12. Школа даосов с беседой о существованиии бесов

12. 

 БЕСЕДА О СУЩЕСТВОВАНИИ БЕСОВ

При встрече с Учителем я попросил его:

- Учитель, вы, как великий учёный, оставивший «Записки из хижины «Великое в малом», и побывавший во многих мира, научите меня проникать в другой мир.

- Во-первых, прошу не олицетворять меня с Цзи Юнем, - ответил недовольно Учитель, - даос, отправляющийся в далёкое странствие, отряхивает со своих стоп пыль бренного мира. Может быть, я когда-то и был Цзи Юнем, но эта страничка той жизни уже давно перевёрнута, я мог также быть и одним из поэтов движения «Фэн люй» - «Ветра и потока», жившим намного раньше знакомого тебе учёного. Ведь, как я знаю на своём опыте, человек, появляющийся в мире, даже не догадывается, кем он был с свой прошлой жизни, и кем он окажется в своей будущей жизни. Я говорю о простых смертных, а не о даосах. Потому что даосы могут перевоплощаться в любых людей, переходя из одной эпохи в другую, как из оного зала в другой большого дворца. Они могут также и возвращаться в те места и те времена, которые когда-то покинули. Для даосов нет никаких преград ни во времени, ни в пространстве.  Ты очень плохо усваиваешь мои уроки. В прошлый раз мы говорили с тобой о бесконечно малой величине «цзин» – «семени мира» и бесконечно большой величине – Небесной сокровищнице, о высветлении и сокрытии, о наличествующем и отсутствующем, о текучести и неподвижности. И ты даже не уяснил себе, что этим самым «цзин» «семенем мира» является человек, который может стать любой вещью и любой личностью. Ведь как я говорил Дао-путь – это также и вещь, которая постоянно оформляется в самой себе, собирает всё в себе, не создавая отношения части и целого, а связывает всё между собой парадоксальной связью. Мы можем быть любым человеком из прошлого, и можем стать любым человеком из будущего. Это и есть суть великого путешествия в нашем долгом странствии в эфире. Я могу преобразоваться в любого из поэтов эпохи знаменитостей философов Бамбуковой рощи. И ты можешь это сделать очень просто, потому что все мы оставили следы во времени. И эти наши следы – в картинах, стихах и мыслях. Мы были всеми, и мы представляем собой единое целое со всеми. В нас живут все эти поэты и художники, потому что мы ими и являемся, как «семена мира».  Мы будем постоянно с тобой об этом говорить, как и о наших странствиях в беспредельном. Когда я тебе говорю какие-то вещи, постарайся проникнуть в них всем своим существом, стать ими самими, не отделяя их от себя, и только тогда перед тобой откроется мир, со всеми другими мирами, включёнными в него. Становись, наконец, даосом! Будь, в конце концов, ребёнком, и познай бесхитростную детскость. Помнишь, как говорил Чжуанцзы о том, как Лаоцзы беседовал с Наньюй Чу и задал ему вопросы: «Способен ли ты оставить всех людей и искать только самого себя. Способен ли парить? Способен ли быть безыскусным? Способен ли стать младенцем?» Ведь только младенец целыми днями кричит и не охрипнет. Это и есть высшая гармония. Целыми днями сжимает кулачки и ничего не хватает. Это и есть общее в его свойствах. Целыми днями смотрит и не мигает – это и есть то, что он ни к чему внешнему не склоняется. Он видит и ощущает мир таким, каков он есть. Ходит, не ведая куда; останавливается, не ведая зачем. Сжимается и разжимается вместе со всеми вещами. Он как бы плывёт с ними в общей волне, и от этого его радость безыскусна. Он видит всё, что происходит в мире. Почему только маленькие дети смогли увидеть в Португалии Богородицу? Потому что их внутренний мир, связывающий их с невидимым миром ещё не закрылся. Младенческая безыскусная радость – не в обладании, а в достижении цели. Она протекает как бы из самой себя. Она самоестественна – «цзижань» и не противоречит своей природе. Ребёнок как бы живёт в этом потоке ветра, несущегося из Дао. Научись видеть то, чего не видят другие. Когда это у тебя получится, то ты станешь даосом.

- Я попробую, Учитель, стать младенцем, - сказал я покорно.

- А что касается проникновения в другой мир, то нужно повышать свою одухотворённость. Одухотворённые люди, также, как и дети, способны видеть тени из того мира. Они часто появляются в образах ушедших людей, призраков, которых люди на востоке называют ещё бесами «гуй», что созвучно со словом «благородный». Их не надо бояться, потому что бесы бывают разные. Они как бы являются эхом, откликом на те позывы, к чему стремится человек. К плохим людям приходя плохие бесы, а к возвышенным людям являются стихотворцы, философы и учёные из Жёлтых источников. Жёлтые они потому что в них - чистое золото. Жёлтые источники – это вся наша память, накопленная предыдущими поколениями. Некоторые люди, с открытой душой, видят бесов постоянно, и у них появляются прорицательские способности. А к некоторым людям, прожившим жизнь не совсем праведно, бесы являются, чтобы напомнить им о приближении их конца. Так какие стихи ты приготовил на этот раз?

