Глава 3

Моё королевство – не в том, что я имею,
а в том, что я создаю.
Т. Карлайл
 
         В обшарпанной конспиративной квартире на окраине Петрограда было тихо и спокойно. В ней находились два человека – Ленин и Крупская.
– Наденька! – неожиданно раздался голос Ленина.
         Он был в одной майке и семейных трусах чёрного цвета, сидел на ореховом стуле перед письменным столом и указательным пальцем правой руки ковырялся в носу.
         В комнату вошла Крупская:
– Да, Владимир Ильич… – сказала она.
– Наденька, матушка моя, принеси-ка мне покушать мяса.
         Крупская ушла, а Ленин продолжил свои «ковыряния». Неожиданно его внимание привлекла муха, севшая на чернильницу. Владимир Ильич начал за ней внимательно наблюдать. Муха спрыгнула с чернильницы и зашагала по бумагам, лежавшим на столе. Ленин застыл и медленно поднял вверх правую руку. Муха запрыгнула обратно на чернильницу.
– Смерть негодной! – шёпотом произнёс Ильич и хотел уже было прибить насекомое, как вдруг…
– Володенька! Владимир Ильич! – раздался радостный голос Крупской.
         Разъярённый Ленин соскочил со стула.
– Матушка моя! – заорал Ленин (муха естественно улетела), – До каких пор вы будете бревном в колесе истории?!
         Ленин в отчаянии стукнул кулаком об стол. Чернильница от удара перевернулась и упала на бок, пролив на бумаги чернила.
– Ну вот результат… Вот он результат… – язвительно произнёс Ленин, обращаясь к Крупской.
– Ну я же…
– Ты посмотри, что ты наделала!
– Я… Я ничего не…
– Ты посмотри, что ты наделала! Ты только посмотри!!!
– Владимир Ильич… – Крупская заплакала, – Владимир Ильич…
– Всё! Развод!
– Владимир Ильич!!! Нет!!!
– Раз-вод! Всё! – Ленин с ехидной улыбкой на лице посмотрел на Крупскую.
– Владимир Ильич!.. – рыдала женщина.
– Что Владимир Ильич? – издевательским тоном начал Ленин, – Чуть что, так Владимир Ильич!
– Владимир Ильич! – продолжала рыдать Крупская.
– Ну ладно… – сказал Ленин, взяв тарелку с мясом из рук супруги, – На сегодня я тебя прощаю.
         У Крупской выступили слёзы счастья:
– Владимир Ильич! Благодетель Вы мой…
– Ну всё хватит, хватит… – начал успокаивать женщину Ильич, – Ой как вкусно мяско пахнет! Ой как вкусно!
– Да уж… – с обидой произнесла Крупская.
         Ленин с тарелкой в руках пошёл на кухню:
– На кухне поем… А ты пока убери со стола и перепиши моим почерком «Декрет о мире»!
– Хорошо Владимир Ильич… – сказала Крупская, утирая слёзы.
         Она начала уборку и где-то через минуту услышала голос Ленина:
– Наденька! – крикнул Ильич с кухни.
– Что?
– А по какой такой причине, матушка моя, вы мне не предложили к мясу картошечку?
– Картошечку? – переспросила Крупская, направляясь на кухню.
– Именно, именно картошечку.
         Крупская задумалась:
– А её разогревать надо. – сказала она.
– «Разогревать надо»! – передразнил жену Ленин, – Давай уж такую, какая есть.
         Крупская достала из кастрюльки холодные картофелины и положила их на тарелку.
– Вот… – сказала она.
– Что «вот»? – Ильич прищурил хитрые глазки.
         Крупская вылупила свои и без того круглые глаза, непонимающе посмотрев на Ленина.
– Что «вот»? – переспросил Ильич.
– Картошечка… – изумлённо ответила Надежда Константиновна.
         Ленин внимательно посмотрел на тарелку:
– Это вы называете картошечкой?! – воскликнул он.
         Крупская посмотрела на картофелины, её глаза округлились ещё больше.
– Да… – ответила она.
– А по-моему это кирпичи! – возмущённо крикнул Ильич.
– Кирпичи… – повторила Крупская и села на табуретку.
– Именно! Именно кирпичи, матушка моя!
         С тарелкой в руках, Ленин подошёл к окну.
– Смотрите! – сказал он Крупской.
         Ленин открыл окно и посмотрел на тёмную улицу.
– Рахья! Рахья! Где вы?! – выкрикнул Ильич.
         Внизу отозвался человек:
– Я здесь Владимир Ильич!
– Ради бога, любезный, в целях конспирации не кричите моё имя на всю улицу.
– Хорошо Владимир Ильич!
– Вот… – заключил Ленин.
         Держа тарелку с картошкой в руке, он повернулся к супруге и пафосно произнёс:
– Смотрите, матушка моя, что от вашей картошечки может человеку сделаться!
         Он развернулся к окну, незаметно поставил тарелку с картошкой на подоконник и взял горшок с цветком.
– Рахья! Рахья! Голубчик мой! – крикнул Ленин.
– Да, Владимир Ильич!
– Подойдите-ка сюда поближе, вот-вот, чуть-чуть, вот, правее… левее… ещё…вот… вот так. Хорошо. Так и стойте! Слышите?!
– Да Владимир Ильич! – ответил Рахья.
– Смотрите, матушка моя! – сказал Ленин Крупской и отпустил цветок.
         Внизу раздался душераздирающий крик Рахьи, и его тело беззвучно упало на тротуар.
         Ленин перегнулся через подоконник, вглядываясь в темноту. Рахья спокойно лежал на тротуаре, раскинув свои конечности в разные стороны.
– Подите-ка сюда, матушка моя! – обращаясь к Крупской, произнёс Ильич.
         Крупская встала с табуретки и подошла к окну.
– Полюбуйтесь! – сказал Ленин, – Полюбуйтесь-полюбуйтесь!
         Крупская перегнулась через окно.
– Ох!.. – вскрикнула Надежда Константиновна.
– Кстати ещё не известно, жив ли? – Ильич посмотрел вниз, – Рахья! Вы живы?!.. Рахья!
         Ленин посмотрел на Крупскую:
– Что я говорил?! – воскликнул Владимир Ильич.
         Крупская зарыдала. Ленин отошёл от окна.
– Вам покойничков на кладбище закапывать надо! Матушка моя! – сказал Ильич и зашагал в комнату.
– Покойничков… – тихо повторила Крупская и села на табуретку.

© Сибирёв О.А.