Чингтоннми

 
   Маленький светло-серый, правильной овальной формы с тёмными пятнышками, камешек весом в семьдесят три грамма, одиноко лежал на обочине пыльной дороги и грелся в лучах восходящего Солнца, а тёплый утренний ветерок украдкой шелестел шелковисто изумрудной травой, усыпанной яркими полевыми цветами. Чуть выше листья берёзы шептались о чём-то меж собой. А над кудрявыми берёзами, в бескрайней небесной синеве, барашки облака нехотя брели за таёжный в сопках, горизонт. У подножья сопок полноводная река, за ней луга, леса, поросшая травой дорога, петляющая меж невысоких холмов и вновь он – одиноко лежащий камешек на её обочине, таков был его мир на сегодняшний день. И что самое важное – это был не простой шероховатый камешек обточенный струями воды, в нём был заключён сверх разум, помогающий добрым людям и исполняющий многие их пожелания. Он лежал, грелся на Солнышке, вспоминая своё прошлое:
   Когда-то, давным-давно, много сотен лет тому назад, он в виде огромного разумного камня-праведника с именем Чингтонми и весом в несколько тонн, прилетел с далёкой и таинственной звёздной системы Сириус. Прилетел на прекрасную планету по имени Земля, что б сделать её основных обитателей людей, добрее, разумнее, светлее душой. Он приземлился в одном из горных районов Тибета и сразу привлёк к себе внимание аборигенов не только своими размерами, необычным видом, цветом не свойственным местному ландшафту, но и разумом с необыкновенной мудростью. Чингтонми быстро научился говорить на языке людей и стал рассказывать им о Боге, о других мирах населённых разумными существами, об устройстве нашей Вселенной. Он стал обучать их разным наукам. Давал советы по земледелию. Дать точнейший прогноз погоды на завтра, через месяц и через год, для Чингтонми не составляло никакого труда. Он мог лечить людей от многих болезней, и они приходили к нему не только за здоровьем, но и с всевозможными вопросами: как жить в достатке и в благополучии? Когда лучше сыграть молодым свадьбу, что б зажили они счастливо и в согласии, и что б детей у них уродилось много? Когда и в какой год лучше сеять ту или иную сельскохозяйственную культуру? На эти и на многие другие вопросы Чингтонми давал абсолютно правильные мудрые ответы. И люди в этом горном районе зажили счастливо и в большом благополучии. Слава о мудром камне-праведнике разлетелась по многим городам и селениям. К нему стали приходить люди даже из дальних стран. Почти километровая людская очередь не уменьшалась с годами, а наоборот, росла день ото дня. И тогда старейшины на совете решили – разобьём этот мудрый камень-праведник на множество частей. Пускай в каждом городе или большом селе будет свой каменный мудрец и тогда все люди на Земле заживут счастливо и богато, слушая мудрые советы инопланетного праведника. На следующий день они пришли к камню с кувалдами и разбили Чингтонми на тысячи маленьких камешков и разнесли их по своим селениям и городам. Но только одного не учли люди, что один разум на множество не делится. Мудрый разум, в большом огорчении от людской глупости и неблагодарности, перешёл в один маленький камешек, резво отскочил от кувалды человека, и упал в быструю горную речку. Размеры его, от действий неразумных людей, уменьшились в тысячи раз и потому он решил добавить, в своём имени, одну буковку – н, дабы хоть как-то компенсировать этот, полученный от неблагодарных аборигенов, недостаток. Много лет пролежал камешек Чингтоннми на дне реки, вода обточила его острые грани, подарила ему правильную овальную форму. И вот однажды камешку надоело лежать на дне речном, тая в себе обиду на людей. Поднялся он над рекой, и полетел странствовать по белу свету, дав себе обещание, что помогать, разговаривать, давать советы не более, как одному человеку и не более трёх лет, каждому. Вскоре он прилетел в одну жаркую страну и, приземлившись на обочине пыльной дороги, стал ждать человека, нуждающегося в его помощи. Долго ждать ему не пришлось, на дороге показался молодой мужчина в пыльных одеждах. Он шёл склонив от тяжёлых дум свою голову. Чингтоннми настроился на его невесёлые мысли и услышал:
 - «Как мне дальше жить? Мне не выполнить в срок заданья фараона. Озверевшая охрана плётками подгоняет моих измученных, тяжёлым рабским трудом, рабов. Работают они по четырнадцать часов в сутки и, хотя питаются они хорошо, каждый день едят верблюжье и буйволовое мясо, силы их быстро иссекают. Человеческий организм не рассчитан на такую огромную физическую нагрузку. Три года назад ко мне, к одному из многочисленных мастеров фараона, в каменоломню пригнали партию рабов - триста здоровых крепких мускулистых африканцев. А что с ними стало сейчас? Во что они превратились теперь? Страшно даже смотреть на этих сморщенных, сгорбленных измождённых стариков. Как же мне облегчить их невыносимый, нечеловеческий труд? Придумать бы такую хитроумную машину, что б она размечала и ровно пилила каменные блоки. Сама извлекала их из каменоломен и доставляла на стройку. Сама укладывала их в пирамиду. Эх, мечты мои, мечты – сбылись бы они и большего счастья мне не надо в этом мире».
   И вдруг мастер почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он повернул голову и увидел на обочине дороги серый, правильной овальной формы, камешек. Мастер нагнулся, поднял его, осмотрел со всех сторон и, сказав:
 - а вот и игрушка моим малым детям – положил камень себе в карман.
