Глава I. Эпизод 6. Еретические разговоры

Эдера, Лаэтана и Розали вдоволь наплавались, нанырялись, набрызгались друг на дружку и теперь загорали на травянистом берегу Ларга. Шел последний летний месяц, вода в реке остывала с каждым днем, но бесшабашным девицам было важнее насладиться остатком купального сезона, чем не замерзнуть и не простудиться. Ларгия была теплой и солнечной провинцией, лето здесь было настоящим летом, а не «карикатурой южных зим», как жаловалась на столичное лето Лаэтана.
Белокурая красавица происходила из могущественного и влиятельного столичного рода князей Риганов. Ее предки правили королевством Арвиг в ту пору, когда на материке Ремидея было больше дюжины суверенных государств, поклонявшихся речным и горным богам. Полторы тысячи лет назад Риган, король Арвига, примкнул к тану Нею – правителю соседнего государства Сагарн – в его амбициозном плане подчинить Ремидею единой централизованной власти. Ней не сумел дотянуться лишь до четырех южных стран. Весь север и запад материка легли к ногам завоевателя. Риган отрекся от королевского престола, принес клятву вассальной верности Нею и получил из его рук право княжить бывшей вотчиной. С тех пор все потомки Ригана, последнего владыки суверенного Арвига, носили титул князя-наместника провинции Арвиг.   
Эдера Кедар происходила из куда менее знатного и родовитого семейства. Ее поместье, Кедари, располагалось относительно недалеко от Обители Святой Устины – в провинции Атрея, соседней с Ларгией. Но девушка даже не знала, как оно выглядит. В отличие от других воспитанниц-аристократок, она попала в монастырь не в девять лет, а в десять месяцев. Ее родители погибли при пожаре в поместье, и опекун устроил ее на воспитание в обитель. С тех пор Эдера ни разу не возвращалась в родовое имение, хоть и была его единственной наследницей. Опекуна, содержавшего имение и платившего за обучение Эдеры все шестнадцать лет, она тоже никогда не видела…
Розали была сиротой-простолюдинкой, дочерью бродячих музыкантов родом из провинции Тарва, что располагалась за Гевазийским горным хребтом. Когда ей было шесть лет, ее родители участвовали в большом представлении на именинах князя-наместника Ларгии. Тот никогда не забывал, что своим благосостоянием Ларгус и вся провинция были обязаны речной торговле. Почитая старые традиции, князь каждый год праздновал именины посреди Ларга. Вся знать провинции и представители крупнейших купеческих домов собрались на княжеском галерном флоте любоваться изысканным музыкальным представлением с жонглерами, акробатами, огнеметателями, поэтами. Почти полсотни артистов были задействованы в спектакле.
В разгар представления галера перевернулась. Княжеские гвардейцы, отряженные охранять мероприятие, с помощью магов спасли почти всех артистов. Не повезло лишь полудюжине несчастных. Среди них – супруги-музыканты, лютнист и флейтистка. Князь выделил достойную денежную компенсацию семьям артистов, погибших ради увеселения публики. Осиротевшую дочь музыкантов он отдал в Обитель Святой Устины, снабдив монастырь щедрым пожертвованием.   
У сиротки был живой и легкий характер, а еще хитрость и смекалка. Эдера крепко сдружилась с ней, сделав наперсницей в каверзах и проказах. Воспитываясь вместе с девочками-сиротами, Эдера никогда не отделяла себя от них, не зазнавалась и не высокомерничала. Все девочки жили дружно, никто не травил друг друга и не пытался навязывать жестокой детской иерархии.
Все изменилось, когда в девять лет на их потоке появились девочки-аристократки. Правила обители строжайше запрещали отделять благородных воспитанниц от простолюдинок. Но никакие правила не могли регулировать отношения и внутреннюю иерархию девочек. Аристократки сразу обособлялись от нищих сверстниц, дружили только между собой, а сирот не подпускали. Те избегали благородных однокурсниц: в товарки не навязывались, на рожон не лезли. Случались и стычки. Порой доходило до драк. Кара следовала незамедлительно и беспощадно. В карцер сажали всех зачинщиц, без оглядки на происхождение. Где-где, а в наказаниях равенство соблюдалось безукоризненно! Такая строгость худо-бедно удерживала девочек от острых конфликтов.
