Часть 2

  На противоположном конце села, почти на хуторе, жили Татьяна и её гражданский муж. Дом когда-то был на два хозяина, но вторую половину удалось выкупить, когда жившая там молодая пара переехала во вновь отстроенный дом, поближе к центру и получше. А тут был большущий участок со старым, но плодоносящим садом. Множество сарайчиков, курятников, кролятников стояли заброшенными. Во дворе - навес для для машины, а больше ничего. Запустение и захламлённость и всё. Раньше, по молодости, Таня любила делать клумбы, сажать цветы и кустарники, копаться для души в огороде на грядках с овощами, выращивала клубнику и малину.

  Она с годами обленилась, сочла невыгодным. "Лучше я на базаре полкило отборной ягоды куплю и в охотку съем, чем вкладывать столько труда. А потом варить бесконечные варенья, которые никто не ест."

  Сожитель Татьяны, Борис, работал на старом кирпичном заводике. Работа тяжёлая и физически, и по своей вредности. Выдаваемое профсоюзом молоко не могло сколько-нибудь серьёзно помочь организму справиться с оседавшей в бронхах ядовитой пылью. А Борис никак не мог бросить курить, даже уменьшить количество сигарет не получалось. В общем, кашлял он по ночам, мешая Татьяне спать. Она становилась всё раздражительнее.

  - Второй месяц не работаешь, а всё ещё в кашле заходишься. Все лёгкие себе забил. Не верю, что другую работу найти не можешь, - привычно завелась гражданская жена. - Каждый год одно и то же: зимой завод закрывают и всех за свой счёт выгоняют. И что теперь? На моей шее будешь сидеть, работничек! Угораздило же связаться с таким...

  Борис поморщился. "Ведь знает, что с работой в селе проблемы, а зудит и зудит. Когда по сорок тысяч приношу - молчит, скорее едет в город за обновками. А как пару месяцев дома, так своими попрёками доставать начинает. Откладывала бы хоть понемногу, так нет - всё сразу в распыл, зараза. Надо как-то у неё на чекушку выпросить, Юрке сегодня девять дней. И как он её терпел?"

  - Танюша, не заводись. С первого опять запустят линию, заживём. А Денис стол накрывать собирается? Девятины вроде положено отмечать. Может, мне с тобой можно пойти? Чего уж теперь, Юрика нет, а мы скоро распишемся, родня твоему сыну буду.

  Таня задумалась...

  - Ты не торопись, милый. Живём, и ладно. Зачем расписываться? Я сперва дом свой хочу оформить, как положено. Пусть Денис пока поживёт, а там - кто знает, как сложится. Эту хибару тоже надо узаконить. Вторая половина-то моя? Я за пай её выкупила, не забыл? А если распишемся... Нет, мне Светлана Игоревна не советовала. Совместно нажитое не хочу. Ты молодой, а мне о старости пора подумывать.

  - Ты что удумала? Ты самая молодая и красивая! Люблю я тебя. Ни на кого не променяю. Или ты уже кого получше себе приглядела? Так я не Юрик, если что - ноги враз повыдёргиваю. Меня вот всё устраивает, а вот с чего это тебе в последнее время всё не так стало?

  - Ишь, раздухарился! Петух гамбургский. Меня Юрик озолотить обещал, лишь бы вернулась к нему. А ты, нищеброд, что дать можешь?

  Татьяна замолчала. И сама задумалась. "А откуда у Юраша деньги? Он миллионами грозился одарить. Да ну, откуда? Просто балабонил, что ни попадя. Даже если всю зарплату откладывал... ну, за три года... по тридцать тысяч... Да, почти миллион, или нет? Ой, блин! Надо было хоть немного с него стрясти, вот дура! Хорошо, что мой-то не догадывался, когда я у Юрашки ночевала. А то и вправду отметелил бы, жеребец."

  ***

    На поминки из автопарка никто не пришёл. Приглашать не принято, но могли бы и сами вспомнить. Так что собрались в тесном кругу. Денис хотел бы рождение сына отметить, но "финансы поют романсы", как говорится.

  Соседка Валентина Политова у себя дома напекла блинов. Маша наварила борща. А под солёные огурчики-помидорчики дешёвая водка и без особой закуски была принята благосклонно. Впрочем, пьющих набралось всего трое: Семён Политов, дед Лёша, и немного пригубил Николай Петрович. Денис с утра должен был везти бухгалтера администрации в город, поэтому пить вообще не стал, а женщины дружно решили просто посидеть за компанию.

  Маша в спальне нянчила малыша, названного Юриком в честь деда. Вроде бы плохая примета, но имя было придумано заранее, так и оставили. Мальчик был спокойный и, по мнению мамы с папой, самый красивый на свете.

