонной…
САРА
На пути к мечте мы должны
испытывать трудности.
ЛЁВА
(дарит цветы)
Это тебе, Мечта!
САРА
Очень красивые цветы.
Спасибо.
ЛЁВА
На здоровье. Вот ещё орешки,
солёные, я люблю их.
САРА
Я тоже… А это тебе.
ЛЁВА
Что это?
САРА
Разверни.
ЛЁВА
Не пищит?
САРА
Нет.
ЛЁВА
Не взрывается?
САРА
В каком смысле?
ЛЁВА
Полинка Магарил подарила
Шмулику на день рождения
такую же коробочку. Он
развернул, а она, как
взорвётся у него в руках –
морда чёрная, в ушах звон.
Он ей как врежет, и у неё -
морда чёрная! Вот смеху было…
САРА
Смеху не будет, открывай.
Лёва разворачивает. В коробочке - блестящий бритвенный
стано¬чек.
ЛЁВА
Ух, ты!
САРА
Нравиться?
ЛЁВА
Ещё бы, только у меня пока
не растёт. Я сяду. Мадонна,
садись!
САРА
Вырастет. Я сидеть не хочу:
платье помну… Мадонну нашёл?
ЛЁВА
Вот она.
САРА
Ну, так говори, в чём
признаться хотел.
ЛЁВА
В любви.
САРА
Че-е-го-о?
ЛЁВА
Давай поженимся.
САРА
В каком смысле?
ЛЁВА
В нормальном. Купим
квартиру в Тель-Авиве на
20-м этаже, будем купаться
в море.
САРА
А бабки?
ЛЁВА
Есть.
САРА
И сколько есть?
ЛЁВА
У меня лотерейный билет есть
«Лото-Экстра». Выиграем, не
помню сколько, но миллионы.
Вот он...
САРА
Ну-ка, дай-ка посмотрю. Верно,
билет. Ладно, я согласна,
поженимся...
Говорит Сара, и аккуратно садится, подстелив целлофановую обёртку от цветов.
САРА
(продолжает)
... Но лучше мы купим много
-много мороженного с
ягодками… Слушай, Лёва,
мама вернётся, как всегда,
поздно, пойдём к нам,
посмотрим «Гарри Потера»
или «Властелин колец», а
хочешь музыку поставлю…
ЛЁВА
Нет, не хочу…
САРА
Почему?
ЛЁВА
Давай целоваться.
САРА
Здесь не будем.
ЛЁВА
Почему?
САРА
Да мало ли. Вот Мадонна
смотрит. Или оттуда, кто
глядит… Теракты бывают не
только в Центре. Может вон
из того дома целиться…
Но Лёва не слушает Сару, он неумело обнял её и робко целует в щёку.
Сара, догрызла орешек, отёрла губы, тоже целует его в щёку, потом встаёт и трагически.
САРА
Да, я потеряю всё, но ты
потеряешь больше. Пойдём к
нам… Ты видел «Гарри Потера»?
Я три раза смотрела! Класс!
А «Властелин колец»?…
Дети поползли по камням к дому. Вслед за ними на поводке проби¬рается коротконогая Мадонна.
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - ВЕЧЕР.
Снайпер переводит прицел на улицу.
По улице идут, возвращаясь с работы, со службы, с учёбы
евреи: мужчины и женщины, молодые и не очень, светские и
религиозные, грустные и усталые, некоторые оживлены, и даже кто-то смеётся.
Вот идёт очень красивая молодая еврейка. Длинная юбка
изумруд¬ного цвета подчёркивает стройность её стана.
Золотистая блузка с ши¬рокими рукавами свободно струится вдоль тонкой талии, подчёркивая высокую грудь и округлые бёдра. Фиолетовые сандалеты на каблучке открывают высокий подъём и уверенную поступь. Густые курчавые чёрные волосы коротко острижены, обнажая изящную белую шейку. Она не идёт-плывёт… И улыбается.
ПРИМЕЧАНИЕ: РЕПЛИКА В ДАННОЙ СЦЕНЕ ПРОИЗНОСИТСЯ НА АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ С РУССКИМИ СУБТИТРАМИ.
СНАЙПЕР
(шепчет про себя).
Зимми, проклятые зимми....
Они не плачут. Почему они
не плачут? Значит им ещё
мало. Они будут плакать…
кровью будут плакать!
КОНЕЦ СУБТИТРОВ.
И он всматривается в эту непонятную еврейскую жизнь,
увеличивая длиннофокусную оптику прицела, стараясь уйти дальше, дальше в эти вечерние улицы, чтобы найти самого того еврея, которого надо сегодня убить… и палец нервно упирается в крючок спуска.
НАТ. ПЕРЕКРЁСТОК УЛИЦ ЯФФО И КИНГ ДЖОРЖ – ВЕЧЕР.
Сваха Рина Бен-Шошана идёт по Яффо.
Явных следов дневного теракта уже нет.
Зажигаются фонари.
Улицу убрали. Изуродованный фасад закрыли белыми
пластиковыми занавесями. Народ идёт по своим делам.
На тротуаре стоит военный джип. Мерно вращаются синие
спецма¬ячки. Две девушки-солдатки пьют из пластмассовых
стаканчиков горя¬чий кофе. Старший сержант «эфиоп» кадрит светловолосую девушку. Из-под зелёного берета виднеется
кипа.
Тусуются молодые люди с крашеными волосами и девушки с
обна¬жёнными животами.
Уличный торговец в ковбойке и широкополой шляпе торгует
калё¬ными семечками, масляными орешками, лущёным миндалём, круглым фундуком.
ТОРГОВЕЦ
(вслед купившему)
На здоровье, мой господин.
На здоровье!
Рина сворачивает...