   Домой он пришёл, когда жаркое Солнце уже село за песчаные барханы. Сумерки опустились на его маленькую деревушку, пальмовую рощу, великаны-пирамиды. Он подошёл к своему домику и приоткрыв камышовую накидку на двери, вошёл внутрь к домашнему очагу, теплу, уюту. В полумраке при свете, тлеющих в очаге из гранитных камней, угольков он различил хрупкий силуэт своей жены-ассирийки. Она улыбнулась ему ласково и молча поднесла большую глиняную чашу с едой. Мастер также улыбнулся ей, посмотрел в дальний угол дома и увидел крепко спящих на циновках своих маленьких детей, укрытых тонким верблюжьим одеялом. Мастер поужинал хорошо прожаренным буйволовым мясом, запил его кумысом и, утомлённый тяжёлой работой, быстро уснул. Приснился ему удивительный сон – сам фараон снял перстень с указательного пальца своей руки и подарил ему. Проснувшись, мастеру некогда было раздумывать о значении этого вещего сна, нужно было вновь спешить на работу. Придя рано утром в каменоломню, он увидел, совершенно неготовый к вывозу на стройку, необтёсанный каменный блок вокруг которого стояли, понурив головы, уставшие от ночного труда рабочие. Мастер, как бы в раз, обессилевший и лишившийся дара речи, сел на скамейку. Такое грандиозное непослушание законам фараона не прощалось даже ему, заслуженному мастеру по строительству усыпальницы для грозного наместника могущественных египетских богов. Ему, как минимум, грозили десятки ударов плетей вымоченных в соляном растворе, а затем рабство до конца его уже недолгих дней. Он, в горьких размышлениях, опустил руку в карман, нащупал там гладкий камешек, который нашёл вчера вечером у дороги, вытащил его и зачем-то стал рассматривать чёрные пятнышки на нём. И вдруг камешек стал невесомым. Он оторвался от ладони мастера, взлетел в воздух, и подлетев к гранитному блоку стал срезать с его граней, тонким ярко-оранжевым лучиком света, все его неровности и шероховатости. Срезал легко, с негромким шипением, как горячий нож с куска масла все выпуклости на его поверхности. После лучик поменял свой цвет на ярко-зелёный и им Чингтоннми перевернул гранитный блок. Затем лучик вновь поменял свой цвет на ярко-оранжевый и обработал другую сторону камня. Через семь минут гранитный блок сиял всеми своими зеркальными гранями в лучах утреннего Солнца. Мастер, не веря своим глазам, подошёл к блоку и, гладя его идеально ровные поверхности, никак не мог поверить в увиденное. К каменному блоку осторожно подошли изумлённые рабы и, удивлённо что-то лопоча на своём языке, осторожно гладили его удивительно ровные зеркальные грани.
 - Этого не может быть – бормотал в недоумении, с радостной улыбкой на лице, мастер – или мне всё это снится, или я просто сошёл от горя с ума. Такой идеальной обработки граней гранитного блока мне, со всеми моими рабами, не добиться и за тысячу лет.
   Но чудеса на этом не закончились. Маленький серенький, невзрачный с виду камешек, вися в воздухе в метре от земли, своим ярко-зелёным лучиком, поднял в воздух огромный каменный блок в десяток тонн весом и понёс его к выходу из каменоломни. А мастер и все его рабы, как загипнотизированные величественно блистающими на Солнце гранями гранита, шли следом за ним. Вскоре блок прилетел на стройку и мягко опустился в, отведённое ему заранее, место в пирамиде. К мастеру с важным недоумением подошли жрецы фараона.
 - Как это тебе удалось так идеально обработать блок для пирамиды?  – Спросил самый старший из них – наверняка тебе помогали боги Египта. И доставили твой блок по воздуху тоже они. Ты опередил свой график работ на целых две недели. Я буду просить фараона о твоём награждении и повышении по службе.
   И вдруг вдали все увидели роскошную золотую, сверкающую в лучах Солнца, колесницу запряжённую четвёркой белых коней и мчавшуюся, в окружении колесниц телохранителей, по пыльной дороге к стройке.
 - Фараон! Сам фараон к нам едет! – Крикнул один из жрецов и все рабы попадали на землю не смея поднять на властелина Египта глаза.
   А жрецы в знак приветствия склонили перед ним свои седые головы.
 - Какой прекрасный каменный блок – удивлённо произнёс подъехавший к пирамиде властелин.
   На вид фараону было не больше двадцати лет: крепкий, мускулистый, спортивного телосложения, в роскошных шёлковых одеждах.
 - Кто его изготовитель?! – Крикнул он высокомерно – имя мастера?!
- Мастер, его изготовивший, стоит возле вас, мой повелитель – сказал покорно самый старший жрец, указывая рукой на мастера – а имя ему Актор.
   Фараон повернулся лицом к Актору и надменно произнёс:
 - Ты выдающийся мастер, не иначе как в делах твоих помогают тебе сами боги. Такого идеального, в обработке, камня я не видел ни в одной из существующих ныне пирамид. Хочу, чтоб вся моя усыпальница сияла как этот твой гранитный блок – повелительным тоном молвил фараон, снимая с указательного пальца своей руки, огромный золотой перстень с крупным изумрудом – а этот перстень я дарю тебе и назначаю главным мастером по строительству пирамиды.
   Сказав это, фараон стегнул коней плёткой и умчался со своей охраной во дворец. А для Чингтоннми начались однообразные трудовые будни по строительству усыпальницы. Днём он вырезал в каменоломнях из гранита каменные блоки с идеально ровными гранями и переправлял их на стройку, а вечером в кармане Актора путешествовал в его, теперь уже, большой добротный дом с многочисленными слугами и роднёй. В проекте, усыпальница фараона была меньше ныне существующих пирамид, но всё равно блоков для неё надо было вырезать очень и очень много, около двухсот тысяч и устанавливались, некоторые из них, в ступенчатые грани старой небольшой пирамиды, находящейся в центре будущей усыпальницы фараона. Наивные люди полагали, что эта маленькая пирамидка является древней усыпальницей бывших вождей Египта, но Чингтоннми прекрасно знал, что это сложнейший механизм инопланетян для сбора из информационного поля Земли и телепортации, полученной информации о деятельности существующей цивилизации людей, и не только, за долю секунды к далёким звёздным мирам находящимся за многие сотни световых лет от солнечной системы. Люди закладывали, подобные сверх механизмы, каменными блоками и делали их усыпальницами для своих вождей, но это ничуть не влияло на работоспособность чудо-машин, всё инопланетянами было скрупулёзно просчитано, вплоть до мелочей. Подобные творчества людей, в виде огромных пирамид, только усиливали мощность механизмов инопланетного разума, и делали их скрытными от глаз развивающейся людской цивилизации.