  Семён быстро опьянел, Валентина увела его и деда домой спать. Мозжорины ещё немного посидели для порядка, Лидия убрала со стола и помыла посуду. Денис подмёл полы и собрал раздвинутый допотопный, но такой удобный, стол.

  Неожиданно пришла ярко одетая Татьяна.

  - Ой, а что: девять дней теперь справлять не принято? Эх, ты, Дэня, хотя бы на кладбище съездил. Всё-таки сын...

  - Мам, ты бы ещё ночью заявилась. Были гости, помянули отца. Все уже разошлись. А могла бы и пораньше прийти, помочь, - Денис еле сдержал раздражение.

  - Вот чего! Бывший муж он мне был, понятно тебе - бывший! Не пришей кобыле хвост. А ты что - упрекаешь меня в чём-то? Осмелел? С матерью так разговаривать начал? То в няньки хотел заполучить, теперь в кухарки. Ну-ну.

  - Перестань придумывать, я ни в чём не упрекаю. Просто... была семья, а теперь... Ты даже на внука посмотреть не собралась, я один с роддома забирал. Стыдно от людей.

  Таня сменила тон.

  - Ладно, чего нам ссориться? Показывай Юраша-младшего.

  Молодая бабушка не решилась взять внучка на руки, постояла у кроватки пару минут, не поздоровавшись с невесткой. У неё совсем другое было на уме. "Как бы в доме поискать. Вдруг Юрка где припрятал свои миллионы?"

  ***

    На Крещенье вместо лютых морозов неожиданно наступила оттепель. В небе в мягких облаках нежилось солнышко, а под ногами противно хлюпала каша из воды, снега и грязи.

  "Уж лучше бы снег и холод, - думал Николай по дороге к Ангелине. - Зря я новые ботинки надел, промокли уже. Хотел прифрантиться для случая. Как бы свататься иду... А вдруг откажет мой ангел? Да нет, не должна бы. И довод у меня есть весомый. Почти шесть миллионов! Сумма!"

  Аня ждала гостя, накрыла красиво стол с деликатесами из своего магазина, поставила графинчик с коньяком (что-то подозрительно дёшево стоил у конкурентки). Приоделась в новое платье, купленное ещё в прошлом году, но ни разу не надёванное. Даже брызнула духами за ушко. Догадывалась, что кавалер дозрел до принятия нужного решения.

  Николай Петрович уже намекал, что располагает некоторой суммой, которую готов внести в возможный общий бизнес. И Ангелина начала строить планы насчёт большого магазина. И выручка была бы солиднее, и квартиру потом можно отремонтировать, мебель поновее прикупить. И... много чего ещё виделось ей в мечтах. Даже примерную нужную сумму пыталась прикинуть. Но фантазия оказалась безгранична, пришлось подождать с планами. "Вот если всё получится..."

  Частенько Ангелине приходилось и самой вставать за прилавок. Наташка то болела, то медкнижку оформляла, а то и просила пару дней на личные дела. Покупателей никогда много не бывало, все старались закупиться в больших сетевых магазинах, где был богаче ассортимент и цены пониже. А такие маленькие торговые точки обычно держались только за счёт тех, кто не хотел или не мог покупать помногу. Удобно: рядом с домом, хотя и чуть дороже. Впрочем, прибыль была минимальна, едва на хлеб с маслом хватало, но Ане одной хватало. Дочка жила у мужа в большом городе, а мать-старуха получала ветеранскую приличную пенсию.

  Если в магазин заходили семейные пары... Ангелина начинала вздыхать и томиться. Когда явно видела лад в семье, то до слёз завидовала. А когда муж с женой начинали ссору по пустячному поводу - готова была вытолкать их за дверь, так расстраивалась. "Чего ругаются? Вот идиоты, не ценят своё счастье. Уж я бы..."

  Да, иметь мужчину рядом захотелось. И Николай вполне подходил на роль мужа. Ничего, что пока женат, это дело нескольких дней, в ЗАГСе все знакомы, быстро перепишут. "Не свадьбу же закатывать? Чай, не по первому разу..."

  - Можно к вам в гости? - охрипшим от волнения голосом произнёс в приоткрытую дверь Николай.

  - Таким гостям всегда рады. Хоть днём, хоть ночью, - нараспев ответила хозяйка.

  - Ты меня краснеть заставляешь, мой ангел. Вот останусь у тебя навсегда - что будешь делать? - решил сразу в лоб спросить кавалер.

  Ангелина не стушевалась:

  - Я только рада буду, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Только ты навсегда или так, время провести? Если навсегда, то - согласна. Обратно к жене не уйдёшь?  Ну, что столбом встал у порога? Проходи, обсудим, дело серьёзное. Торопиться не будем. Давай сперва по рюмочке. Тебе колбаски какой положить? А рыбки? Рыбка прямо во рту тает...

