Раз картошка, два картошка

               

   Не секрет, что солдат в армии стремятся эксплуатировать как бесправную дармовую рабсилу. Тем, кто не получил до армии сколько-нибудь пригодную для хозяйственных нужд квалификацию, достается тяжелая или грязная работа. Рытье мерзлой земли и уборка туалетов – любимое развлечение старшин и сержантов.

   До призыва я поработал на стройке в комплексной бригаде. Помогал каменщикам, плотникам, столярам, монтажникам. Стал квалифицированным подсобником. Поэтому при направлении на работы нахально объявлял себя специалистом в любой области, чтоб уклониться от  неприятных заданий, особенно на морозе. Брался за любое дело, постигая его по ходу исполнения. При этом всегда старался взять в помощники друга и земляка Гришку Терентьева. Не обходилось и без курьезов. Квалификации не хватало, одно дело видеть и помогать, другое – делать самому.
  Как-то понадобилось в каптерке ремвзвода установить стеллажи. Требовались плотники или столяры. Не очень понимая разницу между этими специальностями, один из нас назвался плотником, второй столяром. Задание выполнили в кратчайшие сроки. Старшина Заруцкий, здоровенный сверхсрочник, месяц назад окончивший срочную службу, пришел принимать работу. Сила бурлила через край, он подпрыгнул, ухватился за верхний брус, подтянулся и рухнул под громоздкой конструкцией, не выдержавшей сто килограммов веса. Оправдались тем, что не успели закрепить.

   В то время случаи использования солдат для личных нужд офицеров были редки. Они осуждались окружением и негативно воспринимались солдатами. Чувствовался запашок нечистоплотности. Это в наше время, офицеры в части, где служил мой племянник, запросто в день получки половину ее забирали, к тому же не гнушаясь дербанить посылки. О таком мародерстве в шестидесятые годы в Советской Армии помыслить не могли, еще не выветрились традиции, как их называли «жуковских» времен. Существовала дистанция, которую переступать считалось неприличным. Офицеры не опускались до панибратства с подчиненными. Все это стало размываться с приходом «двухгодичников» в среде офицерства и началом призыва в армию бывших заключенных, с которыми неизбежно пришли «понятия».

 
   В гарнизоне сдавался в эксплуатацию дом для офицерских служащих. Обыкновенная «хрущевка», на строительстве подобных я работал до армии. Но, если мы их на гражданке сдавали под ключ, то здесь сдали без недопоставленной сантехники. Когда эта сантехника прибыла, новоселы, вынужденные ютиться в бараках и всевозможных клоповниках, кинулись устанавливать ее кто во что горазд. Кто делал сам, кто нанимал местных умельцев, хотя ванную и унитаз местные шабашники до этого в глаза не видели. Комплектующих не было, в ход пошли обрезки труб, всевозможная пакля, резина, изолента и смекалка. Все топорщилось, выпирало, протекало и царапалось. Не говоря об эстетике.
   Счастливым обладателем квартиры стал наш командир взвода старший лейтенант Богомолов. Детей у него еще не было и чтоб получить двухкомнатную, ему пришлось, каким-то образом, включить в состав семьи тетку жены, аристократического вида, увядающую красавицу лет пятидесяти.
   Сам он почти одинаково был не любим как солдатами, так и офицерами. Бывают люди в первую встречу вызывающие антипатию. Внешность его была обыкновенной, манеры сдержанные, но веяло от него чем-то вынуждающим сторониться. Майор Дима Черняк, осуждая его стремление к стяжательству, говорил: «Человеческой жадности нет предела». Хотя настяжал он не так уж и много. Отличался от других офицеров лишь наличием мотоцикла М-103, приобретенным с помощью тетки, который возбуждал своими хлопками и чиханьем зависть мужского населения гарнизона. Ездил он на нем совсем мало. Запомнилось, что умудрился в бескрайней степи без дороги наехать на пастуха, в результате чего мотоцикл надолго вышел из строя. Потом получил нагоняй от командира полка за нарушение всеобщего покоя. А после ехидного вопроса замполита, где он берет бензин, если его не продают по причине отсутствия АЗС, и вовсе перестал ездить.
   Стремление словчить часто приносило ему дурную славу и неприятности. Вот и сейчас он на своих проблемах решил сэкономить. При очередном назначении на работы, спросил, есть ли сантехники. Большинство из нас если и слышали о такой специальности, то представляли ее как что-то, связанное с медициной и гигиеной.
   Я в этом отношении оказался просвещеннее, хотя бы потому, что не только видел и даже пользовался сантехникой, но и помогал ее устанавливать. Мы с Гришкой на этот случай моментально стали сантехниками.
   Когда увидели набор приборов без комплектующих, то поняли, что их просто не довезли со склада. На стройке у нас это сплошь и рядом. Поставляется она в комплекте. Богомолов мысль понял, повел нас на вещевой склад, где хозяйничал, единственный на моей памяти, выбившийся из сверхсрочников в офицеры, пожилой лейтенант Данильян. Все, что можно было на склад заполучить без прихода, он продавал. Значительной статьей дохода для него была одежда призывников из районов Крайнего Севера. Дефицитные, с иголочки, свитера и костюмы в которых приезжали в армию, особенно якуты, с руками отрывали как офицеры, так и гражданские.

