Судный день, Карлсберг, Германия

Сюжет.
Скачки на Марсовом поле неожиданно закончились кровавой бойней. Юрген и Луиза пытаются спасти жизнь раненого Арами - Микельанджело Алигьери. Луиза в слезах предлагает забрать с собой его голову с роскошными золотыми волосами, Юрген не успевает осуществить план Луизы - Арами приходит в себя.
СУДНЫЙ ДЕНЬ. Карлсберг, Германия.
"Believe, things happen everyday,
And Life goes on anyway..."
Anonymous
"Года идут, и счастлив тот,
Кто не заметив их живет."
Аноним
PIRSON BROS. Co.
Hiring Materials
Anonymous
Версальский парк, где были установлены праздничные столы с угощениями пинокатекой из ландового брускетия были белыми и наряжены с грацией и шиком. Играл оркестр Моцарта и ленты светлых оттенков развевались на витых золотых посохах. Обед в саду одно из самых прекрасных празднеств Версаля. Приглашённых жлал увесилительный поезд в Карлсберг. Арами де Витт под руку с Луизой присоединились к корту, выпили шампанское из длинных фужеров и пробовали тарталеттки. Луиза оккуратно тонкими пальчиками взяла из высокой вазы подставки тарт с огурцом и рыбным маслом с каплей чёрной икры. Вкус был волшебный. Арамис улыбнулся ей и она попробовала ещё один тарт с фуагра и ягодой физалиса. Было не жарко и они танцевали вдвоём под сладкий полонез Вивальди. Поезд вывез всех на зрелище едегодных скачек в Германию. Это был королевский сюрприз. Вся знать собралась на скачках в Карлсберге. К вечеру это спортивное состязание превратилось в импровизированные народные гуляния. Луиза и Марч, разумеется, тоже были там. К финальному забегу от перепития завязалась драка среди простолюдинов, все вдруг зашло так далеко, что и аристократам пришлось взяться за оружие. Там и здесь возникли потасовки. Марч велел графине подняться выше на трибуны, бежать было опасно - в суматохе их могли убить. С высоты почти не было видно, что творилось внизу. Звучали крики, ругань, рядом среди тоже изрядно подвыпившей аристократии началась паника. Все пропало в сизом дыму, как в тумане. Многие от страха бросились бежать, куда глаза глядят. Трибуны опустели, и Марч тоже скрылся.  Луиза не испытывала страха, только возбуждение - происходило что-то странное, эпохальное и от этого волнующее, чему она стала свидетелем. Вдруг рядом с ней оказался очаровательный мушкетер, и Луиза узнала красавца Арамиса. Он мельком взглянул на неё, поинтересовавшись, все ли в порядке, предложив даме свою помощь и сопровождение. Лу ответила, что не двинется с трибун. Тогда Арамис, в котором проснулась жажда схватки, ринулся вниз, в бойню, как почувствовавший кровь зверь но, уже прежде раненый чьим-то клинком, пошатнулся и рухнул на деревянный помост, потеряв равновесие.
"Скорее, плесни вина, надо промыть ему рану!" - услышала над собой Луиза властный приказ. 
Марч, возникший неизвестно откуда, подбежал к раненому мушкетёру.
Хорошо, что они оказались рядом. Луиза и Марч  расстегнули прекрасного виконта.
Лу дотронулась до Арамиса, держа в пальцах бокал красного вина, герой был без сознания, пока Марч осматривал его в поисках раны. 
Внезапно тело аристократа содрогнулось от сильного удара. В него попала шальная пуля.
"Пулю надо достать, - Марч перекричал вопли суматохи и грохота. - Раны нужно зашить! Понадобятся нить и игла".
Но вот уже через минуту он отдал бокал Луизе и печально опустился на колени подле тела.
"Сердце не выдержало".
"Он мёртв? Он мёртв? - не веря своим глазам повторяла Луиза. Не может быть, он только что был жив!"