   Через три года, вместо запланированных тридцати лет для постройки пирамиды десятками тысяч рабов, усыпальница для фараона была Чингтоннми построена. Мастер Актор получил заслуженные награды, почести. И однажды ранним утром разумный камень решив, что всё сделал для этого хорошего и благородного человека, покинул Актора, не смотря на то, что мастер хранил камень в прочном золочёном ларце с секретным замком. Чингтоннми прошёл через стенки ларца и толстые каменные стены дома, даже не заметив их, и вновь отправился странствовать по белу свету в поисках добрых людей, дабы помочь им в делах их и заботах мирских. Прошло ещё несколько сотен лет, и за это время он оказал тысячам благородных людей, попавшим в негативную жизненную ситуацию, свою посильную помощь: кого одарил звонкой монетой, кого драгоценным камнем, а кому просто дал ценный совет. Тысячи людей держали Чингтоннми в своих руках, тысячи людей дарили ему тепло своих сердец, благодарили Всевышнего за внезапную удачу и счастливое озарение, круто изменившее их судьбу.
   Ранним летним туманным утром средневековья, он вновь лежал на обочине просёлочной дороги, высматривая доброго, благородного путника нуждающегося в его помощи. Вдруг Чингтоннми ощутил чуть слышное колебание почвы, которое через несколько минут превратилось в неторопливую равномерную поступь коня. Ещё через секунду он понял, что конь прихрамывает на переднюю левую ногу.
 - «А почему он прихрамывает? – Задал себе мысленный вопрос Чингтоннми – ах да, и как это я сразу не догадался, у коня в пути отвалилась подкова. Выходит, его наездник слишком беден и настолько, что не смог вовремя подковать, как следует, своего жеребца. А раз он беден – значит, он добрый душевный человек и едет он на службу к рыцарям, что б заработать денег и для начала, подковать своего верного друга коня, дать накушаться ему вволю овса, а уж потом покушать самому. И дальнейшая его цель, выбраться из долгов и помочь своей семье деньгами».
   Вскоре из тумана выехал таинственный наездник на белом, с черными пятнами, коне прихрамывающем на переднюю левую ногу. Одет он был в, доставшуюся ему по наследству от отца, старую кольчугу, в кожаные потрёпанные штаны и сапоги. На широком поясе его висел в ножнах короткий меч. Наездник был молод, не более семнадцати годов от роду, чёрные волосы, волевой подбородок, широкие плечи, суровый взгляд и характерные, трудноуловимые движения рук, ног, головы, указывающие на то, что боевое крещение он уже успешно прошёл и являлся довольно-таки опытным воином. Чингтоннми настроился на его мысли и услышал:
 - «Ожидается второй крестовый поход в Святые земли и меня, по рекомендации отца, конечно же возьмут в этот трудный поход. Там я завоюю себе славу ратными делами. Мой отец, участник первого крестового похода, посоветовал мне примкнуть к рыцарям Тамплиерам, как к самым верным слугам Господа. Но они все так бедны и обездолены, что даже ездят иногда вдвоём на одном коне, а мне надо встать на ноги и помочь деньгами своей семье. Смогу ли я, служа Тамплиерам, их ещё люди называют Храмовниками, сколотить в походах хоть небольшое состояние? Это вряд ли. Но мой отец сказал мне перед отъездом – не гонись за деньгами сынок, деньги — это не главное в жизни, главное в жизни служение Господу Богу нашему. Надо охранять паломников идущих в Святые земли от разбойников и грабителей, надо постараться вернуть христианам утраченные ими их Святые земли, а деньги и слава к тебе со временем придут, сынок. Запомни – главное служение Всевышнему. И пусть мы в чём-то неправы в своих помыслах, нужна здесь не кровопролитная война, а какое-то иное, мудрое решение. Но в нашем веке люди не достигли ещё нужных высот разума, и нам остаётся только одно – воевать. В своём последнем походе мне не раз приходилось биться с врагами, плечом к плечу, с прославленным рыцарем Гуго де Пейном, и мы не раз в жестоком и кровопролитном сражении с сарацинами спасали друг-другу свои жизни. Теперь Гуго де Пейн основатель и магистр ордена Тамплиеров. Вот тебе рекомендательное письмо к нему, на службу. В конце письма особо нарисованный крест, и по нему он вспомнит меня и с большой радостью примет тебя на службу. С Богом Робер. – И я, под тихий плачь мамы и младших сестёр, выехал со двора, покинув до боли родимый дом, знакомый лес и тихую задумчивую речку в которой так любил купаться в детстве, в знойный летний день. Ну, всё об этом. Не раскисать, Робер. Вперёд, приблизь победу христианских войск над сарацинами».
   И вдруг он услышал чей-то тихий голос в тумане:
 - Здравствуй добрый рыцарь.
   Конь всхрапнул, кося карим глазом, а Робер повернул голову всматриваясь в говорившего, но никого, кроме небольшого серого, в чёрную крапинку камешка на обочине пыльной дороги, не увидел.
 - Кто говорит?! Не вижу! – Крикнул он, непроизвольно хватаясь за меч – покажись путник!
 - Это я говорю. Камешек у дороги.
 - Фу ты. Нечисть – испуганно шепнул рыцарь и три раза перекрестившись приготовился пришпорить коня.
