Анино счастье. г. 92. Игра с поцелуями

К началу произведения – http://www.proza.ru/2016/06/21/1157
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
К предыдущей главе – http://www.proza.ru/2016/10/22/1421


Сегодня наготовили побольше, чтоб и на завтра с раннего утра не вставать. Вечером же костры будут жечь, гулянье. Я своё крестьянское платье, жилетку, всё всё постирала, пока в котлах стирали барское. Сегодня всё высохло.

Выгладила с Глашкой тяжелым чугунным утюгом. Косу заплела с лентами, воткнула гребешок узорный с какими то камешками, мамин. Бусы её же. Бус много. Разноцветные. Платок свой цветастый. Отпросилась у Семёновны и Василиски. Им с Дарьей вроде не до меня. Они с Жизелью занимаются то книжками, то музыкой, то танцами. Без меня вроде как обходятся.

Зашли Машка с Анфиской. Мы с Глашкой взяли картофелин и пирогов. Вечером есть на воздухе захочется.
Идём на ту сторону пруда через деревню. На лугу у пруда уж молодёжь кучками.
Машка, – Ты глянь. Лёшка что ль вырос?

– Где?
– Да вон. И Васька рядом.
– Давно их не видела. Будто за тридевять земель живём.
– А это кто там?

– Федька. Вдовец. Сказочник наш. Потом Егор вроде, женатик и Фрол тоже такой.
– Что это они без своих?
– Придут, попозже. Куда ж они денутся. Тут же глаз да глаз нужен.
– Зачем? – Я удивлённо.

– Как же. За мужиками завсегда глаз да глаз нужен, они ж кобели.
Ещё какие то стоят поодаль. Балагурят друг с другом. Слышно что громко, а о чём не понять. Поодаль телеги. Там тоже кто-то есть и девки и парни. Кто копошится, кто просто болтает. Парни увидели нас.

– Что так долго, кулёмы? В юбках что ль запутались? – Фёдор.
– Мож и запутались тебе то чего? – Анфиска что-то не острая сегодня.
– Дак позвали бы. Я так юбки умею сымать да одевать.
– Так и пришёл бы, что ж не объявился? Мне как раз подержать надо было.

– А что подержать? Падаешь что ль?
– Ага. Подсобил бы что ли.
– Так ты что раньше то не сказала. Я так завсегда готовый.
– Ой, Федя, дождёшся тебя.

– Здорово! – Молодые ребята здороваются, поблёскивая глазками.
Мы, сделав прохладные личики подошли к ребятам. Машка. – Лёшка, что тебя не видать то? Прячешься что ли?
– Да не. Что не видать? Я так тебя видел.

– Где это ты меня видел?
– Так у курятника барского. Ты там чтой то с бабами говорила.
Машка удивляется, – Ты за деревом что ль прятался?
– Га-га-га! –  Все гогочут.

Кто-то. – Не, за курами!
– Га-га-га!
– Не. Мы с Егором курей на оброк привозили. – Лёшка хмурится.
– Лошадь что ль держал?
– За хвост! – Кто то ляпнул. Все снова. – Га-га-га!

– Да не. Я просто за водой для ней ходил, – Смущается Лёшка. Вырос, голос уже басит, а взгляд ещё мальчишеский.
Васька такой же, только помалкивает, с любопытством разглядывая.
– Что, Глаш, выскочила наконец от печки своей? – Федька смотрит на Глашку. По другому. Не так, как на Анфиску. И голос немного другой.

– Ой, не говори. Насилу вырвалась.
Анфиска тоже уже другим голосом, зыркнув глазами, – А что тебе? Иконка, печка рядом, на двор далеко ходить не надо. В земле не ковыряешся. Что ещё то?
– Так надоело уж. Лучше б и в поле маленько. Каждый день одно и то же. – Глашка обиженно, – Куда ни глянь, Анька барыня и печка. Анька, барыня и печка. Каждый день.

– Так может я бы зашёл? – Федька с улыбочкой.
– Так заходи? Я что, выгоняю что ль?
– Ой ты Федька, только обещать горазд. И зайдёт он и выгуляет. – Анфиска под неодобрительный Глашкин взгляд искоса, ехидно пожурила Фёдора. «Что это тут у них? Фёдора что ль перетягивают?»