НАТ. УЛ. БЕН-ЙЕХУДА. ОТКРЫТОЕ КАФЕ – ВЕЧЕР.
... на Бен-Йехуда. Всё, как вчера, как позавчера, как
всегда. Ну, может, чуть меньше людей слоняется сегодня по бело-розо¬вой мостовой, чуть меньше сидит за столиками в
кафе. Звучит музыка вечернего Иерусалима: квакающий свинг
бородатого саксофониста, «дорогой длинною, да ночью лунною», чуть выше - ми¬ловидная девушка в кепке с большим козырьком играет на скрипке что-то из Венявского, ниже - губная
гармоника серебряным голосом просит: «купите, койфче
папиросн».
Рина устала, но домой ехать что-то не хочется.
На неё смотрит и подмигивает муляж весёлого повара в фартуке с каким-то варевом в руке.
Она садится рядом с муляжом за столик открытого уличного
кафе на Бен-Йехуда.
За столиком напротив сидит седой моложавый господин, ест
горя¬чую шаурму, пьет кофе и смотрит на неё.
Рина не знает его. Хотя… нет-нет, где-то она его видела…
ЙОЭЛЬ ЦУР
Простите, госпожа!... Я знаю
вас уже лет десять… Но не
знаю, как вас зовут…
РИНА
Привет… Вы меня знаете? Но,
простите, я вас не знаю…
ЙОЭЛЬ ЦУР
Напомню. Сегодня утром.
Улица Анафа. Кто-то мешал
вам уехать со стоянки, а
вы так торопились!
РИНА
(хлопает себя по
коленке)
Точно!.. Это вы. А я ломаю
голову, что за знако¬мый
такой незнакомый. Ха! Так
это вы?
ЙОЭЛЬ ЦУР
Я.
РИНА
Ну и как?
ЙОЭЛЬ ЦУР
Да вот так!
РИНА
Всё в порядке?
ЙОЭЛЬ ЦУР
Да, как сказать.
РИНА
Убивают... Но мы их тоже
бьём. Фронтовой город. Идёт
война…
(подошедшей официантке)
...-Чай «Earl Grey” и
пирожное,… Какое? С кре¬мом
и побольше…
(продолжает задумчиво)
Идёт жизнь… Люди едят, пьют,
женятся… По¬этому израильтяне
и живут одним днём,
сего¬дняшним.
ЙОЭЛЬ ЦУР
Это верно. Война за
независимость...
(задумчиво повторил)
...Вечная война… Вы философ?
РИНА
(смеётся)
Нет! Я - сваха. У меня своё
дело - агентство по оказанию
брачных услуг …
ЙОЭЛЬ ЦУР
Каких услуг?
РИНА
Брачных. Ну, я помогаю
людям найти друг друга.
ЙОЭЛЬ ЦУР
Ну и как, получается?
РИНА
Да, как вам сказать. Браки
заключаются на небесах,
оформляются на грешной земле,
а мы, свахи, помогаем, время
на поиски экономим. А то
ведь можно всю жизнь
проискать, кто тебе
предназначен, с кем
оформляться…
ЙОЭЛЬ ЦУР
Это мне известно. Только,
кто ищет, а кто рукой
махнул. Вот я, знаете ли,
человек вдовый, одинокий и
даже привык, ужинаю, как
видите, в городе, чтоб дома
не заниматься стряпнёй… А у
вас в этом плане, наверное,
всё в порядке?
РИНА
И у меня не всё в порядке.
Прямо скажем в беспорядке.
ЙОЭЛЬ ЦУР
Понятно «Сапожник без сапог»?
РИНА
Вроде того… Ну, эту проблему
замнём для ясности?
ЙОЭЛЬ ЦУР
Замнём.
РИНА
А вы, что поделываете, если
не секрет?
ЙОЭЛЬ ЦУР
А я? А я… Вот видите тех
двух молодых людей, за тем
столиком. Это два мошенника.
Я сегодня судил их за
подлог. Видите, они узнали
меня и машут мне руками. А
я отворачиваюсь от них, так
как они мне очень неприятны…
Я - юрист. И я старый юрист.
Много повидал. Но я до сих
пор не могу понять, как
еврей может обмануть,
обокрасть, предать еврея.
Умом понимаю. Сердцем нет.
Тем более, что такое сейчас
напряженное военное время…
Только думаю, что это совсем
не евреи… Хотите вина?
РИНА
Хочу.
ЙОЭЛЬ ЦУР
Лучшего, что здесь есть?
РИНА
Отличная идея, но платим
каждый за себя. Напьёмся,
да?
Им приятно смотреть друг на друга. Ему нравится её живое, умное тёмное лицо, жёсткие, как проволока курчавые волосы и прекрас¬ные еврейские глаза, карие немного навыкате с
голубыми белками, нравится рот с чудесными белыми большими зубами, алые некраше¬ные губы.
И он ей нравится. Про таких говорят: интересный мужчина.
Им хорошо говорить. Они понимают друг друга, как будто были знакомы всегда.
К ним наклоняется саксофонист, играющий только для них «Ба мир бист ду шейн»…
Официантка выполняет заказ, идёт мимо столиков, за которыми сидят разные люди.
Люди пьют кофе, вино, едят, разговаривают, разговаривают, разго¬варивают…
Вечернее кафе на Бен-Йехуда, как народный парламент. За
каждым столиком своя беседа. Не о еде, не о женщинах, не о работе, и даже не о деньгах! Евреи говорят о политике…
За соседним столиком.
(1-й столик)
ПЕРВЫЙ СОБЕСЕДНИК
-…Демократическое и еврейское
государство. Что это такое?
Ты понимаешь? Я нет!
ВТОРОЙ
Так сложилось: основатели
ишува были марксисты –
«Пролетарии всех стран –
соединяйтесь!»
