НЕ ПАРА

Их роман был стремительным как сама студенческая жизнь в конце семидесятых. В считанные дни и недели они познакомились, приглянулись, подружились, полюбились и поженились. Она, Нина, совсем недавняя селянка со всепоколенными крестьянскими корнями, прибыла в Магнитку, казалось ненадолго, выучиться, в пединституте на детскую воспитательницу. Он, Анатолий, наоборот продолжал рабочий род, в тридцатые прибывший на Магнитострой не строить, но уже сталеварить.
Они были очень разными. Нина, понятно, растерялась в большом городе от обилия лиц и человеческих фигур. Учёба у неё шла сравнительно неплохо, хотя и звёзд с неба не хватала, базы сельской школы было явно маловато. Брала усердием, сосредоточенностью, извини¬те, попой. Как девушка она развивалась чуть медленнее сверстниц, минус неумение обращаться с косметикой, да и вкуса в одежде и обуви тоже недоставало. Но уж что у неё было очень, так это сердечности. От матери мягкая, ласковая, аккуратная, она всегда привлекала к себе именно покоряющей, искренней, чарующей сердечностыо, будь то родные, соседи, знакомые, друзья.
Анатолий, закончивший среднюю школу с серебряной медалью, конечно, по стопам отца (едва ли не буквально - жили на проспекте Металлургов, который венчается горным институтом, откуда отличный вид через Центральный переход на ММК) решил посвятить себя металлургии. Обилие курсовых и коллоквиумов, или просто недостаточное количество на всех желающих студенток родного металлургического факультета, но факт есть факт - до поры до времени извечный "женский вопрос" им лично не решался.
Пока не встретился, точнее, не столкнулся буквально на улице с Ниной. А дело было гак. Шла весна. Проводились легкоатлетические эстафеты, и когда Анатолий в составе факультетской команды срезал поворот на улицу Горького, то наступил на бордюр и, уронив палочку, оказался на четырёх точках. И палочка отскочила, правильно угадали, к Нине, та её подала, а когда Анатолий возвращался к началу этапа за трико, то, естественно, пожалела его за разбитые коленки и принялась утешать. Это его и сразило. Её голос показался ему нежнее фальцета. Её глаза излучали нескрываемые тревогу, но и восхищение. Её руки, боровшиеся со струйками крови, прикасались столь нежно к разгорячённым от бега ногам, что свидание, нежданное-негаданное, продол¬жилось ещё, ещё, ещё.
По большому счёту они были одинокими в этом большом Магнитогорске. Нина знала, что эта учёба временно и ни с кем не заводила особо тесной дружбы, не говоря уж о редких по тем годам мальчиках, чем более гордых и самовлюблённых. Анатолий, носившийся между научным обществом, комсомолом н секциями, чем более хотел успеть взять от жизни всё, и места в сердце для друга-недруга просто физически не оказывалось. И они, удивляясь сами себе, потянулись друг к другу всё более и более. Тема больных коленок скоро прошла, но в своих разговорах они находили и иные, тем более, что и детство, и нынешнее студенчество у них было столь разительно отличным, что одни воспоминания, порой забирали всё время свидания, не оставляя место для естественных чувственных наслаждений. Впрочем, это скорее красивость, чем истина. Их пара составлялась по принципу дополнения. Ты -робкая, я - уверенный, ты - мягкая, я - жёсткий и так далее. И это построение невероятным совершенно образом довело их до ЗАГСа.
Нина переехала из общаги в их семью. Что скрывать, с её лёгким характером легко прижилась, освоилась даже на кухне, где, как правило, двух хозяек не бывает. Здесь почему-то получилось. А вот в спальне всё шло не гак. Хотя они были друг у друга первыми и первые месяцы и даже годы супружества наивно считали, что нормально - ложиться в постель без поцелуев, в кромешном мраке, да ещё и под одеялом, как-то наспех, почти тайком быстренько кончить "это дело", и уж, конечно, не заговаривать об этом "глаза в глаза".
Ровесники, они закончили институты не вровень. Нина потеряла год, сидя с дочкой. Предохраняться они не додумались. Едва поступила в детский сад, забеременела вторым ребёнком - сыном. О карьере пришлось забыть, как чуть раньше о возврате в родное село. Ведущим в семье, главой, надежей остался Анатолий. Он значительно легче перенёс переход от студенческой жизни к новой - на металлургическом комбинате. Благодаря знаниям он закрепился на инженер¬ной должности, начал подавать и рацпредложения. А ещё ездить за город. На соревнования. Да и просто за компанию. У Нины на руках было двое детей, которые вечно пищали, болели, а Анатолию требовался отдых. Ведь он много и хорошо работал. Так и повелось. Выходные - он в Абзаково. Нина - за уборку. Сказать, что это вызывало у нее горячий протест, нельзя. Так было заведено в её семье испокон веков. Да и Анатолий, оказавшись, по сути, при двух мамах, считал свои поездки вполне законными. Нет, никаких серьёзных романов на стороне он не за¬водил, так выходило, что в компаниях он с годами становился всё старше, опытнее, и подружки почему-то всё моложе и раскованнее. Да и какая мамаша с детьми будет ездить за город? Логично, что это постоянное обновление и льстило Анатолию, и давало возможность опробовать свой нехитрый любовный набор все снова и снова. Незаметно встречи глаз дополнялись губами и телами. Это не было дня него трагедией, какой-то изменой. Отдохнувший, поздоровевший он возвращался через два дня к Нине - их жизнь продолжалась.
Прошло лет десять. Подо¬шла очередь получать свою квартиру. Обустроились,  год-два Анатолий почти не выезжал на природу, а потом всё пошло по-старому. Да и Нина, надо при¬знать, излишне раздобрела, так что и просто показываться рядом с ней мужу стало неприятным. Постепенно гасли супружеские отношения. Старомодная Нина сосредоточилась на детях. Приносил Анатолий с комбината приличную зарплату - и на том спасибо. Чтобы быть в форме он полностью бросил пить и курить, перешёл на диеты, а за город так же часто ездит, но уже без любовных утех. Без выпивки не тянет, да и возраст - далеко за сорок.
Дочь вышла замуж и ушла жить к мужу. Сын уехал учиться в Челябинск. Двухкомнатную квартиру Нина и Анатолий разделили поровну, каждому по комнате. У каждого своя постель. Оказалось - они не пара.