   Сантехника числилась в накладных как комплект. Поименно детали обозначены не были. Унитаз, ванну или раковину он выдавал, а слив, муфты, уплотнители уже начал потихоньку сбывать наемным рабочим. Фактически офицерам. Богомолов выдрал с него причитающееся, наказал нам не распространяться и отправил работать. 
   Нам хотелось угодить своему командиру. Ванны были стандартные, эмалированные, метр восемьдесят. При экскурсии по дому  под лестницей первого подъезда мы увидели двухметровую чугунную. При монтаже рабочие просто подходили и брали из общей кучи то, что им нужно. Я решил, что принцип распределения справедливый и, несмотря на тяжесть, мы уволокли эту ванну в свой подъезд на третий этаж.  За три дня работы в комфортных условиях мы с задачей справились. Даже удостоились похвалы.


   Через некоторое время меня направили в учебную часть. Когда я вернулся через полгода, то мне рассказали о продолжении этой истории.
   Командир части не спешил с оборудованием своей новой квартиры и переездом. Когда все его подчиненные уже обосновались и окна новенького дома украсились разноцветными шторочками и занавесками, он распорядился довести до ума свое жилище. Заместитель по тылу, загодя все приготовивший, был немало удивлен отсутствием роскошной полноразмерной ванны. Он лично отследил осенью ее доставку и гордился своей добычей, ожидая заслуженной оценки командира. Расследование привело в квартиру Богомолова. Команда рабочих, во главе с разъяренным подполковником, вытряхнула из ванны блаженствующую в ней тетку, несмотря на визг и сопротивление, выдрав с мясом все крепления и соединения, и унесла ванну на место ее законного предназначения. При разборе полетов Гришка сослался на меня, на тот момент недосягаемого.


   Но самым веселым был агропромышленный опыт. Их новый дом стоял на окраине села Цугол, в котором размещался наш гарнизон и выходил окнами на степные просторы. Свободной земли хоть отбавляй до самого окружного полигона. Офицерам метрах в ста от дома нарезали участки вспаханного поля для огородничества. Большинство вместе с домочадцами, особенно сельского происхождения, с удовольствием копались на наделах, соревнуясь, хвастались результатами. Но наше высокородие настолько пренебрежительно относилось к этому плебейскому занятию, а его наманикюренные и напомаженные барыни так брезгливо фыркали при одном намеке на участие во всеобщей кампании, что даже не удосужились посмотреть на участок поближе. Владели им с балкона. В то же время рачительная натура не позволяла упустить выгоду. Соблазн одолел и, несмотря на горькие уроки, он решил опять получить ее руками солдат.   Поскольку командованием такие поступки не одобрялись, проявил дальновидность. Если привлечь молодых солдат, которым служить еще три года, то они могут проболтаться впоследствии. Поступил хитро.

   В шестидесятые годы в стране был демографический провал. Особенно это ощущалось в западных районах страны, Украине, Белоруссии. Сельские руководители под разными причинами затягивали призыв в армию, чтобы не отдавать работников. А когда подходил предельный возраст, военкоматы гребли всех уцелевших. Т.е. тех, кто не успел завести двух и более детей, инвалидность и прочие причины для освобождения от воинской повинности. Вот и попадали в армию двадцатисемилетние парни, после службы уходившие тридцатилетними мужиками. Таких дембелей и решил привлечь для повышения своего благосостояния наш командир. Не учитывая того, что они старше него и уж, в житейских делах, поопытнее. О любви к нему я не говорю. Переодел их в какое-то гражданское рванье, купил у частника два мешка картошки и отправил на участок, за которым с балкона поочередно наблюдали жена или тетка. Солдаты прибыли на место и стали сажать картошку. Мешки стояли на меже, один набирал в ведро и подбрасывал в лунки, которые выкапывал второй. Часа через три работу закончили, понесли сдавать  пустые мешки, за которыми тетки даже спуститься не удосужились.
    Богомолов интересовался у опытных земледельцев сроками всходов, созревания, урожайностью картофеля и хранением его в условиях суровой сибирской зимы.

   Через некоторое время из окна стало заметно, что огороды начали зеленеть, только их участок выделяется черным квадратом. Стали интересоваться у опытных огородников в чем дело. Причин называлось много, в том числе качество семян, глубина залегания их, сорт картошки. Кто-то посоветовал полить огород. Богомолов пригнал из парка бензовоз и залил свои угодья водой. Это было его первым сошествием на грешную землю. Второй раз он появился на огороде, когда решил откопать семена и понять, почему нет всходов. Семян на пашне не оказалось. Солдаты по дороге на поле картошку продали, а мешки набили комьями земли. Богомолов предпочитал об этом не распространяться, но шила в мешке не утаишь. Майор Черняк при каждом удобном случае напоминал в его присутствии: «Что посеешь, то и пожнешь!», и за глаза стал называть его Малевичем.