Евреи - пролетарии и арабы -
пролетарии. «Объединимся,
построим «Новый Ближний
Восток. Город Солнца».
Евреи хотят. Арабы - нет.
Но это процесс. И неизбежно,
что будущее...
ПЕРВЫЙ
Глупости! Есть ли будущее у
государства, построенного на
взаимоисключающих идеях при
враждебном и агрессивном
окружении? Если есть, то,
какое?… Я лично не хочу жить
в Еврейской автономии
государства Фалястын, а к
тому, похоже, дело идёт…
ТРЕТИЙ
Да, идёт! Галутный
комплекс – «не
ДАЛЬШЕ
ТРЕТИЙ (ПРОД)
высовываться! Быть как все
и даже лучше». Если мы сами
будем жить, как евреи, не
помнящие своего родства,
если сами не знаем, кто мы
такие, почему имеем право
на эту землю, как должна
выглядеть наша победа.
ВТОРОЙ
Победа? Над арабами?...Но я
не хочу подавлять другой
народ. Может, они правы,
и мы оккупанты? По закону
ислама земли завоёванные
мусульманами навечно
принадлежат мусульманам. Это
их собственность. Их право.
ТРЕТИЙ
О каком праве ты долбишь,
кретин! Право? Имеют ли
арабы право на эту землю?
Так нет же!
ВТОРОЙ
В границах исламского
мира Израиль обречён. Здесь
евреи могут иметь только
статус «зимми», статус
военнопленных, то есть
рабов.
ТРЕТИЙ
Вот-вот палестинская
пропаганда вместе с левыми
навязывает нам свою идеологию,
своё видение конфликта:
«сионизм это колониализм»,
война с Израилем –
национально-освободительное
движение». А теперь разуй
глаза и представь себе, что
вот по каким-то причинам
хозяин уехал из дома. В его
отсутствие, кто-то пришёл
и стал жить в его доме.
Вернулся хозяин, говорит:
ДАЛЬШЕ
ТРЕТИЙ (ПРОД)
«Я вернулся домой, я
не гоню тебя, живи, но живи
мирно». А этот пришлый
возражает: - «Это мой дом,
ничего не знаю, у меня свой
закон!» - более того,
лезет драться, го¬нит хозяина…
Что надо делать? Вот я и
говорю: дать по мозгам!
И хорошо дать, чтоб поняли:
это наша земля и ни пяти
бандитам! Так что не говори
глупости – территории не
захваченные, а
возвращённые и отдавать
землю Эрец-Исраэль –
преступление. Земля как
была, так и осталась наша,
еврейская, а захватчики –
мусульмане или крестоносцы,
или турки - приходят и уходят.
Здесь всегда жили евреи.
И будут жить!
ЧЕТВЁРТЫЙ
И это жизнь? Они убили
евреев и пляшут на крышах.
Они радуются и веселятся!
… А может, лучше, как Барух
Гольдштейн, взял автомат и
открыл огонь в Гробнице
праотцев. И разом покончить
с ними…?
2 столик
ПЯТЫЙ
… У интифады нет ни смысла,
ни цели: Палестинское
государство? Оно им нужно?
Уничтожить Израиль? Сбросить
нас в море? Не по зубам,
прекратив огонь, они
прекратят сами себя…
ШЕСТОЙ
Не прекратят. За ними 300
миллионов арабов. Мира не
будет. Если только Америка
не поможет...
СЕДЬМОЙ
Что Америка? Америка не раз
предавала евреев! Ты забыл:
про корабль «Сент-Луис» с
еврейскими беженцами в 39-м,
в 45-м отказались бомбить
пути в Освенцим, в 67-м, не
продали нам оружие и в 73-м,
и в 82-м, и в 91-м – Война в
Персидском Заливе, а теперь
давят, руки выкручивают:
не сметь строить в Иудее и
Самарии, изгнать 300 тысяч
евреев-поселенцев, создать
в центре Израиля бандитское
государство, чтобы оттуда
нас убивали и вместе со
всем миром уничтожить
государство Израиль
...политкорректно.
3 столик. Слышна русская речь.
ВОСЬМОЙ
...Кто смеет указывать,
где нам строить школы, жильё,
дороги, где должны проходить
границы нашего государства?
Ни одна страна такого не
потерпит. Дичь какая-то!
ДЕВЯТЫЙ
Бил Клинтон заявил, что
русские репатрианты -
главное препятствие к миру
на Ближнем Востоке. Вот
сука! Он не врубается, что
мы, только мы, руси, были
очевидцами и свидетелями
Холокоста, не сефарды, не
израильтяне-сабры. Мы на
собственной шкуре его
познали и лагеря, и
государственный геноцид.
4-й столик. Снова иврит.
ДЕСЯТЫЙ
...Не нужно нам это светское
государство. Истинно
еврейское государство
построит только Машиах,
который явится на белом
осле и принесёт мир и
благоденствие своему народу!
ОДИННАДЦАТЫЙ
Когда?
ДЕСЯТЫЙ
Когда все евреи…
ОДИННАДЦАТЫЙ
Мракобес! Протри глаза. Ты
живёшь в 21 веке…
5-й столик. Английская речь.
ДВЕНАДЦАТЫЙ
… Ты что приравниваешь
сионизм к расизму?
ТРИНАДЦАТЫЙ
Да, это же очевидно! Если
сионизм - это государство
только для евреев, а чтоб
другие - ни-ни, тогда что
получается? Расизм в чистом
виде! Фашизм!
ДЕНАДЦАТЫЙ
Бред! Что ты несёшь?
Иудаизм - религия фашистов?
У тебя кипа на голове!
ТРИНАДЦАТЫЙ
А давай разберёмся.
