У замшелой стены

Ребристая, из выщербленного то ли кирпича, то ли из ещё какого-то строительного материала. Пыль и сушь веков, отвалившаяся местами штукатурка. Что называется, ветхая днями. Когда-то, может быть, служила оборонительным средневековым барьером от нападавших номадов, потом превратилась в разделительный вал карантина, а за ненадобностью осталась просто доживающим свой век инвалидом. Её руины смотрят на свет сквозь ветви дикого винограда, опутывающие оголённые рёбра, сквозь листья хмеля, повилики и серебряный панцирь паутины. Чудом осталась стоять среди оживлённого движения машин, разделяя город на две неравные части. Тревога чудится в замшелой неподвижности стены. Не сегодня-завтра придут рычащие грейдеры с чугунными ядрами. Круглые тяжёлые снаряды ударят в труху столетий - и прощай стена, служившая защитой прадедам и пращурам, символом вечности.
Но пока израненный старец в полуразбитой кольчуге ещё держится, напоминая о временах рыцарей, тесных и грязных  средневековых городах, мечтавших о светлом царстве Томазо Кампанелло или Томаса Мора - обители света и солнца, прямых и чистых улицах, красивых людях.
Стена стара и кажется трухлявой, но подойди и ткни её пальцем, клюкой - отвалится лишь иссушенный кусочек извести. Из-под него выглянет, как из-под кожи, красноватый кусочек  глины, той самой, из которой создан и сам человек.