 - Не бойся меня, добрый человек – сказал негромко камешек – я знаю, что ты хочешь примкнуть к рыцарям Храмовникам, а они праведные люди и истинно веруют в Господа Бога нашего. Через тебя я помогу им в делах их праведных.
 - А почему ты разговариваешь?! – Удивлённо крикнул Робер – камни не могут говорить! Наверняка в тебе бес сидит!
 - Разумная душа селится не только в тела человечьи – ответил Чингтоннми – она может селится и в камни. Я камень-праведник и прилетел к вам на Землю с далёкой звёздной системы Сириус, что бы помогать добрым и светлым людям в делах их праведных и служению Господу Богу нашему. А что бы ты не сомневался во мне, я нарисую тебе крест Божественный.
   И камень поднялся в воздух и начертил в тумане большой ярко-зелёный крест.
 - И верно, праведник – прошептал Робер, спрыгивая с коня. Затем, перекрестившись и встав на одно колено, поклонившись кресту, он взял в руки камешек и удивлённо сказал – никак не могу привыкнуть, что разговариваю с камнем. А может я, сплю? – И он ущипнул себя за руку – да вроде бы нет, боль чувствую. А ты философ камень, буду называть тебя я философским, не возражаешь?
 - Конечно нет. Хотя и у меня есть имя – Чингтоннми.
 - Имя у тебя какое-то замысловатое, неземное, звезданутое. Залазь в мою дорожную сумку – с этими словами Робер развязал ремешки сумки и бережно положил философский камень на мягкие одежды в ней – а сейчас мы поскачем на моём верном скакуне к Тамплиерам, служить добру и Богу в нашем Мире.
 - А как мы поскачем? У тебя же конь хромает. Подковать бы надо скакуна.
 - Это верно, подковать бы надо его – озадаченно молвил бедный рыцарь – да денег у меня нет. Истратил последние монетки я в дороге.
 - Тогда я одолжу тебе – ответил Чингтоннми – в счёт будущих твоих добрых дел и служению Господу Богу.
   И в тот же миг, возле камешка появились три небольшие золотые монетки. Робер, взял их, не веря глазам своим.
 - Бери смелей, рыцарь. Они настоящие. Неподалёку от нас находится постоялый двор. Покормишь и подкуёшь там своего коня, сам хорошенько позавтракай. В животе у тебя бурчит. Не ел наверно с пару дней?
 - Да, что верно, то верно – ответил смущённо бедный рыцарь запрыгивая в седло – покушать плотно мне совсем не помешало бы сегодня.
   И вскоре, хорошо подкованный рыцарский конь с аппетитом жевал овёс, а сам наездник доедал яичницу сидя у раскрытого окна в небольшой комнатке таверны, за большим деревянным столом заставленным всевозможными блюдами с деликатесами.
 - Мои желания ты исполнил – сказал Робер, запивая свой завтрак свежим парным молоком – а сам-то чего желаешь?
 - А что может желать маленький серенький камешек, пусть даже философский? – Ответил Чингтоннми, лёжа на столе возле молочной кринки – много ли ему для счастья надо? Совсем пустяк – что бы умыли его холодной водой ключевой да обсушили на Солнышке.
   Вскоре умытый он лежал на старом пеньке, обсыхая на Солнце. Неподалёку рыцарский конь пасся на зелёной лужайке, а сам Робер сладко спал под сенью тенистого дерева после сытного завтрака.
 - Эй рыцарь! Проснись! – Крикнул ему Чингтоннми – пора нам ехать на службу к Тамплиерам.
   Робер открыл глаза, и сладко зевнув спросил:
 - А который час, философ?
 - Да полдник близится, однако.
 - Тогда поехали. Завтра мы должны быть на приёме у магистра и основателя ордена Тамплиеров, Гуго де Пейна.
   Робер бережно положил философский камень в свою дорожную сумку, запрыгнул в седло своего верного жеребца и они вновь поскакали лесами, полями к своей заветной цели.
   К исходу следующего дня они подъехали к невысокому монастырю, сложенному из серых грубо отёсанных камней и горделиво стоящему на высоком берегу тихой реки лениво несущую свои тёмно-синие воды, в извилистых берегах заросших густыми зарослями ивы ольхи и камыша, к солнечному закату.
 - Вот мы и приехали – сказал Робер вытаскивая камень из сумки и ложа его себе за пазуху – лежи там тихо и не философствуй, а то меня ещё за ведьмака примут и на костёр спровадят.
   Он подошёл к дубовой двери, охраняемой двумя Храмовниками в кольчугах, вооружённых короткими копьями, и произнёс:
 - Я к вам на службу, господа рыцари. По рекомендательному письму – и он подал одному из рыцарей письмо.
 - Идём со мной – ответил хмуро рыцарь беря его письмо – идём к магистру, здесь он решает всё, и кого брать кого не брать на службу, тоже.
   Они прошли тёмным гулким коридором и вошли в небольшую комнатку освещаемую восковыми свечами в медных канделябрах. Возле окна, за столом сидел, в ратных одеяниях, глава ордена Храмовников Гюго де Пейн: седые волосы до плеч, седая борода, широкие плечи в крепкой кольчуге, тонкие гибкие пальцы в которых он держал перо и что-то быстро им писал на листке бумаги.
 - Господин магистр – произнёс стражник – к вам на службу рыцарь, по рекомендательному письму.
   Магистр задумчиво взял письмо, бегло прочитал и увидев в конце его крест, добродушно улыбнулся.