ДВЕНАДЦАТЫЙ
Вот никак в толк не возьму
Вас левых. Ты что араб? Ты
же еврей. Почему ты на
стороне арабов. Почему ты
их защищаешь от нас? Почему
не своих детей, не свой дом,
ДАЛЬШЕ
ДВЕНАДЦАТЫЙ (ПРОД)
не свой народ. Зачем ты
опять лезешь в чужие дела?
Нет, ты - ненормальный! Ты
вшивая антисемитская сволочь!
Я ухожу, не желаю с тобой..
ТРИНАДЦАТЫЙ
Не кипятись. Я сравнил
фашизм с иудаизмом
по основным па¬раметрам.
Фашизм мистичен, апеллирует
к древ¬ней традиции,
культивирует вождизм,
национа¬лизм и ксенофобию,
не терпит критики, подавляет
плюрализм. То же можно
сказать и об иудаизме…
ДЕНАДЦАТЫЙ
Ты левая сволочь!
ТРИНАДЦАТЫЙ
Почему?
ДЕНАДЦАТЫЙ
Потому что сегодня они убили
9 человек, а, сколько
искалеченных, сколько
сегодня осталось сирот?!
Ты не видишь себя на
прицеле? Ведь ты следующий!
Ты этого хочешь, самоубийца?
Но я этого не хочу!
6-й столик. Снова иврит.
ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ
...затраты Израиля на «войну
Осло» могли бы каждому
палестинцу, обеспечить
безбедное существование в
любой из арабских стран…
Но арабские властители
этого не хотят. Им
выгоднее, чтобы здесь всегда
тлел огонь войны.
На чьи деньги покупаются
оружие и пласти¬ковая
взрывчатка? Ты видел арабские
ДАЛЬШЕ
ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ (ПРОД)
учебники? Там Израиля на
карте нет! Эти учебники
печата¬ются в Европе
7-й столик.
ПЯТНАДЦАТЫЙ
… Арабскому подростку за
бутылку с горючей смесью –
50 шекелей, за камень - 15
шек. Семье сдохшего ша¬хида
- сегодня подешевело: было
25 тысяч зелё¬ных, сегодня –
10 тысяч. Зато камни
подорожали - 20 шекелей за
булыжник в твою машину…
8-й столик.
ШЕСТНАДЦАТЫЙ
Чтобы победить, надо знать,
какова конечная цель этой
войны, что мы хотим от неё.
Весь мир убеждает нас:
если мы будем соблюдать
галутные правила и уступать
арабам во всём, и отдавать
нашу землю, и жопу им лизать,
то в результате будет мир и
счастье. И правительство, и
ЦАХАЛ, и СМИ, как мантру
твердят: «Мира! Мира! Тишины!
Но мир и тишина не могут быть
целью. Это лишь результат.
Мы не знаем, что мы хотим,
утратили чувство
уверенности в своей правоте,
мы, евреи потеряли свой
еврейский идеал.
СЕМНАДЦАТЫЙ
Это верно. На пропаганду
выделяют денег меньше, чем
фирма памперсов тратит на
рекламу своего изделия.
ШЕСТНАДЦАТЫЙ
Да, палестинцы побеждают в
пропагандистской войне. У
них это отлажено на деньги
ДАЛЬШЕ
ШЕСТНАЦАТЫЙ (ПРОД)
Евросоюза, но они враг
явный. Мы с ними справимся.
Хуже и опаснее наши левые.
Вырос целый левый юденрат
левацкой мрази в
университетах, в СМИ, в
армейском руководстве,
В половине Кнессета. Левые
сумели навязать идею, что
если по отношению к
арабскому миру Израиль мал,
то по отношению к
палестинцам – силён. Надо
защищать слабых и
беззащитных палестинцев от
больших и сильных
израильских агрессоров. Во
как!
СЕМНАДЦАТЫЙ
И ты знаешь, что делать?
ВОСЕМНАДЦАТЫЙ
Если на улице темно, зажжём
ещё один фонарь. Ни с левыми,
ни с их источниками
финансирования сделать
ничего не сможем. Так
воспитаем в ответ столь же
сильную школу гуманитариев
правого толка, которые
помогут вновь обрести
наш еврейский идеал.
9-й столик. Он с края уличного кафе. Свет от фонаря не
достигает посетителя СТАРОГО ЕВРЕЯ, что пьёт в одиночестве красное вино. Он смотрит на улицу, слушает других
посетителей. Рот его шевелится. Он говорит, но слов почти не слышно. Слова гаснут в большой седой бороде.
СТАРЫЙ ЕВРЕЙ
…Мы старались. Мы дрались и
строили страну. Много
недоделано. Но знайте, что
мы старались. Мы хотели
лучшего для тех, кто приедет
после нас. Я думаю: Господь
собирает нас, здесь, на нашей
ДАЛЬШЕ
СТАРЫЙ ЕВРЕЙ (ПРОД)
земле, чтобы мы, наконец,
перестали быть путниками-
изгоями, при¬обрели еврейское
достоинство и мирно жили бы
дружной семьёй в своём тёплом
доме, который нужно строить
и защищать от врагов.
НАТ. ИЕРУСАЛИМ. УЛ. АНАФА – ВЕЧЕР.
Две машины, одна за другой подъезжают к дому од¬новременно и рядом припарковываются.
Одновременно раскрываются и хлопают дверцы обоих машин.
Рина и Йоэль Цур входят в подъезд.
ИНТ. ЛЕСТНИЧНАЯ ПЛОЩАДКА ДОМА – ВЕЧЕР.
Рина и Йоэль Цур поднимаются по лестнице. Медленно. Им не
хочется расставаться. Останавливаются у Рининой двери.
РИНА
Я пришла…
ЙОЭЛЬ ЦУР
Я выше…
РИНА
Вы что-то хотите сказать?
