Прощальный блюз

В осенних тонах, в стиле блюз облетают последние листья, и в шуме улиц, в огнях большого города мелькают тени прошлого. На снимке 30-х годов площадь Нью-Йорка, Чикаго или Детройта. Высокие, разновеликие вавилонские башни-зиккураты. Внизу под ними линии трамваев, наземка спидвея, там и тут рассеянные фигурки пешеходов. Боже, как их много! Каждый спешит куда-то по своим делам. Какие разные эти прохожие! Сколько целей у каждого впереди! Все они чего-то жадно хотят; из этих разрозненных желаний, ничем не связанных жизней вяжется цветной ковёр, пишется картина мира. И так в одном, и другом городе, деревне, и в той, и в другой стране. Все эти люди уже прошли свой путь и скрылись в пустыне вечности. И лишь застывшие на чёрно-белых фотографиях или приведённые в движение изобретением Люмьера кадры напоминают, что и они были, надеялись, желали, сталкивались и расходились с торжеством или болью в сердце. И звуки джаза в стиле блюза плывут и плывут в пространствах эфира.
Все они были молоды когда-то, как и мы. Все ждали чуда, радости, приключений. Завязывались тысячи знакомств, случались ножевые драки, лилась кровь, а музыка танго, томительная и сладкая, вливалась в кровь безумным желанием любви.
И все грустили в печальный час о скрывшихся в тумане надеждах. И кто-то думал: «Почему нельзя жить вечно, отчего нельзя оставаться вечно молодым?» Нет, нельзя, говорил холодеющий воздух, нельзя, плакала грусть в крови. «Пусть нельзя вечно, но хотя бы иногда возвращаться в то время, когда звуки джаза, огни и шум, толчея манили в танцзалы. Как было бы чудесно!».