 - Так значит ты, есть сын моего боевого друга! – Воскликнул он вставая из-за стола – рад, очень рад тебя видеть в рядах рыцарей храма. И звать тебя Робер – сказал магистр осматривая новобранца со всех сторон – хорош боец. Послужишь пока сержантом, до рыцаря ты ещё не дорос, не заслужил ещё ты это почётное звание рыцаря-храмовника. Через неделю наш небольшой отряд отправляется вместе с паломниками в святые земли. Его задача охранять их от грабителей и разбойников. С ними поедешь и ты, примешь там своё первое боевое крещение, ну и вполне возможно заслужишь звание рыцаря. И запомни одно, Робер – никаких мародёрств мусульманского населения я не допущу. Рыцари храмовники должны соблюдать и свято чтить все десять Заповедей Господа. А теперь – сказал он обращаясь к стражнику – отведи его в келью. Пусть умоется с дороги, ужинает и спать ложится до утра. А завтра, как Солнце взойдёт, боевые тренировки, затем ещё тренировки и ещё раз тренировки. Пусть тяжелы будут наши боевые учения – зато легко в сражении будет с врагами Господа Бога нашего.
   Через некоторое время, сытно поужинав, Робер отдыхал на широкой скамейке укрытой одеялом из овечьей шерсти, в маленькой с низким потолком, келье. Рядом со скамьёй стол, на столе в медном подсвечнике горящая свеча, а возле неё лежал Чингтоннми и глубокомысленно рассуждал:
 - Вот и началась твоя настоящая мужская жизнь, Робер – полная приключений, опасностей и служению Всевышнему. Что бы ты сейчас желал больше всего?
 - Спать. Я спать хочу, мудрец – ответил рыцарь, зевая – больше суток мы были в пути, притомился я что-то с непривычки. И ещё, расскажи мне о звёздах, о других таинственных мирах населённых разумными существами, расскажи мне о Боге и ангелах небесных служащих Ему. 
 - Бог – это свет, добро, вселенская мудрость. – Ответил назидательно Чингтоннми – у Бога есть определённая цель – сделать всё нашу Вселенную светлой, доброй и здоровой, а для этого все разумные цивилизации, живущие в ней должны устранить свои определённые духовные негативы. Больше всего негативов в вашей развивающей цивилизации и из года в год количество их, к большому сожалению, не уменьшается, а наоборот увеличивается несмотря на то, что ангелы Господа работают с цивилизацией людей на Земле, не покладая рук своих. Но люди слишком греховны, в них много пороков, а в душах грязной духовной черноты и очень многие из людей тянуться к князю тьмы и потому так трудно повернуть их к Богу, к свету. А кто такие ангелы Господни? Да в большинстве своём, в далёком прошлом, это такие же люди, как и вы, но только они изгнали давным-давно свои пороки прочь, стали чистыми светлыми добрыми и стали служить Господу Богу нашему верой и правдой. - Эй рыцарь! Ты что притих!? Уж не уснул ли ты? – И точно заснул. Тогда и я вздремну не много – молвил мудрец, задул свечу и мирной тишиной наполнилась уснувшая келья.
   Неделя в монастыре для Робера, в учебных боях и тяжёлых тренировках, пролетела незаметно. И настал тот день и час когда небольшой отряд рыцарей-храмовников покинул монастырские стены и присоединился к большой группе паломников идущих в Святую землю. Путь их пролегал по пыльным дорогам, мимо больших и малых городов, мимо сёл и деревень и отовсюду к ним присоединялись группы верующих, а через несколько месяцев такого пути их людская колонна значительно выросла. Некоторые из паломников ехали на лошадях, а в больших повозках везли хлеб воду и другую провизию. Многие из них шли пешком неся за плечами тощие мешки с провиантом. Двигались днём, а иногда и ночью если видели, что не успевают в сроках к тому или иному населённому пункту. Двигались в ночи освещая дорогу светом факелов и удивительным было то зрелище, подобно огненной реке текущей в неизведанные святые дали. Чем дольше шли паломники тем больше было отстающих, выбивших из сил людей. Они останавливались на обочинах дорог, жгли костры и отдыхали копя силы для следующего броска в Святые земли. Этим и пользовались шайки гнусных разбойников нападавших на выбивших из сил, небольшие группы паломников, грабили их и убивали. Часть отряда рыцарей храмовников, разделившихся на несколько конных групп и исполняющих свои определённые боевые задачи, преднамеренно далеко отстала от основной колонны паломников, чтоб защищать небольшие разрозненные группы ослабевших верующих от бандитов растерявших в беспробудном пьянстве жалкие крохи своей совести и чести.
   Ярко-красное Солнце нехотя опускалось за холмистый горизонт, вечерняя мгла опускалось на поля и долины, чуть слышно стрекотанье сверчков в придорожном бурьяне да топот копыт боевых коней Храмовников. Вдруг впереди в небольшом лесочке, в слабых отблесках костра раздались крики о помощи:
 - Помогите люди добрые! Во славу Всевышнего – помогите! Спасите души наши от разбойников кровавых!
 - К бою рыцари! – Жёстко крикнул командир отряда Тамплиеров натягивая поводья своего коня – рубить врагов Господа! Разбойников не жалеть и в плен не брать! Они не люди, а демоны и сами уготовили себе такую жалкую судьбу!
   Через несколько секунд Храмовники, на взмыленных лошадях, врубились мечами в многочисленную шайку разбойников окруживших небольшую группу паломников косами и вилами защищающих свою жизнь и скудное добро. Робер рубил мечом направо и налево нелюдей. Кровь заливала его лицо, коня и латы. И через несколько минут, не выдержав могучего напора закованных в броню коней, без устали разящих стальных мечей и копий, разбойники в ужасе бросились бежать кто в реденький лесок, а кто в овраг, в зловонное болото. Паломники в великой радости бросились благодарить своих спасителей, а те спешившись и усадив их на своих коней вывезли путников в безопасное от разбойников место, ближе к основной колонне верующих.
   Много ещё кровопролитных сражений было у отряда Храмовников, защитников паломников в Святые земли и из всех боёв они выходили победителями благодаря своему мужеству храбрости отваге и с беспредельной верой в Бога.