Эдера с ее безоглядной смелостью и экспансивным характером была лидером среди сироток. С прибытием аристократок ей пришлось отвоевывать прежний статус зубами, когтями и обаянием. Ей удалось если и не стать лидером для всех, то хотя бы установить вооруженный нейтралитет. Благородные перестали задирать простолюдинок, большинство начали держаться на почтительном расстоянии от Эдеры. Некоторые, самые разумные, завязали с ней приятельские отношения. И лишь княжна Лаэтана Риган  по-настоящему подружилась с нею и с сиротой Розали. Так родилась самая невероятная, самая сплоченная троица друзей за всю историю Обители Святой Устины: сирота, аристократка и сирота-аристократка.
Их дружба устояла даже тогда, когда девочки начали созревать. Эдера и Лаэтана могли бы соперничать за статус первой красавицы обители. Обе, каждая на свой лад, были самыми привлекательными из воспитанниц. Будь на их месте кто угодно из послушниц – зависти и вражды не избежать. Но дружба двух красоток даже не пошатнулась.
Тысячелетнее достоинство древних королей не позволяло Лаэтане опускаться до мелких разборок "кто на свете всех милее". А Эдере вообще было безразлично, первая она красавица, пятая или десятая. Она никогда не интересовалась собственной внешностью, не любовалась собой в зеркалах, не прихорашивалась часами. Вокруг было столько интересных вещей, которые можно изучить, столько интересных шалостей, чтобы натворить, и столько интересных шуток учудить. И в себе, и в подругах она ценила веселость, смекалку и изобретательность на каверзы. До красоты, как и до происхождения, ей не было дела. 
Девочки нежились под солнышком и вспоминали минувший экзамен. Лаэтана сказала:
- Рози, как же ты здорово рассказала про принца Лисоту и леди Орасу! Я аж заслушалась. И не только я. Все девчонки забыли про свои билеты – слушали тебя.
- Правда? – Рози очаровательно покраснела. Не от смущения – от удовольствия. Она знала за собой талант рассказчика и обожала, когда ее хвалили.
- Правда-правда, - подхватила Эдера. – А уж Лаэ как отожгла!
Эдера карикатурно сдвинула брови, вытянула губы в трубочку и передразнила подругу:
- Иссякла кровавая война! Ларгия, равно и Гвират, вошли в состав могучего королевства! Вчерашние враги стали сегодняшними подданными. Ней повелел Гвирату помочь заклятым врагам отстроить изничтоженный Ларгус, дабы загладить былую ярость и неистовство. Бок о бок дети победителей и побежденных воздвигли павший город из руин!
Подруги заржали. Розали шутливо лягнула Эдеру:
- Прижмите пафос, княжна Риган!
Эдера заменила пафос сарказмом:
- В этом весь "Великий" Ней. Выставил Гвират крайним – мол, его ярость сгубила Ларгус. А что сам хлопал в ладоши, когда гвираты "неистово" жгли город, и дровишек с маслицем исправно им подвозил – о том история помалкивает. А город отчего же не отстроить – место плодородное, а налоги лишними не бывают. Даже для великих героев.
Лаэтана призадумалась.
- Любопытно, каких богов не поделил Ней с южными странами? Ларгия поклонялась Ларгу, Славия – Славу, Атрея – близнецам Атрам. Но нигде не упоминается, кому поклонялся Ней… Ведь он тоже был язычником.
- Ну да, - согласилась Розали. – Кем ему еще быть, раз веру в Создателя приняли на шестом веку от основания королевства.
- Опомнитесь, покуда не поздно! – с напускной важностью пробасила Эдера. – Вы речете о величайшем из героев рода людского! Великий Ней величайший во всем! Неистовейший из воинов, благочестивейший из верующих, искуснейший из знахарей, сладкоголосейший из поэтов, плодовитейший из отцов, многодетнейший из матерей!
Девочки покатились со смеху. Эдера и пиетет были несовместимы. Она с легкостью высмеивала и великих героев древности, и нынешних власть имущих. Отсмеявшись, Лаэтана продолжала:
- И все-таки. Ты перелопатила почти всю монастырскую библиотеку, Эдди. Нигде не встречала упоминаний религии Нея?
Эдера пожала плечами.