Чувствую телом, как глаза парней обхаживают меня со всех сторон. Машку тоже, наверное. Машка, приподняв юбку стала носочком пинать какую то корявую ветку, пытаясь попасть в Ваську. Тот увиливает. Они видать давно друг друга знают. А мне то не так ещё близко. Я с ними на работе вообще то общалась. Вспомнила, как проверяла на Лёшке свои девичью красу. И сейчас глазами ест. «Помнит небось, ковшик с водой? Хи-хи!»

Подошли Архипка со своей зазнобой, подружкой нашей Глафиркой, с ними Матрёнка дочь дяди Силантия, потом Гаврилка большой и Сенька. Какие то мужики нестарые и бабы с ними моложавые. Женатики. Кого знаю, кого видела, а кого и не упомню. Всем охота чуток погулять. Гусли притаранили, аж три штуки. Петь будут.

Мужики занялись большим костром. Все балагурят друг с другом. Я молчу, упиваясь действом.
Закраснелось небо. Птицы пролетели по небу курлыкая печально. От пруда немного несёт тиной, а  если дунет с поля, то пахнет уже не травой, а больше землёй. Осень.

Машка толкнула, - А ты чего? Будешь?
– Что?
– Ты спишь что ли? Её все спрашивают, а она летает где-то. В чурики будешь играть?
– Ну да.
– Кто первый водила?

– Давай, Фёдор. Начинай.
– Ну ладно. Всё вам Фёдор да Фёдор. Ну давай.
Вяжут повязку ему на глаза. Сделали круг. Отцепляться нельзя. Кружим вокруг него. Он ловит. Можно отпрыгнуть, если круг позволит.  Фёдор с возгласом, А-А-а. – Бросился в противоположную от меня сторону.

Ему конечно охота поймать девушку, потому что можно будет за это её поцеловать, игра такая. Но там тишина. Девки не выдают себя. Он в другую сторону. Прямо на меня. Чуть не пискнула. Ржака пробирает. Еле вытерпела. Он чуть в сторону. Тут Анфиска айкнула. Мне казалось, что она как бы девушка то стойкая.

Как её угораздило? Фёдор тут как тут бросился в её сторону и как она ни дёргала соседей, те не дали ей уйти.
– А. Вот она, голубка! – Фёдор поймал её за руку, сдёрнул повязку. – Всё, не чурайся , дай должок!

– Ах! Ха-ха! – Анфиска, видно, что радостная и, как мне показалось смущёная, жеманится и в конце концов подставляет лицо под возгласы мужиков. – Давай давай, уговор – царь, подставляй боярыня!

Фёдор целует Анфиску, а я вижу лицо Глашки. «Господи, что думает, то самое и на лице. Мож  я тоже такая? Не надо бы.»

Теперь Анфиска водит, Фёдор повязал ей на глаза платок, покрутил и сам встал в цепь. Народу много. Кто попадётся? Кто знает? Тут Гриша подошёл, извозчик барина, друг мой. Встал тоже в цепь. Анфиска, крутилась, крутилась, побежала вдруг в одну сторону, девки как завизжат. Анфиска ещё быстрее, хвать Гришку за полы.

– Ктой это? – снимает повязку, смотрит ошалело на Гришку, – Тьфу ты, паразит! Откуда взялся? Что ты куда, ни плюнешь – появляешься? Вот ведь зараза то какая!
Все хохочут.

Гришка, – Ну чо? Поймала, так поймала. Давай за уговор. Поцелуемся уж чо?
– Тьфу ты, а. Ну давай. Вот ведь шельмец! Пройдоха. Уфф. Давай целуй.
– Так ты должна. Ты ж водила.
– Вот ведь, паразит, а. Ну иди сюда, – взяла за уши, притянула под общий хохот народа.

После поцелуя Гришка, поставив голову для повязки Анфиске, пробежался глазами по цепи. Показалось, блеснул мне глазом. «Хм. Меня что ли хочет? Немудрено.»
Цепь крутят то в одну сторону, то в другую. Девки визжат, то одна, то другая. И Машка взвизгнула, а он всё не бьёт.
 