   Минул год. Рыцари со славой вернулись в свой монастырь, где их встретили заслуженные почести уважение, и стали готовится к новым походам. Робер, за проявленную храбрость в боях, получил почётное звание рыцаря-тамплиера, стал командиром небольшого отряда Храмовников и советником магистра Гуго де Пейна который часто беседовал со смышлёным парнем, спрашивал его совета по многим тайным делам Тамплиеров. 
   Вот и сегодня, после обеда он, вежливо постучавшись и спросив разрешения, вошёл в его келью, уселся на скамью за стол и повёл свою непринуждённую беседу с вопроса:
 - Как ты думаешь Робер, деньги являются добром или злом в нашем мире?
 - Конечно деньги, это зло, господин магистр – ответил он, учтиво вставая из-за стола – из-за них происходят войны, проливается кровь. Деньги дают начало многим людским порокам.
 - Сиди, сиди Робер, не вставай – сказал добродушно Гуго де Пейн – а раз деньги зло, то почему при помощи их можно, к примеру, вылечить тяжело больного человека купив ему нужное лекарство? На деньги можно построить дом и спасти людей от дождя и холода. На деньги можно купить продукты и спасти людей от голода.
 - Когда Моисей покинул, на время свой народ, и взошёл на гору Синай за Заповедями Божьими – произнёс задумчиво Робер – то люди, в его отсутствии, создали золотого тельца и стали поклонятся ему. И с тех давних пор многие из них поклоняются злату, а не Богу. Ибо, как считают те, люди – на деньги можно купить практически всё: свободу, свою безопасность, сытую жизнь, красивых женщин, нужные в хозяйстве вещи и так далее. Они не задумываются над тем, что почти все грехи людские, породили деньги совместно с этими людьми. А какие ещё неизведанные пороки они создадут в будущем, страшно и подумать. Допустим был бы брат Моисея, Аарон таким же сильным в вере к Господу, как и сам Моисей и не допусти он изготовление народом золотого тельца в те далёкие времена, то не было бы сегодня денег и люди бы верили только в Бога. Не было бы людских грязных и пошлых пороков, не было бы войн на Земле, горя людского, многих болезней. Все люди на Земле были бы светлыми и чистыми душой, добрыми не только к себе подобным, но и к братьям нашим меньшим к всевозможным животным, птицам, рыбам. Допустим, кому-либо из людей захотелось бы построить себе дом, все бы ближайшие его соседи пришли и без всяких денег построили бы ему большой, тёплый, красивый дом. Заболел человек – пришёл доктор и без денег вылечил его. Захотелось человеку мир повидать, сел он на корабль и без денег доехал до любой точки земного шара. Без денег не было бы границ и стран на нашей планете, и Земля была бы для всех – общим большим, добрым и уютным домом.
 - Ты не заметил, Робер? – Сказал магистр усмехаясь в седую бороду – что частичка - бы, частенько вмешивалась в твой диалог, по-моему она сильно мешала тебе. Я же скажу так, что если бы не было денег, то люди изобрели бы что-нибудь подобное им, ибо разумом своим они ушли совсем не далеко от тех же лягушек, рыб, улиток. Что бы жить так человеку, как ты сейчас мне описал, человечество как минимум должно прожить ещё две, три тысячи лет что бы вырасти разумом своим и достичь жизни без денег, без грязных пороков, без войн и границ. Да, надо бороться с грехами людскими Заповедями Господа, но пока рано человеку избавляться от денег. Деньги – это обоюдно острый меч, мерило человеческого труда с одной стороны, а с другой – мерило совести людской. В этом году ожидается сильный голод, засуха выжгла многие посевы крестьян. Как помочь им не погибнуть с голоду? Как накормить их, напоить? Были бы у нас деньги, мы бы послали рыцарей с обозом в соседнею страну и привезли бы они провианта столько сколько нам нужно, что бы накормить всё население пострадавшее от засухи. – Сказал Гуго де Пейн вставая со скамьи и выходя из кельи Робера.
 - Ну что, слышал наш разговор с магистром ордена Тамплиеров? – Спросил Робер у философского камня вытаскивая его из дорожной сумки.
 - Да, я всё слышал – ответил мудрец – и я помогу благородным рыцарям, что б они, в свою очередь, помогли голодающим. Для начала мне нужно щепотку серы, медный канделябр от этой восковой свечи и глиняную чашку.
   Робер быстро вынул свечу из канделябра и поставил её на каменный выступ в стене кельи. Достал из своего походного мешка глиняную чашку с замысловатым орнаментом и поставил её на стол. Порывшись ещё немного в мешке Робер достал маленький узелочек с серой которую высыпал в чашку, а сверху водрузил медный канделябр.
 - Готово – сказал он отряхивая руки от прилипших к ним крошек серы – можешь заниматься своей алхимией, мудрец.
 - Теперь отвернись и закрой глаза – приказал философский камень – потому что будет очень яркий свет и ты можешь ослепнуть.
   Робер сделал как велел мудрец и в тот же миг келью залил ярчайший свет и через пару секунд философский камень произнёс:
 - Можешь открывать глаза, чудо свершилось.
   Робер открыл глаза и не поверил им. В глиняной чашке сверкал при свете тусклой свечи, серебряный канделябр.
 - Вот это да – произнёс восхищённо он – а почему не золотой?
 - Для золота нужен свинец, а свинца в вашем замке не найти, да и в ближайшем городе вы вряд ли его найдёте.
 - А из чего же тогда ты сделал те три золотые монетки? В моём походном мешке тоже не было свинца.
 - Я их не делал, я их нашёл, извлёк и телепортировал из ближайшего древнего клада, который находился за сотни вёрст от нас. А теперь возьми этот серебряный канделябр, отнеси его магистру и скажи ему, что ты при помощи философского камня можешь превращать медь в серебро. Пускай найдут мне большой глиняный чан, медь, много серы и выделят в подвале монастыря большое помещение.
