Женщина без мужчин

Октябрь подарил ей все-все-все. Жизнь - плоть и кровь. И кров, питание и воспитание. Ибо карапузкой очутилась, минуя роддом, в детдоме. Уж никто, ни¬когда и ничегошеньки не прояснит в ее тайне рожденья, 'а сама она творит собственную легенду в зависимости от обстоятельств и характера слушателей - зрителей. ,Чаще она предстает дочерью удалого красноармейца, раз шесть-семь бравшего одну и ту же станицу, а с ней и ее первую красавицу - обворожительную блондин¬ку, чувственную, себе на уме, особу. Может быть, все было гораздо проза¬ичнее и неведомых октябрьских родителей просто скосил тиф или голод гражданской, но уж больно вся дальнейшая судьба Октябрины сходится с ее главной историей любви - страсти красно-белой четы родителей.
Октябрина - так ее нарекли в детдоме. То ли по месяцу поступления, то ли по "причине" происхождения. А отчество дали самое - самое русское без витиеватостей -Ивановна. Ну, а уж коли поступила она в сие учреждение с гусем, то и стала Гусевой. Гены или макаренковское воспитание, но очень быстро, буквально на глазах, Октябрина вымахала и в росте, и в прочем развитии. Первая пионерка, первая комсомолка, первая коммунистка - она везде стремилась и добивалась первенства. И эта жажда лидерства иной раз зашкаливала за все мыслимые и немыслимые пределы. Так случилось и с личной жизнью. Пламенная, скорая на язык и поступок, Октябрина терпеть не могла возле себя скромных, плюгавеньких пареньков(“метр шестьдесят с кепкой”), кои стайками окружали ее после выхода из детдома – в школе ФЗО, на металлургическом заводе (а она прибыла на Магнитострой по искреннему велению сердца по комсомольской путевке в середине тридцатых), в райкоме комсомола. Природа требовала, конечно, выхода, и она не удержалась, подарила девичью, нежную любовь наезжавшему куратору из области. Так  появилась маленькая Света. И впрямь, в мамочку, светлая, голубоглазая, аккуратная. Разговоров об отце она не заводила, благо мама умела и делала по дому все, что требовалось. Ее детдомовское детство обратило первые годы Светланы в настоящий рай, если таковой мог состояться пусть и тыловом, но все-таки военном Магнитогорске начала сороковых-роковых годков.
Так они и жили. Октябрина с утра до ночи поспевала всюду – и на сменяемых едва ли не ежегодно работах, и по общественной линии, что ей  удавалось, надо признать это, на удивление легко и во всем -  в профкоме, женсовете, партбюро. А Света, поначалу малоразговорчивая, молчаливая, потянулась к книгам, знаниям, которые как впоследствии оказалось, и определили ее человеческую судьбу. И женскую...
С блеском окончив школу и педагогический институт, Светлана, по примеру матери, не чуралась общественной деятельности, быстро угодила из школы в райком комсомола, нашла себя в лекторстве. Умница, она вскоре стала самым желанным чело¬веком в любой - рабочей, женской, студенческой аудитории, специализируясь на темах нравственности, духовного самосовершенствования, морали. Правильно угадали, такой роскошной женщине в тысячах мужских глаз чаще всего читался немой, неподдельный интерес и...чувство заоблачности этой молодой, недоступной женщины по причине ее грамотности и некой стерильности прямо-таки. И Светлана, лишившись обычных для сверстниц провожаний, киношек, целований по подъездам, сделала выбор. Как мама - стала одиночкой. Нет, она не закуталась в шаль, не стала синим чулком. Так же блистала в президиумах, на трибунах, но четко разделила: это работа, а вот это -личное. И ее партнеры, обычно солидные, умные мужчины, не преследовали ее ухаживаниями, а ловили миг удачи тогда и только тогда, когда этого хотела Светлана. Кто-то платил ей одной любовью, кто-то забрасывал ее цветами или книгами, а самые практичные - и картошкой, соленьями на длинную для одинокой женщины зиму. И на каком-то витке жизни Светлана решилась на дочку. То, что это будет дочка она не сомневалась, такие все ровесники казались пустыми, недорослями, в сравнении с ее директорами, дека¬нами, управляющими. Конечно, давно не холостыми и слишком порядочными, чтобы оставить своих раздобревших суп¬руг и поступиться партбилетами, карьерами.
Но уродилась и Леночка не в папу, а в бабушку Октябрину. Та приняла одиночество дочери естественно, как когда-то обрекла на это и себя. И почти никогда, впрочем, не пожалела об этом, глядя по сторонам на сотни семей, лишь обозначающих свое единство пропиской на одной жилплощади. Домашнее воспитание бабушки дало Леночке все: склонность к чистоте, самостоятельности, ответственности. Быстро проявившиеся таланты и ее выбор профессии. Она начала с дешевеньких стенгазет, объявлений в какой-то конторе, но быстро выдвинулась, благодаря маминым связям, в ряды тех, кто определяет внешний облик города в так называемых малых формах. Оглянитесь на обновленную "наглядную агитацию" Магнитки - в этом немалая заслуга и Елены.
Тем временем Октябрина Ивановна отправилась на пенсию, все такая же добрая и все¬знающая хотя бы среди соседок по микрорайону. Нашлось ей и дело.,.
Елена недолго засиделась в девицах. Богатенькое окружение, быстро уловившее принцип "реклама - двигатель торговли", распознало в ней нужного человека. Предложение работы, руки и сердца следовали одно за другим. Но Елена выбрала лишь первое, а чтобы сильно не приставали-родила. Конечно, дочку. Светленькую, как мечталось в месяцы беременности прабабушке Октябрине. Та в правнучке души не чает, часами и целыми днями гуляет с Олей на дворе. Любуясь ею и требуя, чтобы любовались   и другие. А в трехкомнатной квартире, "сделанной"   когда-то   по случаю одним  из  рыцарей Светиного сердца, нашлось место и для уголка уже четвертой "женщины без мужчины", Дружно живет квартет Гусевых, без споров и склок. Одинаковые, родственные  души, они не попрекают друг дружку за рациональность жизни каждой, а держатся, чтоб не пропасть в одиночке. Оля зовет Октябрину бабушкой, а уж  Светлану просто Светой, так как не назовешь  же ее мамой. Светлана вернулась на  — воспитание детей, работает в.. .детдоме.  Ворачивает обществу долги за маму Октябрину.
А маленькая Оля верховодит во дворе. И никакой мальчишка ей не указ, каждому она определяет его место. А ее сердце свободно.