- Напрямую – нигде. В официальных хрониках про это ни слова. Не любят книжники церкви вспоминать, что  Великий Ней был язычником. Хотя кем ему еще быть, в самом-то деле? Это только кретин или фанатик Создателя не поймет. А вот кому именно поклонялся Ней – вопрос посложнее…
Девочки навострили уши.
- Народы юга и запада Ремидеи поклонялись той реке, в чьем бассейне селились. Их этнонимы происходили от имен богов. Ларг – Ларгия. Близнецы Атры – Атрея. Кром – Кромла. Слав – Славия. Занд – Занду. Не то с северными государствами. Гвират, Олбар, Сагарн, Арвиг – в этих странах не было рек с похожими именами. Значит, там не поклонялись речным богам. Но случайно ли тогда Ней воздвиг столицу единого королевства как раз на границе трех стран, по которым протекала река Иртел? И почему сейчас наша столица не имеет названия? Мы называем ее просто Столица, а королевству дали имя потомки Нея – Неиды. Но всегда ли было так? Быть может, сам Ней назвал созданное им государство – Иртелия, а столицу – Иртелас? И когда на Ремидее внедрялась религия Создателя, а память о древних богах искоренялась, страна и столица остались без имени?
Лаэтана и Розалия отвесили челюсти. Эдера фыркнула.
- Эх, дармоедки, видела бы вас сейчас Матушка! Только что сдали историю на десятку! Что рты пораскрывали? На лекциях надо слушать, а не спать!
- Эдди... А ты уверена, что услышала это на лекциях? – робко вымолвила Розали.
- Матушка ни разу ни упоминала, что наше королевство когда-либо имело имя, помимо имени Неидов, Эдди, - присоединилась Лаэтана. – А река Иртел не могла протекать через три королевства. Она стекает с Восточных Столбов и впадает в Ледовитый  Океан.
- Сейчас – да, - неохотно буркнула девочка. – А раньше ее русло пролегало через всю северную Ремидею, четыре раза изгибалось с севера на юг и наоборот. Иртел впадала в Океан с Сагарнского полуострова. Сейчас он отсечен от Ремидеи и называется Ледовый Остров.
- Если это правда, то Иртел была самой длинной рекой Ремидеи, - прикинула Лаэтана.
- Так и было.
- Но сейчас эта река даже не задевает территорию королевства! Как так случилось, Эдди?
- Природные катаклизмы. Распространение религии Создателя сопровождалось ужасными содроганиями земли. Кто буйствовал – Древние Боги или Создатель, простому смертному уже не разобрать.
- Ну, и откуда тебе ведомы сии  ереси? Если Матушку спрашивать о таких вещах, она всегда говорит, что никакие свидетельства не дошли до нынешних времен!
- До Матушки, может, и не дошли. Хотя я не поспорила бы на свой обеденный десерт...
- А тебе ворона на хвосте принесла?
- Она самая! – буркнула Эдера.
Девочки расхохотались. "Вороной" прозывали сестру Гатту – самую занудную, самую нелюбимую преподавательницу.
- Неужели сестра Гатта читает тебе лекции о Древних Богах на своем чудовищном спецкурсе? И не боится упустить при том какую-нибудь деталь в "специфике различий устройства" дворянских и купеческих нужников? А ведь "при рассмотрении данного предмета особо важен обстоятельный и доскональный подход"! – Шалунья Розали так точно скопировала интонации и громоздкое пустословие самой занудливой наставницы, что девочки долго хохотали, напрочь забыв о еретических разговорах.
- Она же рада до кишечных колик, что в кои-то годы в этой заброшенной Создателем дыре появилось целых две идиотки, что записались на ее суперскучный спецкурс! – продолжала Розали. – Станет она отвлекаться от тонкостей амбаро- и сараестроения на каких-то там Древних Богов! Так что наша Ворона никак не могла натрясти тебе хвостиком в ушки! А сестра Орделия похожа скорее на стрекозу!
- Ага, на длинную-длинную стрекозу в черном клобуке! – подхватила Лаэтана. – На стрекозу-переростка! И уж как она любит с тобой секретничать! Матушка на нее так и косится, стоит ей увидеть вас с сестрой Орделией! Как вы по коридору идете, разве что не под ручку – наверно, потому что ты до ее ручки не достаешь! – как она тебе все время что-нибудь вчёсывает, то про травки-муравки, то про силу Матери-Природы. Руками машет, никого вокруг не замечает, того и гляди кому-нибудь в глаз своей граблей заедет!
