Глава 66. Вот и конец!

Созвездиям не дано блистать одновременно с Солнцем. Змееносец никогда прежде не видал Дневного Света и, не без основания, полагал, что Звёздное Небо — самое прекрасное место во Вселенной. Но сквозь закрытые двери Зала Времени до него долетала такая чарующая Музыка, что он решил пренебречь запретом. Навалившись на дверь, чтобы хоть чуточку её приоткрыть и глянуть внутрь хоть одним глазком, он с усилием толкнул ей и чуть не ввалился в Зал — дверь отворилась с неожиданной лёгкостью. С трудом удержавшись за дверной косяк, Змееносец застыл на пороге. Картина, которая открылась его взору, заставила позабыть о тревогах.
Разве бриллиантовые ночи могли сравниться с разноцветным сиянием Дневного Света? На минуту ему захотелось самому стать простым смертным: жить в мире, наполненном солнцем, видеть днём яркие цветы и голубое небо, а ночью любоваться сиянием Луны и звёзд. Как жаль, что этого не видят другие Созвездия, подумал он.
Но Змееносец ошибался…
Из-за мраморной колонны за всем, что происходило в Зале, с отвращением наблюдал Змей. Когда Кадуцей и шпага исчезли, он потихоньку расплёлся из путаного комка. Теперь он мог безбоязненно покинуть своё убежище. Бесшумно заструившись по полу, он застыл в двух шагах позади Камиллы. Она не заметила его, зато его видел Змееносец.
— Дружищ-щ-ще, не вмеш-ш-шивайся, не нарушай свой долг из-за смертных, — с притворным участием посоветовал ему Змей. — Тебе разрешено наблюдать, а не участвовать. Нарушиш-ш-шь Правило, переступиш-ш-шь порог, и останется от тебя чёрная дыра в чёрном небе.
Говоря это, он молниеносно обвил Камиллу хвостом по самые плечи. Она не успела вскрикнуть, как змеиная морда нависла над ней словно уличный фонарь.
— Отпусти её! — строго потребовал Змееносец.
— Всё по закону, — небрежно мотнул головой Змей. — Мерзавцы победили хитрос-с-стью. Теперь будет чес-с-стно, как положено, один на один. Это с-с-справедливо.
Он повернулся к Камилле и процедил с фальшивым сочувствием:
— А ведь я предлагал тебе спас-с-сение. Но ты выбрала этот гербарий.
Ничто больше не мешало Змею включить свой гипнотический взгляд, и он впился в жертву пустыми зрачками. Но что-то не сработало. Девочка не обмякла, и взгляд её почему-то не затуманился.
— А-а-ах! — досадливо прошипел Змей. — Капля Ж-ж-живой Воды коснулась твоей крови? Но от смерти это тебя всё равно не спасёт!
Камилла бросила короткий взгляд на Змееносца. Он стоял в дверном проёме, опустив голову и сжав кулаки. 
— Что ж, — сказала она тихо, — я всё равно не жалею о своём путешествии. Любой ребёнок из моего мира мечтал бы оказаться на моём месте хотя бы в одном из Двенадцати Королевств.
— А в этой минуте он тоже захотел бы оказатьс-с-ся? — язвительно поинтересовался Змей. — В этой, твоей самой последней минуте?
— Им не придётся оказываться в этой минуте, — проговорила Камилла. — Им не надо даже задумываться об этом, потому что здесь уже стою я, и дело уже сделано! Дерево Времени выросло. Это и было моей настоящей целью…
— С-с-с-с! Дело сделано, — передразнил Змей. — Какая наивнос-с-сть. Так ведь этот кустик я разрушу в два счёта. А что ты так удивляешься? Ай? Побледнела! Да-да, разрушу. На этот раз дело плёвое. Корни слабые, ствол молодой, перекушу за пару минут, и крыс не надо. Так что детишкам придётся задуматься, ещё как придётся… с-с-с-с…
— Ты… ты… всё равно проиграешь! — разозлилась Камилла. — Слышишь? Рано или поздно все увидят, что ты... ты… всего лишь… всего лишь...