– Ой! – вырвалось у меня, когда споткнулась о какую то ветку и на мгновение повалилась на коленку. Гришка, как коршун, тут как тут!
– Ой ёй! – вырвалось ещё раз и я почувствовала, как Гришка дотронувшись до талии тут же ухватился за душегрейку.

– Мама! – Жалобно пискнула я под общее гоготание.
Кто-то крикнул. – Попалась птичка!
– Гришка быстро стянул повязку и с радостным прищуром смотрит на меня.
– Хм. – Смушаюсь я. Народ кричит, – Всё, давай, давай! Уговор!

« Как мне, головку что ль поднять? Хм. Обойдётся.» Подставила щёчку.
Грищка обнял меня, крепко, взял за подбородок, повернул к себе губки и присосался. «Ой! Вот шельма!» от губ до поясницы продрало искрой. Я сунула руку, отталкиваясь локтём.  Насилу оторвалась. Сразу же склонив вниз лицо, закрыв его ладонями.

 «Вот шустряк! Пролез! Ой, щёки теплеют! Хорошо – вечереет зарницей, может не так заметно?»  Вокруг гоготание. – Ах-ха-ха! Вот добрался шельмец! Га-га-га!
На плечо легла Машкина рука, – Всё хорошо, Ань? Ничего?

Оторвала руки от лица, – Ничего.
– Нормально?
– Нормально.
Гришка стоит лыбится, на одной ноге мотая другой. Я со всей прыти силой толкнула его двумя руками. Он, крякнув, свалился.
 
– Ах-ха-ха! – Ржёт толпа. – Это тебе не кобылам хвосты крутить!
– У ей и барин на ведре еле ускакал!
– Га-га-га! Хи-хи-хи!
Гришка сам ржёт довольный. Мне тоже хорошо – отомстила!

Теперь моя очередь водить. Гришка хотел завязать, да я платок у него отобрала, дала Машке. – На, завяжи.
Темно в повязке. Надо к девке попасть. Мне эти рожи наших совсем ни к чему. «Может совсем отказаться? Ну да, и кем я буду? Все же играют.»

 Чей-то хих девичий. Прыгнула, в эту сторону, чей то хриплый голос. – Меня, меня бери!
Я сразу остановилась, даже руки опустила. Голос меня не обрадовал. Земля ровная, но юбка то длинная. «Того и гляди на юбку наступлю, вот будет смеху то!». Пошла в другую сторону.

Нужно попугать как то. Взвизгнула сама, – И-и-и, раскинув руки. Девки завизжали, вот здесь две пискнули. «Туда!» Визг усилился, вроде влево крутят, Хоп!
– А! Ой не надо! – Писк и возгласы. Споткнулась о чью то ногу, повалилась на кого то мягкого. «Уф, слава Богу, девка!» Сняла повязку, по до мной Матрёнка, дочка Силантия споткнулась, из-за неё и я повалилась.

Люди смеются, конечно. Рядом мужик, женатик. – От не попала! Чуть-чуть в сторонку надо было!
– Я тебе дам в сторонку! Ишь ты, губу то раскатал! – Рядом молодая жёнка с улыбочкой подперев бочок для пущей важности.

Кто-то. – Всё таперя от титьки отлучит!
– Окромя борща ничё не получишь, Анисим!
Мужики хохочут. Парни ржут, молодые женщины тоже, девки смущённо улыбаются. Мне и Глафирке помогли подняться.

– Не, мне окромя Дашки ничё не надо! – Анисим мотает головой, с улыбочкой глядя на свою молодуху. – Так чё, Даш, даже целоваться нельзя? Я ж как дитя целую. – Всплеснул руками.

– Ой, как дитя он целует. Присосёшся как клещ, знаю я тебя! Ладно, сёдня можно. Ток сапожки мне за это купишь! – Под общий хохот заключила Дашка. Все ржут, я быстренько поцеловала Глафиру и повязала ей на глаза платок. Действо продолжалось.


– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
к следующей главе – http://www.proza.ru/2016/10/25/1673