ЙОЭЛЬ ЦУР
Мы уже лет десять видимся
каждый день, провели вместе
чудный вечер, но не знакомы...
РИНА
Верно! Что же нам теперь
делать?
ЙОЭЛЬ ЦУР
Знакомиться.
РИНА
(смеётся)
Верно, как же я не
догадалась!? ...Рина
Бен-Шошана, она же - сваха,
она же мать-одиночка.
ЙОЭЛЬ ЦУР
Йоэль Цур, он же - вдовец,
он же - судья.
РИНА
У меня дочь-подросток. Она
или спит, или сидит у
телевизора. Думаю, что она
не обрадуется нам, но не
обращайте внимания. Мы
будем пить кофе… с ликёром.
Вам нравится Амаретто?
ЙОЭЛЬ ЦУР
Я просто мечтаю о чашечке
кофе с Амаретто…
Рина открывает дверь.
ИНТ. КВАРТИРА РИНЫ – ВЕЧЕР.
В полутёмном салоне, положив ноги на журнальный столик, где
стоит какая-то бутылка и два бокала, полулёжат в одном
кресле Сара и Лёва. Рука Лёвы обнимает плечи Сары.
Моргает зелёная лампочка видеоплеера.
На экране телевизора - «Властелин колец».
Суетятся тролли: Вильям, Том и Берт. Гонятся за ними
гоблины. Вы¬ручает их Элронд, повелитель эльфов. Сверкая, вращается волшебный меч Оркрист - сокрушающий гоблинов. Лёва и Сара ничего не слышат. Они среди троллей, убегают от
гоблинов.
РИНА
Что это, Сара?
Громко спрашивает Рина, включая свет. Пауза.
САРА
(Лёве)
Сиди, молчи...
Сара, не поворачивая головы, поднимает и показывает
полупустой бокал.
САРА
...Это, мамочка, культурный
напиток ликёр «Ама¬ретто»…
РИНА
Сара, ты что издеваешься?
Что это значит?
САРА
А это - «Властелин колец»,
мамочка.
РИНА
Так, значит «Властелин»? А
вот кто это рядом с тобой?
Что здесь делает этот
властелин?
САРА
А это, мамочка, мой первый
муж. Его зовут Лёва.
Поздоровайся с тёщей, Лёва.
ЛЁВА
Здрвств…
РИНА
Муж? Какой муж? Что такое?
САРА
Что слышала, мамочка.
РИНА
Это как понять?
САРА
А так. Тебе можно домой
мужчин приводить, а мне,
что - нельзя? Это - расизм и
дискриминация… А вы кто,
молодой человек? Вы мамин
бой-френд?
РИНА
Да, это мой друг.
САРА
А это мой муж. Его зовут
Лёва. Мы уже целова¬лись. И
я нашла это приятным. Вот…
НАТ. ИЕРУСАЛИМ. УЛ. АНАФА – ВЕЧЕР.
К дому подъезжает знакомая «субару», из которой с трудом
выле¬зает усталый Бенцион, забирает из багажника семь
раздутых продук¬тами пакетов, тяжело плетётся к подъезду.
И, как всегда, в это время видит её, останавливается и стоит так, вы¬лупившись, на, идущую мимо роскошную, Элен.
Элен цветёт, светло-русая, с ярким ртом, в нежно-салатовой коф¬точке, с талией в два пальца, в кожаной юбчонке на тугих ягодицах, с изящной сумочкой через плечо и светящемся
«iPhon»ном в тонких пальчиках, в цилиных (но кто об этом знает?) туфельках на стройных ножках. Это совсем не та, Элен, которую видел рав сегодня утром…
Но рав, он идёт обычно в это время к синагоге, узнаёт её и, как ут¬ром улыбается, сожалея о девчонке… и проходит мимо
облаком света в белоснежном талите и удаляется вместе с
последним солнечным лучом.
Рав идёт в синагогу на маарив, на вечернюю молитву.
И как утром взгляд его мгновенно пересёк расстояние до
Бейт-Джалы и, как кажется снайперу, вновь видит его,
лежащего в тени на крыше и, по-прежнему, целившегося в
старого еврея…
Элен вытягивает руку, и тот час же перед ней останавливается новенькая «мазда», и бородатый «дос», улыбаясь, перегибается и распахивает дверцу…
Ночная бабочка улетает на свой «горько-сладкий» промысел.
ИНТ. КВАРТИРА БЕНЦИОНА – ВЕЧЕР.
ФАИНА
Я сейчас курочку подогрею в
микроволновке, са¬латик на
столе… Пиво хочешь? Бенчик,
пиво хо¬чешь? Я специально
для тебя купила «Туборг»,
в холодильник поставила.
Я налью тебе… Да?...
По¬моешься и к столу…
Но ответа не слышно.
Фаина выходит из кухни, проходит с кружкой пива через салон, где дети смотрят мультик по телевизору, и видит мужа.
Бенцион сидит на маленьком стульчике, привалившись к двери, и крепко спит в окружении семи пакетов с продуктами.
Фаина садится на корточки рядом с усталым спящим мужем.
ФАИНА
Мой любимый Бенчик...Какое
счастье, что ты вернулся
живым домой. Я каждый день
боюсь за тебя, и ты
приходишь, и я счастлива…
БЕНЦИОН
(не открывая глаз,
сквозь сон).
Ничего, никого, никогда не
бойся… Дома-то чего бояться...
ИНТ. АЭРОПОРТ ИМ. БЕН-ГУРИОНА – ВЕЧЕР.
Эхуд, Хава и Рахелечка с Барби на руках стоят в длинной
очереди с чемоданами и ручной кладью. Очередь мед¬ленно
движется на осмотр.