— Дуршлаг! — звонко подсказал Бернард, с трудом протиснувшись между кольцами змеиного тулова.
— Верно! — подхватила Камилла. — Дуршлаг и есть! Ты всего лишь закрываешь собою Свет, а он никогда не исчезнет, он не исчезает!
— Ну, так попрощайся со своим драгоценным светом! — вскричал Змей. — Для тебя он померкнет прямо сейчас, с-с-с-с! Но, постой, позволь сообщить тебе самую главную новость Страны Зодиака. Уже к вечеру её разнесут все газеты. Даже дети будут повторять твоё имя с ужасом и отвращением. Потому что ты, именно ты, да-да, все узнают, что это ты… разрушила… Дерево… Времени! Да-да, и мне даже не придётся врать, — сухо добавил он. — Достаточно пустить слух.
— Никто не поверит тебе, — замотала головой Камилла. — Они знают меня!
— Да-да, знают, — охотно кивнул Змей. — Все в Зодиаке знают, что ты разыс-с-скивала Зал Времени, я лишь намекну им о подлинной цели твоего поиска — разрушить Дерево. Я спишу на тебя все беды. И они поверят. Перед лицом страха люди верят во что угодно. А про новый росток они вовсе не узнают. Никогда не узнают.
— Люди не так трусливы, как ты думаешь! — с вызовом воскликнула Камилла, с трудом сдерживая выступившие на глазах слёзы. — Я же тебя не боюсь!
— Ну, это всего лишь потому, что я ещё не приступил к трапезе, — хихикнул Змей.
— Ах ты, гад! — с негодованием вскричал Бернард. — Змея ты подколодная!
— Цыц, козявка, — небрежно бросил Змей и стиснул обхват так, что медвежонок больше не мог вздохнуть. — Умолк? А ты что скажешь? — с издевательской улыбкой спросил Змей, глядя Камилле в глаза. Ему было мало победы, он хотел насладиться её страхом. Нет, не просто страхом — СТРАХОМ. И унижением.
У Камиллы не осталось сил, чтобы ответить. Подбородок у неё задрожал, из глаз брызнули слёзы. Змей залился торжествующим смехом. Он не увидел СТРАХА своей жертвы, но был рад и её бессилию.
— С-с-с-с-с-с! С-с-с-с… — металлически кряхтел он. — Кс-кс-кс… ках-кых… кххха… акх…
Камилла больше ничего не видела сквозь пелену слёз. Она поникла и ждала худшего. Но обхват змеиных колец вдруг ослабел, и она рухнула на пол. Бернард в кармашке задышал, жадно хватая воздух. Наверху похожие звуки издавал Змей. Кххх… акхххааа… акхакх... ыыхххх... кххххыы... тссс... цсс... щщщщ... путс-с-ти-ии.
Камилла вытерла кулаками глаза и увидела, что рядом стоит Змееносец. Он возвышался, грозный, как скала, держа  одной рукой змеиное горло, а другой, обхватив его ближе к хвосту. Змей шипел и дёргался.
— У меня крепкая хватка, ты знаешь, — грозно напомнил Змееносец.
— Безу-у-у-умец! Что ты делаешь-ш-шь? — возопил пленник, как только Змееносец ослабил хватку, но ровно настолько, чтобы тот мог говорить. — На С-с-созвездие руку поднял! Из-за кого? Из-за с-смертного существа, из-за ничтожества! Пос-с-слушай, — вдруг заговорил он быстро и суетливо, — ты ведь не знаешь моего плана. Я сделаю Созвездия самыми главными во Вс-с-селенной, навечно. Тьма победит, и никто, никто больше не произнесёт этих омерзительных слов «на белом с-с-свете», а будет только «сияние звёзд». Мы, Созвездия, будем сверкать на небосводе вечно. Я… ты, мы оба, будем непобедимы, навсегда! Один шажочек, дружищ-щ-ще, остался всего шажочек, и битва будет выиграна!