Марч прижал к себе Луизу, и она зарыла лицом в кружево его сорочки, не в силах ещё осознать и перенести случившееся. Он мёртв... Мёртв этот красавец! Казалось, он будет победителем всегда, всегда на губах будет играть горделивая и соблазнительная улыбка, и вдруг он убит шальной пулей прямо в руках хирурга, склонившегося оказать ему помощь.
"Клинка он не боялся, - сказал Марч, стиснув зубы, - но пули предвидеть не смог".
Луиз беспомощно смотрела на распростёртое тело. Герой и сейчас был бесподобно красив. Завитые золотистые локоны, разметавшись, лежали в живописном беспорядке.
Заметив сожалеющий взгляд девушки, Марч произнес:
"Поцелуй его. Я и сам бы неоднократно целовал эти губы. Он был очень красив, но он был человеком, разбившим много женских сердец и мужских жизней".
"Нет, - Лу покачала головой, не буду - от этих губ уже веет смертью. Такая красота ушла с ней!"
Марч обыскал тело и снял с пальца Арамиса кольцо.
"Оно очень простое, один небольшой камень. Если ты не возражаешь, я стану носить его". 
"Мне это будет приятно. - Луиза срезала локон Арамиса и положила его в часы, на память. - Что будет с телом? - Её сердце ещё омывали тёплые волны любви и сожаления об этом человеке. Нужно сделать что-то ещё, пока они точатся".
"Тела соберут потом".
"Его похоронят в общей могиле?!"
"Скорее всего".
Марч собрался увести Луизу. Крики стихли, от толпы, бушевавшей здесь, остались только трупы мужчин и молоденьких женщин.
"Погоди, возьмём с собой хотя бы его голову?" - попросила Луиза, не в силах расстаться так с великим героем и красавцем. 
Пусть Марч бережно уложит его голову с ещё прекрасными чертами в холщовый мешок.
"Можно, я сделаю дома слепок?" - сглатывая влажный ком в горле, спросила Луиза. 
"Да, слепи его бюст, - ответил Марч, - ведь придётся срезать трипер".
Они уже собрались уходить, они оставили бы распростертое обезглавленное тело знаменитого мушкетера, туда, где в дыму начиналась Французская Революция.
"Обращай внимание на трупы, особенно молоденьких женщин. Я сделаю наброски", - попросил Луизу де Гиз Юрген Марч.
Но вдруг, о небо, сердце легендарного Арамиса дрогнуло, он пошевелился.
"Скальпель". - приказал Марч.
Он вынул пулю, и прямо тут же зашил раны, колотую и пулевую.
"Нам надо доставить его в особняк г-на Арманьяка для триперации", - он оглянулся, ищя подводу.
Спустя полчаса Арамис при помощи Юргена пересел на телегу, он остался у Гизов, где и выздоравливал. В тот день г-н Арманьяк остался дома. Его не интересовали скачки, лошадь (он любил белых) существо красоты и грациозы, а не алчущего духа стяжательства. Авицена в своём трактате о травах создал самые милые составы для утоления душевной печали и исцеления тела. Бальзамы была его страстная практика. Но Арманьяка интересовала сейчас жница. Этот травяной состав из элеотерракока в рецепте Авицены содействовал заживлению "мёртвых заломов", то есть складок старости. Его красота не должна была снедаться порчей мира сует. Нет-нет, он не добивался юношеской свежести - годы красят благородного мужчину, и виконт трудился над созданием личного шарма - при помощи чудодейств знахаря-голупта, известных с ноевых времён. "Иом кипур", - сегондо суден деис, только правые выживут, а значит жница сработает. Юрген пришёл в его лабораторию, это его дом, куда они с Луизой принесли Арами. И он очень надеялся на помощь виконта д'Арманьяка.
"Имеется донор?" - спосил Юрген как только де Арманьяк осмотрел Арамиса.
"Да донор найдётя - Вильгельм Оранский уже стар, но его мощь легендарна".