Они сдвигают на шаг чемоданы, а ухо избирательно выбирает из го¬вора толпы именно то, что задевает сердце.
СТАРЧЕСКИЙ МУЖСКОЙ ГОЛОС
(сзади)
Бросить дом - это, как
вырубить сад или повесить
собаку… Ты бросил свой дом.
А дом, он как дерево
пустил корни до самого
сердца… Разве сердце можно
переменить?…
МОЛОДОЙ МУЖСКОЙ ГОЛОС
(сзади)
Папа, я не могу жить под
прицелом. Я боюсь, папа…
СТАРЧЕСКИЙ МУЖСКОЙ ГОЛОС
(сзади)
Я знаю, ты вернёшься. Но я
старый. Может, мы не увидимся…
МОЛОДОЙ МУЖСКОЙ ГОЛОС
(сзади)
Ты бьёшь ниже пояса…
СТАРЧЕСКИЙ МУЖСКОЙ ГОЛОС
(сзади)
Да, сын, не каждый еврей
может жить в Израиле, но и
не каждому еврею место в
Израиле…
НИЗКИЙ ЖЕНСКИЙ ГОЛОС
(справа)
Вова, ты помнишь, как писал
Жаботинский: «Они уходят,
умные, талантливые, что ж
нам остаётся? Стиснув зубы,
делать своё дело».
МУЖСКОЙ ГОЛОС
(справа)
Ну и делайте своё дело, а
меня тошнит от всех ваших
бумажных идеалов: вашего
сионистского Отечества,
вашего гуманизма. Я сам по
себе! Иди, я простился с
тобой…
Уже сдан багаж, проверены и зарегистрированы билеты.
Эхуд, Хава и Рахелечка с Барби на руках втроём идут к
эскалатору, чтобы подняться в зал ожидания, чтобы ока¬заться по ту сторону… Они останавливаются у плотного резинового
за¬навеса, за ним эскалатор. Бегут вверх гребёнчатые
ступеньки.
ХАВА
Ну, иди, Эхуд, что ты
встал?
ЭХУД
Не знаю… Куда торопиться,
Хава?…
ХАВА
Если хочешь, мы останемся…
РАХЕЛЕЧКА
Папа, ну пойдём, иди
быстрее! Давай поедем на
этой ступенечке. Мы с Барби
уже поехали. Ура! Мы едем!
Лестница-чудесница!
Они поднимаются вверх по лестнице-чудеснице, а внизу всё
отдаля¬ется, и отдаляется, и становиться всё меньше и меньше пока не исчез за тяжёлыми резиновыми портьерами их
Эрец-Исраэль.
РАХЕЛЕЧКА
Ты плачешь, папа? Почему ты
плачешь?
ЭХУД
Я не знаю, почему, доченька,
не знаю… Само как-то плачется…
РАХЕЛЕЧКА
И ты, мамуленька, плачешь?
Почему? Я тоже то¬гда,
заплачу, и Барби заплачет…
В зале ожидания огромные окна. За окнами небо.
В небо улетают самолёты.
Раздаётся мелодичный женский голос из динамиков.
РАДИО
(иврит, английский)
«Встречаю¬щие репатриантов
из Нью-Йорка пройдите,
пожалуйста, в зону №7»…
И… прилетают самолёты.
Закат в полнеба.
Где-то там в этой высокой красной мгле идёт гроза, и
мелькают молнии. Но грома нет. Всё бесконечно тихо.
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА – ВЕЧЕР.
На красное, тревожное небо смотрит с крыши снайпер, арабский террорист.
ИНТ. КВАРТИРА РАВА ЙЕГОШУА БЕН ХАНАНЬИ – ВЕЧЕР.
И подходит к окну и смотрит в небо из окна старый рав
Йегошуа бен Хананья.
Сегодня день посещений, когда многие люди, заранее
записав¬шиеся, приехавшие издалека, и из других стран, идут к нему, чтобы встретиться с мудрецом-равом, посоветоваться с ним, услышать от него, как им жить, и старый рав слушает их, раскрывает Священные Книги и думает вместе с ними, и
советует…
Только не надо бы ему так долго стоять у окна…
Если палец нажмёт спусковой крючок, эта мудрость, эти
великие знания о смысле человеческой жизни исчезнут
навсегда.
Рав отходит от окна, садится.
Напротив, в креслах - супруги Полански из Чикаго, Арон и Ривка.
РАВ ЙЕГОШУА БЕН ХАНАНЬЯ
И что вас удерживает от
доброго поступка?
ТЁТЯ РИВКА
А может у ребёнка такая
наследственность, что…
РАВ ЙЕГОШУА БЕН ХАНАНЬЯ
Что?
ТЁТЯ РИВКА
Может родители ребёночка
пьяницы, наркоманы или
какие-нибудь гангстеры… Мы
не можем сами решить… Это
такая ответственность… Мы
не мо¬жем решить, выбрать,
что нам делать…
РАВ ЙЕГОШУА БЕН ХАНАНЬЯ
Не можете выбрать?
АРОН И РИВКА
(вместе)
Да, не можем...
РАВ ЙЕГОШУА БЕН ХАНАНЬЯ
И вы хотите, чтобы я за вас
это решил?
АРОН
Ну… Не совсем… Нам хотелось
бы посоветоваться…
РАВ ЙЕГОШУА БЕН ХАНАНЬЯ
Давайте посоветуемся…
Рав снова встаёт, идёт к окну, стоит в красном проёме.
РАВ ЙЕГОШУА БЕН ХАНАНЬЯ
(продолжает)
...Дорогие мои, человек
всегда стоит перед выбором.
Это великая привилегия,
которую Тво¬рец дал человеку:
возможность выбора. Это
драго¬ценнейший подарок Царя
царей, а вы добровольно
отказываетесь от него.