— Разве это битва? — с горечью сказал Змееносец, качая головой. — И разве это победа?
— А-а-а… понима-а-аю, — пропел Змей, с интересом вглядываясь в глаза Змееносцу. — Ты задумал что-то похитрее, да? Какое-то более изощренное коварс-с-ство?
— Эх ты… коварство! — с упрёком повторил Змееносец. Он обвёл зал добрым взглядом, и голос его смягчился. — Разве ты не видишь, какую красоту открывает Дневной Свет? Как же можно лишать мир такого чуда?
Змей болезненно передёрнулся и с язвительной усмешкой проскрипел:
— Он заворожил тебя, да?! Этот прекрасненький, чудесненький Свет ослепил тебя и помутил твой рас-с-ссудок? Посмотри, вглядись внимательно! Он высвечивает и всё плохое, что есть в мире, всё-всё, без разбору, любую мерзость, предательство, низость!
— Тем легче будет их вымести, — твёрдо сказал Змееносец.
— Но ты С-с-с-созвездие, чёрт побери! — возмутился Змей. — Созвездия не сияют вне Тьмы. Если ты поможешь Свету, тебя ждёт с-с-смерть!
— Что ж, — хладнокровно отозвался Змееносец и едва заметно улыбнулся, — по крайней мере, мой Путь прошёл не зря.
— Глупе-е-е-ец! — просипел Змей в бессильной злобе. — За кого ты собираешься умереть? Она же ничтожная смертная! Человечишка!
— Ничтожная? — удивлённо повторил Змееносец. — Если люди подобны этой девочке, они не уступают в величии даже бессмертным Созвездиям.
— О, нет! Нет! — запротестовал Змей. — Люди  не все не таковы, как эта девчонка! Не веришь мне, спроси девчонку, она же честная. Люди полны пороков и низменных страстей… они гадки, грязны, порочны! Они жадны и завистливы...
— Значит, им нужно ещё больше Света, — не задумываясь, ответил Змееносец.
— Чу-у-у-шь! — вскричал Змей и призвал из последних сил. — Одумайся, умоляю, отпусти, пока есть время, — и он зашипел торопливо. — Мы построим новый мир, слышишь? Мы сами будем определять, что считать Светом, а что Мраком. Это ли не истинное величие? Истина, ложь, всё будет в нашей власти. Мы сами их создадим, какими пожелаем! Слышишь? Назовём черноту светом, и так все и будут думать!
— Так вот, чего ты жаждешь? — прищурился Змееносец, и пленник радостно закивал. — Хочешь стать господином мира, в котором отвагу заменишь изворотливостью, а искренность — лукавством?
— Безграничная власть! Чувствуешь её вкус-с-с? — быстро заговорил Змей. — Ну, давай, отпускай, дружище. Расправимся с девчонкой, а затем покончим с Деревом…
— Чёрный квазар тебе дружище, — стальным голосом отозвался Змееносец. — Ты больше никому не причинишь вреда.
Змей вздрогнул, воззрился на своего стража, скривил морду и устало прошелестел:
— Глупец, какой же ты глупец…
Бойкий возглас Бернарда заставил его вздрогнуть.
— Сам ты глупец! — задиристо выкрикнул медвежонок. — Рептилия болотная!
Конечно, нехорошо задирать побеждённых, но уж кто-то, а Бернард свою схватку со Змеем выдержал ещё в горном ущелье, да к тому же, чуть не задохнулся только что, стиснутый змеиными кольцами. Так что он имел право возмущаться.
Однако, Змей так не считал.
— Цыц, мелюзга, шутки кончилис-с-сь, — мрачно процедил он и поднял голову. — Мне больно так поступать с тобой, дружищ-щ-ще, — кивнул он Змееносцу, — но… Правило есть Правило…
Глаза его яростно сверкнули, и он прокричал:
— Мас-с-стер! Взываю к справедливос-с-сти!