Для чемпиона второе место как поражение

4. Для чемпиона второе место – как поражение.

Текст: Я на самой вершине.
1997. Вот этого, что он поднялся на самую вершину, Мишин-Иоаннов Эго-Дух не скрывал бы никогда. Об этом он готов трубить на каждом углу. Он достиг того, о чем мечтает каждый соревнующийся, победил всех. Теперь рад он принимать поздравления, восхваления, воспоминания о его прошлых успехах. В спорте таких бывших чемпионов иногда показывают, но только тех, кого в свое время возносили как героев отчизны. Матчи советской сборной по хоккею с канадскими профи (1972-73) стали такой легендой, что о героях тех событий до сих пор все помнят и при случае славят их. О заслугах царя Иоанна некоторые историки тоже иногда говорят, Алексей Толстой даже роман написал «Князь Серебреный», но больше царя Иоанна вспоминают как исчадие зла, место которому, по Даниилу Андрееву, на самом дне Ада.

5. Свое тело оставил Мишин Дух потому, что невмоготу ему стало от стирки собственного грязного белья.

Текст: Уезжаю. Смертельная рана не дает жить здесь.
1997. Так Эго оправдывает свой выход из воплощения. Разборка его грехов, чем занимался Миша, это как смертельная рана. Хорошо Эго, когда славят его, и совсем наоборот – когда приходится говорить о головах, по которым восходил на вершину. Это всё равно, как разбирать целый воз ржавых бывших в употреблении гвоздей, которые впиваются в сердце и раздирают его до смертельной боли. Причем не кто-то это делает, а сам Миша с присущей зверю жесткостью разбирается в деталях того, что творил Иоанн. Отсюда – и смертельная рана в сердце.

6. Это духовный солипсизм, когда один свет (тьма) не вписывается в рамки другого (настоящего) света (тьмы).

Текст: И даже если несколько граммов духовности, но идут они сверху, это много.
1997. Всё, что творил Иоанн, было, как он думал, во имя добрых целей. И знаками Бог подтверждал свое участие в его делах: когда надо, гремели громы и сверкали молнии. Вверху они сверкали, а не внизу. Но потом по ночам в спальню к Иоанну приходили убитые им люди и не давали спать. Поэтому возникали сомнения: действительно ли светлое он делает? Какой свет, когда кругом ночь и глаза страшно закрыть, чтобы заснуть?! Тогда вставал он с постели и молился, а потом и Александровскую Слободу построил, чтобы жить в чистом молитвенном месте, где сам звонил к заутрене и где все служилые поверх шитых золотом кафтанов надевали на себя монашеские одежды. Наверху Иоанн молился, а внизу пытал неугодных и здесь же убил сына Ивана, после чего оставил Слободу навсегда.