ТЁТЯ РИВКА
Но мы не можем…
АРОН
…не можем выбрать…
РАВ ЙЕГОШУА БЕН ХАНАНЬЯ
Талмуд говорит: «Всё в руках
Б-га, кроме удаления от зла
и стремления к добру. Не
делайте зла, но делайте добро.
Остальное предоставьте Б-гу…
АРОН
Как это понять?
РАВ ЙЕГОШУА БЕН ХАНАНЬЯ
А вот так - тебе нужно
что-то решить, выбрать,
сделать - спроси себя: что
этим хочет от тебя Б-г?
Постарайся понять Его. Ты
спрашиваешь Его, а Он каждый
раз спрашивает тебя: как ты
посту¬пишь? что ты выберешь?
И получается как бы
по¬стоянная беседа с Творцом.
Он ведь всегда присут¬ствует
в нашей жизни. Потому что,
если вгля¬деться глубже и
серьёзней на всю нашу жизнь,
то мы обнаружим себя под
пристальным и серьёзным
взглядом…
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - ВЕЧЕР.
СНАЙПЕР
Да, это, тот самый еврей...
Решает, наконец, снайпер, упёршись прицелом в белое, как бы све¬тящееся пятно в тёмном окне второго этажа.
СНАЙПЕР
…Аллах акбар!
Нажал… Но что это? Спусковой крючок впился в палец и не
прогиба¬ется. Он жмёт на крючок. Крючок не прогибается.
Глаз слезится. Пятно расползается… И фигура Рава исчезает в тёмном квадрате окна.
ИНТ. КВАРТИРА РАВА ЙЕГОШУА БЕН ХАНАНЬЯ – ВЕЧЕР.
Рав отходит от окна, продолжает.
РАВ ЙЕГОШУА БЕН ХАНАНЬЯ
... Чей это взгляд? Мы,
религиозные люди назы¬ваем
Его Пресвятым Благословенным.
Светские - общечеловеческой
совестью, гуманизмом,
ка¬кими-то другими мудрёными
словами…
НАТ. ИЕРУСАЛИМ. УЛ. АНАФА – ВЕЧЕР.
Арон и Ривка идут по вечерней улице Анафа, вышли на ул.
Маргалит.
Перед ними раскрывается сверкающая огнями чаша вечернего
Иерусалима. А в ушах ещё звучат слова еврейского мудреца
РАВ ЙЕГОШУА БЕН ХАНАНЬЯ
(за кадром)
…А может это - взгляд на нас
самих - наш собст¬венный
взгляд, изнутри нашего
сердца, присталь¬ный,
требовательный.
Нам очень многое дано: эта
замечательная земля, море,
небо, любимые люди, мы
можем свободно трудиться
здесь и радоваться жизни…
Мы - люди, и нет
предназначения выше. Только
не забывать об этом.
Никогда…
Иерусалим лежит перед ними, тёплый, большой, надёжный.
Можно раскрыть руки и обязательно взлетишь над ним.
ТЁТЯ РИВКА
Арон, ты думаешь, я - дура,
да?
АРОН
Я думаю, как давно я не
говорил, что люблю тебя.
ТЁТЯ РИВКА
Здесь в Израиле лучшая
медицина в мире. А я
ещё не такая старая. Мы
останемся, и сами родим,
и всё начнём сначала… Как
он хорошо сказал, что
жизнь на Земле Израиля
стоит остальных заповедей…
ИНТ. КВАРТИРА КОМПОЗИТОРА ДАВИДА ШАПИРО - ВЕЧЕР
В этом окне на третьем этаже вспыхивает свет.
Рояль у окна.
Снайпер видит в прицел её красивое лицо, большие, ясные
глаза, поющий рот. Он только не слышит песни…
ЛЕЯ
(поёт)
Люби меня так, чтобы
звёзды кружились,
Чтоб таял песок,
и смеялись дожди,
Чтоб дни не кончались
и полночи длились,
Люби меня долго,
и помни, и жди,
Люби меня так,
словно нету другого…
Давид аккомпанирует.
Рони вслушивается в песню, и губы его шевеляться.
ЛЕЯ
(поёт)
…Ни дома, ни света,
Ни мира, ни зла,
Люби просто так –
За улыбку, за слово,
Как будто совсем
Опустела земля,…
Давид улавливает лёгкий стук входной двери, краем глаза
заме¬чает скользнувшую тень в прихожей.
ЛЕЯ
И нас только двое –
Последние в мире –
Рони не выдерживает, и в леену песенную струю вливается
хри¬пловатый тенорок поэта.
ЛЕЯ И РОНИ
(поют вместе)
И хрупким осколком
повисла луна…
Люби меня долго,
люби меня, милый,
Как будто и нету других
- я одна….
В дверях салона появляется нарядно одетая Гита.
Она тихо останавливается и смотрит, смотрит на Давида.
Давид улыбается ей и поёт.
ДАВИД, ЛЕЯ И РОНИ
(поют вместе)
Чтоб небо снижалось,
Чтоб в горле дрожало,
Чтоб солнце всходило,
Нещадно слепя.
И, может быть, так,
Как люблю я тебя…
Гита подходит к Давиду, прижимается к его плечу, шепчет.
ГИТА
Прости, милый…
ДАВИД
- Это тебе! Это тебе!
(поёт)
Чтоб солнце всходило,
Нещадно слепя.
И, может быть, так,
Как люблю я тебя…
Рони галантно подбегает к Лее, и они кружатся в вальсе.
Рядом с ними кружится другая пара - Давид и Гита.
Они танцуют и поют новую, родившуюся сегодня песню о любви.
ЛЕЯ, РОНИ, ДАВИД
(танцуют и поют вместе
с Гитой).