"Приступим немедленно", - Юрген спустился в лабораторию, где стоял автоклав с резером кости. Тело легендарного мушкетёра, помешённого в аргон положили в клоноскоп и немедля сделали отрез по средней линии. Пришёл второй ящик полонодия Вильгельма Оранского и сшиватели заработали. Повреждённые части кости и внутренности Арамиса аутоскопировали в топке и осмотрели результаты - триперация раненого была произведена великолепно! Тело Арамиса имело общую прежнюю стать, тонкий шов скрывала полоса ткани на бёдрах, он выглядел здоровым сильным мужчиной. Терияк многообразие съедобных растений, происходящих из ветхих рун доэреониевой древности. Одна кислица способна утолить жажду и внушить эстродинарную холерическую стойкость к отрицательным явлениям мозговой деятельности. В купе с беладонной и валериановым стержнем - это леденцы от кашля. Дифтерит происходит от чрезмерной капитолярности сосудов и его лечение допускает кровопускание каронарной венки - останавливает крови гинко дилоба или мускусная лакрица. Чёрная палочка лакрицы возвращает к сознанию при его потере. Лунки на ногтях глубокие и розовые сигнал равновесия темперамента. Сухой лунный корень говорит о недостаточном среднеросте эпидермиса. Вытянутые ногти на пальцах ног при опухании конечностей сканируют сведеневую плопасть. Плопарирование эпидермиса ледневыми коликатами восходящего знака. Апробирование полости срезов утвержает венковложение эстрагоновых трунов. Ромашковый корень можно принять каплю наштыря, чтобы прийти в сознание. Щёки Арами порозовели, он вздохнул и приподнялся на подушках. Луиз осторожно провела пальчиками по его коже. Он был прекрасен, но очень бледен от потери крови.
"Моя милая спасительница", - нежно шепнул он Луизе.
"Если чем-то ещё я смогла бы помочь столь красивому мужчине".
Но Арами уже спал под воздействием лаунадума оздоравливающим сном. Его вьющиеся волосы каскадом разметались в подушках.
Эсмеральда Орманда каталонка возникла в чёрной мантилье на углу здания парменола с колоннами под античной связкой. Женщина ждала Гвидо, чтобы взять у него свою порцию еды на ужин. Старая часть Герцева маленького германского городка, населённого бургермерией вестфалии спала, изредка лаяли домашние собаки. В темноте улицы к женщине подошёл Гвидо и достав из подкладки плаща большую корзинку с едой  любезно протянул ей. Орманда взяла пищу, тихо поблагодарила и скрылась в переулке. Там она отсчитав 6 похожих домов поднялась на крылечко доставая из кармашка длинный витой ключ от дубовой дверцы. Дверь скрипнула, пропуская Эсмеральду. Танцовщица зажгла свечу на кухне и поставила на стол корзинку, откинула белёное полотно, которым та была покрыта. Эсмеральда достала глиняную высокую миску с холодным отварным белым картофелем и кожаный мешочек копчёных устриц, два апельсина она порезала на фарфоровое блюдо, и высыпала горсть спелой клубники. К тому ей досталась бутылочка светлого крафт-пива и шоколад с олемандом в маленькой коробке. Гречанка по родству Орманда жила одиноко и один знакомый слуга кормил её остатками барского ужина семьи Штрекенбаухманн. Это были родные королевского стольника Шико. Каталонка поела, прибрала посуду в светлую белёную нишу в стене, и загасив свечу уснула там в своей столовой. Наступило бледное утро, сквозь белые шторки кухни, где окна были ими прикрыты лишь наполовину, неярко пробивалось несколько лучей. В старом доме было тепло и немного сыро, убрано тёмным дубом и побелкой. Орманда достала брилиантовый требник Флёр де Лиз из тайной кладовой и нежно погладила дорогой оклад, перелистав одну-две страницы. Начавшийся бунт освободил её от преследования и кое-что любопытное можно было поискать после того как толпа схлынула. Танцовщица отыскала много мелкой монеты на улицах, и у неё теперь был набит кошель. Можно было показаться в нарядной лавке мяснику и заглянуть в пекарню. Луиза боялась будущего и простив требник Эсмеральде она делала зарок на случай грядущих бедствий, тем успокаивая дурные предчувствия. Эсмеральда при её недостатках была добрая и любила подавать милостыню, часть найденных после бунта и потасовок со стрельбою денег она потратила, чтобы накормить раненых - Гвидо приготовил куски тушёного мяса и ломти свежего хлеба. Днём она заботилась о своём жилище - сходила за свежей водой, вычистила половики, прополола небольшой огородик с цветами, прованскими травами и овощами, насыпала корма птицам.