- Фу! – поморщилась Эдера. – И это благородная столичная девица! Вот до чего доводит общение с Рози – ты переняла ее дурные манеры! Что скажут вельможные предки, когда ты вернешься в столичный замок! Не узнают дочку! Конец репутации Обители Святой Устины! Благородные девицы хабалят  похлеще простолюдинок!
Эдера сердилась на  себя, что из бахвальства глупо проговорилась о запретных знаниях. Некоторыми тайнами не стоило делиться даже с подругами. Ради их же блага. Проницательные подруги угадали – монастырская травница сестра Орделия открывала Эдере древние, запретные знания давно минувших веков. Эдера поспорила бы на недельный обеденный десерт – сама Матушка невежественна во многих вещах, в которых разбирается сестра Орделия. А еще Эдера отдала бы годовую порцию десерта и несколько лет жизни в придачу, чтобы понять, откуда прилежной монахине респектабельной общины известны потаенные знания о давнем прошлом Ремидеи, о временах до рождения Первого Короля – Великого Нея; временах, когда провинции нынешнего королевства были свободными княжествами и республиками. Церковь и правители усердно умалчивали о временах, когда люди не знали Создателя, а поклонялись богам – горам и рекам, питавшим человеческие поселения. Истреблять подобные знания вместе с носителями – магами и древними аристократическими родами – у церкви не хватало власти.
Лаэтана пропустила мимо ушей колкость подруги. Чуткие девочки понимали, что Эдера нагрубила не из хамства – из беспокойства, что сболтнула лишнего.
- Лучше бы ты никому не говорила этого, - сказала Лаэтана тихо и твердо. – Даже нам, хотя мы тебя не выдадим. А вот если ты проговоришься при болтушке Мельне или какой-нибудь гадине вроде Рисы, тебе несдобровать. Если  столичная курия пришлет дознатчиков, то они доберутся и до сестры Орделии. Тебя-то просто упекут в карцер на пару месяцев, а вот ей не поздоровится. Да и Матушке тоже, раз под ее управлением в монастыре процветает ересь. Я кое-что слышала дома, когда отец разговаривал с братом. Матушку многие не любят. Считают, что она развела вольные нравы и все такое. Сестра Гатта, сестра Габриэла, Осточтимая Церберша только и ждут случая настучать кому-нибудь в епископат Ларгуса. Кому-нибудь из оппозиции монсеньора епископа. А те уж позаботятся довести информацию до курии. Тогда и монсеньор не защитит Матушку. Ему самому удержать бы митру.
Дочь князя-наместника Арвига впитала политические интриги с молоком матери. Лаэтана была хорошо осведомлена, что творится при королевском дворе, при дворе князя-наместника Ларгии, в столичной церковной курии и в епископате Ларгуса. С ее аналитическими способностями она прекрасно прогнозировала последствия разных интриг для любимой Обители.
– Так что, если твои приключения да разговоры  достигнут не тех ушей, мы рискуем остаться без Матушки… А сестре Орделии вообще может грозить чего-нибудь похлеще "Королевских Медведей", - закончила Лаэтана.
Девочек передернуло. Даже до Благословенного Ларгуса доходили слухи об ужасных зомби, магией обращенных в безумных берсеркеров из убийц, насильников, браконьеров, предателей короны и еретиков. Кто-то, как Лаэтана, узнавал об устрашающей армии Придворного Мага  на каникулах, в родительском замке, из тайком подслушанных разговоров между родными и перешептываний прислуги. Кто-то, как Эдера, в деревне, из смятенных рассказов о братьях, кузенах, сватьях, загремевших в тюрьму за неосторожное словцо о Его Величестве Отоне, милостивом и справедливом, о клириках церкви или – не приведи Создатель! – о Придворном Маге. Несчастный "преступник" исчезал из тюрьмы еще до суда, а потом доходили слухи, что его видели в рядах "Королевских Медведей". Бедолага маршировал к южным границам, на Зандуский фронт, в войске зомби-берсеркеров, набранном подручными Придворного Мага. И если церкви не хватало власти истреблять неугодных, знающих слишком много, то Магическая Академия прямо-таки захлебывалась этой властью….


Рецензии