Люби меня так,
Чтобы звёзды кружились,
Чтоб таял песок,
И смеялись дожди,
Чтоб дни не кончались
И полночи длились…
Звучит вальс о любви.
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – КРЫША АРАБСКОГО ДОМА - НОЧЬ.
Снайпер не слышит этот вальс.
Он видит цель.
Эту цель он присматривает весь день. И каждый раз хочет
выстре¬лить, но думает, что будет что-то лучшее. А теперь он останавливается только на этой цели.
Он ясно видит её в свой оптический прицел «Нимрад» 25Х40.
Его молодой упругий палец сейчас легко и свободно отожмёт
спусковой крючок.
Тренированное тело, слившееся с винтовкой, ощутит, как
боёк ударит в центр капсюли тяжёлого бельгийского патрона 10,9 грамма, как пуля выйдет из гильзы и, направляемая
лазерным целеуказателем, пропорет вечернее расстояние от
Бейт-Джалы до иерусалимской улицы Анафа…
Звучит вальс о любви.
Бобслей (быстрая смена) крупных планов: Рав Йегошуа
Бен-Хананья, рабочий Бенцион, его жена Фаина, врач Бася Зак, майор по¬лиции Шломо Анкри и его сын Гилад, мадриха
Фира, программист Роман Кац, сваха Рина и судья Йоель Цур, дети Лёва и Сара, учи¬тель Яков Шульц и его ученики,
художник Ариэль Кац, водитель Михаэль Эдгар, семья Полански Эстер, Гита, Меир, Арон и Ривка, русские оле-хадаш Владимир, Иосиф, Соня, Хая и их детишки, се¬мья Шмулика Коэна с румяным и весёлым малышом Йосефом, вот он смеётся беззубым ртом,
тянет ручонки к маме…
Пуля мягко и беззвучно войдёт в за¬тылок, и он усмехнётся, довольный точным попаданием.
Но тут под локтём шевелится и поёт мобильник голосом
арабского певца Имама Али: «Сулей-ма-а-амм, сулей-ма-амм».
ПРИМЕЧАНИЕ: РЕПЛИКА В ДАННОЙ СЦЕНЕ ПРОИЗНОСИТСЯ НА АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ С РУССКИМИ СУБТИТРАМИ.
СНАЙПЕР
Да, это я, командир.
ГОЛОС БАШАРА
(за кадром)
Мы едем за тобой,
спускайся.
СНАЙПЕР
Но я...
ГОЛОС БАШАРА
(за кадром)
Спускайся, мы уже
подъезжаем.
СНАЙПЕР
Один выстрел...
ГОЛОС БАШАРА
(за кадром)
Завтра убьёшь всех,
спускайся.
КОНЕЦ СУБТИТРОВ
Снайпер недоволен, садится, задирает чёрный чехол с дырками для глаз на лоб. Ему лет семнадцать. Нежный пушок на верхней губе.
Большие карие глаза с длинными ресницами. Жёсткий не по
возрасту взгляд.
Вскрикивают, поют минареты.
Они стоят, как готовые к всемирному залпу баллистические
ракеты «земля-земля».
На мир изливается призывный хор муэдзинов.
Снайпер молится.
Зажигаются фонари. Быстро темнеет. Надвигается гроза…
Деловито и спокойно собирает винтовку, укладывает в кофр, натягивает чехол на лицо и, взглянув на часы, спускается в дом.
ИНТ. АРАБСКИЙ (ХРИСТИАНСКИЙ) ДОМ – НОЧЬ.
ПРИМЕЧАНИЕ: РЕПЛИКА В ДАННОЙ СЦЕНЕ ПРОИЗНОСИТСЯ НА АРАБСКОМ ЯЗЫКЕ С РУССКИМИ СУБТИТРАМИ.
Навстречу ему идёт неприветливый хозяин.
АРАБ, ХОЗЯИН ДОМА
Ты больше не придёшь?
СНАЙПЕР
Завтра приду... Завтра и
послезавтра, и буду ходить
до тех пор…
Пройдя мимо стола, он останавливается.
На столе лежит дискмен.
СНАЙПЕР
(спрашивает у девушки
за столом)
...Работает?
АРАБКА, ДОЧЬ ХОЗЯИНА ДОМА
(робко)
Работает.
Через окно видно, как подъезжает джип, слышен рокот
двигателя.
СНАЙПЕР
Мы несём вам мир, свободу
и независимость…
Говорит Снайпер на удивлённый взгляд девушки, нажимает
кнопку, слушает аппарат и кладёт себе в карман.
СНАЙПЕР
Победа над евреями близка!
Они уже боятся жить.
КОНЕЦ СУБТИТРОВ
НАТ. БЕЙТ-ДЖАЛА – НОЧЬ.
Не попрощавшись, Снайпер выходит во двор, ногой толкает
калитку на улицу, молча бросает кофр с винтовкой в открытый багажник и са¬дится в машину.
Его спрашивают о чём-то в машине, но он смотрит в небо.
Небо над Иерусалимом черно.
Джип медленно поднимается в гору по узкой улице Бейт-Джалы.
Резкий ветер швыряет и крутит мусор. Взлетают полиэтиленовые
па¬кеты.
Он смотрит в небо.
Над Иерусалимом бушует гроза. То и дело город выбеливают всполохи молний. Рокочет гром. Дождя пока нет, но ревёт буря…
Последнее, что он видит в этой жизни – это огненный шар,
ворвавшийся с неба в машину.
Такой бури не было давно.
Может быть, никогда не было.
Йосеф Шайкин (Владимир Стрелков)
Стрелков В. ; Израиль, Иерусалим, 2004
Под прицелом хроника одного дня интифады
© Copyright: Владимир Стрелков, 2016
Свидетельство о публикации №216102302062
Свидетельство о публикации №216102302062
Рецензии