"Всё должно выглядеть в идеальном свойстве, - наставлял женщину Гвидо, - соседи будут довольны и не пожалуются полисмену на беспорядки, не будет мышей и можно съэкономить на кошке". Со времён французской буржуазной революции в Европе всех кошек выгнали на улицу,  и они охотились на мелких птиц и голубей. Как ни странно будничная жизнь горожан стала выглядеть ещё аккуратней. От птицы было много грязи, дурные кошачьи запахи исчезли, мыши не портили вид изгородей и амбары. Эсмеральда нашла сурьмы и белил, уложила вьющиеся волосы, приоделась в тафту и праздничные боты. Теперь женщина была похожа на респектабельную гретхен. Она вызнала в церковном семинарском учебнике, что богатые люди предпочитают второй этаж для проживания дома, и вынесла весь хлам со второго яруса. Второй этаж был объединенный и там оказалось гораздо свободнее. Почти неделю гретхен Орманда выносила гнилые доски и тряпьё из своего двухэтажного домика и результаты выглядели очень мило. Она могла позволить себе раздеться там и ходить в лёгкой длинной холщёвой рубашке, это освободило кухни для выпечки германских булочек и изготовления кваса - в предолии стоял квасный агрегат и ещё работал. Орманда положила драгоценный требник на апостроф в верхней "палате", так она называла II ярус, и ныне могла надевать лёгкое чёрное платье и белый оклад. В церхе ей рассказали, как иструально выглядели верхние покои небольшого лоджерона. На втором этаже основывалась комната-спальня Гвиневеры - с сундучками под окошками, резными лавочками под низкими краевыми балками, главное место в центре занимал огромный квадратный подиум с стропилами и вуалями. Этого Эсмеральда соорудить не требовала, а пока поставила герани на окошки. К тому времени король Артур и его невеста Гвиневра почили и покоились в склепе Кентерберри, где страдал когда-то монах-герцег о своём убитом друге Роланде. В те времена бургеры изобретательно укладывали перины в просторные гарденробы, где и спали иногда всей семьёй. Такую кладезу обустроила мадам Орманда внизу за стенами гостевого зала. Орманда наведывалась в трапезную церхи и принимала там привычную ей соборную пищу, причастясь пила св.воду. Эсмеральда стала составлять себе капитал "тенерифовым" способом и прикупила соломную базилику то есть скотный двор при церхе под новую жилую отделку, так увлекла её история о житиях Гвиневры и короля Артура, которым в честие оживали просторные, но простые площали. Там она и прижилась, а свой домик оставила для вечернего отдыха, за чем автор её и увидел впервые. Скотна соломана была большая, но обсталена скромно лавчёнками двух этажей, находилась она примерно в двух лье от города по хорошей дороге при Шейхельском заповедном хозяйстве на другом конце городка, птичник её был там ибо в городской черте его нельзя было больше окультуривать. Но Эсмеральда делала вид что она там хозяйка и отдыхающая. Она много гуляла по городку и делала простые, но качественные зарисовки, которые рамила в школьной части цирхи и эти скетчи навесила в своей новой богоделенке - туда и свозили раненых в бужурах. Меж тем она узнала, кто-где погиб и наведалась в те домы пред их сожжением, поскольку Германия придерживалась этого твёрдого правила давних веков. Там набрала кое-что вещей в свои дома убранства и возила ночами, пока весь городок был сонный. Сейчас могла позволить себе золото для внешности - ибо слышится, что германцы живут зажиточно и богато. Остаты она продавала на ярмарке и скопила