   Через несколько минут Робер входил в канцелярию магистра.
 - Ваше высочество! – Громко сказал он – я знаю, как нам спасти народ от голода.
   Гуго де Пейн сидел за большим письменным столом. Он поднял свои глаза от большой книги и удивлённо взглянув на Робера, произнёс:
 - Ну и как же мы спасём наш народ от голода, молодой человек?
 - При помощи философского камня который есть у меня и который служит только мне. Видите, этот серебряный канделябр, всего несколько минут назад он был медным. Велите в подвал замка привезти большой глиняный чан, несколько мешков с серой и пусть снесут в подвал все медные предметы которые есть в замке и вокруг него.
 - Хорошо – произнёс Гуго де Пейн, улыбнувшись – но для начала подай-ка мне свой канделябр.
   Получив канделябр магистр долго с изумлением крутил его в руках, затем попробовал на зуб.
 - Серебро – сказал удивлённо он – это настоящее серебро. Причём серебро наивысшей пробы. Откуда у тебя этот философский камень?
 - Я нашёл его у дороги когда ехал к вам, господин магистр.
 - Ну что же, ты меня удивил и убедил, Робер. К завтрашнему утру всё, что ты просил, будет лежать в подвале нашего монастыря.
   Утром Робер вошёл в монастырский подвал заваленный всевозможными медными предметами и мешками с серой, а посредине гордо красовался большой глиняный чан. Робер высыпал в него пол мешка серы и завалил медным ломом, затем осторожно положил в чан философский камень и крепко закрыв глаза, отвернулся к стене. Тот час весь подвал замка осветился ярким радужным светом видимым даже сквозь его плотно зажмуренные веки. Раздалось странное журчание, а когда всё стихло и яркий свет угас, Робер открыл глаза и увидел в чане вместо медного лома, большие серебряные слитки над которыми висел в воздухе философский камень. Робер одел плотные кожаные рукавицы, вытащил слитки из чана и вновь загрузил его серой и медью. Так он проделывал несколько раз, пока подвал монастыря не опустел от медных предметов и от мешков с серой. Затем Робер положил камень в карман своей кожаной куртки и открыл дверь подвала за которыми стоял Гуго де Пейн. Магистр осторожно вошёл в подвал, присел на корточки возле серебренных слитков и долго и внимательно их рассматривал, беря их в руки один за другим.
 - Да, это серебро – торжественно произнёс он, вставая и простирая руки к потолку мрачного подвала – это настоящее серебро! – Крикнул он – и высочайшей пробы! Теперь мы не только накормим голодающих, но и многим иным нашим Богоугодным планам суждено будет сбыться.
   Вскоре Тамплиеры купили себе небольшое месторождение меди. Купили завод выплавляющий из медной руды медь. И поехали в обозах медные слитки в монастырь где превращались они Чингтоннми в серебряные. Затем часть их оседала в тайных подземных хранилищах монастыря, а часть чеканилась в серебряные монеты, на которые закупалось Храмовниками продовольствие для голодающих и иные нужные товары. Вскоре Тамплиеры могли кормить тысячи голодающих, которые сидели за длинными столами в монастырском дворе, ели кашу на постном масле, заедали только что испечённым ржаным хлебом и недовольно ворчали:
 - Кормят нас кашей с хлебом, а ведь могли бы преподнести и баранины кусок и вина в кружку налить. У жмоты!
 - А говорят они с нечистым водятся – изобретательно молвили другие похабно смеясь – и потому у них есть всё, а у нас ничего. У нас неурожай и голод, а Храмовники процветают.
 - А ещё говорят – также изобретательно лгали другие – что они на распятие Христа плюют, держа его вверх ногами.
   Из узкого монастырского окна мрачно смотрел на людей, если конечно можно таких людей – людьми называть, слушал их грязные выдумки новый магистр ордена Тамплиеров Робер де Краон. Возле него на подоконнике лежал маленький мудрый камешек Чингтоннми и слушая неблагодарные грязные похабные речи народа говорил магистру:
 - И такими они оставаться будут очень долго, пока не поймут всю тяжесть своих грязных наговоров на хороших людей.
 - За грязные наговоры их – отвечал Робер хмуро – их, как самых отъявленных преступников, надо сажать в железные клетки и возить по городам на обозрение и в назидании другим людям, что бы не повадно им было.
 - Не поймут – отвечал философ – не поймут они, ибо почти все люди такие, кроме праведников-рыцарей Храмовников. Допустим посадишь ты этих неблагодарных похабных чёрных людишек, попирающих Девятую заповедь Господа, в железные клетки, будешь возить их по городам и селениям, но люди будут считать их за великомучеников и возвысят до уровня Христа. А разве можно таких морально-разложившихся идиотов считать святыми? Пусть остаётся всё как есть. Господь покарает их на том свете за то, что они нарушили Его святую заповедь, сурово гласящую:
НЕ НАГОВАРИВАЙ НАПРАСЛИНЫ НА БЛИЖНЕГО СВОЕГО.
Ну всё, пора мне, Робер. Отслужил я тебе три года. Мне в путь пора.
 - Спасибо тебе за всё, добрый праведный камешек Чингтоннми – ответил Робер, вытирая невольно набежавшую слезу – трудно с тобой расставаться. Привык я к тебе. Ты был моим лучшим другом. Прощай.
   И камешек растаял в закатных лучах Солнца, как будто бы его и вовсе не бывало.
                -
   Чингтоннми очнулся от своих воспоминаний, прислушался к окружающим его звукам и услышал вдалеке шаги одинокого путника.
 - Кто это может быть? – Произнёс он и настроился на мысли путника – о, да это писатель. И обдумывает он свой маленький рассказ шагая со своей дачи с рюкзаком овощей за плечами. А это тот, кто мне нужен.