И я прочитал ему свои стихи:

ОДУХОТВОРЁННОСТЬ

Чтоб рассмотреть получше мир вещей,
Лови момент светила пробужденья.
Вот красный диск встаёт вдали полей,
Как сам Господь вступает во владенья.

Он лёгким дуновением подует,
Обдав весь свет живительным теплом.
Мир, в краски нарядившийся, ликует,
Представ во всём величии своём.

И пониманье мира наступает:
В соитье – взаимообращённость.
И в каждой вещи Бога проступает
Одухотворённая духовность.

-  Уже неплохо, - похвалил меня Учитель, - но не забывай, что помимо видимого мира, существует ещё мир невидимы, в который можно проникнуть в сумерки - на грани тьмы и света, но там существует своя одухотворённость. Многие люди не верят в существование бесов. Юань Чжань, учёный третьего века после рождения Христа утверждал, что духов не существует. В шестнадцатом свитке «Записок о поисках духов» Гань Бао, жившего в третьем веке, есть рассказ о том, как к Юань Чжаню пришёл незнакомый ему гость, с которым он долго беседовал о духах и развивал теорию невозможности их существования. «Да я сам – дух», - воскликнул вдруг разозлившийся гость, обратился в чудовище и исчез. Юань Чжань был очень расстроен этим и вскоре умер. Братья Чэн, сунские философы Чэн И и Чэн Хао одиннадцатого века, разработали учение о «ли», идеальном духовном начале, и «ци», материальном начале мира, что оказало большое влияние на философию Чжу Си. Надеюсь, ты знаешь, кто это такой?

- Конечно же, Учитель, - воскликнул я, - кто его не знает! Чжу Си являлся главой сунских неоконфуцианцев и жил в то же время, что и братья Чэн. Он - один из крупнейших представителей мировой рационалистической философии. Он свёл в единую систему идеи своих предшественников. Впоследствии из его учения были выхолощены элементы диалектики и теории познания, как нам рассказывали в школе, и оно превратилось в догму и стало господствующей государственной идеологией.

Учитель улыбнулся и дал мне текст для перевода, и вот как я его перевёл:


БЕСЕДА О СУЩЕСТВОВАНИИ БЕСОВ

Гуляли Чжан Вэнь-фу и Чжу-ай ночью под луною,
По вечерам, встречаясь за вином, стихи слагали,
А после споры обо всём вели между собою,
Имея степени, студентов в школах обучали.

Они существованье отрицали чертовщины,
Конфуцианцами являясь, явного держались,
Считая, в сверхъестественное верить – нет причины,
И потому в реальности сил тёмных не боялись.

Той ночью на заброшенном подворье оказавшись,
Где тишина была и темнота и запустенье,
Не то, чтоб страшного во тьме чего-то испугавшись,
Тревогу ощутив, подумали о возвращенье.

- «В развалинах и у могил селятся часто бесы, -
Сказал Чжу-ай, - зачем нам в этом месте оставаться»?
Откуда не возьмись, вдруг появился из-за леса
Старик, на посох опиравшийся, к ним направлялся.

Он пригласил присесть обоих, высказав сужденье:
- «Я думаю, в живом миру откуда бесам взяться?
Разве не слышали вы Юань Чжаня рассужденья?
Ведь вы – конфуцианцы и способны разобраться.

Зачем же верите вы глупой болтовне буддийской»? –
В ученье братьев Чэн и Чжу Си тут же углубился,
Блеснул знаньем поэзии возвышенной, им близкой,
Со всеми доводами их он сразу согласился.

Все аргументы изложил понятными словам,
В изысканных метафорах, умно, красноречиво,
Сюцаи, слушая, кивали молча головами,
Потом старик им выпить предложил вина учтиво.

В беседе имени хозяина спросить забыли,
Но вот вдали раздалось колокольчиков звучанье,
Люд стадо гнал. Последними словами старца были:
- «Умершие обречены на вечное молчанье,

О бесах если б диспут тут не начал между нами,
И не коснулся бы иного в споре измеренья,
То вряд ли скоротал я вечер за беседой с вами,
Пора расстаться нам, прошу за спешку извиненья.

Ведь если б бесов я не отрицал существованье,
То вряд ли задержал я ночью вас хоть на минутку,
А так мы насладились мудрости очарованьем,
Почтительнейше вас прошу не сетовать за шутку».

Мгновенье и старик исчез, виденье испарилось,
В той местности мужей учёных жило очень мало,
Неподалёку Дун Ку-жу могила находилась,
В ту ночь пред ними, видимо, душа его предстала.

(продолжение следует)

Власов Владимир Фёдорович