Ранние стихотворения

***
В окна нашего дома
Совсем не видны закаты.
Все они уходят, отраженные
Окнами чужих домов.
И потому по вечерам мы беремся за руки
И выходим за порог Вечности,
Где каждый день показывают кино:
Все закаты, пропущенные нами
Со дня сотворения мира.

***
…белая кровь сорванных одуванчиков
оставляет на руках горьковатый аромат лета
детство рассыпалось тысячей крохотных желтых комочков
вплетенных в волосы нынче утром…

Звездочет
«Не брал ли кто моей звезды?» –
Все ходит, просит Звездочет
Сказать ему: ну где звезда?
И если что-то знаешь ты,
То позови: «Эй, старичок!
Да, ты, чудак, поди сюда!

Ее давеча унесли, –
Я сам все видел, Звездочет, –
Как трое в черном подошли,
Сорвали с неба, точно плод…

А что же делал я тогда?
А я стоял, и я смотрел…»
«Ах, где теперь моя звезда?..»  –
И будто больше постарел…

Ах, глупый, глупый Звездочет
В остроконечном колпачке:
Согнулся, плечики трясет,
Сжимает горько кулачки.

«Ты не печалься, старичок.
Я обманул тебя, прости…
Я был там третьим, Звездочет,
Звезду помог им унести».



Бабье Лето
Старушка милая идет:
Глаза – две щелки!
Седая прядь ее блеснет,
Летя в сторонку.

И понесет она всем весть:
Я – Бабье Лето!
И вот все знают: она здесь,
Старушка эта…

***
Цветы стоят на окне
И грустно о чем-то молчат.
И кошка, свернувшись в углу,
Мурлычет что-то о жизни.
И Белая Тень на стене,
Тихонечко сердцем стуча,
Рукою шевелит золу
И шепчет, что скоро исчезнет.

Взмах крыльев – и нет! Тишина…
И ветер заглянет в окошко:
«Она еще здесь? Где она?»
И ветер побудет немножко.
Он сдует пылинки с окна,
Дохнет на угли – едва тлеют.
Стыдит их: «Вернется она,
А кто ее ручки согреет?»
И ветер заноет тоскливо
И спрячется где-то в углу.
А Белая Тень молчаливо
Рукою шевелит золу.

***
Дождик бежит по крышам,
Дождик… и едва слышно
Шлепает по дорожкам
Маленькими он ножками.
Дождик босой по улицам.
Страшно: авось заблудится?
Зонтик он ищет маленький,
Взятый в шкафу у маменьки
Только найдет – и сразу же
Солнышко выйдет с радужкой.
И улыбнутся с нежностью:
Как же все дышит свежестью
Там, где идут дорожкою
Мама с сынулей-крошкою.

***
Душа упавшего листа
Летела вверх: «Ах, красота!..»


Корабельные сны
Среди моих, деревянных,
Про соль и вчерашний улов,
Однажды, наверное, пьяный,
Приснился мне лучший из снов…

Я – вольной души корабль! –
Почудилось мне тогда.
И более я не раб,
Не держат меня города!

И радостно – плыть и плыть
Подстать величавым китам.
И радостно – просто быть!
И что мне теперь капитан?

…Но страшно: проснусь лишь я –
Услышу и крик, и брань…
Сорву я все якоря!
Бока изорву до ран!

И брошу я все порты,
И всех капитанов – вон!
Я странник морских пустынь,
Дощатая площадь волн…

***
Спроси меня, о чем журчит вода…
Она умеет очень долго помнить
И знает все на этом свете, кроме
Того, когда она пришла сюда.

Журчит вода, грустит вода, журчит вода,
Все берега на свете одиноки…
Спуская в воду босы ноги,
Они кричат вдогонку ей: «Куда?..»

Журчит вода, грустит вода, закрой глаза,
Прикрой глаза на миг. Ты слышишь? Плачет.
И тихо, шепотом, спроси: «Что это значит?»
…Никто из рек не возвращается назад.

Спроси меня, о чем грустит вода,
И отчего кувшинка тихо дремлет
И берегам настойчивым не внемлет:
Иди сюда, иди сюда, иди сюда…

Спроси меня, она ли виновата,
Что хочется, подплыв, взглянуть украдкой,
И отчего, вдохнув, так сладко
Украсть хоть каплю аромата…

Спроси меня, о чем журчит вода.
Я улыбнусь и промолчу. Не знаю.
И просижу еще сто лет, внимая
Поэме Вечности «О чем журчит вода».



***
Заморосило…
Что, простите? Осень?..
Восходы Бог рисует акварелью…
Вдруг замечтается о чем-то, бросит, –
И небо спит под серою постелью.

Дождит сегодня…
Говорите, холод?
Октябрь шатром раскинулся над нами.
Да, безусловно: переменчив, молод,
Капризен, и порой дождит ночами.

…Да-да, конечно: холод, слякоть, темень, –
Ворчит сосед мой, пассажир троллейбуса.
И горестно вздыхая, тащит бремя
Небес,
Рассеянно залитых акварелью.

***
Голуби – стайка рассыпанных семечек –
Лапками мелко, щекотно царапают
Серую сонную спину асфальта…
Нынче весна,
И на ней стайки девочек
Пишут историю детства и юности
Все еще в положении старта…

И по апрельским неписанным правилам
Мама глядит из окошка сердито:
«Маша, домой!» - И вот Маша умыта,
Платье на стуле, подушку поправила.
Где-то внизу на неровном асфальте,
Мелом, по-детски смешно и нелепо –
Машин рисунок… Эх, знать бы, что хватит
Синего цвета на синее небо!

Осень

Кокетливо качнула юбкой,
Так, чтобы звякнули монеты...
Такой прозрачною и хрупкой.
С душой, открытой и раздетой.
Шла по земле и улыбалась.
Ногами босыми ступая.
С любого встречного смеялась,
Его листвою осыпая…
На ветке птицей затаилась,
По небу облаком неслась
И в этом небе растворилась.
А вскоре в тучу собралась…
Потом оставила, забыла,
За солнце спрятала струну,
Сама за солнцем этим скрылась.
Шепнула: «Можно, я усну?..»

Уроки музыки

В шумном классе со множеством окон,
За которыми, тихо плача…
За которыми, тихо плача,
Над землёю склонилось небо…

В шумном классе со множеством окон,
За которыми кроткий вечер
Осторожно ведёт осень
По распятому ноябрю…

В шумном классе со множеством окон,
Где играли на скорбных струнах,
Но не слышали этой скорби
И не слышали шум дождя…

В шумном классе со множеством окон
Вдруг неловко застыли руки,
Так неловко застыли руки,
Онемевшие от тоски…

В этом классе вдруг стало слышно,
Что на улице кто-то плачет,
Может быть, это осень бродит
По распятому ноябрю.



Музыка
В моей душе танцует музыка… Что делать?
В моей душе танцует музыка,
Словно непослушный ребёнок,
Выплясывает, постукивает голыми пятками по деревянному полу. Я успокаиваю его, говорю: цыц! А ему хоть бы хны!
Эх, вот бы схватить его за руки да и броситься лететь до самых Небес, пока хватит духу, пока хватит сердца. А внизу – люди ходят важные и серьёзные, и нет у них времени смотреть вверх, где я со своей музыкой, со своим непослушным дитятей…
До чего же хочется улететь, повыше, сжав сердце изо всех сил, чтобы не выскочило, а только чуть-чуть…
Пускай танцует…