 - Эй! Товарищ писатель! – Негромко окликнул его Чингтоннми приподнимаясь в воздух над зелёной травой – а, не подскажите ли мне который час?
   Писатель остановился как вкопанный, повернулся к висящему над обочиной дороги серому, в чёрную крапинку, камешку и удивлённо подумал:
 - «Видать здорово я перегрелся сегодня на Солнышке, борясь с сорняками на даче своей. Да так здорово, что камни со мной стали разговаривать».
 - С тобой всё в порядке – сказал ободряюще камешек раскачиваясь в воздухе в такт своим словам – просто я не простой булыжник, а странствующий камень праведник Чингтоннми. Читал обо мне в Интернете?
 - Да, читал и не раз, но в Интернете тебя называют Чинтамани.
 - С веками в мире людей всё искажается и тебе как писателю, это должно быть хорошо известно.
 - Да, что верно то верно. До сих пор рассказы о говорящем мудром камне-путешественнике я считал выдумкой – изумлённо произнёс писатель смотря на камешек.
 - Ничего удивительного. Все люди так считают, до поры до времени. Ну что стоишь как вкопанный? Положи меня в карман своей старой курточки и идём. На теплоход же опаздываем.
   И писатель, положив камешек в карман, ускорил свой шаг к дачному теплоходу время от времени удивлённо ощупывая Чингтоннми через плотную ткань своей курточки.
 - Боишься меня потерять?! – Громко говорил камешек из кармана – не бойся, я никуда от тебя не денусь пока не исполню твои пожелания.
 - «А какие у меня есть пожелания? – Озадаченно раздумывал писатель, заходя по трапу на теплоход – да вроде бы нет никаких. Всё у меня будто бы есть и почти всем я доволен».
   Придя домой он в первую очередь вытащил и положил камешек на свой рабочий стол. Затем помылся в душе, переоделся, поужинал и по обыкновению, сел за компьютер.
 - А помыть меня с дороги, не забыл? – Немного обиженно произнёс Чингтоннми.
   Писатель взял его в руки, омыл в душевой из-под крана тёплой водой, вытер зелёным мягким полотенцем и вновь положил его рядом с компьютером, греться у настольной лампы.
 - А не хочешь ли ты, что бы я тебе что-нибудь рассказал? – Вновь напомнил о себе маленький мудрый камешек – я очень многое знаю.
 - Мне сейчас некогда – вздохнув, задумчиво ответил писатель уставившись в буковки на экране своего компьютера – время поджимает, книгу надо закончить в срок.
   Камешек, как бы обидевшись, умолк погрузившись в свои мудрые мысли.
 - Ладно, будет тебе обижаться – сказал писатель быстро нажимая на компьютерные клавиши – сейчас я допечатаю эту главу, лягу спать и ты мне что-нибудь расскажешь на сон грядущий о своих похождениях на нашей планете. Думаю, тебе есть о чём мне рассказать.
 - Есть! Конечно есть! – Обрадовавшись воскликнул камешек – у меня есть для тебя почти любая информация.
 - А почему почти? – Спросил писатель оторвавшись на минуту от экрана и вопросительно посмотрев на Чингтоннми – почему ты не можешь мне выдать всю имеющуюся у тебя информацию? Даже ту, которую ты считаешь запретной для меня.
 - Потому что разум, ныне живущих людей, ещё не дорос до восприятия такой информации – ответил разумный камешек – разум твой не сможет объять полученную запретную информацию, а попросту говоря ты можешь сойти с ума.
 - Тогда не надо – коротко ответил писатель уставившись вновь в экран монитора на свои маленькие корявые буковки – мой разум мне ещё пригодится и сходить с него я что-то не намерен.
   Вскоре писатель допечатал свою главу, выключил компьютер и развалившись на диване, сладко зевнув, произнёс:
 - Расскажи мне какие-нибудь интересные истории о своих похождениях на нашей планете, о добрых людях которых ты встречал на Земле.
   И камешек стал ему рассказывать много интересного и поучительного для писателя, пока он не заснул убаюканный мудрой речью камешка. На следующий день писатель уехал на работу, затем вернувшись, вновь что-то печатал на своём компьютере, а после засыпал убаюканный увлекательными рассказами Чингтоннми и так продолжалось три месяца по истечению которых камешек сказал:
 - Ну всё, мне пора улетать, а я тебе до сих пор не подарил ни злата, ни серебра. Вижу, что ты не богат, ездишь на старенькой задрипанной иномарке, продавай её, а я подарю тебе джип навороченный?  В выходные ты вкалываешь на своей дачке, на работе пашешь. Что ты хочешь? – Говори, и я почти всё постараюсь для тебя исполнить.
 - Ничего мне не надо – ответил писатель допечатывая свой очередной маленький рассказ на компьютере – я много информации получил от общения с тобой, любой учёный мне позавидует. А старенькая иномарка – это мой добрый закадычный друг, а друзей я не продаю. Спасибо тебе за всё – мудрый камешек Чингтоннми, я очень благодарен тебе за общение с тобой.
 - Первый раз вижу человека, которому от меня ничего не нужно – задумчиво сказал мудрый камешек-праведник – видно в мире людей на Земле что-то стало меняться, и меняться в лучшую сторону. Я у тебя был всего три месяца и этих необыкновенных три месяца я надолго запомню. Зови меня, если я вдруг нужен тебе буду, писатель.
   И философский камешек исчез, растворившись в воздухе у монитора компьютера, как будто бы его и вовсе не бывало. А писатель допечатав в своём маленьком рассказе последнею фразу:
 - Он улетел! – Но обещал вернуться.
   Поставил жирную точку и лёг, на своём скрипучем стареньком диване, спать до следующего подаренном Господом Богом, утра.