себе приличные средства. Бриллиантовый требник отписав бургомистру городка заверительное признание Орманда заложила в бургермерии за 800 гульденов и 10 месяцев рассрочки ей выплачивали ещё по 20 гульденов ежемесячно. Так де Гизы с трудом вернули требник в свою сокровищницу - Эсмеральда поняла, что значит фамильная драгоценность. Погибли в день скачек 50 человек, три германские семьи полностью выгорели, месяц затем в округе шли поморы. Господа, что приехали из Версаля почти ни о чём не догадались. Они развлекались как привыкли: в летних садах Карлсберга устраивали праздники с лентами и бальными костюмами. Французские художники делали зарисовски нарядных "версальских селянок". Картины впоследствии вошли в коллеции буржуа и аристократов под общим названием "маркизоны". Эсмеральду интересовали - белая холстина для простыней и наперников, дорогой алый пан-бархат, позолоченая фурнитюра, отдельные драгоценные перья... Уж не задумала она возобновить спальню времён "великолепного брака"? А в окрестностях замка Карлсберг специально для бальных раутов выбрали новую королеву Марианну Торбакову. Это была величайшая из красавиц - высокая, статная и весёлая. У неё были роскошные каштановые волосы, которые густой копной рассыпались по плечам. Множество нарядов Марианны вошли в обиходное обсуждение участников. Прошли состязания стрельбы, приехали лучшие спортсмены по стрельбе из лука. Всё это было сделано с целью прикрыть очевидно созревающие революционные бунты. Незаметно Эсмеральда проникла в круг празднующих и слилась с версальской толпой. Дом и складова опустели, но были тщательно заперты и даже заколочены. Однако 6 гружёных конных подвод в итоге ночью тайно были отправлены в Монпельер. Эсмеральда мыла золотой песочек из лесного карьера, что под церхой и складывала в скотинском подворье драгие безделушки намытые средь золота, то была чеканка и "зерно" свитое из гномьих рудников. А также отдельные "полоски" каменного кварца "малинник" и "гранатка". И так ей нравилось играть найденными драгоценностями и камешками, что мысль пришла приобрести для них ларчик, и вскоре он нашёлся на кухне - из чёрного дерева с витой полоской и горбатой ручкой серебряной. Плоская серебряная чеканка-чешуйки разрозненные небольшими квадратными изразцами - отдельные фрагменты чего-то - пространного полотна со сценами хождение кана Ладислава на псовой охоте и в городских требнах, в советах. Это царская бытовая зарисовка очень дорого показалось воображению Орманды. Она свила из двух золотых проволок обруч и носила, закрепив в волосах. Женщину облагодетельствовали с помощью мебельщика Гвидо, он из дорогой древесины тщербил ценные узорные оклады настенных внутренних будиеров. Деревянные резные плафоны с ваянием открашивали дорогим померанцем - гранатовой сепией, ставили на алую кровь двуведёрно пролитую на стену в отбеленую горенку. Памяти погибших в прошлом и будущем буржуаза. Серебряную плитку она наклеила на дубовую дверцу кладовки, а кужку сделала солонкой и ела из неё соление. Ей придумалось прикопать маленькую чугунную пушечку и большу круглую мортиру для церхиальной хоромины. Тогда Эсмеральда стала пить пиво из пивной бутыли. Пришли ещё цыгане и намыли весь карьер золотого песчаника, поделёного на квадраты, а с оловянного озера привезли зарытой церковной утвари, и мисс Орманда вспомнила, что это её родной городок. Это не осталось незамеченым, и в Карлсберг приехал Филипп Траумф.



 
продолжение следует...