Пора послушать вечную душу

Улыбнуться сквозь слёзы и к морю пойти, как всегда,
 и опять удивиться, – как чайка над реями реет!
 Вот и лучшая девочка, хоть и красива – седа,
 и при встречах уже не волнуется и не краснеет.

 А другая с авоськами грузно навстречу идёт,
 руку вскину к груди, словно надо поправить мне галстук,
 и во взгляде её то мелькнёт отчуждения лёд,
 то засветятся искорки света и тут же погаснут.

 Постоять у причалов, вдыхая знакомую грусть,
 вспомнить притчу библейскую, что-то о дедушке Ное;
 этот город с рождения знаю я весь наизусть,
 хоть в последнее время теряет он что-то родное.

 Исчезают сады, проходные дворы, тупички,
 виды видов родных закрывают до неба высотки,
 и уже на носу поселились бессменно очки,
 и исчезла у сверстников лёгкость былая походки.

Вспомнить грустно о фразе кольца Соломона – царя,
чтоб поднять настроенье, о щуке съязвить и Емеле;
ах, какая пылала сегодня с рассвета заря,
значит,  ветер восточный задует опять на неделю.

Посмотреть рыбаков, что-то нынче их мало сидит,
значит, рыбы не стало  и здесь ни при чём этот холод;
ах, лет 30 назад сейнера шли на ловлю ставрид,
и  в путину всё море светилось огнями, как город.

 А в ноябрьское небо впечатался клин журавлей, –
 из последних, молчком; и всю ночь небеса моросили;
 это значит, позёмка коснулась российских полей
 и рубцовскою грустью повеяло в стих из России.

 Улыбнуться сквозь слёзы, мол, дует к морозу свежак,
 помириться со временем, названным предками – осень;
 всё же правы, кто думает: мир наш устроен не так,
 как хотелось бы; что ж, с этой правдой поспоришь не очень.

 И ходить каждый день с постоянством привычным уже
 через город к причалам, – и в дождь моросящий, и в стужу, –
 и внимательно слушать, а что же творится в душе,
 потому что послушать пора уже вечную душу…