  ***

 
  Дочь Ираиды Сметаниной Дарья ещё в начале девяностых уехала к неожиданно объявившимся родственникам в Германию. В те годы много было желающих покинуть перестроечный бардак. Всем казалось, что в спокойной цивилизованной Европе их ожидает сытая и счастливая жизнь.

  На деле всё было не так просто и лучезарно. Расселяли новоявленных арийцев по деревням, подальше друг от друга, для лучшей ассимиляции. С работой было плохо: без знания языка никакие советские дипломы не имели значения. Первое время переселенцам полагались субсидии на обустройство. Жить на них было можно, но сложно.

  Даше тогда было "за тридцать". За плечами был развод, от которого остались лишь двое детей-школьников. Язык выучила легко и быстро, оказалась со способностями к этому. Устроилась работать в большой магазин уборщицей, потом доросла до фасовщицы. Вышла замуж за такого-же переселенца, немолодого вдовца, родила ему девочку. В Россию ни разу за четверть века не приезжала. Матери писала довольно редко, большой любви ни к ней, ни к родине никогда не испытывала.

  Сыновья давно стали взрослыми. Старший переехал в столицу, работал в сервисном центре "Панасоник", жениться не хотел, увлекался велоспортом. Младший и вовсе лет десять назад уехал в Америку, не писал и не звонил, о нём никто ничего не знал с тех пор.

  Дашина дочка Марта закончила колледж, поступила на работу консультантом по недвижимости, в свободное время занималась фотографированием. Хороший заработок позволял ей ездить по миру с камерой, снимая и природу, и людей.

  Марте как-то раз пришла в голову неожиданная идея: посетить Россию. Девушка считала себя полноценной немкой, хотя знала о некоторой "второсортности" эмигрантов. Например, замуж никто из чистокровных немцев её не взял бы никогда. Но в её планах на жизнь замужество пока не значилось. Кавалеры были, но больше для тела, чем для души.

  Отец Марты был родом из Казахстана. Как он оказался в Германии никогда не рассказывал. На все расспросы отшучивался. Характерный разрез глаз передался и дочери. Вкупе со светлыми волосами и остреньким носиком получился образ хитрой лисички, симпатичной, но себе на уме.

  Поднакопив некоторую сумму, Марта решила навестить свою бабушку. Но сначала записалась на курсы русского языка, который знала очень слабо, дома на нём не говорили, а в школе дали лишь азы, а потом вообще перестали преподавать.

  ***

 
  У Мазжориных скандалили. С криками и битьём посуды. Никогда супруги не ругались, а тут... Прорвалось всё подспудное недовольство друг другом. То, что таилось до поры, копилось, множилось...

  - Ты сволочь, Коленька! Мне одной на старости лет оставаться? Когда молодая и полная сил была - ничего, жил. А теперь, когда болезни одолели - бросаешь? И на кого бы путного променял. Анька-торгашка приманила! Колбасами завлекла. И магазинными, и своими жирными боками. Тьфу, смотреть на неё противно. Где твои глаза? По пьяни, что ли, схлестнулся? Так не алкаш ты. Чем тебе у неё лучше будет? - Лидия Игнатьевна распалялась с каждым своим словом всё сильнее.

  - Уймись, Лидка! Ведь стукну уже, ещё чего вякнешь. Не тебе Анечку осуждать. Она-то про тебя сроду худого слова не сказала. Переживает за тебя. Хотя... Чего тебя жалеть? Остаёшься в своём доме, вся обстановка, всё - тебе. Я только бельишко соберу. Могу и оставить на тряпки, хорошего ничего не нажил, - Николай Петрович смахнул с полки шкафа свои майки и трусы на пол и начал топтать.

  Лидия даже охрипла от крика:

  - А мне, мне ты чего хорошего купил? Платья модного за жизнь не видела. Польта по сто лет ношу, пока моль не сожрёт. Цветочка за жизнь не подарил. Ещё попрекаешь!

  - Так ты же мою зарплату тратила по своему вкусу. Своей-то не заслужила, работать не любишь. Я до копейки... а ты... вот и благодарность за все годы. Ничего, поживёшь одна, поймёшь. А то всё плохой я у тебя был. Чего же за такого пошла? Больше никто не позвал?

  Женщина присела на диван. Помолчала несколько минут.

  - А вправду: как я жить-то буду? Работать идти? Так некуда. И здоровье, сам знаешь... Спину в совхозе сорвала, а теперь давление ещё, на таблетках живу. Это что получается: я тебя столь лет обихаживала, сына воспитывала, в огороде надрывалась, и что же? Не нужна стала. Как стоптанный башмак выкидываешь. А я? - и Лидия беззвучно заплакала.

  Николай Петрович растерялся, впервые увидев жену плачущей. За всю семейную жизнь ни разу не было случая, чтобы Лида плакала... и молчала. Даже сердце защемило от жалости к ней. Но всё равно твёрдо решил уйти.