Городницкий. Губернаторская власть

Нравится мне у Городницкого эта мрачная гражданская лирика — вроде про то, как не надо воевать с властью («Осуждаем вас, монахи, осуждаем, не воюйте вы, монахи, с государем», «Бесполезно возражать государству, понапрасну тратить ум свой и дар свой»), но при этом с прямо обратным посылом. Когда он прямо излагает свои мысли, получается далеко не так изящно.

Понятно, что большая часть его гражданской лирики проецируется на советскую власть 1960-80-х, а историческое в ней — зачастую просто антураж. С «Губернаторской властью» именно так.

Композиция строится, как это часто бывает, на монологе-обращении неназванного лица к другому лицу. По тому же принципу построены песни «Соловки», «Предательство», «Отрекись, Галилей», «Ах, зачем вы убили Александра II» и другие. При этом в некоторых Городницкий ассоциирует себя с тем, к кому обращаются, а иногда, как в песне о народовольцах, сам выступает осуждающим.

«Губернаторская власть» («Воздадут тебе за нрав твой бунтарский — дом построят без дверей и окон») относится скорее к первому типу и близка по посылу к «Соловкам» («Враз поднимется топор, враз ударит… Не воюйте вы, монахи, с государем!») и «Галилею» («Тяжелей не видеть закат, чем под актом поставить подпись… Тяжелей не слышать реки, чем испачкать в пыли колено»): некий доброжелатель обращается к бунтарю с увещеванием прекратить свою деятельность, при этом косвенно его одобряя. В «Соловках» это одобрение практически не выражено, в Галилее — наиболее прямо, вероятно, речь идет о близком друге или любящем человеке.

Единственное, что можно достоверно определить из текста «Губернаторской власти» — это что действие происходит в Российской империи XIX или начала ХХ века.

Ты живешь среди российских губерний —
Хуже места не придумал Господь.

Однако обращающийся и тот, о ком идет речь, прямо не называются. Не исключен и вариант, что обращающийся меняется по ходу текста. О том, к кому обращаются, мы знаем, что он молод («Молодую жизнь губить не спеши»), принадлежит к обеспеченному и привилегированному классу («Нелегко расстаться с жизнию барской, со богатством да родительской лаской»), обладает личными достоинствами («ум свой и дар свой») и «нравом бунтарским». То есть, можно предполагать, что речь идет о молодом отпрыске дворянской фамилии, который, удовлетворяя свою тягу к бунтарству, решил «возражать государству».

При этом молодой человек, очевидно, не настолько высокого положения, чтобы не быть уязвимым для репрессий со стороны власти, о чем его прямо предупреждает «доброжелатель»:

Государю и властям благодарствуй,-
Обкорнают тебе крылья, сокол.

Далее по тексту:

Воздадут тебе за нрав твой бунтарский —
Дом построят без дверей и окон.

Два полных абзаца дают нам указание на то, каким образом и ради чего этот молодой человек борется с властью:

Ах, наивные твои убежденья!
Им в базарный день полушка — цена.
Бесполезно призывать к пробужденью
Не желающих очнуться от сна.

Не отыщешь от недуга лекарства,
Хоть христосуйся со всеми на Пасху,
Не проймёшь народ ни лаской, ни таской,
Вековечный не порушишь закон.

И дальше по тексту:

Если где-то и искать справедливость,
То уж точно, что не в этой глуши.

В этом описании вполне узнается деятельность народников, пытавшихся путем убеждения и просвещения поднять народ на революцию. С закономерным итогом. /Потому что народ понимается на бунт другими методами, о чем, очевидно, знает таинственный доброжелатель, поскольку о методах главного героя он отзывается с пренебрежением: «хоть христосуйся со всеми на Пасху»).

Так кто же наш доброжелатель?

Первым моим предположением было, что речь идет о каком-нибудь денщике, то о человеке из народа, который близок нашему дворянчику. На это соображение натолкнуло обращение «ваша милость» и кое-какие просторечные обороты.

Однако обращение может быть снисходительно-ироничной формальностью, так как весь тон обращения довольно резкий и прямолинейный. И моя версия — это речь самого губернатора.

Это человек из системы, который видит все ее недостатки, именно потому, что он внутри нее: он считает, что «хуже места не придумал Господь», что народ «не пронять ни лаской, ни таской*», что искать справедливость в этой глуши бесполезно и, наконец, признает наличие болезни, которой страдает общество («Не отыщешь от недуга лекарства»).

* таска — трепка, взбучка (прост.)

Однако он же благодаря своему опыту понимает, как работает эта система, что из себя представляет народ, и почему убеждения главного героя наивны, а методы бесполезны.

В разговоре с молодым народником губернатор играет роль «доброго полицейского», он не угрожает прямо, а лишь рассказывает, как работает государственная система, не отождествляя себя с нею:

Губернаторская власть хуже царской —
До царя далёко, до Бога высоко.

Все его слова обобщены и как бы нарочно обезличены: употребляются неопределенно-личные предложения: «обкорнают, воздадут, построят…» — без указания, кто конкретно это сделает, но с ясным мотивом неизбежности такого исхода.

Финальный совет, который дает народнику губернатор: заниматься тем же, чем и остальные понимающие люди, не могущие ничего изменить — «заливай тоску вином, ваша милость».